История с привидениями
Часть 76 из 87 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
Едва до Стеллы дошло, что придется голосовать, как из серой дымки за спиной показалась голубая машина. Она повернулась и вытянула руку с поднятым вверх большим пальцем.
Голубая машина приблизилась и начала тормозить. Стелла опустила руку, как только машина поравнялась с ней. Нагнувшись и взглянув в окно, она увидела за рулем пухлого мужчину, он кротко и дружески улыбнулся ей и открыл правую дверь:
– Это противоречит моим принципам, – сказал он, – но вы, похоже, очень спешите.
Стелла села и откинулась на спинку сиденья. Затем, когда машина тронулась, опомнилась:
– О, прошу вас, извините, я только что попала в аварию и еще не совсем пришла в себя. Мне надо…
– Прошу вас, миссис Готорн, – проговорил мужчина, повернувшись к ней с улыбкой, – не утруждайте себя, отдышитесь. Вы, кажется, спешили на Монтгомери-стрит. Нет нужды волноваться. Все это было ошибкой.
– Вы знаете меня? – изумилась Стелла. – Но откуда вам известно…
Он заставил ее умолкнуть, с боксерской резкостью выбросив руку и схватив за волосы:
– Какие мягкие, – сказал он, и голос его, минуту назад такой застенчивый, так вязавшийся с его внешностью, был самым тихим из всех, что ей доводилось слышать.
12
Дон первым увидел тело Кларка Маллигэна. Владелец кинотеатра лежал на ковре за конфетным автоматом – еще один труп со следами зверского аппетита братьев Бэйт.
– Да, Питер – проговорил Дон, отворачиваясь от тела, – ты прав. Они здесь.
– Мистер Маллигэн? – тихо спросил Питер.
Рики подошел к автомату и глянул за него:
– О нет! – Он вытянул из кармана нож. – А мы все еще не знаем, что надо делать, так ведь? Единственное, что нам известно, – это осиновые колья, или серебряные пули, или…
– Нет, – сказал Питер, – ничего этого не нужно. У нас все есть. – Он был очень бледен и старался не смотреть на труп Маллигэна. Дон никогда не видел Питера таким: на его лице остались лишь решимость и полное отрицание страха. – Так в легендах люди расправлялись с вампирами и оборотнями или с тем, что они так называли. Но могли бы применять что угодно другое, – он с вызовом посмотрел на Дона. – Вы ведь думаете точно так же?
– Да, – ответил Дон, не став добавлять, что одно дело теоретизировать, удобно расположившись в комнате, другое – поставив на карту свою жизнь.
– Я тоже, – сказал Питер. Он держал нож лезвием вверх и сжимал его с такой силой, что Дону передавалось напряжение мускулов его руки. – Я точно знаю: они здесь. Пойдемте.
И тут подал голос Рики, сказав то, что казалось таким простым и очевидным:
– У нас нет выбора.
Дон, подняв топор и прижав обух к груди, тихо подошел к входу в зрительный зал и скользнул внутрь. Остальные последовали за ним.
Прижавшись спиной к стене темного кинозала, Дон поразился: вот уж никак не думал, что сеанс в самом разгаре. Гигантские силуэты метались по экрану с яростным воем. Вероятно, Бэйты расправились с Кларком Маллигэном не более часа назад. Кларк запустил фильм, как всегда делал с тех пор, как начались снегопады, и спустился в фойе, где его и поджидали Грегори и Фэнни. Дон чуть продвинулся по крайнему проходу вдоль стены, напряженно вглядываясь в темный кинозал.
Когда глаза привыкли к темноте, он разглядел лишь уходящие вдаль ряды закругленных спинок кресел. Тяжелое лезвие топора прижималось к груди. Голова гудела от криков и резких звуков из колонок. Зал был пуст. Из всех зрелищ, что враги устраивали им, это несомненно оказалось самым странным – ужас, суматошные вопли и музыка выплескивались с экрана в темноту кинозала. Он посмотрел в сторону Питера: даже в сумраке видно было выражение его лица. Он показал на дальний проход; затем нагнулся к Рики, казавшемуся отсюда тенью на стене, и показал жестом, чтобы все двигались к широкому центральному проходу. Питер сразу же пошел к последнему ряду. Рики медленно направился к центру и посмотрел, где находятся Питер и Дон. В таком порядке они и шли, проверяя каждый ряд.
