Искупление грехов

Весь отряд уже стянулся вокруг меня и Пятнашки, слушая разговор.

— Вы вроде тоже должны уже знать, — ответил я.

— Я знаю, кажется… Я тоже… — из толпы бойцов понеслись шепотки.

— Что это вообще за история? На нас же были амулеты! — возмущённо спросил Эр-нори. — Почему?

— Слишком сильное воздействие, — ответил ему Хохо. — А может, просто место дрянное.

— А амулеты? — не унимался Эр-нори. — Видения же…

— Да успокойся. Ты там тоже призраком был? — снова вступился Хохо.

— Призраком, — кивнул Эр-нори. — Что, все были призраками?

— У всех были видения? — спросил я, не дожидаясь ответа. — Пока будем завтракать, мне нужно узнать, кто из вас что видел. Это важно. Всё, готовим завтрак. Десятники со мной, с вас и начнём.

Завтракали мы долго — часа два. За это время мы с десятниками опросили всех и выяснили, что различных видений было немного. Кто-то видел пятерых пехотинцев, кто-то — жителей селения, кто-то — страшного старика в балахоне, который качал головой. Несколько бойцов наблюдали за тем, как играли на нашем пути странные подростки. Странные, потому что уже не были похожи на людей. Так или иначе, для нас интерес представляла только информация про солдат. Все указывали на один и тот же дом, который я и решил проверить при первой же возможности.





Глава 9




После завтрака я заставил всех обмотать руки запасной одеждой и тряпками — плотным слоем до локтя. Поглотитель мудрости всё ещё был окутан клубами пара, поэтому для обработки взяли дальний от него участок поля. Первым делом необходимо было пересадить живые ростки в предоставленные Соксоном горшки. Горшков у нас было около сотни, и пустых планировалось не оставлять. По опыту я знал, что проклятые растения выходят из земли довольно легко, несмотря на большое количество длинных корней. Поэтому каждый росток должны были выкапывать всего три бойца. Двое обкапывают стебель, третий — прикрывает, не давая стеблю времени найти в защите рук брешь.

Когда закончатся горшки, наступит время сбора остатков урожая — для этого будут использованы сразу три телеги, которые подгонят к десяткам. Бойцы будут вырывать ростки из земли и скидывать прямо в повозки. Если останется время, можно попробовать обобрать поле неподалёку от поглотителя. Через несколько часов, по нашим расчётам, мудрость вокруг закончится, и он начнёт стремительно остывать. Но именно в этот момент красные стебли начнут быстро сохнуть, становясь бесполезными.

Но гладко было в планах, а на деле всё получилось не так просто и легко. На этот раз ростки сопротивлялись и всеми силами отказывались пересаживаться со своего поля в горшок. При этом подземные побеги активно искали бреши в защите рук и тела, чтобы проникнуть туда и присосаться. Хохо оказался прав — выдираемые растения успевали попить крови сборщиков. И пусть пока последствия не ощущались, но к концу дня такая потеря крови может обернуться сильной слабостью.

Через пару часов работы стало ясно, что потребуется организовать обед. Я и Пятнашка, работавшие вдвоём, первый свой росток сумели вытащить только через час. И, надо сказать, оба испытывали небывалое облегчение от того, что у нас получилось. Стебель посадили в горшок и добавили туда почвы. Из горшка сразу начал подниматься туман.

— Над плантациями будут новые земли Линга, — хмуро заметила Пятнашка. — Шрам, давай следующий. Надо до обеда хотя бы штук пять вытащить.

Мы справились. К обеду все горшки были заполнены, и часть бойцов уже активно проделывала просеки в посадках, скидывая охапки побегов в телеги. Поглотитель и не думал при этом остывать, продолжая шипеть и исходить туманом. Когда по совету своих десятников я взглянул на происходящее другим взглядом — стало понятно, почему. Со стороны домов и с новой границы туч в нашу сторону накатывали волны искр. Местный хозяин не собирался отдавать свои земли без боя, да и жители деревни явно не жаждали покидать свой жуткий дом. Если вообще могли. Поэтому участок с поглотителем буквально переполняла мудрость.

С одной стороны, это было и хорошо — побеги при такой подпитке не умирали за день, как их дикие собратья, а продолжали расти. С другой стороны — очень скоро поглотитель просто иссякнет, превратившись в графитовую глыбу. И выдержит ли он хотя бы до конца дня — было непонятно. А терять поглотитель было откровенно жалко. За обедом само собой возникло совещание, которое слушали почти все бойцы, активно выражая своё мнение.

