Искупление кровью
Часть 64 из 180 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
Вдруг послышались шаги. Она улыбнулась в полумраке. Он вошел, проскользнул в берлогу. Положил блок сигарет на стол, подкрался близко-близко, зная, что Эмманюэль не проснется. Руки судорожно сжимают подушку, ноги непроизвольно дергаются… Черные глаза взывают о помощи. Он протянул руку, она пошла за ним.
— Дурь принес? — прошептала Марианна. — А шприц?
— Да. У меня в кармане. Не беспокойся.
Они вышли из камеры, зашагали по безлюдным коридорам. Топча без стыда и совести сон узников. Он отворил дверь в библиотеку. Дрожа все сильнее и сильнее, Марианна приникла к нему:
— Мне нужно, прямо сейчас…
— Кто бы сомневался! — сказал он, гладя ее по волосам. — Я тебе принес еще маленький подарок…
Он выложил на стол пакетик, шприц, жгут. И будильник, совершенно новый. С красными цифрами, светящимися в темноте. Она поблагодарила его улыбкой. Ей не нравилось колоться при нем, но ждать целый час было невтерпеж. И она не могла предложить себя в состоянии, близком к кризису.
Когда Марианна воткнула иглу в вену, Даниэль отвернулся. Стал разглядывать книжные стеллажи. Все кончилось. Она уселась на палас. Достало силы выдернуть иглу, торчавшую из руки. Она легла на спину. Закрыла глаза.
Вторник, 14 июня, — камера 119 — 15:50
Жюстина открыла дверь:
— Добрый день, девочки! Идете на прогулку?
— Ага, — ответила Марианна, завязывая шнурки на кроссовках.
Утром она не выходила, но сидеть взаперти становилось тяжко. И теперь она набралась сил, чтобы выстоять перед другими. Взять на себя убийство Гиены.
— А я останусь, — сказала Эмманюэль. — Не хочется…
— Нужно выйти, Эмма!
— Она права, — поддержала Жюстина. — Надо подышать воздухом! Вам нечего бояться…
— Джованны больше нет! — напомнила Марианна даже с какой-то яростью.
— Но ее подружки остались!
— Если ты будешь держаться рядом со мной, они не посмеют тебя тронуть. Ну же, пошли…
— Я лучше останусь здесь, напишу письмо сыну…
— У тебя будет целый вечер, чтобы написать письмо! — взорвалась Марианна. — Давай пошевеливайся!
Эмманюэль вдруг разразилась слезами, уткнулась лицом в подушку.
— Не настаивай, — вздохнула Жюстина. — Оставь ее в покое…
Следом за надзирательницей Марианна вышла в коридор:
— Ты посмотрела, есть у меня свидание завтра?
— Мне очень жаль, Марианна. У тебя нет посетителей на этой неделе… Ни завтра, ни в субботу.
Марианна чуть не упала. Схватилась за перила лестницы.
— Я… Я хочу вернуться в камеру, — пробормотала она.
— Что с тобой? Ты совсем белая…
— Я хочу вернуться в камеру! — крикнула Марианна. — Открой мне дверь!
Прижавшись к двери сто девятнадцатой, она ждала.
— Не надо так нервничать, Марианна!
— Открой… Пожалуйста.
Она наконец вошла, Эмманюэль ошеломленно воззрилась на нее:
— Ты не пошла во двор?
Марианна закурила, бросилась на койку. Эмманюэль устремилась к ней:
— Но… Почему ты не спустилась вниз?
— Отстань!
Эмманюэль попятилась, села на стул. Марианна встала, расположилась под окном. Даже укол не сделаешь, поскольку Даниэль решил хранить наркотик у себя, для безопасности. Такое впечатление, будто ее ударили кинжалом в спину. Бросили, предали. Комиссар не вернется. Он посмеялся над ней. Его планы поменялись, он нашел другую заключенную, менее совестливую.
— Ну почему я не согласилась сразу! — вдруг завопила она. — Черт! Ну почему я не согласилась?!
