Интервенция
Часть 20 из 32 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
В воскресенье 1 ноября 1903 года в День всех святых и поминания усопших началось восстание Ирландской республиканской армии. Одновременно выступление ИРА произошло на восточном побережье в столице Дублине, а также Дандолке, Ашборне, Эннискорти, куда были брошены основные силы восставших. На западном побережье восстали Лимерик, Эннис, Голуэй, Слайго.
Везде действовали одинаково: захват узловых точек – почтамт, телеграф, вокзал, порт, арсенал, полицейские участки и типографии. Вокруг казарм английских гарнизонов мгновенно воздвигались баррикады и на прямую наводку выставлялись орудия. После этого выдвигалось требование о сдаче. А в типографиях уже печатали листки с воззванием об образовании Ирландской республики.
Неожиданно для всех выступление ИРА оказалось успешным, несмотря на то что, как потом стало известно, англичане знали о готовящемся восстании, но не смогли быстро среагировать на него. Всё произошло слишком быстро и организованно.
В Дублинском замке, над которым в обед взвился ирландский флаг, уже вечером состоялось первое совещание нового правительства Ирландской республики, в которое вошли Патрик Пирск, Томас Макдон, Артур Гриффит, Томас Кларк, Булмер Хобсон, Шон МакДирамада и Ирландец. Джеймса Коннолли единогласно выбрали президентом вновь образованного государства.
В этот же день президент республики обратился через телеграф ко всем ведущим странам мира с обращением о признании Ирландской республики как нового государства на международной карте мира.
Неторопливость британского правительства и неподготовленность к такой ситуации английских войск позволили восставшим в течение трёх дней занять ключевые военные точки-форты, организовать связь между городами и даже собрать три блиндированных поезда, вооруженных пушками и пулемётами, которые нашли в арсенале Дублина.
Благодаря этим поездам удалось быстро решить вопросы с небольшими гарнизонами англичан внутри острова. Через пять дней уже в любом уголке Ирландии знали, что на острове теперь республика.
К сожалению, не все жители острова, особенно в Северной Ирландии, встретили эту новость с воодушевлением. Тем не менее за эти пять дней количество членов ИРА увеличилось до ста пятидесяти тысяч человек, что, конечно, радовало, но опять встала проблема с оружием. Захваченного в арсеналах хватило, чтобы вооружить ещё только пятнадцать тысяч.
А на шестой день британцы начали действовать – и не так, как от них ожидали. Вместо того чтобы напасть на восточное побережье, где были собраны основные силы восставших, англичане организовали десантные операции на западе. Первым под удар попал Голуэй.
Мощные пушки кораблей не позволили воспротивиться высадке на берег королевских фузилеров из полка лондонского Сити, но в городе для них устроили настоящую бойню, что привело к тому, что броненосец и два крейсера открыли огонь по городу.
Двенадцати– и десятидюймовые снаряды стирали в порошок дома, но и из их развалин по оккупантам вёлся огонь. Силы оказались неравными, и через два дня город пал, но остались те, кто решил бороться до конца. Таким был Роберт Кейн, уроженец города Цинциннати штата Огайо.
Пройдя обучение у Ирландца и Горца, Роберт потом сам был долгое время инструктором в Ирландии. В конце концов, судьба его закинула в Голуэй, который он защищал два дня, а после разгрома восставших, отсидевшись пару дней в пустующей квартире какого-то чиновника из порта, приступил к тому, чему его усиленно обучали – к отстрелу британских солдат.
Прошла всего неделя, и о нём уже говорили в городе как о Голуэйском снайпере, который британцев бьёт влёт, как бекасов. За эту неделю англичане захватили все важные города западного побережья, где ИРА также перешла к партизанской войне, а вот на восточном побережье нападений пока не было. Это объяснялось в первую очередь тем, что в европейских газетах стоял страшный шум по поводу признания Ирландской республики.
Во Франции, президент которой молчал, начали формироваться отряды добровольцев в ИРА. В Марсель, ставший их базой, начали стекаться множество авантюристов и революционеров из Италии и Германии. Потянулись в город-порт и большие группы басков из Испании, которые считали себя потомками кельтов. Лидеры II Интернационала призвали поддержать борьбу ирландского народа. На лондонских верфях, в доках и на шахтах прошли стачки английского пролетариата в поддержку ирландцев.
