Избранница Золотого дракона

— Ну, во-первых, кроме меня и тебя больше никто не знает о тайном ходе, — протянул он. — Во-вторых, будь это кто-нибудь другой, Дракон бы на него набросился. В-третьих, твой запах… — последнее он сказал слегка хрипло, и в его взгляде зажглись огоньки, от которых у меня невольно в горле пересохло.

— Неужели вы почувствовали мой запах из другой комнаты? — с трудом скрывая замешательство, пролепетала я.

— Ты удивишься, как остро я чувствую тебя… — произнес он и протянул руку. — Ты можешь подойти? Раз уж пришла. Составишь компанию больному человеку? — уловив иронию в голосе, я нахмурилась.

— Еще недавно вы готовы были умереть, но не признаться, что больны, — едко заметила, все же приближаясь. — Теперь пытаетесь пробудить во мне сочувствие, прикидываясь больным? Я прекрасно знаю, что опасность уже миновала, и с вами все в порядке.

— Ну, я по крайней мере попытался, — хмыкнул он. — Нужно же было извлечь хоть какую-то пользу из моего положения.

— Вы настолько расчетливы? — продолжила я шутливую пикировку. С удивлением поняла, что мне и этой части наших взаимоотношений сильно не хватало.

— Приходится.

Я уже хотела сесть в кресло неподалеку от кровати, но король похлопал по простыне рядом с собой.

— Тебе будет удобнее здесь.

— Вы в этом так уверены? — фыркнула я.

— Я настолько ослаб, что могу едва тебя видеть и слышать, — явно притворяясь, слабо проговорил король. — Прояви снисхождение к больному…

— Ладно, так уж и быть, — я покачала головой. — Но если сделаете хотя бы попытку наброситься, тут же уйду.

— Я ведь всю неделю вел себя, как примерный мальчик, — проникновенно сказал Кирмунд. — Разве давал тебе повод считать, что сделаю что-то помимо твоей воли?

Поколебавшись, я села рядом, вынужденная согласиться с последним доводом. Но когда король тут же сграбастал мою руку и крепко сжал в своей, невольно напряглась и с возмущением уставилась в невозмутимое лицо.

— Я только немного подержу тебя за руку, хорошо? — он так обворожительно улыбнулся, что у меня перехватило дыхание. — Не представляешь, как я по тебе соскучился.

Его большой палец ласкал мою кожу, и по телу растекалось приятное тепло. С неудовольствием осознала, что и правда перестала его бояться. И он это видит. Не может не видеть, поскольку раньше я шарахалась, стоило ему даже попытку сделать меня коснуться.

— Если честно, удивлен, что ты пришла сюда, — осторожно сказал Кирмунд, пытливо вглядываясь в мое лицо.

— Всего лишь хотела узнать, действительно ли опасность миновала. И еще… — сглотнув подступивший к горлу ком, я сдавленно добавила: — Я так и не поблагодарила вас за то, что вы сделали. Спасли мне жизнь.

— Если бы знал, что это окажет такой эффект на тебя, мог бы хоть каждый день убивать по подобной твари, — усмехнулся Кирмунд, а я укоризненно взглянула на него. Я тут пытаюсь искренне поблагодарить, а ему лишь бы повыделываться.

— Вы и с этой едва справились, — не удержалась от сарказма, о чем сразу пожалела. Глаза Кирмунда чуть прищурились, он рывком притянул меня к себе и опрокинул на кровать рядом с собой.

— Насколько помню, ты недавно предлагала наказать тебя за дерзость… — предвкушающе сказал он.

Я напряглась и попыталась высвободиться, но этот гад только с виду казался ослабевшим. Могла лишь трепыхаться, прижатая к постели сильным мускулистым телом. Упорно пыталась найти в себе прежний страх, который мог бы остановить его и меня от необдуманных действий. Но с ужасом чувствовала, как вместо страха внизу живота зарождается возбуждение. Да еще какое сильное. Видимо, сказывалось недельное воздержание от его тела, которое стало для меня чем-то вроде наркотика. Я настолько привыкла к нему, что ощущала сейчас какую-то болезненную тягу. Снова и снова вдыхала знакомый запах, улавливая в нем нотки возбуждения, и это отзывалось во мне еще большим томлением.

Кирмунд вжался носом в мою шею и глубоко втянул воздух, потом глухо пробормотал:

— Наконец-то… Ты снова меня хочешь…

— Это не так, — яростно выпалила, начиная сопротивляться с удвоенной силой.

