История с привидениями

– Не открою. Можете не сомневаться. И все же, почему они здесь? Почему она здесь?

– Вот это я и попытаюсь выяснить сегодня вечером.

Питер поднялся с кресла и направился было к двери, но, сунув руки в карманы, нащупал в одном скомканную брошюру:

– Да, забыл! Тип в голубой машине, когда подвез меня к дому мистера Бенедикта, дал мне вот это. Он вытащил «Сторожевую башню», подошел к столу и разгладил брошюру. Под названием большими черными буквами на дешевой шершавой бумаге было напечатано: «Доктор Рэбитфут ввел меня во грех».

Дон разорвал буклет пополам.





11




Гарольд Симс брел по краю леса, злясь на себя и на Стеллу. Обувь и низ брючин намокли – ботинки, похоже, он загубил. А что не загублено? Он потерял работу, а когда наконец решился предложить Стелле уехать с ним, после недель колебаний и размышлений об этом, он и ее потерял. Черт, с чего она взяла, что его просьба была лишь сиюминутным порывом? Неужто она знает его больше, чем он сам? Он скрипнул зубами.

– Она ошиблась, думая, что я не помню, сколько ей лет: меня это как раз очень даже волновало. Я пришел к этой сучке с чистыми руками, с открытой душой, – громко произнес он вслух и увидел, как слова облачками пара слетают с губ. Она предала его. Она оскорбила его. И никогда – теперь он понял – она не воспринимала его всерьез.

Да и кто она, если разобраться? Старая вешалка, костлявая стерва без малейших признаков морали. А что касается интеллекта – так вообще ничтожество.

И потом, с ней, наверно, невозможно ужиться. Вы только послушайте, что она говорит о Калифорнии – автофургон и бутерброды! Деревенщина! Ей самое место здесь – в Милбурне. С коротышкой ханжой мужем под боком, болтающим о старых фильмах.

– Что? – спросил он, услышав короткий, резкий всхлип совсем рядом.

– Вам помочь? – никто не отзывался; уперев руки в бедра, он огляделся.

Звук явно исходил от человека, вскрик боли.

– Я помогу вам, если скажете, где вы! – крикнул он. Постояв немного, он пожал плечами и пошел туда, откуда, как ему показалось, донесся этот странный звук.

И остановился в то же мгновение, как увидел тело, распростертое под елью.

Это был мужчина – вернее, то, что от него осталось. Симс с трудом заставил себя взглянуть на него. И тут же пожалел об этом – его чуть не стошнило. Он отвернулся, помедлил, потом решил, что посмотреть все же надо. В ушах бешено заколотился пульс. Симс склонился над обезображенной головой. С ужасом он узнал Льюиса Бенедикта. А рядом – труп собаки. В первый момент ему показалось, что окровавленная собака была оторванной частью тела Льюиса.

Весь дрожа, он выпрямился. Бежать! Какой бы зверь ни растерзал Льюиса, он наверняка еще где-то поблизости – трагедия произошла едва ли минуту назад.

Затем раздался треск ветвей, и от страха бежать он уже не мог. Какое-то крупное животное продиралось к нему из-за елей. Гризли! Симс раскрыл рот, но крика не получилось.

Еловые лапы вытолкнули грузного мужчину, с лицом, похожим на хеллоуинскую тыкву. Он тяжело дышал и держал в руках массивный мушкетон, нацеленный в живот Симсу:

– Стоять! – приказал незнакомец. Симс решил, что вот сейчас этот жуткого вида тип снесет ему половину туловища, и его кишечник опорожнился.

– Следовало бы пристрелить тебя на месте! – крикнул мужчина.

– Прошу вас…

– Но тебе повезло, убивец. Ты сейчас пойдешь со мной, мы доедем до первого телефона и вызовем полицию, ясно? Ты зачем убил Лью-исса, а?

