Избранница Золотого дракона

— Здесь так жарко, — ворвался в сознание какой-то странный, заплетающийся голос Эльмы. — Можно я окно открою?

Понимание обрушилось на меня так стремительно, что я не сумела сдержать сдавленного крика.

— Эльма, ужин уже был здесь, когда ты пришла? — хрипло спросила, бросаясь к подруге.

— Да, а что? — девушка потерла виски и поморщилась. — У меня голова что-то закружилась. Я, наверное, к себе пойду.

— Ты что не понимаешь? — я едва не плакала, чувствуя, как дрожат руки, а внутри все кипит от ярости и тревоги за подругу. — Проклятая тварь опять нанесла удар. Она ведь не знает, что на меня яд не подействовал бы. Но ты…

— Яд? — Эльма охнула и поднесла ладошку к губам.

Я же с трудом сосредоточилась, пробуждая в себе дар, и теперь с ужасом смотрела на то, как из района ее живота начинает распространяться пугающая чернота.

— Эта тварь перешла черту, Эльма, — проговорила я, едва сдерживая гнев.

— Послушай, может, позовем лекаря? — испуганно пролепетала девушка и поморщилась, хватаясь теперь уже за живот. — О, нет, ведь нельзя. Тогда все сразу заподозрят, что тут что-то не так. На меня ведь яд не должен действовать.

— Боюсь, что с этим ядом тебе вряд ли помог бы лекарь, — отчеканила я, подводя девушку к кровати и укладывая на нее. — Не сомневаюсь, что эта тварь выбрала такой, чтобы уж наверняка от меня избавиться. Уже то, что он подействовал так быстро, навевает на нехорошие предчувствия. Но она просчиталась. И сильно… А теперь закрой глаза и расслабься, дорогая, — уже мягче добавила я. — Умереть тебе я не позволю.

Положив руки на живот подруги, сосредоточилась только на одной задаче — исцелить, убрать пугающую черноту, все сильнее распространяющуюся по телу. И с удовлетворением смотрела на то, как уходят нездоровые пунцовые пятна со щек Эльмы, а дышать ей становится все легче. Через десять минут, когда ничто уже в цвете ауры не напоминало о перенесенной смертельной опасности, я решительно заявила:

— Планы меняются, дорогая. Ты немедленно пошлешь письмо лорду Маранасу. Все произойдет сегодня ночью.

Она судорожно сглотнула, с испугом уставившись на меня.

— Почему?

— Просто сделай так, как я говорю, — чувствуя, как мной завладевает холодная решимость, произнесла я. Теперь знала, что точно готова сделать то, что должна.





Глава 11




Маррга почуяла меня сразу, едва я вышла из тайного хода из стены в ее спальне, хотя и находилась до этого в гостиной. Волчица ворвалась в комнату, как фурия, и воинственно оскалилась. Оценив ее внешний вид, я поняла, что в столь поздний час женщина вовсе не спала. На ней был удобный мужской костюм, в руках — два длинных кинжала. Наверняка тренировалась с оружием, вымещая хотя бы таким образом свою агрессию. Оглядев меня с ног до головы, видать, не сочла достойным противником и сменила оскал на издевательскую ухмылку. Поигрывая кинжалами, приподняла брови.

— Надо же, кто ко мне заявился. Не знала, что тут есть тайный ход, — в задумчивости добавила она. — Спасибо за ценное открытие.

— Это открытие тебе не пригодится, — сухо откликнулась я, разглядывая женщину с каким-то отстраненным любопытством.

Мною продолжало владеть странное состояние — ощущение, будто наблюдаю за своими действиями со стороны. Ярость словно приглушалась холодной решимостью. Разум отключал лишние эмоции, которые могли помешать в том, что задумала. Уж слишком важной была цена в случае проигрыша. После сегодняшнего я начала воспринимать Марргу уже не как досадную помеху, а как смертельную угрозу, которую следовало устранить. Мой внутренний зверь подталкивал к действию, отключая доводы морали и прочую шелуху, что раньше мешала принимать решения.

Заметила, как насмешка на лице Маррги сменяется неподдельным удивлением. Она явно была озадачена тем, как я держусь с ней.

— А не слишком ли ты самонадеянна, блондиночка? — хмыкнула, наконец, волчица, чуть прищурившись. — Осознаешь, с кем связалась?

— Вполне осознаю, — я улыбнулась, и видимо, что-то в моей улыбке еще сильнее насторожило ее.

Волчица неуловимо изменила позу, теперь готовая обороняться или напасть, стоит мне сделать неосторожное движение. Я едва не расхохоталась. Эта тварь рассчитывает на честный поединок после того, как сама действовала исподтишка? Ну уж нет. Пришла пора платить по счетам.

— Ты ведь понимаешь, что сейчас здесь нет Кирмунда, который бы тебя защитил? — снова заговорила Маррга, склонив голову набок. — И ты пришла ко мне сама. Бросаешь вызов. Понять не могу: то ли ты полная идиотка, то ли до конца не понимаешь, что я тебя в клочья могу разорвать?

— А почему ты не спросишь, как мне понравился ужин? — проигнорировав угрозу, протянула я.