— Твой запах не позволит тебе обмануть меня, — мягко сказал король, а потом нежно прильнул губами к моей шее. Ощутив, как по телу расползается вереница мурашек, я мысленно выругалась.

— Вы обещали этого не делать, — из последних сил крикнула, дергая головой и отстраняясь.

Кирмунд некоторое время продолжал прижимать меня к постели, тяжело дыша и борясь с собой, потом ослабил напор и лег рядом на боку. Я тут же попыталась соскочить с кровати, но железная хватка удержала. Король подгреб к себе и выдохнул в ухо:

— Я не стану брать тебя, если сама не захочешь… Но я и правда так соскучился по тебе… Позволь просто поласкать тебя немного. Это ведь такая малость…

Все во мне противилось тому, чтобы соглашаться. Я прекрасно знала, что вряд ли смогу остаться равнодушной к его ласкам. Но что-то вроде угрызений совести перевешивало чашу весов в другую сторону. Король ведь сегодня спас мне жизнь. Могу ли я отказать ему в такой малости? Только почему кажется, что обманываю сама себя, выдвигая этот довод. Пытаюсь оправдать саму себя за то, что подсознательно жажду покориться этому мужчине.

— Вы остановитесь, как только я попрошу, — процедила, уже понимая, что проиграла.

В глазах короля зажглись торжествующие искорки.

— Конечно, моя сладкая, — пророкотал он мне в ухо, отчего проклятые мурашки забегали с удвоенной силой.

Его руки томительно медленно стали снимать с меня одежду, поневоле вызывая дрожь предвкушения. Раздев меня до конца, он небрежным движением сбросил с себя свою. Перехватило дыхание от этого зрелища, по которому успела соскучиться. Смуглое рельефное тело с перекатывающимися под кожей буграми мышц так и манило коснуться его, исследовать. Пришлось судорожно стиснуть простыню, чтобы удержаться от этого.

Уложив меня на бок так, что теперь мы находились лицом к лицу и могли смотреть друг другу в глаза, Кирмунд начал томительно медленно ласкать мое тело. Проводил рукой по талии, перемещался к плечам, шее, опускался по груди и животу к бедрам. Дыхание мое становилось все более прерывистым, особенно когда я видела, как в ответ на собственные действия его мужская плоть наливается силой. Желание коснуться тела короля становилось уже нестерпимым.

Вслед за руками в дело вступили губы короля, проделывая такой же путь, как еще недавно руки. Лаская, дразня то нежными, то страстными касаниями, покусывая и облизывая мою кожу. Тело мое уже просто горело, а возбужденное лоно сочилось соками желания. Так сильно хотелось потереться влажной плотью о его чресла, насадиться на мощный ствол мужчины, ощутить его в себе до упора. Не знаю, каким чудом еще удерживалась на шаткой грани рассудка.

Продолжая целовать, Кирмунд чуть переместился, ложась на меня сверху и удерживая вес тела одной рукой. Вторая его рука заскользила по животу, опускаясь к средоточию моего желания, коснулась нежных складочек, потеребила клитор, срывая с моих губ сдавленный стон. Кирмунд плавно обвел пальцем вход в мое лоно, ощущая мою влагу, и я увидела, как довольно блеснули его глаза. Не в силах больше бороться с собой, я сама насадилась на его палец, задвигала бедрами, пытаясь усилить проникновение. Запоздало осознав, что творю, поспешно отстранилась и попыталась оттолкнуть мужчину. Нужно остановиться. Я не должна продолжать, иначе позволю ему все что угодно.

— Еще немного… — чувственные губы выдохнули мне в ухо этот то ли приказ, то ли мольбу, и я тихо всхлипнула от того, как тело отреагировало на него.


Опять подалась навстречу, потерлась о его возбужденную плоть. Кирмунд издал глухой рык и теперь уже сам попытался отстраниться. Снова стал целовать, стараясь сдерживать обуревающую его страсть и действовать нежно. Но я уже поняла, что потерпела сокрушительное поражение. Хочу его в себе. Пусть потом буду нещадно ругать саму себя, но больше не могу сдерживаться. Я должна утолить этот голод внутри, терзающий так, как никогда раньше.

Как же я соскучилась по ласкам этого мужчины, по ощущению его упругой плоти внутри. И сейчас нежные, полные сдерживаемой страсти прикосновения будто очищали от того кошмара, который пришлось пережить в прошлый раз. Он словно извинялся за это, доказывал, что так больше не будет никогда. И что-то во мне откликалось на его действия гораздо сильнее, чем хотелось бы.

— Я отпущу тебя, если захочешь… — пробормотал Кирмунд, отрывая голову от моей груди.

