Избранница Золотого дракона

Все получилось с точностью до наоборот. Как этот пес, сидящий у его ног, Эльма не была намерена никому позволять влезать на ее территорию. А за тех, кто дорог, готова была глотку перегрызть. И Кирмунду это понравилось. Даже мелькнула мысль о том, что он был бы счастлив, если бы именно Эльма оказалась его женой. После знакомства с этой девушкой король значительно пересмотрел взгляды на то, чего бы хотел от супруги. Уже не покорности, скромности и беспрекословного выполнения приказов. Он бы хотел, чтобы жена была достойной его самого. Сильной, уверенной, близкой по духу, умеющей отстаивать свои права и внушать другим уважение. Именно такими качествами обладала Эльма. Разумеется, в отношениях с ним самим Кирмунд предпочел бы видеть ее мягкой и нежной. Но только лишь с ним одним.

Жаль, что он уже женат, а также скован бременем долга и государственной необходимости. Иначе, не задумываясь, сделал бы предложение этой девушке. За две недели она настолько въелась ему в душу, что уже не мог помыслить жизни без нее. По крайней мере, пока.

Кирмунд старался убедить себя, что со временем удастся избавиться от той власти, какую приобрела над ним Эльма. Ведь страсть имеет обыкновение угасать. Хотя было ли то, что между ними обоими происходило, обычной страстью? Иногда он задумывался над этим и не находил однозначного ответа. Уж слишком сильными были чувства.

Кирмунд никогда никого не любил по-настоящему. Увлечений было много, порой сильных. Но о настоящих чувствах речи не шло. Теперь же он не мог понять, как охарактеризовать это с каждым днем все сильнее укореняющееся в сердце чувство, не поддающееся никакой логике. Ему хотелось находиться рядом с Эльмой каждую минуту. Причем это не было лишь потребностью в физической близости. Нравилось даже просто говорить с ней, смотреть на нее.

Кирмунд многое бы отдал, чтобы узнать, что чувствует к нему она сама. Но душа девушки оставалась тайной за семью печатями. Эльма так самозабвенно отдавалась ему в постели, раскрывалась полностью, и в то же время он прекрасно сознавал, что владеет лишь телом. Когда заканчивался очередной момент физической близости, иногда ловил во взгляде девушки нечто такое, что смутно беспокоило. Она словно отдалялась от него, причем намеренно, прилагая все усилия для того, чтобы не впустить в свое сердце.

И его это бесило. Хотел, чтобы она полюбила, принадлежала ему вся без остатка: как телом, так и душой. Может, именно это — то, что она никогда не сдавалась до конца — так сильно и привлекало. Кирмунд не мог понять, но от этого притяжение меньше не становилось. Да что там. Крепло с каждым днем.

Вот и сейчас он раздумывал над тем, чтобы позвать девушку к себе или пойти к ней сам. Его удерживало только то, что прекрасно понимал — это станет новым поводом для ссоры. Эльма была непреклонна в том, чтобы не афишировать их отношения. А ему не хотелось снова ломать ее сопротивление, действовать грубо. Уж слишком сильно это задевало его самого.

Вспомнил, как мучился в тот раз, когда взял Эльму против воли в лесу. И как ее взгляд, брошенный тогда на него — разочарованный, полный презрения и ненависти — весь день жег сердце раскаленным железом. Никогда даже не думал, что его может настолько заботить то, что чувствует женщина. Но с ней все было не так, как с другими. Обижая Эльму, он словно обижал часть себя самого. Непонятное и странное ощущение, но он ничего не мог с ним поделать.

Рычание Дракона оторвало Кирмунда от мыслей об Эльме. Он распахнул глаза и устремил их на стоящую на пороге гостиной Марргу. Вот уж кого видеть сейчас не хотелось, так это ее. Он уже давно охладел к волчице, но не отталкивал от себя. Все же их слишком многое связывало. Маррга с ним с самого детства. Она нечто большее, чем обычная любовница. С ней он мог поделиться самым сокровенным. Тем, что не мог сказать никому другому. Она знала ту часть его натуры, которую не решился бы показать кому-либо еще. И не осуждала. Никогда не осуждала, чтобы ни делал.