– А что, если Рики наткнется на них? – подумал Дон. – Успеем мы к нему на подмогу?
Рики, держа нож у бедра, шел вперед по центральному проходу, поворачивая голову то направо, то налево, словно искал потерянный билет, – он действовал так же основательно, как и в доме Анны Мостин.
Дон двигался в тандеме с остальными и напряженно всматривался в темноту между рядами. Конфетные фантики, обрывки бумаги, сиденья в линию, некоторые драные, некоторые со сломанными подлокотниками. А над ними с экрана неслась непрерывная вереница образов, которые Дон воспринимал как несвязанные кадры, выхватываемые им, когда он отрывал глаза от пола. Мертвецы, лезущие из могил, бешено несущиеся автомобили, искаженное ужасом лицо девушки… Дону вдруг показалось, что он видит фильм о себе самом в подвале Анны Мостин.
Но нет, конечно же, это лишь кадр из кино, и мужчина не похож на него, и подвал другой. А на экране семья забаррикадировалась в погребе, и по залу разнесся грохот захлопывающихся дверей: «Может, так надо противостоять им: забиться в нору и ждать, когда они уйдут… залечь, спрятаться, закрыть глаза и надеяться на то, что они схватят твоего брата, друга – любого, но не тебя…» – вот чего, понял он, хотят и делают ночные сторожа. Ему показалось, что зал наполнился зрителями – жертвами Грегори, а потом он заметил, что Рики и Питер с удивлением оглянулись на него. Он отстал на два ряда. Дон нагнулся, некоторое время тупо разглядывая смятую упаковку попкорна, а затем поспешил вперед.
Дойдя до нижнего ряда и ничего не обнаружив, Дон и Питер пошли к центральному проходу к Рики:
– Никого, – сказал Дон.
– Они здесь, точно, – шепнул Питер. – Они должны быть здесь!
– Есть еще проекционная, – сказал Дон. – Туалеты. И у Маллигэна должно быть что-то вроде кабинета.
На экране хлопнула дверь: жизнь обнесла себя стеной, а смерть штурмовала эту стену.
– Может, на балконе, – предположил Питер и посмотрел на экран. – А что там, за ним? Как туда попасть?
Опять бухнула дверь. Ненатуральные голоса киногероев, полные надуманных эмоций, летели из динамиков.
Дверь открылась с резким металлическим щелчком – и вновь с грохотом захлопнулась.
– Ну конечно, – сказал Рики, – вот где они должны…
Но Дон и Питер не слушали его. Они поняли, что это был за звук, и смотрели в сторону прохода, ведущего в освещенный длинный коридор справа от экрана. Над ним светилась надпись: «Выход».
Музыка с ревом рушилась на них, метались гигантские тени, занятые в какой-то романтической пантомиме, соответствующей звуковому сопровождению, но все прислушивались к легким сухим хлопкам, доносящимся из коридора: так хлопают в ладоши. Так шлепают по полу босые ноги.
В конце коридора появился ребенок и замер у границы света. Он посмотрел в их сторону – олицетворение сельской нищеты тридцатых годов, маленький мальчик, болезненно худой, с тенями под глазами, оборванный, струйка слюны стекает с нижней губы. Мальчик поднял руки, вытянул их перед собой, соединив ладони вместе, и показал ими, как будто закрывает и открывает тяжелый металлический засов. Затем откинул голову назад и захихикал; и снова показал, как он закрывает тяжелую дверь.
– Мой брат говорит вам, что все выходы перекрыты, – донесся голос сверху. Они резко развернулись и увидели Грегори на сцене рядом с красными занавесями, обрамлявшими экран. – Но трех отважных путешественников такая мелочь не остановит, правда? Вы ведь пришли по наши души, верно? Особенно вы, мистер Вандерлей, примчались аж из самой Калифорнии! Мы с Фэнни очень сожалеем, что не успели как следует представиться вам там. – Он спокойно вышел на середину сцены, и изображение, преломившись, замелькало по его телу. – И вы всерьез думаете, что можете что-то сделать с нами при помощи таких средневековых орудий? Ну что ж, джентльмены… – Он распахнул руки, глаза засветились. По нему бежали искаженные тени: огромная ладонь, падающая лампа, слетающая с петель дверь.
