Искупление грехов
Часть 11 из 65 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
Факс кивнул и повернулся к своим карсам:
— Всё слышали? Готовьте солдат. И чтоб завтра же могли мне всё показать!
В тот день я побывал у торговца, в администрации, у егерей и у Ниама. Вечером я отдал себя в руки Молчка, который под одобрительный гул зрителей наглядно показал мне, что все мои умения в кулачном бою стоят не больше десяти его ударов. И то, что кулаки у него были замотаны толстым слоем тряпок — не сильно меня спасало. Единственное, чем я мог бы гордиться, но гордиться не получалось — я продержался на занятиях больше часа. Когда я и Молчок сидели, отдыхая — я от побоев, а он от избиений — боец не преминул мне показать, что не стоит пропускать тренировки: развёл руками, а потом указал на меня пальцем.
— Ну да, ты прав, — согласился я. — Мог бы и лучше.
Молчок победно посмотрел на меня.
— Просто устал. И не о том думаю.
— Во! — кивнул тот.
— Обещаю, что буду теперь ходить регулярно и наверстаю. Не сердись, — успокоил его я. — Впереди ещё шесть дней. Можешь гонять меня, как сегодня.
Скептический взгляд на меня и в сторону ворот достаточно красноречиво объяснил мне, что со мной будет через шесть дней. Но я был не согласен:
— Ну знаешь, бывало и хуже! С синяками и ссадинами я уж как-нибудь… переживу как-нибудь.
И ведь пережил же. В те дни меня больше заботило то, что Пятнашка ото всех скрывала наши отношения, а я не хотел пропускать ночи в её объятиях. И вот сокрытие наших с ней встреч и было самым занимавшим меня вопросом.
Очередная вылазка была самым настоящим кошмаром, хоть и обошлась почти без ранений. Можно даже сказать, что прошла она буднично, хоть и потратили мы на неё шесть дней — проверяя поглотители с севера и до самого моря. Заменить надо было более полутора десятков, но больше пришлось натерпеться от того, как ладили вверенные мне бойцы. Самыми дисциплинированными были пехотинцы. Вот уж к кому, а к ним у меня никаких нареканий не было — почти образцово-показательное поведение.
Егеря опять активно своевольничали и срывались в неожиданные «разведки», исчезая ещё до того, как их успевали остановить. Отряд и командир были новыми, и жизнь их пока не научила ничему. Возвращались они с совершенно бесполезными сведениями о том, что впереди всё спокойно, но прямые приказы находиться рядом с отрядом — старательно игнорировали. Закончилось всё, правда, предсказуемо, но только в последний день. Егеря, как обычно, унеслись прочь, и нашли мы их только к обеду — сладко спящими на поляне сон-цветов неподалёку от границы земель. Я на такие цветы не попадал, а вот те, кому не повезло, рассказывали об интереснейших снах и кошмарной головной боли после пробуждения. Но это только те, кто проснулся.
Предложение карса пехоты Пфина — «Да оставь ты их тут цветочки мять! Заберём через недельку тушки» — было очень заманчивым и совершенно невыполнимым. Забрали мы и разведчиков, и их кирри, которые животными были умными и от цветов ушли подальше, как только их хозяев одолела дрёма.
Но всё это было в последний день, а всё остальное время мне приходилось выстраивать бойцов так, чтобы между егерями, нори из Форта и пехотинцами располагались люди из моего отряда. После первого дня я понимал и нори, и пехотинцев. Кулаки чесались постоянно.
С нори из форта тоже приходилось тяжело. В этот раз десяток состоял из ветеранов, половина из которых не перешла в вэри только потому, что «осталось ещё чуть-чуть». Так что каждый вечер и даже во время марша я получал массу ценных советов, из которых в текущей ситуации применить удалось только два. Все остальные я просто старался запоминать на будущее. Всё-таки советы поступали от людей опытных и в Диких Землях пригодятся. Но в землях Линга цена им была — два-три часа потраченного впустую времени. Я уже на третий день набрался решимости прекратить всё это, когда Пятнашка подошла ко мне и шепнула на ухо: «Шрам, будь к людям терпимее». Вот её советы в любой ситуации к месту оказывались — и на это никак не влияло, ночует ли она в своём домике или у меня, как в последнее время. Пришлось слушать советы «почти вэри» и дальше.