— Надо заканчивать, — произнёс Ша-арми, когда бойцы отряда молча ели посреди лагеря. — Нельзя тут надолго задерживаться.

— Надолго никто и не собирается. Утром убираем поглотитель и уходим, — ответил я, понимая, что на этом всё не закончится.

— Шрам, я всё понимаю, — не унимался десятник, — но это слишком опасно. Посмотри на этот агрегат — он же весь паром исходит. Он просто не продержится до утра.

— Арми, у нас есть второй. Поставим для подстраховки и его тоже, — устало ответил я.

— Арми, да в чём дело? — не поняла Пятнашка. — Собираем стебли, грузимся и уходим. Обычно у нас работа опаснее.

— Да мне тупо страшно, — выпалил Ша-арми, краснея от уха до уха. — Постоянно дёргаюсь, и бойцы многие тоже. Ощущение, что за нами следят… вот-вот нападут. Ну невыносимо же!..

— Надо потерпеть один день, — ответил Хохо, покосившись на одобрительно гудящих рядовых бойцов. — Чего ты так переполошился?

— Согласен с Арми, — неожиданно сказал Нож. — Я тут не хочу ночевать вот совсем. Ночью мы будем спать — и если эти сдвинут границу тумана, то все мы там без защиты амулетов и окажемся.

— Шра-а-ам! Давайте не будем ночевать тут! — Зенка, видимо, выразила общее мнение.

Обводя взглядом лица своих соратников, я видел уверенные кивки. Даже Молчок расщедрился на фразу:

— Шрам, всё понимаю, но это на самом деле….

— Дерьмо полное, — подсказал Ша-арми.

Оценка была одобрена гулом.

— Поддерживаю вас, друзья мои и соратники! Проникся вашей болью и переживаниями! — проговорил Хохо. — Хотелось бы уточнить ваши предложения?

— Сваливать! — крикнул сидящий в отдалении Орун. — Прям ща!

Гул и хохотки стали ещё одобрительнее.


— Ну так вот как получается? Предположим, мы свалили, — продолжил Хохо, — а завтра девушки скажут, что кончились мази, а денег — нет. И начальство шлёт нас новые поглотители ставить. И что будете делать? Волосы на попах рвать? Ну те, у кого они отросли.

— Хохо, ты к чему? — буркнул Нож.

— К тому, что мы все сюда вылезли набрать деньжат. Ибо их стало что-то мало в последнее время. И вариантов у нас немного, — объяснил Хохо. — Либо сейчас набираем денег, либо всем придётся резать большое и вкусное жалование, чтобы казну сотни наполнить. И кто тут хочет остаться без денег?

— Эй, так не честно!… Не нравится!… Помогите, деньги отбирают! — бойцы оказались в общем и целом единодушны в оценке и этого предложения.

— Ну вот и подбирайте способы, чтобы и с деньгами всё сложилось, и всех устраивало, — закончил Хохо. — А то разнылись как селяне-горожане: «Страшно! Сваливаем!». Всем страшно!

— Хотя бы не ночевать, — мрачно сказал Нож, глянув на меня. — Опасно это.

— Хорошо, — согласился я. — Ночевать не будем. Тогда надо перенести лагерь. На переход — минимум. Но заполнить телеги надо.

Судя по гулу, бойцы одобрили.

— Значит, после обеда переносим лагерь, а потом работаем так, как до обеда нам и не снилось, — сказал я, и гул стал уже не таким одобрительным. — Я тоже не хочу всем этим заниматься! И не хочу лезть в шестой дом, где погибли солдаты гарнизона. Но буду и работать, и в дом лезть. А ещё я совсем не хочу влезать в ваше жалование, чтобы обеспечить отряд едой и медикаментами.

— Давайте мы перенесём лагерь, — предложила Лента. — Всех девушек под командование Пятнашки — и переносим. Всё равно от нас в поле помощи мало.

— Тоже верно, — согласился Хохо. — Справитесь?

— Справимся, — успокоила его Пятнашка. — Только получается, что мы от неприятной работы отлыниваем… Что?..

Девушка уставилась на Молчка, который помахал на её словах руками, сцепленными в замок, и улыбнулся.