Посмотрел мне прямо в глаза, и я уловила в них такое сильное желание, что все внутри еще больше заныло от мгновенного отклика. Его слова противоречили тому, что происходило в нас двоих. Мы оба не хотели останавливаться. Я не хотела…

Вместо ответа обхватила рукой его член и медленно провела по нему, чувственно улыбнулась. Король зарычал и, уже не в силах сдерживаться, развел мои ноги и стал проникать внутрь моего лона. Я оценила то, что не стал яростно двигаться, несмотря на то, как сильно было его желание. Двигался плавно и медленно, то проникая на всю глубину, то почти выскальзывая. А я уже не могла сдержать стонов и криков, срывающихся с пересохших губ.

Ощущала, как двигаясь во мне, Кирмунд продолжает ласкать мое распростертое перед ним тело, целовать, словно не в силах насытиться. И я сама точно так же исступленно ласкала его, ощущая почти болезненное удовольствие от прикосновения к упругой гладкой коже. Мы кончили почти одновременно, так крепко прижавшись друг к другу в момент кульминации, словно стремились полностью слиться в единое целое.

Продолжая удерживать в объятиях, Кирмунд перекатился на спину, устраивая меня на своей груди, и зарылся лицом в мои волосы.

— Я рад, что между нами все решилось.

Его слова будто отрезвили, возвращая уснувшую на какое-то время гордость. Я резко дернулась, отстраняясь от него, и чуть ли не с ненавистью взглянула в лицо мужчины.

— Что решилось, мой король? — прошипела, скатываясь с его тела. Он позволил это, наблюдая за мной хмурым непонимающим взглядом. — Я всего лишь проявила свою благодарность за то, что вы спасли мне жизнь, — сказала эти чудовищные слова и сама ужаснулась собственной лжи.

Но что-то мне подсказывало, что иначе просто потеряю себя. Уже не захочу бороться. Слишком сильно этот мужчина забрался ко мне в душу, и я должна любым способом вытравить его оттуда. Пусть даже вот так, отталкивая после того, как сама же сдалась ему.

— Благодарность? — процедил Кирмунд, рывком садясь на кровати и наблюдая за тем, как я одеваюсь. — Хочешь сказать, что сделала это всего лишь из благодарности?

— А вы рассчитывали на что-то иное? — едко спросила, чувствуя на языке горечь от собственных слов. — Вы едва не погибли сегодня из-за меня…

— Убирайся, — рявкнул он, и я невольно вздрогнула, столько боли и ярости было в его тоне.

Вот так, хорошо. Кричи на меня, проявляй жестокость, даже ударь. Так мне будет легче снова тебя возненавидеть. Только почему глаза помимо воли наполнились слезами, а сердце выкручивает при одной мысли о том, что сама все испортила?

Уже на негнущихся ногах шла к потайному ходу, когда Кирмунд догнал, развернул к себе и почти до боли сжал в объятиях. Из-за слез, застлавших глаза, его лицо расплывалось и я не могла уловить выражение, с каким он на меня смотрит.

— Почему ты это делаешь? — с горечью спросил король, неожиданно нежно вытирая мои слезы и продолжая удерживать за талию одной рукой. — Я ведь чувствую, что ты неравнодушна ко мне. Почему отталкиваешь?

Я не смогла ответить — помешали рыдания, сковавшие горло. Заплакав теперь уже навзрыд, уткнулась лицом в грудь мужчины, и у меня началась самая настоящая истерика. Кирмунд напрасно пытался успокоить — от этого становилось только хуже. Его нежность, искренняя забота лишь усиливали ту бурю эмоций, что сейчас разрывали на части.

— Моя хорошая, пожалуйста, прости, — шептал король, покрывая мое лицо и волосы поцелуями. — Я опять сделал что-то не так, да? Все испортил?

— Ты тут ни при чем, — вот и все, что смогла выдавить из себя. — Я просто больше не могу продолжать все это… Не могу, понимаешь?

Он не понимал. А я знала, что никогда не смогу объяснить ему правду. Объяснить, почему должна предать и убить, несмотря на то, что осознала с горькой очевидностью. То, что люблю его. Люблю уже не той наивной девичьей любовью, сотканной из розовых мечтаний и придуманного идеального образа. Люблю со всеми его недостатками и достоинствами, противоречиями.

Но я слишком далеко зашла, чтобы теперь отступить от задуманного. Слишком многое зависит от моих решений. В первую очередь я королева своей страны, в которую он когда-то пришел завоевателем и за которою я должна отомстить. Сейчас я невольно завидовала Эльме, для которой все было легко и просто. Она могла позволить себе поставить на первое место любовь и пожертвовать ради этой любви всем. Я же не могу. Не имею права. И эту ношу придется нести до конца своих дней.