Симс не в силах был отвечать, понимая лишь, что этот ужасный мужик не собирается его убивать, и Отто, зайдя сзади, ткнул его стволом ружья в спину:

– А ну, шагом марш! Shiesscopf. Живо! March Schnell!





Дела давно минувших дней




12




Сидя в машине у дома Эдварда Вандерлея, Дон поджидал Сирса и Рики. С удивлением он нашел в себе все те чувства, которые пришлось пережить Питеру, однако паренек был упреком его страху. В течение нескольких дней Питер Барнс понял и сделал гораздо больше, чем он и друзья его дяди более чем за целый месяц.

Дон взглянул на лежавшие рядом две книги, которые он взял в библиотеке перед приходом Питера. Они подтвердили догадку, мелькнувшую у него во время разговора с тремя друзьями в библиотеке Сирса: кажется, он понял, с чем они столкнулись. И Сирс с Рики сегодня прояснят все окончательно. И тогда, если их история состыкуется с его догадкой, он сделает то, для чего они позвали его в Милбурн: они услышат от него объяснения. Даже если эти объяснения поначалу покажутся бредом; однако рассказ Питера и брошюра «Сторожевая башня» доказывали, что они уже давно попали в полосу событий, которым сумасшествие дало бы лучшее толкование, чем здравомыслие. Если рассудки его и Питера разрушились, то и Милбурн, по их образцу, тоже разрушен. Из из-под обломков и трещин выползли Грегори, Фэнни и их хозяйка – те, кого им предстоит уничтожить.


Даже ценой своих жизней, думал Дон. Ведь мы единственные, кому это по силам.

Из круговерти снегопада выплыли огни фар. Через мгновение Дон увидел контуры высокого темного автомобиля, остановившегося на противоположной стороне улицы. Фары погасли. Сначала Рики, за ним Сирс выбрались из черного «бьюика». Дон оставил свою машину и поспешил к ним.

– На этот раз Льюис, – сказал ему Рики. – Слыхали?

– Нет. Но предполагал.

Сирс, прислушивавшийся к ним, нетерпеливо кивнул:

– «Предполагал». Рики, дай ему ключи. – Когда Дон открыл дверь, за его спиной раздалось ворчание Сирса. – Надеюсь, вы расскажете нам, на чем основывалось это ваше предположение. Если Хардести вообразит себя глашатаем, я организую ему вотум недоверия.

Они вошли в темную прихожую, Сирс нащупал выключатель.

– Сегодня днем ко мне приходил Питер Барнс, – сказал Дон. – Он видел, как Грегори Бэйт убил его мать. И еще он видел то, что можно было бы назвать призраком Льюиса.

– Боже мой, – выдохнул Рики. – О, бедная Кристина!

– Давайте включим отопление, а потом поговорим, – потребовал Сирс. – Если здесь разразится катастрофа, я хочу, по крайней мере, встретить ее в тепле.

Они разбрелись по цокольному этажу и начали снимать чехлы с мебели.

– Мне будет очень не хватать Льюиса, – произнес Сирс. – Я вечно цеплял его, но я его любил. Он был душой нашей компании. Как ваш дядя, – он бросил пыльный чехол на пол. – А теперь он в окружном морге, очередная жертва, «предположительно подвергшаяся нападению хищного животного». Друг Льюиса обвинил Гарольда Симса в убийстве. В иной ситуации это выглядело бы комично… Давайте осмотрим кабинет вашего дяди, а также включим наконец отопление. Я больше так не могу.

Сирс повел их в большую комнату в задней части дома; по пути туда Рики включил котел.

– Кабинет был здесь. – Он щелкнул выключателем, помещение осветилось, и проявились старый кожаный диван, письменный стол с электрической пишущей машинкой, шкафчик с картотекой, ксерокс; широкая полка, выступающая под несколькими более узкими, а на ней – выстроенные в ряд белые узкие коробки с записями, соседствующие с катушечным и кассетным магнитофонами.