— Молчок считает, и хорошо, что отлыниваете, — перевёл Одноглазый и поднял руку. — Я поддерживаю.

Мужская часть отряда дружно подняла руки, и Пятнашка сдалась:

— Ну и раз вы такие добрые, то и ладно.

— Вот и хорошо, — согласился я. — Тогда девушки переносят лагерь на переход от границы, а мы заканчиваем сбор побегов. Мне нужно будет…

— Я, Ша-арми, Одноглазый, Суч, Пузо, — предложил Эр-нори. — Мы с тобой сходим и подстрахуем.

— Хорошо, тогда так и сделаем, — согласился я с таким самоназначением. — И ещё надо будет как-то привязать верёвку к поглотителю, если он так и будет парить… Идеи есть, как это сделать?

— А зачем верёвку? — спросил Пузо.

— Поглотитель надо вытащить, — пояснил я.

— Давайте кто-нибудь попробует подбежать. Замотается тряпками мокрыми, — предложил Хохо, — быстро накинет петлю и отбежит?

— И кто побежит? — спросил Нож.

— Назначенный «доброволец»? — предложил Хохо.

— Не, такое чисто на добровольной основе, — не согласился Нож. — А на это дело добровольцев не будет.

— Будут, — неожиданно сказал боец из десятка Эр-нори, Лютый. Раньше он был в десятке Шестого, а в новом отряде прибился к Кривому. — Всё красиво сделаю! И не заматывайте, я вплотную подходить не буду.

— Да? Расскажи, как ты это сделать собираешься? — поинтересовался я.

— Петлю на верёвке сделаю самозатягивающуюся, — ответил тот. — И накину издалека.

— И попадёшь? — спросил Нож.

— Ну да! — Лютый гордо выпятил грудь, но, заметив сомнение во взглядах, быстро исправился. — Попытки с десятой — точно попаду!

— Тогда так и решим. Готовь петлю сейчас, и пускай она ждёт своего часа, — ответил я. — Пятнашка, собирай девочек и приступайте. Все остальные — на поле. Я в этот дом из видений. Те, кто со мной — пошли. Времени мало, и рассиживаться смысла нет.

Бойцы потянулись на поле, а я со своей группой поддержки отправился к шестому дому. Поглотитель теперь был единственным источником тумана, поэтому селение удалось рассмотреть в подробностях. Ничего в нём необычного не было. Во время похода к Мобану мы успели насмотреться на такие. Пара сотен низеньких одноэтажных домов — в основном, из дерева, обмазанного глиной. Соломенные крыши и окна, затянутые плёнкой. Для этого использовались обычно рыбьи пузыри или сушёные внутренности скотины — то ли мочевой пузырь, то ли ещё какой-то орган. Я особо не разибрался, если честно.

Селение пребывало в запустении — огороды заросли местной хищной травой, какими-то мясистыми побегами с шипами, вьюном и темными папоротниками. Под солнечными лучами вся эта растительность начинала вонять болотом и тлением. А без защиты тумана так и вовсе начинала гнить. В доме никакого беспорядка не было — всё стояло на своих местах. Небольшая каменная печка, стол с простыми табуретами, лежанки с соломенными матрасами. Пара сундуков, шкаф — а на полу толстый слой пыли. На неё мне и указали. Следы сапог были ещё отчетливо видны, хотя и успели слегка запылиться.

Пять пар ног. Пять человек прошли к плетёной дверце в дальней стене, которая вела во вторую комнату, и уже не вышли оттуда. Я прошёл к двери и открыл. За ней была темнота. Вспомнив уроки, которые иногда перехватывал от Соксона, я взглянул другим взглядом и попытался объединить искры мудрости в нужный узор. И не смог. Тяжело вздохнув, повернулся к бойцам:

— Никто фонарь с собой не брал? Или факел?

— Сейчас свечу со стола принесу, — ответил Нож.

На столе и в самом деле стояла большая свеча. Было видно, что раньше её неоднократно жгли по вечерам местные жители. Несколько движений по огниву — и свеча загорелась. Нож передал её мне, а сам пристроился рядом. Я снова открыл плетёную дверь, сделал шаг вперёд, занеся свечу над головой — и споткнулся.

— Да чтоб меня! — в сердцах выдал я, подхваченный Ножом и Пузом.