Интервью с ректором

– Хорошо, – эхом повторила я. Хотя что-то внутри меня вопило, что не стоит ему уходить. Что надо спешить…

– Я пошлю твоей матери вестник, наведаюсь с отчетом к его величеству и вернусь к тебе, – прежде чем использовать кристалл телепортации, произнес Дарен. – Я очень рад, что ты пришла в себя.

В одиночестве я пробыла недолго. Даже не успела откинуться на подушку, как скрипнула дверь. На пороге появился Морэн Неррс с крупным зеленым яблоком в руках, сверкая фиолетовым фингалом.

– Фух, я думал, он никогда не уйдет! – первое, что он произнес. – Как поживает наша героиня?

В этот момент он легко кинул в меня яблоком. Я, поддавшись инстинктам, поймала.

– Ага, реакция сохранилась, – констатировал дознаватель, устраиваясь в кресле, в котором еще совсем недавно сидел мой Неррс.

– Где я, кстати? – подтянув покрывало повыше и опираясь на спинку кровати, поинтересовалась я.

– Почему «кстати»? – хмыкнул Морэн. – И ты в лекарском крыле ВАКа. Почти сутки без сознания провалялась. Каково это, возвращаться с того света? Есть там что-нибудь?

– Не знаю, – пожала я плечами, надкусывая яблоко. Кислое, но вкусное. – Не помню.

– Так я и думал, – кивнул своим мыслям Морэн. – Если бы было, ты бы помнила. Ладно, у нас мало времени.

– Мало времени?

– Да, – уже серьезно произнес дознаватель. – И что бы там ни говорил Дар, считаю важным ввести тебя в курс дела. Отвечаю на первый вопрос – да, этим фингалом наградил меня твой любимый ректор.

У меня и в мыслях не было подобного вопроса, но спорить я не стала, откусила еще. Проснулся желудок и затребовал чего-то посущественней.

– Лучше расскажите, что там с… с…

Я хотела назвать имя, но не смогла его вспомнить! Это осознание меня перепугало настолько, что растворилась привычная маска спокойствия – на моем лице слишком явно проступили эмоции, иначе Морэн не нахмурился бы и не спросил:

– Что такое?

– Я не помню имя… – пораженно призналась я.

– Не помнишь? – Морэн еще сильнее нахмурился. – Мое?

– Вас зовут Морэн Неррс, – начала я. – Вашего кузена и ректора ВАКа – Дарен. Бывшего декана факультета искусств… Хм. Нашу преподавательницу про фракскому?.. Да что ж… Я живу в комнате номер…

Паника поднималась к самому горлу. Я помнила, как зовут моих родных, друзей, помнила формулы некоторых заклинаний, помнила все самые важные факты о себе самой, но… Но часть памяти будто испарилась.

– Дрянная ситуация. – Морэн помрачнел. – А свой шифр, которым делала те записи, помнишь? Я не до конца разобрался в твоем коде…

– Нет! – шокированно выдохнула я. К глазам подступили слезы.

– Так, погоди, без паники. Может, память к тебе вернется, – забормотал Морэн.

И не то чтобы меня это успокоило, но хотя бы появился призрачный шанс вспомнить то, что раньше без особого труда задерживалось в голове.

– Я буду помогать тебе вспоминать. Амелия Росс и Нарлан Ран выкрали артефакт из статуи нашего с Даром предка. Они же начали распространять драфф по всему Кантору, чтобы настроить артефакт и высосать магию из тех, кто его употреблял. Это помнишь?

– Так вы знали о том, что драфф распространяется не только по ВАКу, но и по всему городу?

– Знали, – Морэн кивнул. – Но не о том, что дальний предок бывшего профессора работал вместе с Рануилом Неррсом над этим артефактом. Как и о том, что этот самый предок завещал каждому из своих потомков вернуть роду артефакт, обнародовать и наказать тех, кто посмел присвоить себе это «великое открытие». Нарлану вот удалось – другие даже не пытались исполнить волю сумасшедшего предка. Ран много рыскал по академии, прикрываясь любовными похождениями, пока не понял, что лучшее место, где что-то можно спрятать, – на виду. Как именно он вскрыл защиту, история умалчивает. Но подозреваю, тут подключилась его подружка Амелия. Она хороша в зельях и скрывающих чарах.