Возможно, Маррга понимала Кирмунда настолько хорошо из-за того, что в ней самой есть темная звериная сторона, иногда берущая верх. Она понимала, как сложно этому противиться. А может, готова была принять все от него из-за того, что любила так же сильно и беззаветно, как этот пес, сидящий у его ног. Порой эта любовь Маррги Кирмунда даже пугала — уж слишком напоминала одержимость. Но он знал — если окончательно порвет с этой женщиной отношения, она способна будет на любые безрассудства. И не хотел испытывать судьбу, выясняя, во что это может вылиться. Проще было держать Марргу на коротком поводке и иногда давать то, что она хочет.

— Я не слышал стука в дверь, — сухо сказал король, чуть нахмурившись.

— Прости, я решила обойтись без церемоний, — она одарила его чувственной улыбкой и неспешно двинулась к нему. — Нас с тобой столько связывает, что я считала, что имею право на кое-какие вольности. Да и так соскучилась по тебе. А ты скучал?

Дракон снова угрожающе зарычал, вскакивая на лапы и оскаливая пасть. Его напряженный хвост выдавал едва сдерживаемую агрессию.

— Может, прогонишь эту псину? — Маррга поморщилась. Между ней и собакой с самого начала воцарилась стойкая неприязнь. Эту женщину Дракон ненавидел сильнее всех остальных. Возможно, из-за того, что чуял в ней волчью сторону и воспринимал противником.

— Дракон, место, — неохотно осадил король пса, махнув рукой в сторону подстилки у дальней стены.

Собака неуверенно покосилась на хозяина, но ослушаться не посмела. Напоследок еще раз зарычав на Марргу, потрусила к стене. В ту же секунду женщина грациозным быстрым движением оказалась рядом и опустилась на колени короля. Обняла за шею и зарылась лицом в его волосы.

— Как же я скучала, Кирмунд. В следующий раз, чтобы ты ни говорил, поеду с тобой. Это просто пытка столько времени провести без тебя.

— Там посмотрим, — не желая сейчас спорить, лениво отозвался Кирмунд.

— Хочу тебя, — Маррга слегка куснула его за мочку уха, потом тут же зализала место укуса. — Ты не представляешь, как я изголодалась по тебе.

Кирмунд поморщился, но позволил ей прильнуть к его губам. Правда, почти сразу отстранился. Почему-то в этот раз не испытал ни малейшего отклика. Более того, накатило что-то, похожее на отвращение. Странная реакция. Обычно, даже несмотря на то, что Маррга уже не возбуждала его, как раньше, он все же не находил столь уж неприятной физическую близость с ней. Волчица была страстной и опытной любовницей, прекрасно знающей, как доставить мужчине удовольствие. Может, в этот раз сказалась усталость?

— Послушай, детка, я сейчас не в настроении, — король отстранился, пытаясь придумать, как бы поделикатнее спровадить бывшую возлюбленную.

— Я знаю, как можно поднять твое настроение, — проворковала Маррга, запуская шаловливые пальчики в его штаны и извлекая наружу пребывающий в таком же расслабленном состоянии, как и сам хозяин, член.

Опустившись на колени между разведенных ног короля, волчица едва ли не с благоговением обхватила обеими ладонями мужское орудие и принялась с упоением облизывать и посасывать. Кирмунд решил, что вполне может позволить ей еще немного задержаться, и с предвкушением откинулся на спинку кресла. Маррга великолепно умела доставлять подобное удовольствие. Только вот почему-то сейчас его член не реагировал на самые изощренные и смелые ласки. Женщина, заметив это, удвоила усилия, но вместо того, чтобы возбудиться, король ощутил болезненный дискомфорт. Да что это с ним такое? Никогда такого раньше не было — его мужское достоинство не давало сбоев в подобных случаях. Кирмунд с досадой оттолкнул женщину, спрятал член обратно в штаны и поднялся.