И Дон заметил, что Бэйт продемонстрировал все, о чем рассказывал Питер: прекрасную дикцию, правильную речь, театральные манеры – иллюзорную оболочку, скрывавшую невероятную концентрацию неумолимой и безжалостной машины. Бэйт улыбался им со сцены.
– Начнем! – проревел он.
Дон отскочил в сторону, услышав, как что-то вихрем пронеслось мимо, и увидел, как Фэнни всем телом врезался в Питера. Никто из них не видел, как ребенок пришел в движение; однако он уже сидел верхом на Питере, прижимая его руки к полу, и визг его терялся в реве фильма.
Дон взмахнул топором, но почувствовал, как сильная рука сжала запястье.
«Бессмертны, – прошептал кто-то. – Хочешь стать таким же?»
– Разве ты не хочешь жить вечно? – спросил его Бэйт, дохнув смрадом в лицо. – Даже если придется для этого умереть? Неплохая сделка, договоримся по-христиански, а?
Грегори легко развернул его, и Дон почувствовал, что теряет силы, словно рука Бэйта вытягивает их магнитом. Другой рукой Грегори взял его за подбородок, вздернул кверху, заставляя смотреть ему в глаза. Он вспомнил рассказ Питера о том, как умер Джим Харди, как Бэйт взглядом высосал из него жизнь, но не смотреть было невозможно: казалось, пол ушел из-под ног, а сами ноги стали водой, на дне сверкающего золота глаз лежала бесконечная мудрость, но под ней – полная анархия, неизмеримая жестокость, жуткий холод, убийственный ветер, несущийся над зимним лесом.
– Эй, ублюдок, – смутно донесся до него голос Рики. И притяжение Бэйта вдруг ослабло, ноги как будто наполнились песком, а голова оборотня повернулась к нему в профиль – медленно, как во сне. Непонятно откуда несся страшный шум, и профиль Бэйта вдруг скользнул в сторону: тот оттолкнул его.
– Получай, тварь! – крикнул Рики, и Дон, лежа грудью на топоре (зачем он теперь?), полузажатый под первым рядом, сонно наблюдал, как Рики медленно замахивается и вонзает нож в шею Фэнни.
– Плохо, – прошептал он и: – Нет!.. – И, уже сомневаясь в том, что все происходящее не является частью гигантского действа, мелькавшего на экране, увидел, как Грегори ударом свалил старика вниз, на неподвижное тело Питера Барнса.
13
– Не стоит шуметь, да, миссис Готорн? Слышите? – сказал мужчина, крепко держа ее за волосы, и больно их потянул.
Стелла кивнула.
– Вы меня хорошо поняли? Вам нет нужды бежать на Монтгомери-стрит – абсолютно никакой. Вашего мужа там нет. Он не нашел там, что искал, и отправился куда-то еще.
– Кто вы?
– Друг друга. Хороший друг хорошего друга, – все еще держа ее за волосы, мужчина потянулся через руль, включил передачу на автоматической коробке и медленно тронул машину. – И мой друг жаждет встречи с вами.
– Пустите, – сказала Стелла.
Он дернул ее к себе:
– Хватит, миссис Готорн. У вас впереди восхитительная встреча. Так что – хватит. Иначе я вас прибью – прямо здесь, а этого мне ох как не хочется. А теперь пообещайте мне, что будете сидеть тихо. Мы едем в Холлоу. Договорились? Шуметь не будем?
Стелла, запуганная и в ужасе от того, что он вот-вот вырвет ей клок волос, проговорила:
– Да.
– Разумно, – он разжал пальцы, волосы выскользнули, и его ладонь прижалась к ее виску. – Какая вы красивая, Стелла.
Она резко отстранилась от его руки.
– Не шумим?
– Не шумим, – выдохнула она, и он опустил вторую руку на руль. Она оглянулась и через заднее стекло не увидела ни одной машины: лишь ее «вольво», оседлавший забор, уменьшался в размерах.