– Но какой у нее резон?

– Как она пытается убедить моих грифонят, Ран опоил ее любовным зельем. Но что-то мне подсказывает, что дело обстояло ровным счетом наоборот. С этим мы еще разберемся. И со многим другим тоже.

Морэн бросил взгляд на временной артефакт:

– Так, у нас осталось еще меньше времени. Это касается твоего отца. Мне доложили, что можно существенно перевернуть ход событий, добиться, чтобы Браунса выпустили под залог и…

Дверь распахнулась, громко ударяясь о стену.

– Доброго дня, лорд Неррс. – В комнату вплыла моя бабушка. Она придирчиво огляделась, сухо поджала губы и кивнула мне с холодным приветствием: – Дорогая внучка.

Следом за ней каким-то затравленным и неуверенным шагом вошла и мать. Внутри у меня что-то болезненно екнуло. Мама выглядела неважно, ей явно с трудом удавалось сохранять достоинство. Корни волос отросли сединой, под припухшими глазами залегли глубокие синяки. Рядом с бабушкой мама смотрелась блекло, из нее будто выкачали все силы.

– Корин! – выдохнул Морэн, вскочив на ноги. Он обеспокоенным взглядом прошелся по матери, а потом будто опомнился: – Доброго дня, леди Роунвесская и миссис Браунс.

– Позвольте поинтересоваться, что вы тут делаете? С моей внучкой наедине в пустой комнате, когда она не в том виде, чтобы вести светские беседы? – поинтересовалась бабушка. Она всегда придерживалась весьма традиционных взглядов.

– Зашел проведать, – подыгрывая бабушкиному учтивому тону, ответил Морэн. – Наш род перед ней в неоплатном долгу.


– Да, ваш род перед нами в неоплатном долгу, – ледяным тоном произнесла леди Роунвесская, подчеркивая слово «неоплатный». – Подозреваю, что этот долг с лихвой покрывает наш, если вы понимаете, о чем я.

Мама опустила взгляд, на ее щеках пятнами проявилась краснота. Она крепко сжала пальцы.

– Понимаю, но об этом не было никакой необходимости напоминать. И тем более выплачивать, – сухо ответил Морэн. В его взгляде не осталось и капли радости, он смотрел жестко и цепко, будто в данный момент вел какую-то свою игру.

– Если вас не затруднит, мы бы хотели провести время с внучкой в семейном кругу, – произнесла бабушка.

– Конечно же, прошу меня простить.

Морэн направился к выходу. Уже у самой двери, воспользовавшись тем, что его не видят ни бабушка, ни мама, одними губами произнес «соглашайся на все» и подмигнул. После чего дверь за ним закрылась.

– Как ты, дорогая? – Мама подошла ближе.

– Все хорошо, правда. – Я постаралась улыбнуться, хотя приход бабушки настораживал. Допускаю, что она действительно переживала и чувствовала необходимость почтить меня своим присутствием, но что-то меня сильно смущало.

– Конечно же, с ней все хорошо, – заметила бабушка, поставив небольшой женский портфель для бумаг на тумбу. Достала оттуда стопку документов и произнесла: – Она же Роунвесская.

Вообще-то Браунс. Но спорить со старшей родственницей себе дороже. Особенно после того, как бабушка добавила:

– Почти.

– О чем речь? – осторожно поинтересовалась я. Мама вновь опустила взгляд и замерла над моей постелью каменным истуканом.

– Я решила, что пришло время сделать тебе деловое предложение. – Бабушка протянула бумаги, но я не спешила взять их в руки. – Ты ведь хочешь помочь отцу?

Я не сводила с нее испытующего взгляда, силясь понять, что происходит.

