Искупление кровью
Часть 86 из 180 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
Они приковали надзирательницу к решетке.
— Раз ты так настаиваешь, можешь присутствовать при спектакле! — произнес Местр с иронией, застегивая браслеты.
— Остановитесь! — орала Жюстина. — Я вас всех сдам! Вы сами окажетесь в камере!
Они гоготали в ответ на эти химерические угрозы. Еще ни один надзиратель не представал перед судом за то, что избил заключенного. Здесь, в карцере, все об этом знали.
Марианна, пока еще невредимая, отступила к стене. Надо приготовиться. Духом и телом. Разъединить их, пока не начались пытки. Дух отправить подальше. Предоставить мучителям только кусок бездушной плоти. Но мешало присутствие Жюстины, ее ужас. Жюстина уже рыдала вовсю. Но глаза Марианны оставались сухими, лицо застыло. Почему Даниэль не помешал им спуститься? Жюстина хоть попыталась. Не предала меня. Но раз и она — пленница, значит Даниэля нет на месте. Ведь ее-то он бы защитил… Тогда, может быть, он все-таки немножко любит меня… Такое вот утешение перед страшным испытанием.
Охранники не сводили с нее глаз. Жаждали мести, насилия. Накачанные вином. Опустошенные годами заточения. Марианна сжала кулаки. Это было сильнее ее. Она не даст себя одолеть без сопротивления. Вертухаи колебались. Не в первый раз они сталкивались с делом Гревиль. Знали, насколько она опасна. Портье подал сигнал к атаке. Они окружили добычу и набросились все разом.
Завязалась жестокая схватка. Двое мужчин оказались на полу, трое вцепились в заключенную, Жюстина между тем не переставала звать на помощь. Мужчины повалили фурию, первый град ударов обрушился на нее.
Били ногами, кулаками, дубинками. Чем попало, лишь бы ослабить. Потом сорвали с нее одежду. Она нанесла им еще несколько ран, рычала, как львица.
Но как бороться? Да и хочет ли она? Или это просто стойкий рефлекс?
Жюстина продолжала посылать трагические, тщетные сигналы бедствия.
— Заткните ей рот! — приказал Портье, отирая кровь с рассеченной губы.
Один из надзирателей нашел рядом с раковиной полотенце для рук и силком запихнул его в рот Жюстине. Марианну они наконец оставили. Уже оглушенную, совершенно раздетую. Она подползла к стене, поджала ноги. Прикрыла руками грудь. Взгляды скользили по ее нагому телу, как кислотный дождь. Самая тяжелая рана.
— Жарковато здесь, а? — заметил Портье. — Надо бы освежить нашу подружку…
Он исчез в коридоре с улыбкой умственно отсталого ребенка, затеявшего какую-то пакость. Марианна пыталась поддержать Жюстину, на расстоянии. Я это переживу… Жюстину, которая казалась куда более напуганной, чем она сама.
Потом Портье вернулся с пожарным шлангом. Похожим на чудовищную анаконду. Надзиратели сгрудились за решеткой. Марианна получила мощную струю ледяной воды в лицо, пыталась как-то укрыться, кричала. Ей казалось, будто кожа ее лопается под напором, покрывается трещинами. Потом водяное острие ударило в грудь, в живот. Она повернулась лицом к стене, и тогда ей показалось, что позвоночник вот-вот взорвется. В конце концов приникла к полу. Съежилась, как могла, защищая самые уязвимые участки тела.
Наконец, первая пытка закончилась. Пришла пора переходить к следующей.
Марианна перевела дыхание. Погруженная в это сибирское озеро, пыталась собраться с силами. Но мучители уже столпились вокруг, упиваясь зрелищем. Ее оторвали от пола, швырнули лицом в переборку. Завели руки за спину, сковали запястья.
— Ты знаешь, Марианна, что у тебя красивая попка? — заметил Портье с плотоядным смешком.
Развернул ее лицом к себе.
— И все остальное тоже ничего…
— Говнюк!