Николай II подлил масла в огонь, сделав заявление через прессу о том, что если Российская империя имеет различные договоры и взаимоотношения с республиканской Францией, то он не видит ничего страшного в том, чтобы иметь международные отношения и с Ирландской республикой.
Вильгельм II не отстал от своего друга Ники и через германские газеты озвучил похожее мнение. Австро-Венгрия многозначительно молчала, но в её прессе промелькнули статьи о том, что для решения вопроса с ирландцами можно создать и Англо-Ирландское королевство. Итальянское королевство безмолвствовало, но поток добровольцев из него был самым большим. А на Балканах спорили о том, сколько новое государство продержится.
Пока официально Ирландскую республику никто не признал, но заявления двух монархов заставили Георга V и правительство Британии отказаться на время от решительного захвата Дублина.
Кейн осторожно приподнял голову и посмотрел в проделанную им дыру метрах в двух от слухового окна. Этот дом был выбран Робертом неслучайно. Во-первых, мимо него проходил маршрут движения английского патруля, а во-вторых, у него здесь было предусмотрено три варианта отхода, два – по люкам, ведущим из подъездов на чердак, еще один – по пожарной лестнице.
Еще подготовлена веревка с узлами, длины и крепости достаточной, чтобы привязать ее и спуститься по ней во двор. Это четвертый вариант отхода. Как учил Ирландец, прежде чем сесть в засаду, придумайте минимум три, а лучше пять вариантов отхода. Тогда есть большая вероятность остаться живым и свободным после акции.
«Четыре варианта отхода – более чем достаточно в такой ситуации, тем более что преследования стоит ожидать, только если все пойдет не так, как надо», – подумал Кейн и осторожно подтянул к себе карабин.
В конце улицы появляется патруль. Раньше они ходили по трое, но в последние три дня количество патрульных увеличили вдвое. Теперь они медленно идут посередине улицы, ощетинившись винтовками. Двое замыкающих и вовсе всю дорогу пятятся, прикрывают тыл – здесь полюбили стрелять в спину.
Двигается патруль мелкими шагами, стволы их винтовок отслеживают безмолвные окна. Научились. Завидев патруль, немногочисленные прохожие останавливаются. Уже все знают, что британцы готовы в любой момент открыть огонь – на движение на крыше, по подозрительному человеку, да просто так, чтобы заглушить рвущийся наружу ужас. Британские солдаты не чувствуют себя в этом городе в безопасности. Им в Ирландии вообще нигде нельзя чувствовать себя в безопасности.
Кейн прицелился, скосив взгляд, отметил для себя, где лежат две запасные обоймы, потом вдохнул-выдохнул несколько раз, успокаиваясь.
«Всё, дальше пропускать нельзя, могут выйти из зоны обстрела», – подумал он, задержал дыхание и потянул спуск.
Выстрел. Перезарядка. Выстрел. Перезарядка, и так ещё три раза. Потом быстро, но без лишней спешки вставить новую пачку. Дослать патрон, прицелиться и выстрелить. Всё! Трое лежат с пробитыми головами, четвёртый дергается на земле. Пуля попала в шею – не жилец. А двое орут благим матом, держась за пробитые бёдра.
Как учил Ирландец, раненые отвлекут на себя внимание помощи, что поможет уйти из засады. К тому же они заражают паникой остальных солдат. Лучше быть убитым, чем раненым, а потом никому не нужным инвалидом.
«Сорок три убитых и одиннадцать раненых. И это только начало», – подумал Кейн, поднявшись и на корточках отойдя в глубину чердака.
Карабин и пачку с патронами – в тубус. Щеткой отряхнуть костюм. Её также в тубус. Люк, подъезд и двор – темный, сырой, из окон почти ничего не видно, особенно если знаешь, как идти. А если кто и увидит, то сможет дать описание: обычный чиновник, роста выше среднего, усы и густая борода, очки, ничем не примечательная одежда. Да и не любят здесь откровенничать. Из описания выпадает тубус, но это лучше, чем идти с карабином в руках. Двор, за ним еще двор. Шум остался позади.
