Избранная Луной

Уж чего-чего, а презрения от магов я не ожидала. Похоже, зря.

На этом наш милый разговор с боевиком завершился – в кабинет влетели Вольский и огромный незнакомец. Выше двух метров, с богатырским разворотом плеч и коротким хвостиком серо-стальных волос, он выглядел устрашающим, и шрам на лице только усиливал впечатление. Он начинался от левого виска и уходил кривой линией вниз, под воротник черной рубашки.

При виде неизвестного мужчины внутри все перевернулось – я сообразила, что он вервольф. Матерый, сильный волк. Очень сильный… и очень несчастный. Как я это поняла? Не знаю. Оставалось только гадать, ибо внешне он выглядел спокойным и безгранично уверенным в себе. Хищным, властным, пугающим до дрожи…

– Продолжать осмотр здания! – отдал оборотень приказ.

– Есть! – Боевик тенью выскользнул из кабинета.

А Вольский бросился ко мне:

– Миа, где Даша?

– В спальне с матерью. – И поспешила добавить: – Она в порядке.

Ответ чуть успокоил Вольского, и он позволил вервольфу задать мне пару вопросов. Я быстро и коротко ответила на них, рассказав, что здесь произошло и почему тут истлевает на глазах вампирский труп.

– Зачем Крейг его убил? – потер ладонью-лопатой небритый подбородок вер. – Почему не взял с собой? Они ведь успевали уйти вместе.

– Знаешь, Натан, мне совсем неинтересно гадать о его мотивах. Я хочу видеть дочь, – нетерпеливо заявил Вольский.

– Крейг сказал, что не мог упустить идеальную возможность избавиться от падали, – тихо произнесла я.

И тотчас застыла, поняв одну страшную вещь. Натан… Натан Хемминг. Это же контролер! Я никогда его не видела даже на фото, но имя знала. И вот теперь созерцала воочию. Что тут сказать, мне просто «повезло»… Будь оно неладно, подобное везение!

Хемминг, хмыкнув, недоверчиво протянул:

– Как интересно… Вампир с моралью?

– Мы тебе больше не нужны здесь? – Волнующийся Вольский, похоже, не знал, что такое субординация, и неожиданно для меня по-свойски общался с влиятельным боссом. – Тогда мы с Мией пойдем.

Не дожидаясь ответа Хемминга, он подал мне руку, которой, однако, вставая с кресла, я не воспользовалась, потому что не могла.

Удивительно, но только сейчас Вольский заметил наручники. Глаза его недобро прищурились, и он отрывисто велел:

– Стой, не шевелись.

Вроде бы он сердился на тех, кто надел на меня артефакт, а мороз прогулялся по коже моей спины.

Вольский прикоснулся к заколдованным браслетам. Небольшое жжение – и они спали с моих изуродованных ожогами кистей.

– Больно? – участливо спросил Вольский, хмуря брови.

– Нет, – поспешила успокоить я его. – Сейчас запустится процесс регенерации, так что ничего страшного.

Так же легко и быстро он снял с меня другие зловредные амулеты. Его возможности поражали, он намного сильнее, чем некогда была я… Впрочем, он ведь проклятчик, который постоянно имеет дело с опасными артефактами.

Идя по коридору рядом с быстро шагающим магом, я осознала, что теряюсь в догадках.

– Как вы нас нашли? Одна из глушилок оказалась недействующей?

Мы остановились как раз на том месте, где меня облизал вампир. При мысли о том, что ситуация может повториться, омерзения, вопреки ожиданиям, не возникло. Наоборот, сердце забилось в груди как безумное: я уже предвкушала возможный поцелуй.

– Нет. Мы отыскали вас благодаря тебе и Даше.

Я искренне удивилась:

– Да ладно! Я-то каким боком здесь?

Вольский улыбнулся моей непосредственности, и я почувствовала себя неловко.

– Ты подсказала Даше, что нужно бояться. Она маленькая и пока не умеет испытывать страх, поэтому не знает, когда следует со мной связываться.

Чего-то я не пойму… В каком смысле связываться? И как это – не умеет испытывать страх? Она же умная девочка!

– О чем ты?

– Моя дочь – очень сильный ментал, – с гордостью заявил папаша с подтекстом, мол, догадайся сама.

– Вы хотите сказать, что девочка позвала мысленно, невзирая на разделяющие вас километры?

– Мы ведь перешли на «ты»? – напомнил Александр, улыбаясь. – Повторю снова: Даша – редкой силы ментальный маг. Она чувствует эмоции, иногда читает мысли и, когда не видит для себя опасности, не думает, что пора звать на помощь.