– В коробках, я полагаю, записи, с которыми он работал над книгами?

– Вероятно.

– И никто из вас сюда не заходил после его смерти?

– Никто, – ответил Сирс, осматриваясь в хорошо оборудованном кабинете. Комната пробуждала воспоминания о Дэвиде более детальные, чем любая фотография его хозяина: она полностью отражала суть человека, удовлетворенного и счастливого в своей работе. Это впечатление помогло понять смысл следующих слов, произнесенных Сирсом: – Стелла, очевидно, сообщила вам, что мы боялись заходить сюда. В ее словах есть доля истины. Однако я считаю, что основная причина – это чувство вины.

– И одна из причин, по которой вы пригласили меня в Милбурн.

– Да. Думаю, что все мы, за исключением Рики, полагали, что вы… – Он махнул руками, как будто отталкивая что-то от себя. – … Рассеете наши угрызения совести. И больше всех надеялся Джон Джеффри. В этом суть ретроспективного взгляда.

– Потому что это была вечеринка у Джеффри.

Сирс отрывисто кивнул и повернулся выйти:

– Где-то на заднем дворе должны были оставаться дрова. Может, мы разожжем камин?



– Мы думали, что эту историю не расскажем никогда и никому, – начал Рики десять минут спустя. На пыльном столе перед диваном стояла бутылка «Олд Парра» и стаканы. – Разжечь камин было отличной идеей. По крайней мере будет на что смотреть Сирсу и мне. Не говорил ли я вам, что все началось тогда, когда я спросил Джона о самом дурном в его жизни поступке? Он ответил, что никому в этом не признается, и рассказал вместо этого историю о привидениях. Эх, не надо было спрашивать… Я ведь знал, что было самым ужасным. Мы все это знали.

– Тогда зачем же спросили?

Рики громко чихнул, и Сирс сказал:

– Случилось это в двадцать девятом, в октябре. Давным-давно. Когда Рики спрашивал Джона о самом дурном поступке, все наши мысли были об одном – о вашем дяде Эдварде: всего неделя минула со дня его смерти. О Еве Галли мы тогда едва вспоминали.

– Ну вот, теперь мы точно перешли Рубикон, – сказал Рики. – Пока не прозвучало это имя, у меня не было уверенности в том, что мы решимся рассказать все. Поскольку мы здесь, считаю, что нам не следует останавливаться. Что бы ни рассказал вам Питер Барнс, пусть это покамест подождет, если вы по окончании рассказа еще захотите оставаться с нами в одной комнате. Полагаю, то, что с ним произошло, должно иметь отношение к случаю с Евой Галли… Так. Я тоже проговорился.

– Рики был категорически против того, чтоб мы поведали вам о Еве Галли, – сказал Сирс. – Когда я писал вам письмо, он считал, что будет ошибкой снова перетряхивать все это. И мы поддержали его. Я-то уж точно, и без колебаний.

– Я думал, это только замутит воду, – проговорил в нос Рики, – и не имеет никакого отношения к нашим проблемам. Страшилки. Ночные кошмары. Предчувствия. Четыре выживающих из ума идиота. Следовало бы повнимательнее отнестись к девушке, просившейся к нам на работу. А теперь, когда погиб Льюис…

– Слушай, Рики, – вспомнил Сирс, – а ведь мы так и не отдали Льюису запонки Джона!

– Забыли… – Рики отпил виски. Они с Сирсом уже погружались в воспоминания – в мрачный колодец старинной истории, и Дон, сидя рядом с ними, почувствовал себя невидимкой.

– Так что же случилось с Евой Галли? – напомнил он.

Сирс с Рики переглянулись; затем Рики опустил глаза, а Сирс уставился на огонь камина и проговорил:

– Очевидно и несомненно то, что мы убили ее.

– Вы двое? – выбитый из равновесия, спросил Дон. Он ожидал совсем другого.