— Говорил же: я не в настроении.

— Это из-за той блондинистой сучки? — Маррга, продолжая сидеть на коленях у кресла, подняла на короля горящий злобой взгляд. — Твоя новая пассия?

— Не понимаю, о чем ты, — холодно сказал Кирмунд.

— О той стерве, которой ты сегодня позволил меня унизить. Но разве она не подстилка Маранаса? Или ее хватает на двоих? — едко спросила волчица.

При одной мысли о подобной вероятности Кирмунду кровь бросилась в голову. Ярость, захлестнувшая разум, поразила его самого. Проклятье, да он способен слететь с катушек уже от намека на близость Эльмы с кем-либо еще. Что с ним происходит? Нет, он, конечно, всегда был собственником и требовал от своих женщин верности, пока был с ними. Но никогда ревность не доходила до таких пределов.

— Советую тебе заткнуться и не провоцировать меня, Маррга, — шипящим от едва сдерживаемых эмоций голосом проговорил король.

— Значит, точно, — глаза женщины прищурились. — Ты спишь с ней.

— Ты слишком много на себя берешь в последнее время, — Кирмунд схватил Марргу за плечо и сжал с такой силой, что она болезненно охнула. — Я не давал тебе права устраивать мне сцены ревности. Не забывайся, женщина.

— Прости… — в ее глазах промелькнуло беспокойство.

Да и немудрено. Кирмунд никогда не позволял себе раньше говорить с ней в таком тоне. Всегда старался действовать убеждением, щадя чувства волчицы. Сейчас же был так зол на нее, что еще немного — и наплевав на все, вышвырнет из своей жизни навсегда. Она почувствовала это на уровне инстинкта — неким внутренним звериным чутьем, никогда ее не подводившим.

Маррга предпочла отступить, но не сдаться… нет. С сегодняшнего дня у нее появилась новая цель — уничтожить проклятую тварь, отнявшую самое дорогое, что было в жизни волчицы — ее мужчину. Притом в открытую действовать нельзя — Маррга прекрасно это понимала. Кирмунд не простит подобного. В случае кого угодно мог бы простить. Но не с этой стервой.

И Маррга даже понимала, чем она могла его зацепить. Девчонка поразительно красива, соблазнительна. Но наверняка сильнее всего короля привлекает ее непокорность. Он жаждет приручить эту норовистую лошадку, заставить есть из своих рук. На фоне остальных женщин, которые сами падают к его ногам, стоит пальцем поманить, эта кажется ему приятным контрастом. Но Маррга не собиралась так легко отдавать то, что с самого детства считала своим.

Она полюбила Кирмунда с того момента, как он нашел ее в лесу, не погнушавшись оказать помощь маленькой дикарке. И с того дня подарил новую жизнь взамен того ужаса, что ждал в ином случае. Сородичи отвергли девочку за грехи матери, полюбившей обычного человека и покинувшей стаю вместе с малышкой. Мать и ее избранника оборотни растерзали на глазах Маррги, ворвавшись как-то в их дом посреди ночи. Девочку решили взять с собой, чтобы подвергнуть еще более незавидной участи — пустить по кругу среди всех мужчин стаи. Восьмилетняя Маррга вряд ли выжила бы после этого, да и наверняка молила бы о смерти в процессе того, чему ее собирались подвергнуть.

Но девочке повезло. Поселяне, разбуженные криками и увидевшие то, что совершили оборотни, погнались следом за ними. Оборотней было всего четверо и они предпочли избежать открытого столкновения. Задерживающую их избитую и исполосованную когтями девочку бросили в лесу. Маррга тогда мало что соображала от шока и потрясения. Сил едва хватило, чтобы спрятаться в дупле дерева, нашедшегося неподалеку. Там она и сидела до утра, одинаково боясь как оборотней, так и людей, которые могли выместить злость на ней. Ведь она никогда не была одной из них, пусть даже их сородич ввел ее в дом в качестве дочери.


