Искры огня

– Чудесная, милая, нежная? – издевательски закончил за него Димер. – Легко быть таким добрым и славным парнем, когда не растешь с этим вечным несмываемым пятном. В твоей семье нет пустышек, ты не знаешь, что это такое! Когда эти разговоры за спиной вечные. Даже слуги позволяют себе…

Он передразнил кого-то, растягивая слова и чуть картавя:

«Да-да, есть в них какая-то чегвоточина. Не пгосто же так им послано это наказание. Или скгывают что-то ото всех…» Тьфу!

– Димер, не стоит, – прервал его Фрост. – Рану не понять. Он, может, догадался бы, что мы чувствуем, родись огневиком. Но он водник. У них в крови – защищать и оберегать. Вы на разных языках говорите сейчас.

В крови – защищать и оберегать… Вот оно что… А у огневиков что же тогда в крови? Мне тоже не понять. Я ведь пустышка.

– Давайте все успокоимся, – примирительно сказала Грета. – Я тоже считаю, что Кору сегодня трогать не нужно. Спокойно поговорим завтра. Нет никакой срочности. Согласны?

– Да, – помолчав, ответила Брида.

– Ой, мне безразлично уже! – Ничего другого от Димера я и не ожидала. – Мы всего лишь хотели сказать, что Викара выгнали из Академии.

Вот оно что! Больше мне некого бояться! Какое облегчение!

– Ладно, – нехотя произнес Фрост, который тоже успел остыть к этому моменту.

Я откинулась на подушки, чувствуя, как отпускает напряжение.

Странный день, в котором столько всего переплелось – и радостного, и страшного, и волнующего, – остался позади.





Глава 26

Подготовка к Турниру




Утром я первым делом схватилась за шкатулку. Может быть, вчерашнее потрясение засчитается как испытание?

Я вынула из шкатулки глиняный шарик и положила его на ладонь. Ждала долго, но огненная искра так и не появилась. Шарик перекатывался на моей руке – гладкий, прохладный, безразличный.

– Это нечестно, между прочим, – сообщила я ему. – Я вчера так испугалась! А Вик на парочку бестий точно потянет!

Шарик не внял. Я вздохнула и убрала его на место. Ладно, значит, Турнир!

Разговор с братьями, которого я так боялась, произошел в тот же день. Говорил за обоих Фрост.

– Кора, я как старший несу за тебя ответственность, – начал он и набрал уже было в грудь воздуха, чтобы продолжить.

Я наперед знала все, что он скажет. Семья Флогис – древнейшая фамилия, одна из двенадцати высших, нельзя, чтобы наше имя трепали на всех поворотах. Нельзя, чтобы его связывали с именем бастарда. Нельзя, чтобы хоть одна тень упала на нас, потому что, мягко говоря, одного пятна на репутации более чем достаточно, второго не простят даже нам. Кора, это пятно – ты. Поэтому, что бы ты ни делала, подумай дважды, нет трижды, и лучше не делай. То, что извинят мне, Димеру, Бриде или Грете, тебе, бездарнице, никогда не простят. Это жестоко, но это правда. Ты должна быть безупречна, Кора. Понимаешь? Безупречна!

Я уже не раз слышала все это в разных вариантах. С того времени, когда едва начала себя осознавать. Ты должна быть безупречна, а если не можешь, то просто спрячься, уйди в тень, стань незаметной, стань никем. Я пряталась всю свою жизнь. Я честно старалась отойти на второй план, чтобы никому не мешать. Опускала голову, отходила в сторону, уступала каждому. Ведь я пустышка, я недостойна чего-то другого. Но я не хочу так больше! Я знаю, что способна на многое. У меня теперь есть друзья, и цель, и… Ран! Ты не сделаешь меня снова тенью, дорогой братец!

Я знала все, что он скажет, но Фрост вдруг замер на полуслове.

– Просто будь осторожна, – закончил он. Я даже обомлела. Будто это и не он сейчас говорил. Не знаю, может, Ран все-таки сумел пробудить в нем совесть. В конце концов, какой бы я ни была, я оставалась ему сестрой.

Слухи, поползшие было по Академии, быстро пресекли. О том, что на самом деле произошло, я рассказала только своим друзьям – Вите, Норли и Лексу, а они пообещали молчать. Вита ужасно за меня волновалась и в то же утро прибежала проведать, принесла платье, которое я оставила вчера в учебном классе. Я не думала, что скоро смогу заставить себя выйти за порог. Почему-то казалось, что все обязательно будут глазеть и шушукаться за спиной. Как в самые первые дни. Но Вита, раскрасневшаяся после мороза, такая настоящая, полная энергии, словно вдохнула в меня жизнь.

– А ну-ка, перестань киснуть! Немедленно одевайся и пошли!

– Куда? – уныло спросила я. Так и видела себя со стороны – волосы повисли как сосульки, лицо бледное и осунувшееся.

– На улицу! Гулять! Лекс предлагает устроить снежную битву, и я думаю, что это хорошая идея. А на все косые взгляды не обращай внимания. Они поймут, что это тебя не задевает, и отстанут!

В этом, пожалуй, был смысл.

– Зато теперь этот ненормальный тебя больше не побеспокоит. Я сама видела, как вчера ночью он плелся к выходу в той одежде, в которой пришел в Академию. Форму заставили сдать! Довольно жалкое зрелище. Сапоги рваные, а куртка ему явно мала – руки высовываются из рукавов. Так ему и надо!

