Искушение

Слова Джексона остаются со мной весь день, трогая меня всякий раз, когда я их вспоминаю. Когда думаю о нем. Все это укрепляет мою решимость найти способ снова быть вместе с ним – во всем.

Поэтому я решаю пропустить обед – тем более что и Мэйси, и Джексон собирались вместо обеда пойти на самостоятельные групповые занятия – и направляюсь прямиком в библиотеку, где у меня будет пара часов на то, чтобы без помех почитать про горгулий.

Про меня саму.

Это мне совершенно необходимо, поскольку мои знания о них весьма ограниченны. А когда я погуглила горгулий накануне, то получила только собрание текстов по архитектуре, и это в то время, когда мне нужно выяснить, почему я могу быть склонна к кровопролитию и амнезии.

Возможно, мне следовало бы договориться о встрече с мистером Дэймасеном и послушать, какой информацией о горгульях владеет он, поскольку мне совсем ни к чему читать многостраничные рассуждения о том, какие это хорошие водостоки.

Вообще-то, прибыв сюда, я мало что знала и про вампиров, драконов и ведьм, но о них у меня имелось хоть какое-то представление – хотя Джексон, Мэйси и Флинт все равно несколько раз взрывали мне мозг.

Но горгульи? Про них у меня в голове вообще ничего нет. Только подозрение, что им не очень-то нравятся вампиры.

Так что мои знания обо мне самой в основном сводятся к сведениям о соборе Парижской Богоматери, почерпнутым на уроках изобразительного искусства, и к тому, что я запомнила из мультсериала «Горгульи», который не раз смотрела, когда была маленькой девочкой. Мама всегда немного волновалась, когда заставала меня за просмотром этого мультика… Может, это потому, что они с отцом знали, кто я.

Это ужасно – подозревать, что мои родители всю жизнь скрывали от меня, кто я на самом деле, и я пытаюсь выбросить эту мысль из головы. Скверно сознавать, что я – горгулья. А догадываться, что мои родители еще и не подготовили меня к этому открытию, – это вообще жесть. Это непростительно.

Вернее, было бы непростительно, если бы они были живы. Но теперь, когда они мертвы… не знаю. Это тоже надо положить в папку под названием «Дерьмо, которое необязательно разгребать сейчас». Потому что от размышлений на эту тему явно не будет никакого толку.

И вместо этого я приклеиваю к лицу веселую улыбку – хотя мне сейчас совсем не до веселья – и иду прямиком к столу библиотекаря. К счастью, Амка на месте, и она улыбается мне так же широко, как я улыбаюсь ей – но ее улыбка, похоже, искренна, что мило с ее стороны.

– Грейс! Как хорошо, что ты вернулась. – Она сжимает мою руку. – Как ты?

Я хочу ответить как положено: «Спасибо, хорошо», – но теплота и участие в ее глазах пронимают меня, хотя я этого и не хочу. Так что вместо того, чтобы соврать, я просто пожимаю плечами и говорю:

– Да вот, пришла сюда. – Эти слова не могут вполне выразить моих чувств, но, в общем, достаточно близко передают их суть.

В ее улыбке отражается сочувствие.

– Да, ты пришла. И я этому рада.

И все встает на свои места.

– Я тоже. – Я наконец вспоминаю про правила хорошего тона. – А как дела у тебя?

– Хорошо. Вот, готовлю библиотеку к турниру Лударес[4]. Командам нравится собираться здесь, чтобы выработать стратегию.

– Турнир Лударес? А что это такое? Это все для него, да? – Я показываю на стол, стоящий теперь в центре библиотечного зала. Я особо не рассматривала его, когда шла сюда, решив сделать это потом, когда решу отдохнуть от моих изысканий. Судя по всему, разложенные на нем предметы имеют отношение к магии.