Марианна плюнула ему в лицо, он утерся тыльной стороной ладони и врезал ей левой в солнечное сплетение. Она рухнула в ледяную лужу. Едва не задохнувшись.
— Ты никого больше не убьешь, мерзавка! — добавил офицер, распластывая ее на полу.
Он давил ей на спину ногой в тяжелом ботинке. Всеми ста сорока килограммами чистого холестерола. Марианна кричала от боли, извивалась.
— Трахнем ее? — предложил Местр.
Двое из охранников немного растерялись.
— Потерпи чуть-чуть! — отозвался Портье, снимая ногу. — У нас вся ночь впереди, чтобы развлечься!
— Ага! Зачем начинать сразу с десерта! — поддакнул молодой вертухай.
Марианна, близкая к обмороку, едва воспринимала помутившимся сознанием угрозы и грубый смех. Сонная артерия непомерно вздулась, в голове гремел барабан, кровь в венах обратилась в иней. Она прикидывалась мертвой. Глотала собственную кровь. Но передышка была недолгой.
Ее снова подняли. Держали за руки, за ноги. Горячие когти впивались в окоченевшее тело. Она застонала. Но не стала умолять палачей. Ее поставили на колени в воду, Портье схватил ее за волосы. Взял дубинку, вдавил в окровавленные губы.
— Открывай рот! Открывай рот, или я тебе выбью зубы!.. Открывай, говорят тебе! Иначе сломаю челюсть!
Голос оглушительно звучал в голове, отдавал приказания. Подчинись, или пропадешь! Она сдалась, Портье втолкнул дубинку. Желудок возмутился, поднялся к самому пищеводу.
— Нравится, Марианна? — издевался Портье. — Хочешь, засуну ее тебе в другое место?
Она задыхалась. Кусок зуба, попав в трахею, ездил туда-обратно, обдирая слизистую. Портье наконец убрал дубинку, Марианна повалилась набок, выплевывая слюну вместе с кровью. Извергая в мерзкую лужу свой страх.
— Прекратите! — все-таки взмолилась она. — Я не хотела ее убивать! Это вышло случайно!
Признать, что ей больно, ей страшно. Доставить им удовольствие, попытаться их унять.
— Заткни пасть! Думаешь, мы на это купимся? Думаешь, мы не знаем, кто ты? Мы отобьем у тебя охоту, обещаю!
Марианна смолкла, глядя на превращенный в болото пол. Портье упер дубинку ей в подбородок, заставил поднять голову.
— Вспоминаешь ли ты троих детишек, которые нынче вечером оплакивают свою мать? Вспоминаешь, Гревиль?
— Да…
— Врешь, маленькая дрянь! Но мы тебя заставим вспомнить о них, гарантирую!
Ее поволокли к новым мучениям. Портье швырнул ее к Местру, тот ударил ее кулаком в лицо, потом отбросил к другому коллеге, который добавил еще. Минута за минутой длилась изуверская игра. Марианна даже не могла упасть, мощные руки все время ловили ее. То и дело она касалась коленями пола. Удары сыпались равномерно, через регулярные интервалы. По лицу, по телу, как заблагорассудится тому или иному из игроков.
Но вот Портье схватил ее за талию и уложил на стол, грубо впечатав лицом в бетон.
Тут она в первый раз потеряла сознание. Провалилась в одну из пресловутых черных дыр. В тихую и влажную пещеру. В гроб. В сумрак, где можно отдохнуть. Наконец.
Но в голове вновь зазвонили колокола. Струя холодной воды в лицо вернула Марианну в самое сердце чистилища. Она подняла веки на пятно галогенового света. Сделала глоток кислорода. Умереть.
Она молила свое сердце остановиться раз и навсегда. Но оно оказалось слишком выносливым. Портье грубо раздвинул ей ноги, приник к ней. Ствол между ног заряжен, полная обойма. Он нагнулся, улыбаясь, и Марианна увидела пожелтевшие зубы, отвратительное лицо. Ощутила гнилое дыхание. Гора жира, служившая ему животом, распласталась по ее телу.
— Что ты предпочитаешь, Марианна: дубинку или мой кончик?