– Вы хотите убить меня, – сказала она.
Голубая машина приблизилась и начала тормозить. Стелла опустила руку, как только машина поравнялась с ней. Нагнувшись и взглянув в окно, она увидела за рулем пухлого мужчину, он кротко и дружески улыбнулся ей и открыл правую дверь:
– Это противоречит моим принципам, – сказал он, – но вы, похоже, очень спешите.
Стелла села и откинулась на спинку сиденья. Затем, когда машина тронулась, опомнилась:
– О, прошу вас, извините, я только что попала в аварию и еще не совсем пришла в себя. Мне надо…
– Прошу вас, миссис Готорн, – проговорил мужчина, повернувшись к ней с улыбкой, – не утруждайте себя, отдышитесь. Вы, кажется, спешили на Монтгомери-стрит. Нет нужды волноваться. Все это было ошибкой.
– Вы знаете меня? – изумилась Стелла. – Но откуда вам известно…
Он заставил ее умолкнуть, с боксерской резкостью выбросив руку и схватив за волосы:
– Какие мягкие, – сказал он, и голос его, минуту назад такой застенчивый, так вязавшийся с его внешностью, был самым тихим из всех, что ей доводилось слышать.
12
Дон первым увидел тело Кларка Маллигэна. Владелец кинотеатра лежал на ковре за конфетным автоматом – еще один труп со следами зверского аппетита братьев Бэйт.
– Да, Питер – проговорил Дон, отворачиваясь от тела, – ты прав. Они здесь.
– Мистер Маллигэн? – тихо спросил Питер.
Рики подошел к автомату и глянул за него:
– О нет! – Он вытянул из кармана нож. – А мы все еще не знаем, что надо делать, так ведь? Единственное, что нам известно, – это осиновые колья, или серебряные пули, или…
– Нет, – сказал Питер, – ничего этого не нужно. У нас все есть. – Он был очень бледен и старался не смотреть на труп Маллигэна. Дон никогда не видел Питера таким: на его лице остались лишь решимость и полное отрицание страха. – Так в легендах люди расправлялись с вампирами и оборотнями или с тем, что они так называли. Но могли бы применять что угодно другое, – он с вызовом посмотрел на Дона. – Вы ведь думаете точно так же?
– Да, – ответил Дон, не став добавлять, что одно дело теоретизировать, удобно расположившись в комнате, другое – поставив на карту свою жизнь.
– Я тоже, – сказал Питер. Он держал нож лезвием вверх и сжимал его с такой силой, что Дону передавалось напряжение мускулов его руки. – Я точно знаю: они здесь. Пойдемте.
И тут подал голос Рики, сказав то, что казалось таким простым и очевидным:
– У нас нет выбора.
Дон, подняв топор и прижав обух к груди, тихо подошел к входу в зрительный зал и скользнул внутрь. Остальные последовали за ним.
Прижавшись спиной к стене темного кинозала, Дон поразился: вот уж никак не думал, что сеанс в самом разгаре. Гигантские силуэты метались по экрану с яростным воем. Вероятно, Бэйты расправились с Кларком Маллигэном не более часа назад. Кларк запустил фильм, как всегда делал с тех пор, как начались снегопады, и спустился в фойе, где его и поджидали Грегори и Фэнни. Дон чуть продвинулся по крайнему проходу вдоль стены, напряженно вглядываясь в темный кинозал.
Когда глаза привыкли к темноте, он разглядел лишь уходящие вдаль ряды закругленных спинок кресел. Тяжелое лезвие топора прижималось к груди. Голова гудела от криков и резких звуков из колонок. Зал был пуст. Из всех зрелищ, что враги устраивали им, это несомненно оказалось самым странным – ужас, суматошные вопли и музыка выплескивались с экрана в темноту кинозала. Он посмотрел в сторону Питера: даже в сумраке видно было выражение его лица. Он показал на дальний проход; затем нагнулся к Рики, казавшемуся отсюда тенью на стене, и показал жестом, чтобы все двигались к широкому центральному проходу. Питер сразу же пошел к последнему ряду. Рики медленно направился к центру и посмотрел, где находятся Питер и Дон. В таком порядке они и шли, проверяя каждый ряд.
