Испытания

– Именно так, кто же тебе раньше времени расскажет.



Дни потянулись монотонно. После утренней легкой разминки, тренировкой это пока называть было рано, я занимался стрельбой и силовыми упражнениями. В зале для тренировок были и штанги, и гантели, вот потихоньку и тягал. К вечеру встречался с Веревкиным и Олегом, и шли зубрить немецкий. Сколько дадут времени, неизвестно, поэтому форсировали изучение как могли. Получалось, но не настолько быстро и хорошо, как хотелось. По моей просьбе, мне привезли новую винтовку. СВТ в этот раз была не валовая, а штучного изготовления, специально для снайперов собирали на московском заводе. Понравилось, а я еще и трофейный прицел выпросил у начальства, имелся такой у Левитина, вот и выпросил. Стрелять мне нравилось, это не требовало беготни, а следовательно, нагрузки на ноги не было. Устанавливал мишени и спокойно занимал позицию, отстреливал сотню патронов и делал отдых. На занятиях по рукопашному бою только показывал приемы борьбы, сам не участвовал в спаррингах. Парням все было интересно, да и мне самому тоже.

Ваня Бортник оказался все же человеком порядочным, как бы ни хотелось ему командовать, но уступил мне это право, и я остался после всего этого ему другом. Я понимал, конечно, что парень перерос уровень простого бойца, но не хочу, чтобы он просто сгинул от своей горячности, глядишь, у меня подучится, тогда и уйдет выше.



– Ни хрена себе! – воскликнул я. Нет, я понимал, конечно, что знания немецкого языка требуют с определенной целью, но до последнего думал, что выберут не меня. Ан нет, назвался груздем, полезай в кузов.

– Да, Андрей, именно так. От этого чудовища страдает вся Украина. Его нужно уничтожить, это приказ Самого!

– Да я все понимаю, просто хотелось бы иметь время на подготовку…

– А у тебя оно будет, – кивнул Судоплатов, именно он лично ставил задачу, – никто тебе никаких сроков не ставит. Просто ты должен знать, что каждый день промедления – чьи-то жизни.

– Я понял, товарищ старший майор. Когда вылет?

– Вы готовы?

– Конечно. Я просил две, ну в лучшем случае три недели, а нас не трогали почти два месяца.

– Да уж, уже и весна во всей красе. Скоро год, как эта чертова война идет, – задумчиво произнес Судоплатов.

На дворе апрель сорок второго года, и нас отправляют на Украину. Предстоит выполнить работу легендарного Кузнецова, причем ту, что он не смог завершить в моей истории. Эрик Кох и в самом деле чудовище. Мелкий, отвратительный человечишка решает судьбу тысяч людей! Это тот самый случай, когда даже верующий человек спросит: «Где ты, Господи?!» Есть и другие скоты, тот же гауляйтер Белоруссии, но тот также дождется своего. О, надеюсь, что в этом варианте истории Коха покараю именно я. А Кузнецов, как оказалось, скоро отбудет в Белоруссию, будет заниматься схожим делом. Почему на Украину выбрали именно меня? А вот хрен его знает, я тут ни при чем. Правда, в отличие от действий Кузнецова в моем варианте истории, мне не нужно будет осуществлять разведку и снабжать Ставку свежими данными. Мое дело только Кох, и надеюсь, я справлюсь. Даже группа по большому счету нужна лишь для отхода и прикрытия, все в город мы все равно не пойдем. А вообще, на месте будем разбираться, как и что сделать.

Когда это я стал таким кровожадным? Да вот как обучили тут, в местном аналоге спецназа, так и стал. Я и раньше много что умел, а теперь и тренировался у лучших учителей этого времени. Когда я попал сюда, мне хотелось одного – выжить. А теперь, когда я чувствую себя сильнее… Да, теперь я хочу немного подкорректировать историю и оставить в ней свой след. Даже не так: след!

Вылетали всем составом. Даже Борис оклемался. Тот давно был в госпитале, сейчас же был в полном порядке. За эти почти два месяца упорных тренировок даже Валерка Веревкин стал отличным бойцом, хотя был немного трусливым поначалу. Оказалось, он просто переживал за свой плен, а как успокоился, осознав, что никто его не расстреляет, то сразу возмужал.