— Ты обещал, что не будешь настаивать, — глухо сказала, вытерев слезы и чувствуя, как на смену взрыву эмоций приходит опустошенность. — Я просто уйду сейчас. И будем считать, что ничего этого не было.

Он не ответил, а его взгляд, полный недоумения и невысказанной мольбы хоть что-то объяснить, полоснул по сердцу ножом. Высвободившись, я ринулась к потайному ходу, а потом бежала по коридорам так, словно за мной фэйрианский волк гнался. А в голове билась мысль, что чем быстрее мы осуществим задуманное, тем лучше. Пока во мне еще тлеет решимость довести дело до конца…





Глава 10




Утром я проснулась достаточно поздно, хоть и проспала вчера долго. Видать, сказывалось постоянное нервное напряжение, раз организм нуждался в таком длительном отдыхе. Да и немудрено. Я бы предпочла лучше спать и не думать о том, как в моей жизни все сложно. Стоило открыть глаза, как взгляд привычно наткнулся на свежий букет роз, стоящий на столике, и очередную шкатулочку с подарком. Всю прошлую неделю я упорно игнорировала подобные предметы, пока приводила себя в порядок, а потом приказывала служанке вернуть все дарителю. Но сегодня почему-то не могла решиться поступить так же. После того что я наговорила вчера Кирмунду, он продолжал оказывать знаки внимания, давал понять, что готов добиваться меня по-прежнему. И как бы я ни желала обмануть себя, мне это было приятно.

Поднявшись с кровати, медленно приблизилась к цветам, склонилась над ними и вдохнула приятный аромат. Коснулась пальцами алых лепестков великолепных роз и помимо воли улыбнулась. А потом взгляд упал на шкатулочку, наверняка хранящую в себе нечто красивое и дорогое. Рядом лежал белый конверт с посланием, и у меня не хватило духу в этот раз проигнорировать его. Достала записку и ощутила, как ноет сердце одновременно от теплых и горьких чувств:

«Я готов ждать… Ты этого стоишь. Буду рад, если примешь эту вещицу. Она особенная для меня — фамильная реликвия, передающаяся по женской линии. Когда-то мама отдала ее мне и сказала, что я могу подарить эту вещь той, кого сделаю своей избранницей. Я не могу представить, что ее станет носить кто-то другой, кроме тебя. Ты похожа на этот удивительный камень, что делает эту вещь живой: изменчивая, как море, прекрасная, но с несгибаемым внутренним стержнем внутри. Я бы хотел однажды проникнуть за то внешнее, что ты показываешь другим, и достигнуть глубин твоей души.

Твой Кирмунд».

У меня перехватило дыхание от наплыва эмоций. Неужели он и правда подарил мне фамильную реликвию? И это вместо того, чтобы отдать ее Эльме, которую считает женой? Разве могу я принять такую вещь? Но руки уже помимо воли открывали шкатулку. Уж слишком заинтриговали слова, сказанные в записке.

Я замерла, увидев лежащее на красном бархате ожерелье с самым удивительным камнем, какой когда-либо видела. Внутри прозрачно-зеленого, переливающегося самыми различными оттенками этого цвета чуда словно пылала темно-изумрудная сердцевина. Камень казался живым. Стоило на него попасть лучу света, как он искрился и переливался всевозможными оттенками зелени. Они перекатывались внутри, как морские волны. Неизменной оставалась только сердцевина. Кирмунд прав — камень просто удивительный. Но имею ли я право оставить эту вещь у себя? Пальцы ласкали украшение, и казалось, камень источает тепло, словно и правда живой.

Проклиная себя за слабость, я отчетливо поняла, что не смогу на этот раз вернуть подарок. Это словно часть души Кирмунда, которую он просит принять, не требуя ничего взамен. А я уже предчувствовала бесконечные одинокие дни и ночи без него, когда моя тоска по нему станет совершенно нестерпимой. Так пусть у меня будет хотя бы эта вещь. Особенная, теплая, значимая. Как для него, так и для меня. В моей жизни останется хоть что-то хорошее, что немного заполнит ту пустоту, которую я уже смутно чувствовала. Пустоту в сердце, что вряд ли смогу чем-то заполнить, на том месте, что сейчас занимает в нем Кирмунд.

Появление служанки заставило вздрогнуть и оторваться от грустных мыслей.

— Госпожа, вы уже проснулись? Приготовить вам ванну и завтрак?