– А что, если Рики наткнется на них? – подумал Дон. – Успеем мы к нему на подмогу?
Рики, держа нож у бедра, шел вперед по центральному проходу, поворачивая голову то направо, то налево, словно искал потерянный билет, – он действовал так же основательно, как и в доме Анны Мостин.
Дон двигался в тандеме с остальными и напряженно всматривался в темноту между рядами. Конфетные фантики, обрывки бумаги, сиденья в линию, некоторые драные, некоторые со сломанными подлокотниками. А над ними с экрана неслась непрерывная вереница образов, которые Дон воспринимал как несвязанные кадры, выхватываемые им, когда он отрывал глаза от пола. Мертвецы, лезущие из могил, бешено несущиеся автомобили, искаженное ужасом лицо девушки… Дону вдруг показалось, что он видит фильм о себе самом в подвале Анны Мостин.
Но нет, конечно же, это лишь кадр из кино, и мужчина не похож на него, и подвал другой. А на экране семья забаррикадировалась в погребе, и по залу разнесся грохот захлопывающихся дверей: «Может, так надо противостоять им: забиться в нору и ждать, когда они уйдут… залечь, спрятаться, закрыть глаза и надеяться на то, что они схватят твоего брата, друга – любого, но не тебя…» – вот чего, понял он, хотят и делают ночные сторожа. Ему показалось, что зал наполнился зрителями – жертвами Грегори, а потом он заметил, что Рики и Питер с удивлением оглянулись на него. Он отстал на два ряда. Дон нагнулся, некоторое время тупо разглядывая смятую упаковку попкорна, а затем поспешил вперед.
Дойдя до нижнего ряда и ничего не обнаружив, Дон и Питер пошли к центральному проходу к Рики:
– Никого, – сказал Дон.
– Они здесь, точно, – шепнул Питер. – Они должны быть здесь!
– Есть еще проекционная, – сказал Дон. – Туалеты. И у Маллигэна должно быть что-то вроде кабинета.
На экране хлопнула дверь: жизнь обнесла себя стеной, а смерть штурмовала эту стену.
– Может, на балконе, – предположил Питер и посмотрел на экран. – А что там, за ним? Как туда попасть?
Опять бухнула дверь. Ненатуральные голоса киногероев, полные надуманных эмоций, летели из динамиков.
Дверь открылась с резким металлическим щелчком – и вновь с грохотом захлопнулась.
– Ну конечно, – сказал Рики, – вот где они должны…
Но Дон и Питер не слушали его. Они поняли, что это был за звук, и смотрели в сторону прохода, ведущего в освещенный длинный коридор справа от экрана. Над ним светилась надпись: «Выход».
Музыка с ревом рушилась на них, метались гигантские тени, занятые в какой-то романтической пантомиме, соответствующей звуковому сопровождению, но все прислушивались к легким сухим хлопкам, доносящимся из коридора: так хлопают в ладоши. Так шлепают по полу босые ноги.
В конце коридора появился ребенок и замер у границы света. Он посмотрел в их сторону – олицетворение сельской нищеты тридцатых годов, маленький мальчик, болезненно худой, с тенями под глазами, оборванный, струйка слюны стекает с нижней губы. Мальчик поднял руки, вытянул их перед собой, соединив ладони вместе, и показал ими, как будто закрывает и открывает тяжелый металлический засов. Затем откинул голову назад и захихикал; и снова показал, как он закрывает тяжелую дверь.
– Мой брат говорит вам, что все выходы перекрыты, – донесся голос сверху. Они резко развернулись и увидели Грегори на сцене рядом с красными занавесями, обрамлявшими экран. – Но трех отважных путешественников такая мелочь не остановит, правда? Вы ведь пришли по наши души, верно? Особенно вы, мистер Вандерлей, примчались аж из самой Калифорнии! Мы с Фэнни очень сожалеем, что не успели как следует представиться вам там. – Он спокойно вышел на середину сцены, и изображение, преломившись, замелькало по его телу. – И вы всерьез думаете, что можете что-то сделать с нами при помощи таких средневековых орудий? Ну что ж, джентльмены… – Он распахнул руки, глаза засветились. По нему бежали искаженные тени: огромная ладонь, падающая лампа, слетающая с петель дверь.