– Первоначально этот турнир был Испытанием, предназначенным для выявления претендентов на освободившиеся места в Круге – так называется орган управления для сверхъестественных существ – но… поскольку среди наших уже тысячу лет никто не умирал, в нем давно не было вакансий. Так что теперь это просто спортивное состязание.

Разумеется, когда турнир Лударес еще был Испытанием, он был намного опаснее, чем теперь – и все в нем было направлено против претендента, препятствовало его успеху. Теперь же он служит для развлечения, а также для развития межвидовых связей, поскольку команды состоят из представителей всех четырех кланов, к которым принадлежат здешние ученики.

– А как проходит этот турнир?

– Если тебе это расскажу я, ты мне не поверишь. Чтобы понять, как это бывает, тебе надо будет выяснить это самой.

– Класс. Мне не терпится на это посмотреть.

– Посмотреть? – Амка смеется. – Тебе надо будет участвовать в этом турнире.

– Мне? – Я ошеломлена. – Как это? Не могу же я состязаться с кучей вампиров и драконов. Что мне вообще там делать? Обратиться в камень? Вряд ли в состязании от этого может быть какой-то толк.

– Не будь такой пессимисткой. Горгульи способны на куда большее, чем превращение в камень, Грейс.

– В самом деле? – радуюсь я. – А что они умеют?

– Очень скоро ты поймешь это сама.

Я немного раздражена – мне не нравится такой ответ, – и мои плечи разочарованно опускаются, но тут она поворачивается и показывает мне на один из массивных деревянных столов, стоящих в углу. Там высятся стопки книг – наверное, штук сорок – плюс ноутбук, поставленный перед креслом с разноцветной обивкой.

– Я достала с полок все имеющиеся у нас книги про горгулий. В стопках справа и слева от ноутбука сложены те из них, с которых, по моему мнению, тебе надо начать – они дадут тебе общее представление о предмете. В тех стопках, которые стоят за ноутбуком, содержатся подробности, необходимые для более глубокого изучения темы – они помогут тебе найти ответы на более конкретные вопросы, которые, возможно, возникнут у тебя по ходу дела. А сам ноутбук уже подключен к трем самым информативным и популярным магическим базам данных в мире. Если у тебя будут вопросы относительно того, как пользоваться ими для поиска нужной информации, дай мне знать. Но вообще-то там все достаточно прозрачно. И думаю, ты все поймешь.

Хотя я и не из тех, кто чуть что плачет – и никогда не была плаксой, – я в который раз за сегодняшний день чувствую, что к горлу моему подкатил ком. Мне это неприятно, но я ничего не могу с собой поделать. В голове царит хаос, и когда я думаю о том, сколько человек поддерживают меня… это слегка ошарашивает.

А может, и не слегка – я еще не решила.

– Спасибо, – благодарю ее я, когда мое горло наконец достаточно расслабляется, чтобы начать говорить. – Я… я очень тебе благодарна.

– О чем речь, Грейс. Обращайся. – Она улыбается. – Мы, библиофилы, должны поддерживать друг друга.

Я улыбаюсь ей в ответ.


– Это точно.

– Хорошо. – Она поворачивается к маленькому, обклеенному стикерами холодильнику, стоящему у нее за спиной, достает из него банку минеральной воды с лимоном «La Croix» и банку «Доктора Пеппера» и протягивает их мне. – Поиск данных вызывает жажду.

– Ничего себе. – Я беру у нее банки, заметив вдруг, что у меня дрожат руки. – Огромное спасибо. Я просто не знаю, что сказать.

– Не говори ничего. Просто начинай работать. – Она подмигивает мне.

– Да, мэм. – Я улыбаюсь ей опять и иду к столу в углу.

Мне не терпится добраться до этих книг, но сначала надо освоиться. Я достаю блокнот, предназначенный специально для моих изысканий, и мои любимые ручки.

Вставив в уши наушники, я врубаю свой любимый плейлист, после чего достаю пакетик «M&M’s», купленный в автомате в комнате отдыха для учеников. Затем устраиваюсь в кресле, которое кажется мне самым удобным на земле… и наконец беру одну из книг.