К тому дню, когда мы вернулись в посёлок, я устал больше всех. А впереди предстоял достаточно опасный и утомительный поход за красными стеблями. Об этом знали только десятники, а остальным бойцам мы пока ничего не сообщали — сами поймут, когда выступим. Вечером прибыл посыльный из администрации с запросом от Соксона — самого мудреца я навестил ещё утром, и на следующий день мы выступили.
Впервые за пару месяцев в полном составе. Все пятьдесят бойцов и четыре дополнительных телеги, на одной из которых везли горшки. Двигались мы прямо в сторону границы земель Линга — к туче. Стебли можно было найти только там, и без подпитки жили они два-три дня. Лучше всего было рвать их в первые сутки: образцы, сорванные после второго дня работы поглотителей, Соксон признал негодными.
Первое место оказалось пустышкой. Раньше вдоль оврага, по дну которого по направлению к реке Аирене тёк ручей, зарослей было много — и я ожидал, что их будет немало и в той части, которую ещё не очистили. Но разведчики, проехавшиеся вдоль оврага, вернулись с неутешительными новостями — ручей пересох, и стеблей не было. Следующее место тоже не порадовало — стеблей было мало и все чахлые. Пришлось соваться в самое неприятное место, которое я специально приберегал напоследок — к пустому селу.
Область действия поглотителей мудрости во время установки немного не дотянула до окраинных домов. Раньше это было обычное поселение на пару сотен домов, выросшее на берегу маленькой и мелкой речушки, которой, тем не менее, хватало для полива полей. Посевы тянулись в сторону города рядом с селом, и одно поле было сейчас заполнено нужными стеблями. Вот только село вызывало у меня какой-то ненормальный страх. Отряд остановился на границе туч и долго вглядывался в туман. Перед тем, как ставить поглотитель, решили устроить привал и заночевать. Пока отряд разбивал лагерь, мы с десятниками осмотрели место проведения работ. И первым, как всегда, высказался Хохо. По делу, надо сказать.
— Шрам, поздравляю! Это самое уютное место для лагеря и полевых работ.
— Спасибо, Хохо. Я знал, что тебе оно понравится, — подыграл ему я, хотя от жути меня уже потряхивало.
— Друзья мои, оцените эту укромную темноту окон, прикосновение холодных взглядов из пустоты, волны ненависти обитателей…
— Хохо, заткнись! — попросила Пятнашка и невзначай прижалась ко мне. — Шрам, а ничего получше не найти?
— Я так понимаю, — вступился за меня Эр-нори, — всё остальное мы уже осмотрели. Может, там дальше и есть ещё места…
— И может быть, уже и были, — согласился Ша-арми.
— А может, и были, — не стал возражать Эр-нори, — но мы их просто не нашли… А тут — смотри…
— Не хочу смотреть, — ответила девушка.
— Я тоже, — признался я. — Меня от этого места всего потряхивает. Но, честное слово, я не знаю других мест. Скажите, что оно того не стоит — мы развернёмся и уйдём. С Соксоном я договорюсь… Наверно…
— Но-но-но! — возмутился Хохо. — Сказал «деньги», а теперь на попятную? Нет уж! Дорогие мои, перед нами раскинулось поле на…. Тысяч на пятьдесят ули, даже за вычетом обещанного бойцам! И десять тысяч мы можем завтра на нём нарвать. Давайте не упускать шанс быстрого и почти честного обогащения!
— Вот насчёт честности я бы помолчал, — вставил Ша-арми, разглядывая видимую часть поля, засаженную стеблями. — Товар-то так себе… средненькой законности, с учётом его опасности для окружающих.
— Польза от него тоже какая-никакая есть, — возразил Эр-нори. — Тут, знаешь, не к нам вопросы. Мы только стебли рвём. Кстати, как мы от них спасаться будем? Никак?
— Только ловкостью рук и дополнительной обмоткой конечностей, — признался я. — Можно было бы массово закупить каких-нибудь перчаток из кожи. Но вот как это сделать быстро и не вызвав лишних подозрений?
— Прекрасно! — резюмировал Хохо. — Гордитесь: будущие покупатели зелья получат капельку наших жизней. Я бы сказал, что в эту работу мы вкладываем часть своей души…
— Хохо, я тебя ночью убью, — пообещала Пятнашка, и тот заткнулся.
— Я в этом вижу только один плюс, — решил подбодрить я всех. — Поглотители останутся тут, и это село перестанет вызывать ужас каждый раз, когда проезжаешь мимо.