«Кстати, усы и бороду надо сбрить или для начала бороду. Квартиру тоже сменить, как и район», – подумал Роберт, пересекая ещё один проходной двор.
Глава 13
Цусима
Первого ноября 1903 года помимо восстания ИРА произошло ещё одно событие, которое всколыхнуло мир куда больше, чем объявление об образовании Ирландской республики. За многие тысячи километров от Изумрудного острова в Цусимском проливе произошло ещё одно сражение между русским и японским флотами.
Неугомонный Степан Осипович, как только привёл в более или менее боеспособное состояние броненосцы «Ретвизан», «Севастополь» и «Пересвет», вывел всю Порт-Артурскую эскадру в море. Его целью была морская база Сасебо, где, по разведданным, в этот момент находились все броненосцы Японии: «Ясима», «Асахи», «Микаса», а также британские корабли под японским флагом: броненосцы «Альбион», «Голиаф», «Оушен» и броненосный крейсер «Кинг Альфред».
Чтобы усилить свои силы, адмирал Макаров отдал приказ прийти в Цусимский пролив на точку рандеву Владивостокской эскадре, состоящей из двух броненосных крейсеров и трёх бронепалубных. По плану Степана Осиповича, полученный перевес позволит русскому флоту поставить жирную точку в противостоянии с японским.
Для этого отряд крейсеров контр-адмирала Иессена, кроме «Рюрика», который теперь и десяти узлов не мог дать, должен был пройтись по восточному побережью Кореи, топя все японские суда и суда с контрабандой, и первого ноября выйти к острову Камидзима архипелага Цусима.
Этот отряд планировалось использовать как приманку для адмирала Кабаяма, который теперь возглавлял флот Японии. По данным мидовской разведки, восстановление японских броненосцев заканчивалось, а микадо требовал от своего флота прекратить безобразия, который творил Владивостокский отряд. Из-за такой ситуации Макаров рассчитывал на то, что адмирал виконт Кабаяма Сукенори не удержится и выведет против пяти русских крейсеров шесть своих броненосцев и броненосный крейсер.
Если такое произойдёт, то задача Карла Петровича будет привести за собой японскую эскадру к точке рандеву в Цусимском проливе. Если же Кабаяма не решится на выход в море, то тогда наши эскадры просто встретятся и после этого произведут совместную атаку на Сасебо.
Таков был план. Чтобы запутать японскую разведку, Артурская эскадра последний месяц то и дело выходила в море на два-три дня. Два раза выходила всем составом. А 28 ноября, в рассветных сумерках выйдя на внешний рейд, все корабли эскадры в режиме радиомолчания устремились в назначенную точку.
Адмирал был уверен в нашей победе и эту уверенность вколачивал два месяца в подчинённых через постоянные тренировки и боевые выходы в Бохайское море и Западно-Корейский залив для перехвата возможных перевозок сухопутных войск. Недостатка угля эскадра не испытывала, поэтому Степан Осипович использовал каждый день ремонта трёх броненосцев для практических тренировок экипажей остальных кораблей, а с окончанием ремонта и команд, входящих в строй броненосцев.
Когда Алексеев передал Макарову под командование и Владивостокскую эскадру, тот, долго не раздумывая, назначил её командиром Карла Петровича Иессена и направил ему инструкцию, в которой определял, что «главнейшей задачей Владивостокского отряда является препятствие неприятелю перевозить войска в Гензан и другие пункты, лежащие севернее его. Эта задача является следствием местонахождения его. В некоторых случаях появление у берегов Японии может быть полезно, дабы отвлечь неприятеля от главнейшей задачи отряда. Всякий вред, наносимый неприятелю, будет, разумеется, вполне уместен».
Макаров предоставил Иессену полную свободу самому решать и выбирать цели, а также выходить на них всем отрядом или же посылать отдельные крейсера.