Только когда все стихло, на следующее утро девочка вылезла из временного убежища и побрела наугад, сама не зная, куда. Вряд ли бы ей удалось выжить в одиночестве в таком состоянии. А если бы и удалось, рано или поздно могла наткнуться на других оборотней и подвергнуться тому, от чего удалось спастись. Так что появление Кирмунда показалось благословением Звериного бога.

Он стал членом ее новой стаи, состоящей лишь из них двоих. И она мечтала о том, что однажды их стая пополнится маленькими волчатами — ее детьми от любимого мужчины. То, что сам Кирмунд не разделяет ее чувств, больно уязвляло. У Маррги лишь раз появился реальный шанс сблизиться с ним, и она его не упустила. Даже забеременела однажды, но король вынудил избавиться от ребенка. Пришлось выпить специальный отвар, убивший дитя в ее чреве, чтобы не лишиться Кирмунда навсегда. Он ясно дал понять, какова альтернатива.

Позиция короля насчет детей была непреклонна — он не намерен давать жизнь бастардам. И Маррга прекрасно понимала, что ее саму Кирмунд в качестве законной жены никогда не будет рассматривать. Ей пришлось смириться, что рядом с ним она может оставаться лишь в качестве любовницы. Но это свое право Маррга отстаивала с маниакальной одержимостью, не позволяя ни одной женщине надолго занимать такое же место при короле. Устраняла соперниц одну за другой, не гнушаясь даже убийствами, замаскированными под несчастные случаи или досадное стечение обстоятельств. Да и интерес Кирмунда к очередной постельной игрушке обычно не длился долго.

Но появилась эта белобрысая тварь, и Маррга нутром чуяла в ней такую угрозу, с какой еще не сталкивалась. Кирмунд относится к проклятой сучке не так, как к остальным.

Волчица с трудом поднялась на ноги и умоляюще посмотрела на короля.

— Кир, прости меня, я и правда перегнула палку…

Она намеренно назвала его так, как звала в детстве, когда он считал ее другом и младшей сестренкой. Это подействовало. Лицо Кирмунда смягчилось.

— Хорошо, что ты сама это понимаешь. Пообещай, что не станешь вредить этой девушке.

Маррге пришлось приложить все свое самообладание, чтобы не оскалиться и не зарычать.

— Обещаю тебе, Кир.

Он удовлетворенно кивнул.

— А теперь оставь меня, Маррга. Хочу отдохнуть после дороги.

Волчица с неохотой двинулась к двери, радуясь, что сейчас король не может видеть, какой яростью искажено ее лицо. Проклятая девчонка пожалеет о том, что на свет родилась. Маррга постарается все для этого сделать.



Оставшись один, Кирмунд нервно провел рукой по волосам, тяжело дыша и пытаясь унять охвативший его гнев. Куда только подевалось умиротворенное спокойное состояние, владевшее им еще недавно? Маррге удалось уязвить по самому больному. Из головы никак не желали выходить слова о том, что Эльма вполне может водить его за нос, одновременно уделяя внимание и лорду Маранасу.

Он уже успел оценить, насколько девушка умна и непроста. Кто знает, может, она сознательно водит его за нос, желая добиться больших привилегий для своего любовника. Память услужливо нарисовала в голове яркий образ — цветущий луг, по которому Эльма шла под руку с Ретольфом. То, как она что-то с жаром говорила ему, доказывала. Что если уже тогда в ее красивой умной головке зародился план по его соблазнению? И потом девушка всего лишь играла в мнимую неприступность, подогревая интерес. Кирмунд зарычал и в сердцах стукнул кулаком по спинке кресла. Дракон поднял голову и с беспокойством повел ушами, глядя на хозяина.

— Похоже, только тебе я могу доверять до конца, старина, — криво усмехнулся король собаке.

Потом в голову закралась и вовсе уж безумная мысль — что если Эльма развлекается с Ретольфом прямо сейчас? С него самого взяла обещание держать в тайне их отношения и не демонстрировать к ней интерес, так что может быть уверена, что он не нагрянет посреди дня в самый неподходящий момент.