— Я бы предпочла продолжать проезжать мимо, — хмуро ответила Пятнашка.
Решимости за ночь ни у кого не прибавилось. Те бойцы, которым довелось постоять в карауле, рассказывали на утро странные истории. То они видели людей, то со стороны границы туч начинало доноситься зловоние. Иногда из темноты раздавался женский смех. А Надо вообще сказал, что видел в отдалении пятерых пехотинцев из гарнизона.
После утреннего обмена впечатлениями отряд вооружился и надел защитные амулеты. Я взял один из поглотителей и приказал:
— Так, выдвигаемся между селением и полем. Проходим шагов триста… Проходим быстро! Я ставлю поглотитель, и мы отступаем в лагерь. Потом завтракаем, — на этих словах раздался одобрительный гул, — и приступаем к сбору урожая. Готовсь!… Пошли.
Первые ряды бойцов втянулись под тучи и приблизились к домам на окраине. В тёмных провалах невозможно было разглядеть внутреннее убранство домов, но казалось, что за нами оттуда постоянно наблюдают. Туман вскинулся, заклубился и надвинулся со всех сторон. Зашевелились проклятые растения, а потом всё исчезло. Отряд, трава, туман…
Я остался на том же месте, а вокруг стояли люди — мужчины, женщины. Они были вполне живыми и реальными, смотрели на меня, но ничего не делали. Мир вокруг был погружён в тот же холодный полумрак, но в то же время всё изменилось.
— Уходи! — произнёс один из мужчин, указав на меня пальцем.
Я хотел ответить, но понял, что не могу. Стоило окинуть взглядом самого себя, чтобы понять — тут я всего лишь призрак.
— Убирайся, грешник, тебе не место здесь!
«Да я и не здесь», — подумал я, снова оглядываясь. Хотел пойти вперёд, посмотреть, что там дальше — но пошевелиться я тоже не мог.
Всё исчезло.
Я снова стоял на том же месте, но в этот раз передо мной было разрушенное селение, по которому кралась пятёрка имперских солдат. Они подошли к первому дому и заглянули внутрь. Немного помявшись, один достал факел и запалил.
— Что вы там мнётесь, придурки? — раздался знакомый голос графа Эгона, одного из сотников. — Проверьте несколько домов и назад!
Голос графа раздавался у меня за спиной, но повернуться я не мог. Хотя понимал, что если бойцы пробудут тут ещё несколько минут, то им не выжить. Амулетов у них явно не было. Вот пятёрка втянулась в дом и вскоре вышла назад.
— Пусто! — сообщил, видимо, старший в пятёрке.
— Проверяйте следующие! — снова голос графа Эгона.
Ещё один дом. Потом ещё. В шестом по счёту доме что-то пошло не так. Мелькавший в оконных проёмах факел неожиданно потух, туман закрутился вокруг строения, и оттуда раздались крики бойцов, лязг металла, стук, крик: «Командир, есть!» — а потом всё стихло.
— Эй! Ксатран! — голос графа Эгона звучал обеспокоенно. — Ксатран, будь ты проклят! Отзовись!
— Они мертвы, высокородный, — ответили графу опять же у меня за спиной.
Всё снова изменилось, и я наконец ощутил своё тело. Вокруг застыли бойцы моего отряда на тех же местах, где всех застало видение. Многие как-то потерянно смотрели по сторонам.
— Не стоим! — крикнул я, преодолевая собственную растерянность. — Вперёд! Вперёд!
И люди послушались. Зашуршала под ногами трава, зазвенели доспехи, и отряд снова двинулся к своей цели. Навстречу нам из домов выходили призрачные мужчины и женщины, держа в руках призрачные вилы и косы — и направляя их в нашу сторону.
— Не останавливаемся! Идём прямо в призраков! — крикнул я. — Ничего они вам не сделают! Быстрее!
Сами призраки, может, нам ничего и не сделают, но я чувствовал, что скоро появятся защитники, которые умеют справляться с такими, как мы — состоящими из плоти и крови. И крови эти самые защитники нам попортят немало. Мир вокруг принял наши правила и собирался играть по ним.
— Отряд, бегом! Бегом! — первым на бег перешёл я.