Волчица издевательски усмехнулась.

— Не понимаю, о чем ты.

— Прекрасно понимаешь, — возразила я и вдруг поняла, с чем связана ее игра. — Думаешь, за стеной сейчас стоит король и я пытаюсь вывести тебя при нем на чистую воду? — я расхохоталась, чувствуя, как отстраненность сменяется нарастающим гневом. — Можешь не беспокоиться. Его там нет. Хочешь проверить?

Волчица уже не улыбалась, ее лицо становилось все более озадаченным. Я же подошла к стене и нажала на потайной рычаг, заставляя каменную перегородку отъехать в сторону. Маррга втянула носом воздух и еще больше напряглась.

— Ты сказала правду.

— Потому что я здесь не для того, чтобы продолжать игру.

Я закрыла проход и сосредоточилась, пробуждая в себе дар. Поразилась тому, как легко сейчас оказалось это сделать. Так, словно все мои потайные резервы работали лишь на одну цель — ту, что жизненно важна.

С интересом наблюдала за тем, как полыхает кроваво-алым аура волчицы. Ненависть и ярость, направленные на меня, при других обстоятельствах даже напугали бы. Но не сейчас. Гораздо сильнее пугала мысль о том, что было бы, если бы мы не увидели записку в блюде, не поняли все правильно и Эльме бы ушла к себе. И чтобы я чувствовала потом, когда мне доложили о ее смерти. Пришлось сцепить зубы, чтобы не издать дикий рык.


— Я могла бы простить тебя то, что покушалась на меня, — процедила я, усилием воли подавляя вспышку ярости. — Тогда, когда подсыпала порошок Кирмунду, зная, что из-за ревности он несомненно обратит свой гнев на меня. Наверняка ты считала, что он меня растерзает… — Сделала паузу, наблюдая за сменой выражения на лице волчицы. Она напряженно смотрела на меня, не опровергая, но и не подтверждая мои слова. Но злость и досада, горящие в ее глазах, говорили лучше всяких слов. — Когда твои замыслы не увенчались успехом, решила действовать уже наверняка. Подослала ко мне наемного убийцу. И опять новое разочарование, — я издала едкий смешок.

— Ты не сможешь это доказать, — ухмыльнулась Маррга. — Пока это выглядит только как твои домыслы.

— А мне и не нужно доказывать что-либо. Достаточно того, что я уверена в этом сама. — Помолчав, вернулась к прежней теме: — В третий раз ты решила воспользоваться ядом. Но тебе опять не повезло…

— И как же ты догадалась, что еда была отравленной? — перестав лицемерить, с искренним интересом спросила Маррга. — Раньше времени увидела записку?

— О, нет, — протянула я с кривой усмешкой. — Я съела все, что ты для меня приготовила, и увидела записку только потом.

— Тогда не понимаю… — она даже отступила на шаг, изумленно глядя на меня. — Этот яд убивает в течение пятнадцати минут. Противоядия нет. Ты не могла выжить.

— Правда, не понимаешь? — я расправила плечи, глядя на нее с нескрываемым презрением. — Но позволь мне закончить, чтобы ты поняла, за что сейчас умрешь…

— Умру? — она рассмеялась, но как-то неуверенно. — А ты слишком самонадеянна.

Маррга сделала скользящий шаг ко мне, не спуская глаз и едва заметно изменив положение рук с кинжалами. В ту же секунду я направила в ее ауру такой мощный заряд фиолетового, что она завопила. Расширенными глазами глядя на меня, рухнула на пол, выронив оружие. И теперь корчилась там, извиваясь и подвывая, как раненый зверь.

— Что ты… Как ты… это… делаешь? — прокусывая губы до крови, с трудом выталкивала она из себя слова.

Я слегка ослабила напор, давая ей возможность немного опомниться. Боль осталась, но уже не такая сильная. Заметив, как в ее ауре зажглись желтые огоньки, не смогла скрыть довольной ухмылки. Эта тварь ощущает страх передо мной. Как же сейчас я упивалась этим чувством. Пусть в полной мере испытает то, через что заставляла проходить других. Я не позволю ей умереть слишком легко, не зная, за что умирает.

Осознание того, что впервые за несколько недель больше не должна скрывать свои чувства, заставляло дышать полной грудью. Была сейчас словно опьянена своей яростью, пониманием того, что наконец-то смогу отомстить одному из врагов. Что я больше не безропотная жертва, вынужденная покоряться обстоятельствам. И это осознание собственной силы пьянило похлеще вина.

— Как уже сказала, — невозмутимо глядя на поверженную соперницу, мигом утратившую весь свой апломб, проговорила я, — я могла бы тебе простить то, чему ты подвергла меня. Но ты едва не стала причиной смерти моей подруги.

— О ком ты говоришь? — Маррга попыталась подняться, но я опять усилила напор, и она с возгласом проклятия снова рухнула на пол.

— Кое-кто разделил со мной ужин, — процедила я. — И едва не поплатился за это.

— Постой… Твоя подруга… Ты говоришь о королеве? — дошло, наконец, до волчицы. — Но ведь на нее яд бы в любом случае не подействовал… — Она вдруг осеклась, в глазах промелькнуло понимание.