И Дон заметил, что Бэйт продемонстрировал все, о чем рассказывал Питер: прекрасную дикцию, правильную речь, театральные манеры – иллюзорную оболочку, скрывавшую невероятную концентрацию неумолимой и безжалостной машины. Бэйт улыбался им со сцены.
– Начнем! – проревел он.
Дон отскочил в сторону, услышав, как что-то вихрем пронеслось мимо, и увидел, как Фэнни всем телом врезался в Питера. Никто из них не видел, как ребенок пришел в движение; однако он уже сидел верхом на Питере, прижимая его руки к полу, и визг его терялся в реве фильма.
Дон взмахнул топором, но почувствовал, как сильная рука сжала запястье.
«Бессмертны, – прошептал кто-то. – Хочешь стать таким же?»
– Разве ты не хочешь жить вечно? – спросил его Бэйт, дохнув смрадом в лицо. – Даже если придется для этого умереть? Неплохая сделка, договоримся по-христиански, а?
Грегори легко развернул его, и Дон почувствовал, что теряет силы, словно рука Бэйта вытягивает их магнитом. Другой рукой Грегори взял его за подбородок, вздернул кверху, заставляя смотреть ему в глаза. Он вспомнил рассказ Питера о том, как умер Джим Харди, как Бэйт взглядом высосал из него жизнь, но не смотреть было невозможно: казалось, пол ушел из-под ног, а сами ноги стали водой, на дне сверкающего золота глаз лежала бесконечная мудрость, но под ней – полная анархия, неизмеримая жестокость, жуткий холод, убийственный ветер, несущийся над зимним лесом.
– Эй, ублюдок, – смутно донесся до него голос Рики. И притяжение Бэйта вдруг ослабло, ноги как будто наполнились песком, а голова оборотня повернулась к нему в профиль – медленно, как во сне. Непонятно откуда несся страшный шум, и профиль Бэйта вдруг скользнул в сторону: тот оттолкнул его.
– Получай, тварь! – крикнул Рики, и Дон, лежа грудью на топоре (зачем он теперь?), полузажатый под первым рядом, сонно наблюдал, как Рики медленно замахивается и вонзает нож в шею Фэнни.
– Плохо, – прошептал он и: – Нет!.. – И, уже сомневаясь в том, что все происходящее не является частью гигантского действа, мелькавшего на экране, увидел, как Грегори ударом свалил старика вниз, на неподвижное тело Питера Барнса.
13
– Не стоит шуметь, да, миссис Готорн? Слышите? – сказал мужчина, крепко держа ее за волосы, и больно их потянул.
Стелла кивнула.
– Вы меня хорошо поняли? Вам нет нужды бежать на Монтгомери-стрит – абсолютно никакой. Вашего мужа там нет. Он не нашел там, что искал, и отправился куда-то еще.
– Кто вы?
– Друг друга. Хороший друг хорошего друга, – все еще держа ее за волосы, мужчина потянулся через руль, включил передачу на автоматической коробке и медленно тронул машину. – И мой друг жаждет встречи с вами.
– Пустите, – сказала Стелла.
Он дернул ее к себе:
– Хватит, миссис Готорн. У вас впереди восхитительная встреча. Так что – хватит. Иначе я вас прибью – прямо здесь, а этого мне ох как не хочется. А теперь пообещайте мне, что будете сидеть тихо. Мы едем в Холлоу. Договорились? Шуметь не будем?
Стелла, запуганная и в ужасе от того, что он вот-вот вырвет ей клок волос, проговорила:
– Да.
– Разумно, – он разжал пальцы, волосы выскользнули, и его ладонь прижалась к ее виску. – Какая вы красивая, Стелла.
Она резко отстранилась от его руки.
– Не шумим?
– Не шумим, – выдохнула она, и он опустил вторую руку на руль. Она оглянулась и через заднее стекло не увидела ни одной машины: лишь ее «вольво», оседлавший забор, уменьшался в размерах.
– Вы хотите убить меня, – сказала она.