Полсотни бойцов кинулось вперёд. Двести шагов, ещё хотя бы сотню — и можно ставить поглотитель. Призраки остались за спиной. Туман закручивался спиралью, и я принялся вглядываться в мир другим взглядом. Момент, когда нас хотели снова кинуть в малый мир — пусть и как призраков — я уловил. И успел раскидать в стороны узор из искр. А ещё через несколько секунд рывком вырвался вперёд и поставил треногу на заранее присмотренном месте.
— Назад! Все назад, быстрым шагом! — выкрикнул я приказ, срывая с кристалла защиту.
Пахнуло жаром, а я развернулся и кинулся к отряду. За спиной долетела злость, и, не выдержав, я обернулся.
Сзади, на самой границе видимости, застыла очередная невообразимая тварь — высокая, бледная, с руками и ногами. Вот только рук было штук шесть. На концах пальцев — тонкие чёрные когти или ногти. Если честно, я не рассмотрел. На голове и подбородке — такие же чёрные иглы. И белесые глаза, разглядывающие меня.
— Шра-а-ам! — раздался в ушах истошный крик Пятнашки.
Стряхнув оцепенение, я резко обернулся. Отряд почти дошёл до края селения. Пришлось броситься догонять. Призраки селян исчезли, и даже клочья тумана встречались реже. Отряд быстро выскочил за границу туч. И я уже подбегал к границе, когда за спиной раздался тоскливый вой. «Не оборачиваться!» — приказал я себе. Ещё шаг, и я оказался в объятиях солнечного света и любимой девушки.
— Ты зачем остановился? Совсем дурак, что ли?! — закричала она, продолжая меня обнимать.
Ну… Если кто из отряда ещё и не догадывался, что нас с Пятнашкой связывает, то теперь это была всем известная тайна. Иными словами, совсем уже никакая не тайна.
— Всё в порядке. Мы успели, — успокоил я девушку.
— Мы — успели, а вот ты стоял как истукан! — обиженно проговорила она, ткнувшись в меня носом.
— Кто это был? — спросил подошедший Ша-арми.
— Местный хозяин, один из алхимиков, — не задумываясь, ответил я и сам удивился этому знанию. И неожиданно понял, как близко мы все были к тому, чтобы оказаться во власти земель Линга. — Он пытался нас остановить, принял наши правила и не успел…
— Не хочу знать, откуда ты это знаешь, — заметил Одноглазый, тоже подошедший поближе.
— Всё слышали? Готовьте солдат. И чтоб завтра же могли мне всё показать!
В тот день я побывал у торговца, в администрации, у егерей и у Ниама. Вечером я отдал себя в руки Молчка, который под одобрительный гул зрителей наглядно показал мне, что все мои умения в кулачном бою стоят не больше десяти его ударов. И то, что кулаки у него были замотаны толстым слоем тряпок — не сильно меня спасало. Единственное, чем я мог бы гордиться, но гордиться не получалось — я продержался на занятиях больше часа. Когда я и Молчок сидели, отдыхая — я от побоев, а он от избиений — боец не преминул мне показать, что не стоит пропускать тренировки: развёл руками, а потом указал на меня пальцем.
— Ну да, ты прав, — согласился я. — Мог бы и лучше.
Молчок победно посмотрел на меня.
— Просто устал. И не о том думаю.
— Во! — кивнул тот.
— Обещаю, что буду теперь ходить регулярно и наверстаю. Не сердись, — успокоил его я. — Впереди ещё шесть дней. Можешь гонять меня, как сегодня.
Скептический взгляд на меня и в сторону ворот достаточно красноречиво объяснил мне, что со мной будет через шесть дней. Но я был не согласен:
— Ну знаешь, бывало и хуже! С синяками и ссадинами я уж как-нибудь… переживу как-нибудь.
И ведь пережил же. В те дни меня больше заботило то, что Пятнашка ото всех скрывала наши отношения, а я не хотел пропускать ночи в её объятиях. И вот сокрытие наших с ней встреч и было самым занимавшим меня вопросом.
Очередная вылазка была самым настоящим кошмаром, хоть и обошлась почти без ранений. Можно даже сказать, что прошла она буднично, хоть и потратили мы на неё шесть дней — проверяя поглотители с севера и до самого моря. Заменить надо было более полутора десятков, но больше пришлось натерпеться от того, как ладили вверенные мне бойцы. Самыми дисциплинированными были пехотинцы. Вот уж к кому, а к ним у меня никаких нареканий не было — почти образцово-показательное поведение.