И надо сказать, Макаров не ошибся, капитан 1-го ранга Иессен свой первый поход Владивостокского отряда в составе крейсеров «Рюрик», «Громобой», «Россия», «Баян» и двух миноносцев направил на Гензан, как ему и предписывал Макаров. В ходе четырехдневного крейсерства отрядом были потоплены два парохода и военный транспорт с ротой солдат на борту.
На обратном пути отряд провёл бомбардировку города-порта Хакодате, который был политическим, экономическим и культурным центром юга острова Хоккайдо. Когда-то Хакодате был столицей республики Эдзо, но после её капитуляции город был превращён в одну из японских баз освоения Хоккайдо. Сейчас Хакодате являлся административным центром округа Осима.
Выйдя на внешний рейд города, отряд потопил японские канонерку и миноноску, которые охраняли порт, после чего обстрелял город, сделав несколько залпов. Основной целью этого демарша было вызвать панику среди японского населения.
И она возникла, особенно на биржах. Этому также поспособствовал рейд двух самых быстрых русских крейсеров – «Новик» и «Богатырь», которые прошлись по западному побережью Японии, обстреляв порты городов Акита, где разрушили электростанцию и потопили миноносец «Ниигата», пустили на дно два парохода и хорошо повредили канонерскую лодку. При этом крейсера поймали по несколько снарядов малого калибра, не потеряв ни одного человека убитым.
За эти рейды Иессен получил звание контр-адмирала и, воодушевлённый этим событием, повёл Владивостокский отряд в полном составе в новый рейд. В этот раз под удар шести крейсеров попали неохраняемые войсковые транспорты противника. Три из них были потоплены. Достаточно сказать, что только на одном, «Хитачи-Мару», находилось около тысячи солдат японского гвардейского корпуса и восемнадцать 280-миллиметровых гаубиц, предназначенных для 1-й японской армии.
Английский капитан транспорта предпринял попытку таранить «Громобой», в результате «Хитачи-Мару» был расстрелян практически в упор и добит торпедой с русского крейсера.
При возвращении во Владивосток крейсером «Новик» был задержан и взят как приз английский пароход «Аппатон» с грузом контрабанды. Одновременно миноносцы № 203, 205, 206, действовавшие отдельно от крейсеров, уничтожили одну и захватили две японские шхуны, которые занимались рыбной ловлей у острова Ребун.
Две недели назад часть Владивостокского отряда в составе броненосных крейсеров и пяти миноносцев совершила очередной пятидневный поход. Вечером 14 октября недалеко от входа в Корейский пролив произошло столкновение с отрядом транспортов в сопровождении трёх вспомогательных крейсеров и пяти миноносцев, которые следовали в Гензан. В результате боя были потоплены два парохода, один вспомогательный крейсер и три миноносца, которые напали на русский отряд в самоубийственной атаке, когда японцы спрятались в заливе Ульсанман.
«Рюрик» получил мину в скулу, но остался на плаву. Скорость его упала до шести узлов, и Иессен был вынужден дать команду на возвращение. На обратном пути во Владивосток был задержан британский пароход «Четельхем», взятый как приз.
Одновременно три бронепалубных крейсера в сопровождении трёх миноносцев совершили набег на Гензан. Были потоплены японский пароход и шхуна, а также артиллерийским огнем повреждены японские казармы. При этом был потерян миноносец № 204.
Визгу в газетах Европы, Англии и САСШ по поводу этих походов было множество. Российская империя и её корабли «варварски обстреливают мирные города Японии», «бесцеремонно захватывают нейтральные суда, которые якобы перевозят контрабанду», и прочее, и прочее.
То есть когда англичане под японским флагом расстреливают Инкоу – это нормально. Они несут цивилизацию варварам. Но стоит варварам поступить так же, то визгу выше крыши.
Император Николай II заявил через прессу, что Российская империя адекватно отвечает на японскую агрессию, используя её же методы, а также методы других цивилизованных стран, которые направили своих добровольцев воевать за микадо.
Это заявление вызвало ещё больше агрессивных по отношению к России статей в зарубежной прессе. Российская империя ещё раз убедилась в справедливости слов императора Александра III о том, что у неё только два союзника – её же армия и флот. Все остальные при первой возможности ополчатся против нас.