Она ударила ногой в стену, потом кулаком. Еще и еще. Беленая стена окрасилась кровью, Эмманюэль поспешила на выручку.
— Перестань! — взмолилась она.
— Отлипни!
Она так сильно оттолкнула Эмманюэль, что та налетела на стол, опрокинула его и вместе с ним повалилась на пол. А Марианна продолжала бить. Калечила пальцы о бесчувственный бетон, вопила от ярости. Даже ударила разок головой. Эмманюэль ринулась к двери, забарабанила:
— На помощь! Скорее!
Надзирательницы были на прогулке. Но из окна Эмма не могла позвать: там неистовствовала Марианна. Лучше не становиться между нею и стеной! Иногда десять минут могут показаться вечностью. Но Эмманюэль повезло. Даниэль проходил по коридору, направляясь во двор.
— Сделайте что-нибудь! — молила Эмманюэль. — Она убьет себя!
Даниэль бросился на одержимую. Схватил ее за плечи, развернул. Получил прямо в грудь удар, предназначенный стене. Отлетел на два метра, но удержался на ногах. Марианна, не переставая отчаянно вопить, швырнула через всю камеру стул. Эмманюэль, повинуясь инстинкту выживания, вовремя присела. Потом ярость Марианны обратилась на койку, она попыталась расколотить стояк мощными пинками. Даниэль пожалел, что при нем нет наручников. Казалось, она даже не видит его, поглощенная самоуничтожением. Наконец он обхватил ее за талию, прижал к матрасу, уперся коленом в позвоночник. Она продолжала дергаться. Орала, кусала простыни. Начальник обратился к Эмманюэль, которая в ужасе отступила на другой конец камеры:
— Что произошло?
— Не знаю! Она пошла на прогулку, но не спустилась во двор, вернулась в камеру — и тут… Стала колотиться о стену!
— О’кей… Дайте сюда ваши шнурки!
Даниэль связал Марианне руки за спиной, поднял, попытался вывести. Но она так отбивалась, что покинуть камеру не удалось. Разве что тащить ее волоком, но Даниэль принял другое решение. Бросил Марианну, подошел к окну.
— Жюстина! Поднимись в сто девятнадцатую, быстро!
Марианна извивалась, лицо в кровавых потеках. Взбесившийся зверь. Эмманюэль хотела подойти, Даниэль не дал.
— Держитесь подальше, — приказал он. — Она опасна.
Жюстина прибежала, запыхавшись, и устремила на Марианну полный ужаса взгляд.
— Она съехала с катушек! — объяснил Даниэль. — Помоги доставить ее в санчасть!
Они взяли ее за руки, оторвали от пола. Но даже вдвоем не смогли вывести из камеры. Она так бесновалась, что могла вырваться, покалечиться.
— Пойду позову врача! — решила Жюстина. — А ты пока постарайся ее удержать…
Марианна все время дергалась, испуская жуткие крики. Даниэлю наконец удалось прижать ее к полу лицом вниз, его ста килограммов едва хватило, чтобы заставить ее лежать спокойно. Наконец вернулась Жюстина с главврачом. Пресловутым доктором Шезо.
— Что это с ней такое?
— Без понятия! — отвечал Даниэль. — Никак не могу ее успокоить!
Двое мужчин перенесли это торнадо на койку, привязали за щиколотки к деревянному стояку подручными средствами. Все лучше, чем уворачиваться от пинков. Шезо попытался действовать лаской:
— Что с вами случилось, Марианна?
Вместо ответа она издала звериный вопль. Все равно что расспрашивать глухого. Врач взял ее за подбородок, чтобы помешать гримасничать. Она так забилась, что чуть не разломала койку.
— Ладно, сделаю ей укол валиума… Это должно ее успокоить, тогда я смогу провести осмотр.
Через десять минут Марианна сложила оружие. Только стонала, широко открыв глаза. Явились два санитара с носилками.