Егеря опять активно своевольничали и срывались в неожиданные «разведки», исчезая ещё до того, как их успевали остановить. Отряд и командир были новыми, и жизнь их пока не научила ничему. Возвращались они с совершенно бесполезными сведениями о том, что впереди всё спокойно, но прямые приказы находиться рядом с отрядом — старательно игнорировали. Закончилось всё, правда, предсказуемо, но только в последний день. Егеря, как обычно, унеслись прочь, и нашли мы их только к обеду — сладко спящими на поляне сон-цветов неподалёку от границы земель. Я на такие цветы не попадал, а вот те, кому не повезло, рассказывали об интереснейших снах и кошмарной головной боли после пробуждения. Но это только те, кто проснулся.
Предложение карса пехоты Пфина — «Да оставь ты их тут цветочки мять! Заберём через недельку тушки» — было очень заманчивым и совершенно невыполнимым. Забрали мы и разведчиков, и их кирри, которые животными были умными и от цветов ушли подальше, как только их хозяев одолела дрёма.
Но всё это было в последний день, а всё остальное время мне приходилось выстраивать бойцов так, чтобы между егерями, нори из Форта и пехотинцами располагались люди из моего отряда. После первого дня я понимал и нори, и пехотинцев. Кулаки чесались постоянно.
С нори из форта тоже приходилось тяжело. В этот раз десяток состоял из ветеранов, половина из которых не перешла в вэри только потому, что «осталось ещё чуть-чуть». Так что каждый вечер и даже во время марша я получал массу ценных советов, из которых в текущей ситуации применить удалось только два. Все остальные я просто старался запоминать на будущее. Всё-таки советы поступали от людей опытных и в Диких Землях пригодятся. Но в землях Линга цена им была — два-три часа потраченного впустую времени. Я уже на третий день набрался решимости прекратить всё это, когда Пятнашка подошла ко мне и шепнула на ухо: «Шрам, будь к людям терпимее». Вот её советы в любой ситуации к месту оказывались — и на это никак не влияло, ночует ли она в своём домике или у меня, как в последнее время. Пришлось слушать советы «почти вэри» и дальше.
К тому дню, когда мы вернулись в посёлок, я устал больше всех. А впереди предстоял достаточно опасный и утомительный поход за красными стеблями. Об этом знали только десятники, а остальным бойцам мы пока ничего не сообщали — сами поймут, когда выступим. Вечером прибыл посыльный из администрации с запросом от Соксона — самого мудреца я навестил ещё утром, и на следующий день мы выступили.
Впервые за пару месяцев в полном составе. Все пятьдесят бойцов и четыре дополнительных телеги, на одной из которых везли горшки. Двигались мы прямо в сторону границы земель Линга — к туче. Стебли можно было найти только там, и без подпитки жили они два-три дня. Лучше всего было рвать их в первые сутки: образцы, сорванные после второго дня работы поглотителей, Соксон признал негодными.
Первое место оказалось пустышкой. Раньше вдоль оврага, по дну которого по направлению к реке Аирене тёк ручей, зарослей было много — и я ожидал, что их будет немало и в той части, которую ещё не очистили. Но разведчики, проехавшиеся вдоль оврага, вернулись с неутешительными новостями — ручей пересох, и стеблей не было. Следующее место тоже не порадовало — стеблей было мало и все чахлые. Пришлось соваться в самое неприятное место, которое я специально приберегал напоследок — к пустому селу.
Область действия поглотителей мудрости во время установки немного не дотянула до окраинных домов. Раньше это было обычное поселение на пару сотен домов, выросшее на берегу маленькой и мелкой речушки, которой, тем не менее, хватало для полива полей. Посевы тянулись в сторону города рядом с селом, и одно поле было сейчас заполнено нужными стеблями. Вот только село вызывало у меня какой-то ненормальный страх. Отряд остановился на границе туч и долго вглядывался в туман. Перед тем, как ставить поглотитель, решили устроить привал и заночевать. Пока отряд разбивал лагерь, мы с десятниками осмотрели место проведения работ. И первым, как всегда, высказался Хохо. По делу, надо сказать.
— Шрам, поздравляю! Это самое уютное место для лагеря и полевых работ.
— Спасибо, Хохо. Я знал, что тебе оно понравится, — подыграл ему я, хотя от жути меня уже потряхивало.