Отправляясь на такое важное задание, чувствовал только небольшую вину перед Валентиной. Ей рожать вот-вот, а я сваливаю. Если честно, то я надеялся, что нас еще немного погоняют на инструктажах, но нет, собрали быстро, погрузка, вылет – и вот, сейчас уже прыгать будем. А Валюшка сейчас живет в квартире одного из наших инструкторов. У того квартира в Москве, детей нет, жили вдвоем с женой, вот и приютили мою ненаглядную. Когда родит, будет кому помочь, все не одна. А когда вернусь, а я, блин, обязательно вернусь, Судоплатов поможет с жильем. Он сам так сказал.



Ветер, подхвативший меня словно перышко, тащил куда-то в сторону от огней. Партизаны обозначили место приземления, а меня сносит. Посмотрев по сторонам, заметил, что не один я такой счастливчик, вон, слева кто-то болтается, пытаясь натянуть стропы. Наконец, спустя несколько секунд, удалось поймать «свой» ветер и зайти на цель. Внизу уже отчетливо виднелись несколько белых куполов, я прыгал последним, поэтому спускался спокойно.

Удар в ноги был не сильным, успел немного погасить скорость быстрым перекатом. Не успел распрямиться, как увидел, что мне уже помогают гасить купол, пытающийся вновь набрать ветра. Неведомому помощнику удалось это на раз. Отстегнувшись, собираю парашют и бегу в сторону, откуда машут руками мои ребята. Сели, значит, теперь нужно уходить, вдруг немчура засекла, хотя темень стоит, хоть глаз выколи. Я вообще удивлен, что смог сейчас хоть что-то видеть. Обман зрения в темноте – это что-то. Ребята, махавшие мне, оказались всего в нескольких метрах, а казалось, далеко.

– Фу-у-у! – выдохнул я, когда остановился возле таких же, как я, несунов парашютов.

– Товарищ лейтенант, все! – отрапортовал Бортник. Киваю ему в ответ и поворачиваюсь к незнакомому человеку.

– Товарищ командир, заместитель начальника партизанского отряда Копытин. Прошу следовать за мной, тут недалеко у нас транспорт припрятан.

– Лейтенант Грачев, – представляюсь я согласно легенде. – Показывайте дорогу.

Партизаны уже успели подобрать наши мешки с оружием, так что все было в порядке, осталось только скрыться. До леса добрались быстро, несмотря на нелегкий груз. Транспортом лесных вояк были телеги, аж три штуки. Лошадки мирно жевали сено, возницы покуривали. Мы быстренько устроились на подводах и направились в глубь леса по малоезженой, но вполне сносной дороге.

Отряд у партизан оказался небольшим, человек шестьдесят. Просто в будущем слышал, что будут и более крупные, а этот вот такой. Вечером, после того как партизаны «отбили» шифровку о нашем прибытии, мы отдыхали в компании командира отряда. На удивление, им оказался бывший милиционер из Ровно, по фамилии Костюк. Кстати, именно туда мы и пойдем за Кохом, а не в столицу Украины. Тот устроил себе резиденцию в провинциальном городке, не желая обустраиваться в Киеве. Да мне, в общем-то, все равно. Думаю, вообще полезу в город только для разведки. Нужно разузнать о поездках гауляйтера по другим городам, помнится, он частенько наведывался в Кенигсберг, вот и посмотрим, врали историки в будущем или нет.

– Товарищ Грачев, думаю, с вашим немецким в городе будет сложно, – предположил командир отряда.

– Тоже не питаю иллюзий по этому поводу, – согласился я. – Одно дело пост обмануть, совсем другое – находиться среди немцев. Но я буду стараться, тем более по легенде я контужен и ранен, буду заикаться, это дает время на обдумывание фраз.

– У вас в группе есть вообще кто-нибудь, кто хорошо знает язык?

– Наш радист. Изучал давно, опыт имеет большой, вот ему легче было бы, но как боевик он слабоват, – откровенно ответил я. Здесь, в землянке командира, присутствовали только мы с Бортником да партизанский командир и комиссар.

– Как же вы будете задание выполнять? – удивился комиссар.

– Ну, уж это, товарищи командиры, наше дело. Перед вылетом нам сообщили, что у вас хорошая агентура в Ровно, поэтому, надо сказать, ваш отряд и выбрали.

– Есть такое дело, – кивнул командир, – кто-то остался во время захвата города, кто-то позже появился, но люди есть.

– Нам нужно, чтобы ваши люди понаблюдали как следует за объектом, хотя бы неделю, думаю. Тогда появится хоть какая-то информация.

– Хорошо, напишите все, что интересует, связной передаст.

В ответ я покачал головой:

– Не выйдет. Только лично могу поставить задачу.