Ревность окончательно завладела им, и Кирмунд с остервенением зазвонил в колокольчик, вызывая слугу. Едва тот появился, несправедливо обругал за то, что пришлось долго ждать, и велел узнать, в каких покоях разместили главную фрейлину королевы. Сейчас его уже не слишком заботила реакция Эльмы. Пусть злится, если хочет. В конце концов, она всего лишь женщина. Его женщина. Разве он не имеет права взять ее тогда, когда этого захочет? Он король, и она не смеет ставить ему условия.

Даже если в ее покоях не окажется Ретольфа, это вряд ли заставит его испытывать угрызения совести. Кирмунд ощутил, как напрягается член при мысли о том, чтобы хотел сделать с желанным, восхитительным телом этой девушки. Поразительно. То, что не удалось Маррге, несмотря на все ее старания, произошло без труда, стоило лишь подумать о близости с Эльмой.

Король мрачно усмехнулся и прошел в спальню, где достал из прикроватной тумбочки эликсир, регулярно поставляемый лекарем. Кирмунд заставлял принимать это средство всех своих любовниц, не желая рисковать. Вероятность появления нежелательных последствий становилась почти нулевой. Сегодня он, наконец, сможет не сдерживаться и полностью отдаться страсти с этой женщиной, что стала его наваждением. Мысль о том, чтобы кончить в нее, оросить своим семенем, будто клеймя окончательно, закрепляя свои права на нее, отдалась усилившимся возбуждением в штанах.

Когда вернулся слуга и сообщил о том, где разместили Эльму, Кирмунд расплылся в довольной улыбке. Услышанное показалось хорошим знаком. Похоже, даже удастся поумерить возможное недовольство девушки от его появления, ведь он сумеет проникать в ее комнату так, что об этом никто не будет знать. Все-таки его дворецкий — пронырливый малый, умеющий просекать ситуацию с первого взгляда, раз разместил ее в одном из тех помещений, куда можно попасть через потайной ход.





Глава 3




Я зажмурилась от удовольствия, продолжая наслаждаться окружающей роскошью, от которой успела отвыкнуть. Нежилась в большой мраморной ванной, где легко могли поместиться двое, а то и трое. Служанку, помогавшую вымыться, отослала прочь, чтобы никто не мешал дальше предаваться блаженной неге. Да и за четыре года, проведенные в обители, успела привыкнуть справляться со всем сама. Задержав дыхание, погрузилась под воду, смывая с волос остатки шампуня. Вынырнула, невольно улыбаясь и откидывая голову назад.

— Это я удачно зашел, — послышался рядом бархатный низкий голос Кирмунда, и улыбка тут же слетела с моего лица.

Возмущенно округлив рот, я распахнула глаза и уставилась на застывшего в дверном проеме ванной комнаты короля.

— Как вы здесь оказались? Я ведь заперла входную дверь, — выдавила, досадуя на то, что оказалась в явно невыигрышном положении. Совершенно обнаженная, прикрытая от жадного мужского взгляда лишь сомнительной преградой в виде пены. Да и что-то подсказывало, что такая преграда короля явно не остановит.

— В этом дворце передо мной все двери открыты, дорогая моя, — усмехнулся Кирмунд, подходя ближе и вставая рядом с ванной.

— Я думала, мы с вами договорились, — с трудом скрывая неловкость, буркнула я. — Вы не станете демонстрировать в открытую наши отношения. Иначе сделке конец.

— Ни одна живая душа не знает, что я здесь, — спокойно возразил Кирмунд.

— Во дворце полно слуг. И кто-то мог видеть, как вы направлялись в мою комнату. Поэтому лишь вопрос времени, когда слухи об этом расползутся повсюду, — хмурилась я, чувствуя, как внутри закипает самый настоящий гнев. От всей моей расслабленности не осталось и следа.

— Повторяю: никто не видел, как я сюда заходил, — снисходительным тоном, словно обращаясь к неразумному ребенку, заявил король.

А до меня, наконец, дошло и вовсе возмутительное.

— Здесь есть потайной ход?