— Друзья мои, оцените эту укромную темноту окон, прикосновение холодных взглядов из пустоты, волны ненависти обитателей…
— Хохо, заткнись! — попросила Пятнашка и невзначай прижалась ко мне. — Шрам, а ничего получше не найти?
— Я так понимаю, — вступился за меня Эр-нори, — всё остальное мы уже осмотрели. Может, там дальше и есть ещё места…
— И может быть, уже и были, — согласился Ша-арми.
— А может, и были, — не стал возражать Эр-нори, — но мы их просто не нашли… А тут — смотри…
— Не хочу смотреть, — ответила девушка.
— Я тоже, — признался я. — Меня от этого места всего потряхивает. Но, честное слово, я не знаю других мест. Скажите, что оно того не стоит — мы развернёмся и уйдём. С Соксоном я договорюсь… Наверно…
— Но-но-но! — возмутился Хохо. — Сказал «деньги», а теперь на попятную? Нет уж! Дорогие мои, перед нами раскинулось поле на…. Тысяч на пятьдесят ули, даже за вычетом обещанного бойцам! И десять тысяч мы можем завтра на нём нарвать. Давайте не упускать шанс быстрого и почти честного обогащения!
— Вот насчёт честности я бы помолчал, — вставил Ша-арми, разглядывая видимую часть поля, засаженную стеблями. — Товар-то так себе… средненькой законности, с учётом его опасности для окружающих.
— Польза от него тоже какая-никакая есть, — возразил Эр-нори. — Тут, знаешь, не к нам вопросы. Мы только стебли рвём. Кстати, как мы от них спасаться будем? Никак?
— Только ловкостью рук и дополнительной обмоткой конечностей, — признался я. — Можно было бы массово закупить каких-нибудь перчаток из кожи. Но вот как это сделать быстро и не вызвав лишних подозрений?
— Прекрасно! — резюмировал Хохо. — Гордитесь: будущие покупатели зелья получат капельку наших жизней. Я бы сказал, что в эту работу мы вкладываем часть своей души…
— Хохо, я тебя ночью убью, — пообещала Пятнашка, и тот заткнулся.
— Я в этом вижу только один плюс, — решил подбодрить я всех. — Поглотители останутся тут, и это село перестанет вызывать ужас каждый раз, когда проезжаешь мимо.
— Я бы предпочла продолжать проезжать мимо, — хмуро ответила Пятнашка.
Решимости за ночь ни у кого не прибавилось. Те бойцы, которым довелось постоять в карауле, рассказывали на утро странные истории. То они видели людей, то со стороны границы туч начинало доноситься зловоние. Иногда из темноты раздавался женский смех. А Надо вообще сказал, что видел в отдалении пятерых пехотинцев из гарнизона.
После утреннего обмена впечатлениями отряд вооружился и надел защитные амулеты. Я взял один из поглотителей и приказал:
— Так, выдвигаемся между селением и полем. Проходим шагов триста… Проходим быстро! Я ставлю поглотитель, и мы отступаем в лагерь. Потом завтракаем, — на этих словах раздался одобрительный гул, — и приступаем к сбору урожая. Готовсь!… Пошли.
Первые ряды бойцов втянулись под тучи и приблизились к домам на окраине. В тёмных провалах невозможно было разглядеть внутреннее убранство домов, но казалось, что за нами оттуда постоянно наблюдают. Туман вскинулся, заклубился и надвинулся со всех сторон. Зашевелились проклятые растения, а потом всё исчезло. Отряд, трава, туман…
Я остался на том же месте, а вокруг стояли люди — мужчины, женщины. Они были вполне живыми и реальными, смотрели на меня, но ничего не делали. Мир вокруг был погружён в тот же холодный полумрак, но в то же время всё изменилось.
— Уходи! — произнёс один из мужчин, указав на меня пальцем.
Я хотел ответить, но понял, что не могу. Стоило окинуть взглядом самого себя, чтобы понять — тут я всего лишь призрак.
— Убирайся, грешник, тебе не место здесь!
«Да я и не здесь», — подумал я, снова оглядываясь. Хотел пойти вперёд, посмотреть, что там дальше — но пошевелиться я тоже не мог.
Всё исчезло.
Я снова стоял на том же месте, но в этот раз передо мной было разрушенное селение, по которому кралась пятёрка имперских солдат. Они подошли к первому дому и заглянули внутрь. Немного помявшись, один достал факел и запалил.
— Что вы там мнётесь, придурки? — раздался знакомый голос графа Эгона, одного из сотников. — Проверьте несколько домов и назад!