— Наконец-то ты немного напрягла извилины, — жестко усмехнулась я. — Так трудно оказалось меня узнать, Маррга? — подошла к ней ближе и склонилась над распростертым у моих ног телом.

— Демоны тебя раздери… Не может быть, — ее глаза расширились.

— Я правда настолько изменилась? — выпрямившись, я прошла к креслу и устроилась в нем, пытливо глядя на волчицу.

— Но зачем весь этот спектакль? — Маррга хмурилась, пытаясь понять мои мотивы. — Выдавать себя за другую.

— А по-твоему, я должна была безропотно позволить Кирмунду делать со мной все, что заблагорассудится? Вы с ним принимали меня явно не за ту, кем я являюсь. Забыли, что перед вами не обычная запуганная девица, а наследница Серебряных драконов. Поверь, не проходило и дня с той нашей памятной встречи в моем дворце, чтобы я не мечтала поквитаться с вами. И это придавало мне сил и решимости. Так что в какой-то мере я даже благодарна вам за то, что не позволили мне сломаться. Придали смысл моей жизни. Каждый раз, когда я уже хотела отчаяться, этого не позволяли сделать воспоминания о том, через что вы заставили меня пройти. Помнишь, как вы с Кирмундом осквернили покои моего покойного отца? Как ты бесстыдно ублажала его у меня на глазах? Как открыто проявляла пренебрежение к той, кто на самом деле была хозяйкой в том доме? Я вот не забыла.

— Послушай, тогда ведь была война… — волчица стала осторожно подниматься, явно пытаясь усыпить мою бдительность мнимой покорностью. — Ты должна понять.

— Я могла бы понять его… — с интересом наблюдая за ней и пока не мешая, отозвалась я. — Он потерял отца, в нем пробудилась драконья кровь. Он и правда не до конца владел собой. Но ты. Разве у тебя была причина ненавидеть мой народ? Что тебе сделали те дети и женщины, которых ты убивала голыми руками? Да еще потом похвалялась этим перед всеми, словно каким-то достижением. Ты ведь тоже женщина. Разве ты совсем лишена жалости?

Неуловимо быстрым движением Маррга подобрала с пола один из кинжалов и ринулась на меня, выплюнув:

— Жалость? Да не смеши меня, сучка.

Мощный заряд фиолетовой энергии ударил в ее руку, заставляя повиснуть сломанной тростинкой. Маррга взвыла, выронив кинжал, и поползла как можно дальше от меня. Я же невольно ужаснулась тому, на что оказалась способна. Меня заколотила нервная дрожь, на лбу выступила испарина. Но что-то внутри заставляло отбросить прочь минутную слабость и действовать дальше. Я не могу позволить ей уйти. Только не теперь, когда уже сказала так много.

— В таком случае и от меня ты жалости не дождешься, — глухо сказала, глядя, как Маррга из последних сил, превозмогая боль, ползет к двери.

Желтые пятна в ее ауре все усиливались, и наконец, достигли того предела, за которым она уже больше не могла сохранять остатки достоинства. Разинула рот, чтобы закричать и позвать на помощь. Я сжала кулак, направляя фиолетовый луч в ее горло, и крик захлебнулся в зародыше.

— Прими свою участь достойно, — хрипло сказала, чувствуя, как тает решимость довести дело до конца. Я не Маррга, и в отличие от нее, испытываю жалость. Пусть даже к тем, кто ее не заслуживает. Мне не хотелось причинять женщине лишние мучения. Убрав воздействие от горла, я тихо сказала: — Ты ведь не остановилась бы, не так ли? Рано или поздно нашла бы способ уничтожить меня. Как и любого, кто встал на твоем пути.

Наверное, мои слова о том, что стоит принять участь достойно, все же пробудили в ней что-то, потому что она даже не попыталась обмануть меня или выпрашивать себе жизнь.

— Можешь в этом даже не сомневаться, — злобно выдохнула волчица.

— Тогда у меня нет выбора.

— Что ты сделаешь с Кирмундом? — неожиданно спросила Маррга, уже даже не пытаясь сопротивляться.

Впервые в ее глазах зажглось что-то похожее на человеческие чувства. В сердце шевельнулась горечь от осознания того, что она и правда любит короля. Наверное, он вообще единственный, кого волчица когда-либо любила.

— Он скоро последует за тобой, — с усилием проговорила, чувствуя, как душу заволакивает темнота, разъедающая ее, причиняющая не меньшую боль, чем та, что сейчас испытывала Маррга.

Она издала яростный рык и ринулась на меня, уже не думая о боли или страхе. Еще мгновение — и удлинившиеся когти впились бы прямо мне в горло, но мои инстинкты оказались быстрее. Черный луч, который я послала в нее, пронзил голову насквозь, убивая способность мыслить, дышать, чувствовать. Волчица кулем свалилась у моих ног, а ее невидящие глаза потускнели. Моя месть свершилась…

Только почему я не чувствую от этого радости и удовлетворения? Почему темнота расползается внутри все сильнее?