* * *
Такое впечатление, что она ступает по вате, той же ватой набит и череп. Марианна двигалась медленно, держась за стену. Даниэль шел рядом, злясь на то, что ее отказались оставить в санчасти на ночь. У них не хватает коек! Вообще ничего не хватает. Не хватает персонала, не хватает коек, не хватает времени. Марианна остановилась.
— Дурь принес? — прошептала Марианна. — А шприц?
— Да. У меня в кармане. Не беспокойся.
Они вышли из камеры, зашагали по безлюдным коридорам. Топча без стыда и совести сон узников. Он отворил дверь в библиотеку. Дрожа все сильнее и сильнее, Марианна приникла к нему:
— Мне нужно, прямо сейчас…
— Кто бы сомневался! — сказал он, гладя ее по волосам. — Я тебе принес еще маленький подарок…
Он выложил на стол пакетик, шприц, жгут. И будильник, совершенно новый. С красными цифрами, светящимися в темноте. Она поблагодарила его улыбкой. Ей не нравилось колоться при нем, но ждать целый час было невтерпеж. И она не могла предложить себя в состоянии, близком к кризису.
Когда Марианна воткнула иглу в вену, Даниэль отвернулся. Стал разглядывать книжные стеллажи. Все кончилось. Она уселась на палас. Достало силы выдернуть иглу, торчавшую из руки. Она легла на спину. Закрыла глаза.
Вторник, 14 июня, — камера 119 — 15:50
Жюстина открыла дверь:
— Добрый день, девочки! Идете на прогулку?
— Ага, — ответила Марианна, завязывая шнурки на кроссовках.
Утром она не выходила, но сидеть взаперти становилось тяжко. И теперь она набралась сил, чтобы выстоять перед другими. Взять на себя убийство Гиены.
— А я останусь, — сказала Эмманюэль. — Не хочется…
— Нужно выйти, Эмма!
— Она права, — поддержала Жюстина. — Надо подышать воздухом! Вам нечего бояться…
— Джованны больше нет! — напомнила Марианна даже с какой-то яростью.
— Но ее подружки остались!
— Если ты будешь держаться рядом со мной, они не посмеют тебя тронуть. Ну же, пошли…
— Я лучше останусь здесь, напишу письмо сыну…
— У тебя будет целый вечер, чтобы написать письмо! — взорвалась Марианна. — Давай пошевеливайся!
Эмманюэль вдруг разразилась слезами, уткнулась лицом в подушку.
— Не настаивай, — вздохнула Жюстина. — Оставь ее в покое…
Следом за надзирательницей Марианна вышла в коридор:
— Ты посмотрела, есть у меня свидание завтра?
— Мне очень жаль, Марианна. У тебя нет посетителей на этой неделе… Ни завтра, ни в субботу.
Марианна чуть не упала. Схватилась за перила лестницы.
— Я… Я хочу вернуться в камеру, — пробормотала она.
— Что с тобой? Ты совсем белая…
— Я хочу вернуться в камеру! — крикнула Марианна. — Открой мне дверь!
Прижавшись к двери сто девятнадцатой, она ждала.
— Не надо так нервничать, Марианна!
— Открой… Пожалуйста.
Она наконец вошла, Эмманюэль ошеломленно воззрилась на нее:
— Ты не пошла во двор?
Марианна закурила, бросилась на койку. Эмманюэль устремилась к ней:
— Но… Почему ты не спустилась вниз?
— Отстань!
Эмманюэль попятилась, села на стул. Марианна встала, расположилась под окном. Даже укол не сделаешь, поскольку Даниэль решил хранить наркотик у себя, для безопасности. Такое впечатление, будто ее ударили кинжалом в спину. Бросили, предали. Комиссар не вернется. Он посмеялся над ней. Его планы поменялись, он нашел другую заключенную, менее совестливую.
— Ну почему я не согласилась сразу! — вдруг завопила она. — Черт! Ну почему я не согласилась?!
Она ударила ногой в стену, потом кулаком. Еще и еще. Беленая стена окрасилась кровью, Эмманюэль поспешила на выручку.
— Перестань! — взмолилась она.
— Отлипни!