Голос графа раздавался у меня за спиной, но повернуться я не мог. Хотя понимал, что если бойцы пробудут тут ещё несколько минут, то им не выжить. Амулетов у них явно не было. Вот пятёрка втянулась в дом и вскоре вышла назад.
— Пусто! — сообщил, видимо, старший в пятёрке.
— Проверяйте следующие! — снова голос графа Эгона.
Ещё один дом. Потом ещё. В шестом по счёту доме что-то пошло не так. Мелькавший в оконных проёмах факел неожиданно потух, туман закрутился вокруг строения, и оттуда раздались крики бойцов, лязг металла, стук, крик: «Командир, есть!» — а потом всё стихло.
— Эй! Ксатран! — голос графа Эгона звучал обеспокоенно. — Ксатран, будь ты проклят! Отзовись!
— Они мертвы, высокородный, — ответили графу опять же у меня за спиной.
Всё снова изменилось, и я наконец ощутил своё тело. Вокруг застыли бойцы моего отряда на тех же местах, где всех застало видение. Многие как-то потерянно смотрели по сторонам.
— Не стоим! — крикнул я, преодолевая собственную растерянность. — Вперёд! Вперёд!
И люди послушались. Зашуршала под ногами трава, зазвенели доспехи, и отряд снова двинулся к своей цели. Навстречу нам из домов выходили призрачные мужчины и женщины, держа в руках призрачные вилы и косы — и направляя их в нашу сторону.
— Не останавливаемся! Идём прямо в призраков! — крикнул я. — Ничего они вам не сделают! Быстрее!
Сами призраки, может, нам ничего и не сделают, но я чувствовал, что скоро появятся защитники, которые умеют справляться с такими, как мы — состоящими из плоти и крови. И крови эти самые защитники нам попортят немало. Мир вокруг принял наши правила и собирался играть по ним.
— Отряд, бегом! Бегом! — первым на бег перешёл я.
Полсотни бойцов кинулось вперёд. Двести шагов, ещё хотя бы сотню — и можно ставить поглотитель. Призраки остались за спиной. Туман закручивался спиралью, и я принялся вглядываться в мир другим взглядом. Момент, когда нас хотели снова кинуть в малый мир — пусть и как призраков — я уловил. И успел раскидать в стороны узор из искр. А ещё через несколько секунд рывком вырвался вперёд и поставил треногу на заранее присмотренном месте.
— Назад! Все назад, быстрым шагом! — выкрикнул я приказ, срывая с кристалла защиту.
Пахнуло жаром, а я развернулся и кинулся к отряду. За спиной долетела злость, и, не выдержав, я обернулся.
Сзади, на самой границе видимости, застыла очередная невообразимая тварь — высокая, бледная, с руками и ногами. Вот только рук было штук шесть. На концах пальцев — тонкие чёрные когти или ногти. Если честно, я не рассмотрел. На голове и подбородке — такие же чёрные иглы. И белесые глаза, разглядывающие меня.
— Шра-а-ам! — раздался в ушах истошный крик Пятнашки.
Стряхнув оцепенение, я резко обернулся. Отряд почти дошёл до края селения. Пришлось броситься догонять. Призраки селян исчезли, и даже клочья тумана встречались реже. Отряд быстро выскочил за границу туч. И я уже подбегал к границе, когда за спиной раздался тоскливый вой. «Не оборачиваться!» — приказал я себе. Ещё шаг, и я оказался в объятиях солнечного света и любимой девушки.
— Ты зачем остановился? Совсем дурак, что ли?! — закричала она, продолжая меня обнимать.
Ну… Если кто из отряда ещё и не догадывался, что нас с Пятнашкой связывает, то теперь это была всем известная тайна. Иными словами, совсем уже никакая не тайна.
— Всё в порядке. Мы успели, — успокоил я девушку.
— Мы — успели, а вот ты стоял как истукан! — обиженно проговорила она, ткнувшись в меня носом.
— Кто это был? — спросил подошедший Ша-арми.
— Местный хозяин, один из алхимиков, — не задумываясь, ответил я и сам удивился этому знанию. И неожиданно понял, как близко мы все были к тому, чтобы оказаться во власти земель Линга. — Он пытался нас остановить, принял наши правила и не успел…
— Не хочу знать, откуда ты это знаешь, — заметил Одноглазый, тоже подошедший поближе.