И вот 28 октября 1903 года Порт-Артурская эскадра в составе броненосцев «Цесаревич», «Ретвизан», «Севастополь», «Ослябя», «Победа», «Пересвет», бронепалубников «Михаил Хохлов», «Аскольд», корабля-госпиталя «Ангара» и отряда из десяти истребителей взяла курс к Цусимскому проливу и утром 1 ноября в него входила. Адмирал Макаров держал свой штандарт на «Цесаревиче».
Степан Осипович стоял на мостике боевой рубки и задумчиво смотрел вдаль. Погода была для ноября прекрасной. Чуть больше плюс двадцати, небольшой ветерок, ясное небо и солнце, поднимающееся на востоке из воды.
– О чём задумались, ваше превосходительство? – задал вопрос адмиралу подошедший командир броненосца, капитан 1-го ранга Григорович.
– Прикидываю, Иван Константинович, как события будут развиваться.
– И на что ставите?
– Думаю, что Кабаяма выйдет в море.
В этот момент на горизонте появилась точка, которая направилась к русской эскадре. Григорович поднял бинокль, висевший у него на груди, и всмотрелся вдаль.
– Что там, Иван Константинович? – нетерпеливо спросил Макаров.
– Наш истребитель возвращается. Не могу пока разобрать, кто идёт и какой сигнал передаёт. Режим радио молчания.
В этот момент на мостик из рубки выскочил офицер штаба и доложил:
– Ваше превосходительство, с дальномера передали, что на истребителе поднят сигнал: «Враг в поле зрения». По семафору же передают: «Вражеские корабли преследуют Владивостокский отряд с восток-юго-востока, курс не определён».
Адмирал довольно улыбнулся в свою роскошную бороду.
– Что же, Иван Константинович, заканчиваем игру в молчанку. Запросите контр-адмирал Иессена, пусть доложит обстановку. И передайте на корабли эскадры – играть боевую тревогу.
Адмирал Иессен сообщил, что он ведёт за собой в шести-семи милях сзади японскую эскадру в полном составе. «Громобой» изображает из себя подбитый корабль, который периодически теряет ход. «Новик» и «Богатырь» отгоняют от него японские истребители, а остальные крейсера ведут из кормовых орудий огонь по кораблям противника, которые в кильватерной колонне преследуют Владивостокский отряд.
Рассмотрев составленную по докладу схему, Макаров приказал владивостокским крейсерам увеличить ход до максимума, а штурман «Цесаревича» получил задачу рассчитать курс, по которому Порт-Артурская эскадра вклинится между двумя отрядами, ставя японским кораблям палочку «над Т».
Через час кильватерная колонна русских броненосцев, ускорив ход, пошла наперерез японским кораблям, открыв огонь из главного калибра. Владивостокский отряд начал закладывать петлю, чтобы встать в конец колонны Порт-Артурской эскадры.
Японцы также увеличили скорость, чтобы навалиться нам на голову. «Севастополь», который давал всего четырнадцать узлов, начал сдерживать наши броненосцы.
Везде действовали одинаково: захват узловых точек – почтамт, телеграф, вокзал, порт, арсенал, полицейские участки и типографии. Вокруг казарм английских гарнизонов мгновенно воздвигались баррикады и на прямую наводку выставлялись орудия. После этого выдвигалось требование о сдаче. А в типографиях уже печатали листки с воззванием об образовании Ирландской республики.
Неожиданно для всех выступление ИРА оказалось успешным, несмотря на то что, как потом стало известно, англичане знали о готовящемся восстании, но не смогли быстро среагировать на него. Всё произошло слишком быстро и организованно.
В Дублинском замке, над которым в обед взвился ирландский флаг, уже вечером состоялось первое совещание нового правительства Ирландской республики, в которое вошли Патрик Пирск, Томас Макдон, Артур Гриффит, Томас Кларк, Булмер Хобсон, Шон МакДирамада и Ирландец. Джеймса Коннолли единогласно выбрали президентом вновь образованного государства.
В этот же день президент республики обратился через телеграф ко всем ведущим странам мира с обращением о признании Ирландской республики как нового государства на международной карте мира.