«Миа, пора бояться?» – теперь странный вопрос ребенка получил логическое объяснение.

Закрытую дверь спальни Вольский высадил заклинанием.

– Папка! – обрадовалась Даша.

– Долго же ты нас искал, – недовольно процедила бывшая жена проклятчика.

Скромно стоя у входа, я дождалась, пока экс-супруги перебросятся парочкой совсем не ласковых слов. Александр был холоден, его бывшая супруга – высокомерна.

– Я хочу остаться с мамой! – раскапризничалась девочка, когда Вольский взял ее на руки.

– Поверь, Даша, она сейчас будет очень занята, – направляясь на выход, успокоил Вольский.

Глядя отцу через плечо, девочка вопросительно прошептала:

– Мама?..

Ксения боролась с собой, я это ясно видела по ее лицу. Но, увы, «Зеркало Купидона» победило.

– Даша, я потом приеду к тебе, – сообщила она, опустив голову.

Из дома вышли все вместе. Васю тоже не забыли: один из боевиков Контроля, заглянувший в спальню, по просьбе проклятчика вынес его на руках.

Человек, разрушивший семью Вольского, сидел на ступенях крыльца. Сухощавый мужчина осматривал его окровавленную, с расквашенными губами и заплывшим глазом голову.

Увидев избитого Хока, Ксения стремглав бросилась к нему.

– Что с ним?! Ему серьезно досталось? – с откровенными нотками паники в голосе спросила она у целителя.

– Я в порядке, – заверил Хок, целуя ей руки.

– А еще пять минут назад это было отнюдь не так, – с иронией заметил маг, занимающийся его ранами. – Вам, молодой человек, пора прекращать влезать в передряги. В следующий раз целителя может не оказаться рядом, когда вам отобьют селезенку.

Ксения, прерывисто всхлипнув, сжала руку любовника. Она словно позабыла о существовании Даши и бывшего мужа, которые стояли неподалеку и наблюдали всю эту милую сцену.

Мне стало неудобно за нее, и я отвернулась. И потому пропустила появление Хемминга, который двигался бесшумно, словно призрак.

– Да, Хок, тебе действительно пора завязывать, – подтвердил он слова врачевателя. – Ведь убьют же тебя, идиота.

– Я живучий, – скривил еще не зажившие губы в улыбке Хок.

– Ты, может быть, да, тот еще неубиваемый засранец, – кивнул контролер и колко добавил: – А твоя женщина?

Я услышала, как скрипнул зубами преступник.

– Миа, пойдем, – тронул меня за плечо Вольский.

Сдвинутые брови, глубокая морщинка на переносице – ему не нравилось увиденное, и все же он не казался разгневанным или ревнующим. Может, не стоит рассказывать о запрещенном артефакте на Ксении? Кто знает, вдруг вообще не захочет избавлять бывшую жену от зловредных чар?

От подобных мыслей стало стыдно. Нет, я обязательно расскажу ему о «Зеркале Купидона». Только немного позже.

Сглотнув тяжелый ком в горле, ускорила шаг и догнала Вольского с Дашей. Расстояние увеличивалось, но обостренный слух оборотня позволял слышать все, что говорилось возле крыльца.

– Хок, сегодня ты попался, и доказательства неопровержимы, – вкрадчиво произнес Натан Хемминг. – И теперь у тебя два выхода: предстать перед судом или…

– Я согласен на «или», – перебив его, быстро проговорил Хок.

Хемминг довольно хмыкнул:

– Я не сомневался в твоем выборе. Даже у самого сильного, изворотливого мужчины когда-нибудь обязательно появится слабость – его женщина.

Судя по всему, контролер только что завербовал неуловимого амага? Что ж, думаю, к этому все шло, раз тот выбрал в возлюбленные женщину с ребенком. С детьми особо не помотаешься по свету от ВОКа, нужно как-то договариваться.

Вот только что он будет делать, когда Ксения от него уйдет? А она уйдет – Вольский вряд ли отдаст ей дочь, а потом еще и снимет амулет… И тогда Ксения захочет вернуться к бывшему мужу.

Обо всем этом я мрачно думала, находясь в машине рядом с Вольским и Дашей, задремавшей у него на руках. Измотанная страшноватыми приключениями, девочка уснула, уткнувшись лицом в плечо отцу, и тот держал ее, стараясь лишний раз не шевелиться. Сидел, закрыв глаза. Хотела бы я знать, о чем он думал.

К коттеджу подъехали в сумерках.

В молчании вошли в дом, никто нас не встречал, но с кухни доносились умопомрачительные ароматы. Так же молча втроем поднялись на второй этаж.

Вольский остановился возле детской:

– Мы не договорили вчера, Миа.