Она так сильно оттолкнула Эмманюэль, что та налетела на стол, опрокинула его и вместе с ним повалилась на пол. А Марианна продолжала бить. Калечила пальцы о бесчувственный бетон, вопила от ярости. Даже ударила разок головой. Эмманюэль ринулась к двери, забарабанила:
— На помощь! Скорее!
Надзирательницы были на прогулке. Но из окна Эмма не могла позвать: там неистовствовала Марианна. Лучше не становиться между нею и стеной! Иногда десять минут могут показаться вечностью. Но Эмманюэль повезло. Даниэль проходил по коридору, направляясь во двор.
— Сделайте что-нибудь! — молила Эмманюэль. — Она убьет себя!
Даниэль бросился на одержимую. Схватил ее за плечи, развернул. Получил прямо в грудь удар, предназначенный стене. Отлетел на два метра, но удержался на ногах. Марианна, не переставая отчаянно вопить, швырнула через всю камеру стул. Эмманюэль, повинуясь инстинкту выживания, вовремя присела. Потом ярость Марианны обратилась на койку, она попыталась расколотить стояк мощными пинками. Даниэль пожалел, что при нем нет наручников. Казалось, она даже не видит его, поглощенная самоуничтожением. Наконец он обхватил ее за талию, прижал к матрасу, уперся коленом в позвоночник. Она продолжала дергаться. Орала, кусала простыни. Начальник обратился к Эмманюэль, которая в ужасе отступила на другой конец камеры:
— Что произошло?
— Не знаю! Она пошла на прогулку, но не спустилась во двор, вернулась в камеру — и тут… Стала колотиться о стену!
— О’кей… Дайте сюда ваши шнурки!
Даниэль связал Марианне руки за спиной, поднял, попытался вывести. Но она так отбивалась, что покинуть камеру не удалось. Разве что тащить ее волоком, но Даниэль принял другое решение. Бросил Марианну, подошел к окну.
— Жюстина! Поднимись в сто девятнадцатую, быстро!
Марианна извивалась, лицо в кровавых потеках. Взбесившийся зверь. Эмманюэль хотела подойти, Даниэль не дал.
— Держитесь подальше, — приказал он. — Она опасна.
Жюстина прибежала, запыхавшись, и устремила на Марианну полный ужаса взгляд.
— Она съехала с катушек! — объяснил Даниэль. — Помоги доставить ее в санчасть!
Они взяли ее за руки, оторвали от пола. Но даже вдвоем не смогли вывести из камеры. Она так бесновалась, что могла вырваться, покалечиться.
— Пойду позову врача! — решила Жюстина. — А ты пока постарайся ее удержать…
Марианна все время дергалась, испуская жуткие крики. Даниэлю наконец удалось прижать ее к полу лицом вниз, его ста килограммов едва хватило, чтобы заставить ее лежать спокойно. Наконец вернулась Жюстина с главврачом. Пресловутым доктором Шезо.
— Что это с ней такое?
— Без понятия! — отвечал Даниэль. — Никак не могу ее успокоить!
Двое мужчин перенесли это торнадо на койку, привязали за щиколотки к деревянному стояку подручными средствами. Все лучше, чем уворачиваться от пинков. Шезо попытался действовать лаской:
— Что с вами случилось, Марианна?
Вместо ответа она издала звериный вопль. Все равно что расспрашивать глухого. Врач взял ее за подбородок, чтобы помешать гримасничать. Она так забилась, что чуть не разломала койку.
— Ладно, сделаю ей укол валиума… Это должно ее успокоить, тогда я смогу провести осмотр.
Через десять минут Марианна сложила оружие. Только стонала, широко открыв глаза. Явились два санитара с носилками.
* * *
Такое впечатление, что она ступает по вате, той же ватой набит и череп. Марианна двигалась медленно, держась за стену. Даниэль шел рядом, злясь на то, что ее отказались оставить в санчасти на ночь. У них не хватает коек! Вообще ничего не хватает. Не хватает персонала, не хватает коек, не хватает времени. Марианна остановилась.