Надеюсь, что в ней найдутся ответы, которые я хочу получить. А еще мне не помешало бы какое-нибудь действенное заклинание, восстанавливающее память.





Глава 24. Пожги немного благовоний




– Гре-ейс. Давай, просыпайся. – Сквозь окутывающую меня туманную пелену сна проникает какой-то знакомый голос. – Давай, Грейс. Вставай. – Кто-то похлопывает меня по плечу.

Я провожу рукой по лицу. Затем поворачиваюсь на бок и сворачиваюсь в клубок.

– Я не знаю, что делать. – На сей раз я уже достаточно пришла в себя, чтобы понять, что это голос Мэйси, хотя я не знаю, с кем она говорит и о чем. И не хочу знать. Я так устала и хочу только одного – спать.

– Давай, попробую я. – На сей раз это голос дяди Финна – он наклоняется надо мной и говорит: – Грейс, проснись. Открой глаза. Давай.

Я игнорирую его, подтянув колени ближе к груди, а когда он гладит меня по макушке, издаю стон и пытаюсь закрыть лицо подушкой. Но подушки под моей головой нет, как нет и одеяла, чтобы спрятаться под ним.

Я уже настолько пришла в себя, что почти что понимаю странность их отсутствия – почти, – и когда кто-то трясет меня за плечо, умудряюсь немного разлепить глаза и вижу Мэйси, моего дядю и Амку, глядящих на меня с тревогой.

Я понятия не имею, что в нашей комнате делают дядя Финн или Амка, и мне все равно. Мне сейчас хочется только одного: чтобы они ушли и я смогла снова заснуть.

– Ну вот, Грейс, наконец-то ты проснулась, – говорит мой дядя. – Ты можешь сесть? Давай, посмотри на нас, дай нам заглянуть тебе в глаза. Давай, Грейс. Приходи в себя.

– Я устала, – хнычу я, зная, что потом мне будет за это стыдно. – Я просто хочу… – Я замолкаю, почувствовав боль. У меня так пересохло в горле, что каждое слово, точно бритва, царапает мою гортань.

Черт бы побрал все утра. Черт бы побрал эти визиты с целью разбудить меня.

Я снова закрываю глаза, желая погрузиться в сон, но, похоже, с дяди довольно фокусов. Он начинает осторожно трясти меня за плечо, так что теперь я не могу даже спокойно свернуться в клубок.

– Давай, Грейс. – Его голос звучит тверже и жестче, чем когда-либо прежде. – Возьми же себя в руки. Давай.

Я тяжело вздыхаю, но наконец ухитряюсь повернуться к нему лицом.

– В чем дело? – сиплю я, заставив себя заговорить и сглотнуть, несмотря на боль. – Чего ты хочешь?

Я слышу, как открывается дверь, затем звук быстрых шагов.

– Что случилось? Она в порядке? Я пришел сразу, как только получил сообщение от Мэйси.

Голос Джексона наконец делает то, чего не смогли сделать ни уговоры, ни толчки. Я с трудом сажусь и на сей раз все-таки ухитряюсь полностью открыть глаза.

– Дайте мне воды, – прошу я, произнося слова пересохшими по непонятной причине губами – ведь я же не бродила по Сахаре.

– Да, само собой. – Мэйси достает что-то из своего рюкзака и протягивает мне – это сосуд из нержавейки с отвинченной крышкой. Я делаю большой глоток, затем еще два, и мое горло наконец-то приходит в норму.

Как и все остальное.

От холодной воды мозг начинает снова работать, и, утолив жажду, я поворачиваюсь к Джексону и смотрю на него сонными глазами.

– Что случилось? – спрашиваю я. – Почему вы все здесь, в нашей комнате с Мэйси?

Повисает странное молчание, и все четверо сначала переглядываются, затем уставляются на меня.

– Что? – опять вопрошаю я.

Мэйси вздыхает.