Так ему и надо, да! Я представила Вика, плетущегося к воротам, и внезапно почувствовала укол жалости. Но тут же покачала головой, стряхивая наваждение. Во всем, что с ним произошло, виноват только он сам. Злость, ненависть и страсть – плохие советчики, а он пошел у них на поводу.

Я не очень хотела участвовать в снежной битве, но заставила себя одеться и причесаться. Лекс и Норли топтались у входа. Они явно ощущали себя не в своей тарелке – не знали, что надо говорить в таких случаях и как можно меня утешить. Повисла неловкая пауза, которую, однако, Вита быстро нарушила:

– Так, давайте-ка все обнимемся! – строго сказала она.

Все с готовностью подчинились. Отличная мысль, кстати, – когда не знаешь, что сказать, лучше всего обняться…


Снега в середине зимы выпало так много, что можно было не только снежные битвы устраивать, можно было возводить настоящие замки и снежные укрепления.

Завтра начнутся тренировки перед Турниром, но сегодня свободный день. И мысль о снежном сражении посетила не только нас. Когда мы прибежали в парк, оказалось, что здесь давно кипит схватка между огневиками и водниками. Мы прибились к своим, спрятались за снежной насыпью.

Командовал Фрост…

Забегая вперед, скажу, что тот самый разговор с братьями состоялся после снежной баталии, когда все мы – участники битвы, мокрые, усталые и довольные, сидели у костра и пили чай. Так что, возможно, просто усталость сказалась на том, что он не захотел меня распекать.

Но это случилось позже, а пока мы появились в самый разгар сражения. Фрост распределил всех, расставил и дал задание.

– Играем без магии, – предупредил он.

И хотя все игроки знали, что силу стихии применять нельзя, им было тяжело без нее обойтись. Нет-нет, а кто-нибудь нарушал правила. То водники превращали снежные комки в ледышки, которые врезались в игроков довольно ощутимо: Лексу даже поставили синяк. То огневики, в свою очередь, иногда не давали долететь снарядам до наших позиций, растапливая их и превращая в облачка пара.

– Эй, нечестно! – слышалось то с одной стороны, то с другой, но это ничего не меняло.

Один раз я высунулась слишком далеко за ствол огромного дерева, за которым притаилась наша четверка, и тяжелый комок сбил капюшон с моей головы. И тут же со всех сторон в меня полетели снежки – видно, я сейчас представляла собой отличную мишень. Надо было юркнуть назад, но я так растерялась, что, несмотря на крики Виты: «Кора, прячься!» – и ее попытки утянуть меня в укрытие, ухватив за мантию, продолжала стоять, подвергнутая натиску со всех сторон.

Наверное, меня бы просто погребли под этими комками – водники так обрадовались возможности завалить хотя бы одного огневика, что даже не обратили внимания на то, что я не отстреливаюсь, а только слабо уворачиваюсь, – как обстрел вдруг прекратился.

Нет, комья снега все так же летели в мою сторону, вот только не долетали, превращаясь в воду.

– Прячься, Корюшка!

Ран. На той стороне. Подыграл мне. Я укатилась за дерево, чувствуя, что на лице расплывается глупая, счастливая улыбка.

– Предатель! – завопили водники и закидали Рана снежками. Он хохотал и отстреливался.

Отличное было сражение. После развели костры и согрели чай, две враждующие армии заключили перемирие и перемешались.

Разговор с Фростом уже состоялся, Димер был на удивление сговорчив и немногословен, друзья, сидевшие тут же, шутили не умолкая. Ран отыскал наш костер, уселся рядом со мной, скрестив ноги. Синее, не по-зимнему яркое небо укрывало нас своим пологом. В огне потрескивали дрова, от котелка тянулся запах пряных трав. В душе царило полное умиротворение, а вчерашний вечер казался полузабытым, страшным сном.

– Сейчас немножко отдохнешь – и на тренировку, – сообщил мне Ран. Он держал в руках кружку, остужая напиток. Отхлебнул, протянул мне: – Вот, можно пить.

– Ой, сегодня… – протянула я. За эти два дня, похоже, совсем разленилась. – Ну-у…

– На Турнире тоже скажешь «Ну-у»? – усмехнулся он, и вот уже передо мной не понимающий друг, а строгий наставник. – Сегодня, Кора.





* * *


Амфитеатр был почти пуст. Таких героев, как мы, оказалось совсем мало, несколько пар. Зато никто не мешал друг другу, все могли тренироваться в полную силу.

– Помнишь, что я тебе говорил? – спросил Ран.

Я уже подняла меч, готовясь к обороне, но Ран, кажется, пока не собирался нападать. Я опустила оружие и задумалась.

– Нет. О чем?

– Ты пройдешь в финал, Кора, – уверенно сказал он.

Точно, теперь я вспомнила наш разговор и свое удивление. Вот и сейчас приподняла брови в безмолвном вопросе: ты в этом уверен или просто хочешь меня поддержать?

– Знаешь, кто все годы своего обучения в Академии был победителем Турнира?

– Не-ет.

К чему он клонит?

– Мой отец. А до этого мой дед. Как, полагаю, и все остальные предки.

– Это потому что вы так любите тренировки?

Ран рассмеялся.

– Нет, Кора. Это потому, что мы знаем определенные секреты, которые хранятся только в нашей семье.

– Ты хочешь рассказать мне секреты семьи Маринер? Ран… Тебе влетит…

– Не страшно! К тому же я давно считаю тебя своей сестрой.