– Так они же в городе! – воскликнули разом командир с комиссаром. – Мы их сюда и не вытаскиваем, чтобы подозрений не было. Гестапо у немцев работает отлично. С начала года уже шестерых наших отловили. Да и эсэсовцы еще те звери!

– Повесили?

– Конечно, – махнул в отчаянии командир.

– Ясно, – замолчал я, а подумав минуту, продолжил: – Но в городе-то я могу с ними встретиться? Хотя бы с одним.

– Это можно устроить, – кивнул, соглашаясь, командир отряда Алексей Александрович.

– Тогда подумайте сами, с кем лучше свести нас, выйдем под утро, время у вас есть.

Мы ушли спать, так как ужинали прямо во время беседы с партизанами. Правда, пришлось перед сном надеть вражескую форму и сфотографироваться, но это быстро. Остаток ночи проспали прекрасно, никто не мешал, ничего рядом не грохало, хорошо в тылу у врага, тихо. Проснувшись – нас разбудили, – умылся и вышел из землянки на воздух. Вроде май вот-вот начнется, а с утреца еще прохладно. Зябко поежившись, накинул ватник, хотя мне его скоро снимать. Форму нам уже подготовили, вражескую, конечно, с документами тоже почти закончили, печать делают. Вообще, я был в шоке от талантов здешней молодежи. Парнишка лет четырнадцати так искусно управлялся с сапожным ножом, что зависть брала. Из куска резины – по виду, так это вообще бывшая подошва от сапога – он вырезал точную копию немецкой печати, той, что используют в комендатуре. Понятно, что делал с образца, но все же это очень трудно.

Нас «сделали» какими-то важными интендантами. Не то проверяющими, не то контролирующими, не суть. Важно другое, с такими бумагами мы пройдем любые проверки. Конечно, попади в гестапо, и пипец, надеюсь, что до этого не дойдет.

Олег шел со мной как мой помощник, секретарь, если так можно сказать, да и просто водитель. Сам же я был в звании штабсинтенданта вермахта, в армейском табеле мое звание соответствовало гауптману, но считаюсь я всего лишь чиновником, хоть и немалого ранга. Когда взглянул в готовые документы и сравнил фото с карточки того фрица, под которого мне придется «косить»… Обалдел. Меня что, в Москве специально по внешности подбирали? Или это фрица искали похожего? Реально, не одно лицо, конечно, но это проверить смогут единицы. Моей части, в которой бы меня могли «не узнать», здесь нет, архива тоже, поэтому хрен кто меня заподозрит в чем-то. Теперь становится понятно, почему выбрали именно меня. А у Олега простой зольдбух с фотографией, он как раз был солдатом вермахта. Всех рядовых в лицо никто не знает, к нему вообще вряд ли прицепятся. По прибытии в Ровно мне нужно появиться в комендатуре и поставить штамп, это будет самым сложным в задании. Местные уверяли, что сложность в устранении Коха – на этот счет я как раз и не переживаю – будет в том, что гауляйтер редко появляется открыто. А вот «спалиться» из-за бумаг боялся уже я. Партизаны опять же уверяли, что бумаги идеальные, пришлось поверить, ведь проверить-то я смогу лишь сам, в комендатуре.



Форма немного подкачала. Нужно будет раздобыть в городе новую. Во-первых, она была снята явно с трупа, кровь плохо замыли, местами пятна виднеются. А во-вторых, мятая она была, как из задницы! Вспомнив читанное в будущем, взял в руки топор, попросил у бойцов, отмыл его и, разогрев на костре, обернул чистой тряпкой и начал гладить френч. С тряпкой вышло хреново, но я боялся испачкать форму. Все же вновь помыл топор, уже тщательнее, и вновь повторил процедуру. А ведь получилось, не врали историки! Чуть позже ту же операцию проделал и Олег.

В Ровно мы появились как белые люди. В начищенной форме и на автомобиле. Оказалось, партизаны перехватили этого гауптмана, чья личина мне досталась, неделю назад, тот ехал в Кенигсберг и попался. Почему мы так спокойно воспользовались его документами? Так просто все, фриц был в коротком отпуске, это и в документах было указано. Интендант возвращался из госпиталя к новому месту службы. Один «косячок», отпуск кончился два дня назад, как бы не загреметь на «губу» у немцев, вот смеху-то будет.

На въезде в город стоял КПП. Как положено, шлагбаум, будка с часовым внутри и бэтээр в сторонке. Последний был пуст, стоял, видимо, как средство передвижения для солдат. Один немец подошел к машине, второй, что был в будке, внимательно смотрел за нами, но оружие не поднимал. Олег был за рулем, он и протянул свои бумаги первым. Немец несколько секунд их разглядывал, попросил права, хорошо, что они у Олега также были. Затем попросил предъявить мои.