– У меня есть возможность внести залог. Я найму другого законника и дам показания, способные спасти твоего отца от смертной казни. Как минимум – от смертной казни, – подчеркнула она. – Взамен ты подпишешь эти документы и полноценно вступишь в мой род.

Я все же коснулась протянутой стопки и пробежала взглядом по первым строчкам.

– Чем это чревато?

– Чревато? – насмешливо переспросила графиня. – Ты унаследуешь все, включая титул. Будешь ежемесячно получать содержание, сменишь эту дыру на нормальное учебное заведение или личных преподавателей…

– Я останусь учиться в ВАКе, – твердо произнесла я. – И содержания мне не надо.

– Моя внучка не может ходить в рванье! – резко выдохнула она. – Что касается ВАКа… Пожалуй, в свете сложившихся обстоятельств я могу позволить тебе продолжить тут учиться.

– И действительно поможешь отцу? – с подозрением спросила я.

Мне не нравились все эти «позволить», как и само предложение, но от отказа удерживали слова бабушки о том, что она поможет отцу, и пантомима Морэна. Стоит ли верить последнему с учетом всего, что произошло? Интересный вопрос.

– Ты же знаешь, что я никогда не обманываю, – произнесла графиня Роунвесская, протягивая мне заряженное чернилами перо. – Обещаю приложить все усилия к тому, чтобы твой отец поскорее выбрался на свободу и с него сняли все обвинения. Я располагаю достаточным влиянием. И финансами, кстати, тоже.

Я мысленно прикинула, что из рода смогу выйти, если это будет прописано в брачном договоре. То есть если супруг настоит на том, чтобы я полностью вошла в его род или осталась без оного, отказавшись от своего. Следовательно, брак в критической ситуации может стать для меня спасением. Значит, сейчас есть резоны согласиться на условия, выдвинутые бабушкой. А потом сидеть на бочке со взрывающимся зельем и ждать, когда шарахнет.

Перевела вопросительный взгляд на маму. Наверняка она обсуждала это с бабушкой куда дольше, чем я.

– Соглашайся, – тихо произнесла она.

Это и стало решающим аргументом. Знала ли я, как вредно подписывать договоры, когда заранее просчитываешь варианты для нарушения соглашения, не стала бы соглашаться. Судьба сыграла со мной злую шутку. Куда более злую, чем задумывала я сама.

– Официальное знакомство с женихом состоится на следующей неделе, – заявила бабушка, принимая уже подписанные документы. – Птица высочайшего полета. Открою тебе крохотный секрет, его имя Ричард Уилкинс.

– Но… я… – попыталась оспорить, все еще не до конца понимая, что именно произошло. Ричард Уилкинс?! Это имя я помнила. Как и то, какое имя носил этот человек до того, как стал Уилкинсом. Знал ли об этом Честер?!

– Если ты думаешь, что мы дадим согласие на брак с человеком, который так подло тебя использовал в интересах собственного рода, то глубоко заблуждаешься. Мало того что он на пятнадцать лет тебя старше, так еще пожертвовал твоей жизнью. Никаких Неррсов.

Откуда она вообще об этом узнала?!

– Но…

– Эрналия, это правда исключено, – глухо произнесла мама, отворачиваясь к окну. – Страница семь, пятая строчка сверху. – Она пролистнула стопку и прочитала: – Единственный, кто может подписывать любой брачный договор и давать согласие на брак с Эрналией Краун Браунс (в скобочках – входящей в род Роунвесских) – глава рода Роунвесских.

То есть?..

Мигнул портал, и еще одним действующим лицом этого идиотского водевиля стал Дарен. Он переводил напряженный взгляд с меня на бабушку, с мамы на меня…

– Что тут происходит? – холодно поинтересовался ректор. – Я не подписывал разрешение на посещение без моего присутствия.

– О, дорогой мой Дарен Неррс, – рассмеялась бабушка. – Не всегда все складывается так, как запланировано по бумагам.

– Вот уж надеюсь, – не удержавшись, выплюнула я.