Он держал ее за горло железной хваткой. Ей едва хватало воздуха, чтобы дышать, — какой уж там выбор! Но Портье потерял бдительность, и рука его оказалась слишком близко от ее рта. Марианна укусила эту руку со всей силы. Попробовала кровь врага. Офицер орал так, будто рука его попала в волчий капкан. Один из подчиненных пришел на помощь. Дубинка обрушилась на череп Марианны, Портье освободил свой палец, на котором отпечатался красный след от клыков. Силы у нее иссякли, но оставалось присутствие духа. И энергия отчаяния.
Она согнула ноги, выбросила их вперед, попала насильнику прямо по голове. Портье потерял равновесие, отлетел к стене, потом тоже отведал холодной грязной воды, затопившей камеру. В ответ на Марианну посыпался новый град ударов. Потом ее схватили за щиколотки, стиснули шею. Как тогда, в душевой. Только сейчас в нее вонзится не нож. Кое-что похуже.
Она вцепилась зубами в плоть — кажется, в чью-то руку. Вырвала еще один крик боли. Она будет биться до конца. До самой смерти. Она не умеет сдаваться. Покоряться.
Но Портье вернулся к своему делу. С лицом, залитым кровью. Марианна хорошо его приложила. Разбудила в нем ярость. Услышала, как звякнули ключи, прикрепленные к поясу, когда он спускал с себя штаны.
— Сукин сын! — заорала она.
Жюстина плакала горючими слезами. Закрыла глаза, не в состоянии остановить бесчинство. Марианна продолжала биться, уже с веревкой на шее. Голоса, подстегивающие насильника, выкрикивающие оскорбления, навсегда западали в душу, готовую отлететь.
Она стиснула зубы с такой силой, что разодрала щеку. С сомкнутыми губами, без единого крика погрузилась в ад, убиваемая изнутри. Пароксизм страдания. То, чего она так боялась. Чего избегала вплоть до сегодняшнего вечера.
Она то поднимала, то опускала веки, то видя, то не видя лица мучителей, обступивших жертву. Их глаза, налитые кровью, горящие ненавистью. Считала удары меча, раздиравшего ей живот, ритмично, с равными интервалами. Портье разошелся, воодушевленный ободряющими криками.
Но вдруг остановился. Замер. В полной тишине. Что-то холодное коснулось его затылка. Страшный суд в виде металлического ствола.
Сухой щелчок. Портье слегка повернул голову. Разжал пальцы, стиснутые на горле Марианны.
Посреди кошмара она различила высокий силуэт. И пистолет, приставленный к голове насильника.
— Ты отходишь, — приказал Даниэль. — Медленно…
Портье повиновался. Марианна издала полный боли крик. Первый.
— Не заводись! — всхлипнул Портье.
Даниэль надавил сильнее. Его голос звучал на удивление спокойно. Гладкий, ровный.
— Вы ее отпускаете. И освобождаете Жюстину. Иначе я вышибу мозги этому поганцу…
Надзиратели послушались. Марианна вздрогнула всем телом, потом упала со стола.
— Ты… ты… этого не сделаешь! — пролепетал Портье.
Даниэль взвел курок.
— Не искушай меня, — сказал он.
Вертухаи освободили Жюстину. Она вытащила изо рта полотенце, и все, что копилось внутри, мгновенно выплеснулось наружу. Будто прорвало плотину и кубометры грязной воды хлынули, заливая все вокруг. Она дрожала с головы до ног, в полной истерике, глаза от ярости и страха вылезли из орбит.
— Банда негодяев! Банда негодяев! Пристрели этих говнюков! Давай, Даниэль, пристрели их!
— Успокойся, — велел Даниэль. — Займись Марианной.
Жюстина прекратила вопить. Через короткое время нервы ее пришли в порядок. Она сняла с Марианны наручники, завернула ее в одеяло.
— Теперь вы все отсюда уходите, — продолжал Даниэль.
Портье пытался было подтянуть штаны, но ствол уперся ему в висок.
— Не двигаться!
Портье вытянул руки перед собой.