– Господин гауптман, – начал фриц, польстив мне, назвав армейским званием, когда раскрыл зольдбух, – у вас просрочена дата возвращения…

– Так точно, унтер-офицер, были проблемы в дороге…

– Партизаны? – тут же спросил постовой.

– О, нет, извините, я просто перебрал со шнапсом. Думаю, мне сегодня влетит!

– О, – рассмеялся унтер, – ваше начальство далеко. Где мы, и где красивый Кенигсберг! Но комендант у нас строгий, поэтому поторопитесь скорее отметиться.

– Непременно, унтер-офицер. Вы говорили о партизанах, – решил разузнать я, – их так много? – А вот Олегу не понравилось, что я продолжил разговор.

– Эти бандиты постоянно нападают на одиночные машины, нужно быть осторожнее. Почему вы без сопровождения?

– Да как-то привык, ведь я же из отпуска, – смущенно ответил я, – да и не спрашивал меня никто, нужна ли мне охрана, я же не оберст-лейтенант, а всего лишь штабсинтендант…

– О, какие ваши годы, господин гауптман, – рассмеялся фриц, упорно продолжая называть меня капитаном, – дослужитесь еще!

– Было бы неплохо, – кивнул я. Фриц протянул мне документы и подал знак второму часовому. Тот нехотя вылез из своей будки и начал поднимать шлагбаум. Еще раз кивнув унтеру, Олег сделал то же самое, мы продолжили путь. Нам необходимо было добраться до кинотеатра. Местный киномеханик и есть тот человек, что нам нужен.

Добрались свободно. Олег, правда, попричитал, говоря о моем не самом лучшем произношении, но я забил. Говорю я уже намного лучше, чем зимой, вот только понимаю не все. Точнее, быструю речь улавливаю неважно, скорее догадываясь о том, что мне говорят.

Олег направился искать киномеханика, а я, увидев пацана с газетами, решил прикупить прессы. Даже почитать немного успел, прежде чем вернулся товарищ.

– Он хочет встретиться вечером, после сеанса. Примерно в половине десятого, мы успеем, а то комендантский час начнется.

– Хорошо. Тогда в комендатуру, а затем нужно снять жилье.

– Не боишься? – с опаской в голосе спросил Олег.

– Я боюсь спалиться на пустом месте, – пояснил я. – С просроченными документами до нас рано или поздно докопаются, и тогда пипец. А так, – я махнул рукой, – что мне сделают комендачи? Арестуют? Даже не смешно. Я ж не с передовой сбежал, так, интендант, чего с меня взять?

– Ну, смотри, Я, – Олег специально выделил голосом это слово, – не пойду.

– А тебе и не нужно. У нас же командировочное удостоверение, я, как твой непосредственный командир, сам тебе его могу продлять. Ты же мой подопечный, отвечаю за тебя именно я.

К комендатуре мы подъехали через десять минут, пришлось по пути остановиться и разузнать адрес. Сделали это возле офицерского ресторана. Там стояли два офицера, вот к ним я и обратился. Те даже не обратили особого внимания на меня, просто назвали адрес и продолжили свою беседу. Поблагодарив и козырнув, мы поехали в нужном направлении.

Вообще, город был маленьким, этакий старинный провинциальный городок. Все было компактно и удобно расположено. Для фрицев. Для нас же было несколько хреновой новостью, что и комендатура, и резиденция Коха, и, блин, гестапо – все было рядом. Устрой мы шумную заварушку, уйти будет нереальным делом. Ладно, сейчас решим насущные проблемы, а после встречи с киномехаником будем думать. Эх, план города бы где достать, вот было бы классно. Мечты, мечты.

В комиссариате я немного напрягся. Но это было с непривычки, от вида стольких высокопоставленных фрицев голова шла кругом. Взять бы пулемет, да от живота, как Терминатор, пройтись по зданию… Увы, жизнь у меня одна. На секунду зажмурившись и тряхнув головой, направился к дежурному.

– Хайль Гитлер! – вскинул руку в нацистском приветствии фельдфебель, что стоял за стойкой.

– Хайль! – ответил я и представился. Проговорив имя и звание, дотронулся до щеки, делая вид, что зубы болят.

– О, господин гауптман, проблемы с зубами? – улыбнулся солдат. Вот блин, они меня все, видимо, будут звать по-армейски.

– Точно, герр фельдфебель, – кивнул я, – простудился, когда ехал обратно из Кенигсберга…