Неторопливость британского правительства и неподготовленность к такой ситуации английских войск позволили восставшим в течение трёх дней занять ключевые военные точки-форты, организовать связь между городами и даже собрать три блиндированных поезда, вооруженных пушками и пулемётами, которые нашли в арсенале Дублина.
Благодаря этим поездам удалось быстро решить вопросы с небольшими гарнизонами англичан внутри острова. Через пять дней уже в любом уголке Ирландии знали, что на острове теперь республика.
К сожалению, не все жители острова, особенно в Северной Ирландии, встретили эту новость с воодушевлением. Тем не менее за эти пять дней количество членов ИРА увеличилось до ста пятидесяти тысяч человек, что, конечно, радовало, но опять встала проблема с оружием. Захваченного в арсеналах хватило, чтобы вооружить ещё только пятнадцать тысяч.
А на шестой день британцы начали действовать – и не так, как от них ожидали. Вместо того чтобы напасть на восточное побережье, где были собраны основные силы восставших, англичане организовали десантные операции на западе. Первым под удар попал Голуэй.
Мощные пушки кораблей не позволили воспротивиться высадке на берег королевских фузилеров из полка лондонского Сити, но в городе для них устроили настоящую бойню, что привело к тому, что броненосец и два крейсера открыли огонь по городу.
Двенадцати– и десятидюймовые снаряды стирали в порошок дома, но и из их развалин по оккупантам вёлся огонь. Силы оказались неравными, и через два дня город пал, но остались те, кто решил бороться до конца. Таким был Роберт Кейн, уроженец города Цинциннати штата Огайо.
Пройдя обучение у Ирландца и Горца, Роберт потом сам был долгое время инструктором в Ирландии. В конце концов, судьба его закинула в Голуэй, который он защищал два дня, а после разгрома восставших, отсидевшись пару дней в пустующей квартире какого-то чиновника из порта, приступил к тому, чему его усиленно обучали – к отстрелу британских солдат.
Прошла всего неделя, и о нём уже говорили в городе как о Голуэйском снайпере, который британцев бьёт влёт, как бекасов. За эту неделю англичане захватили все важные города западного побережья, где ИРА также перешла к партизанской войне, а вот на восточном побережье нападений пока не было. Это объяснялось в первую очередь тем, что в европейских газетах стоял страшный шум по поводу признания Ирландской республики.
Во Франции, президент которой молчал, начали формироваться отряды добровольцев в ИРА. В Марсель, ставший их базой, начали стекаться множество авантюристов и революционеров из Италии и Германии. Потянулись в город-порт и большие группы басков из Испании, которые считали себя потомками кельтов. Лидеры II Интернационала призвали поддержать борьбу ирландского народа. На лондонских верфях, в доках и на шахтах прошли стачки английского пролетариата в поддержку ирландцев.
Николай II подлил масла в огонь, сделав заявление через прессу о том, что если Российская империя имеет различные договоры и взаимоотношения с республиканской Францией, то он не видит ничего страшного в том, чтобы иметь международные отношения и с Ирландской республикой.
Вильгельм II не отстал от своего друга Ники и через германские газеты озвучил похожее мнение. Австро-Венгрия многозначительно молчала, но в её прессе промелькнули статьи о том, что для решения вопроса с ирландцами можно создать и Англо-Ирландское королевство. Итальянское королевство безмолвствовало, но поток добровольцев из него был самым большим. А на Балканах спорили о том, сколько новое государство продержится.
Пока официально Ирландскую республику никто не признал, но заявления двух монархов заставили Георга V и правительство Британии отказаться на время от решительного захвата Дублина.
Кейн осторожно приподнял голову и посмотрел в проделанную им дыру метрах в двух от слухового окна. Этот дом был выбран Робертом неслучайно. Во-первых, мимо него проходил маршрут движения английского патруля, а во-вторых, у него здесь было предусмотрено три варианта отхода, два – по люкам, ведущим из подъездов на чердак, еще один – по пожарной лестнице.
Еще подготовлена веревка с узлами, длины и крепости достаточной, чтобы привязать ее и спуститься по ней во двор. Это четвертый вариант отхода. Как учил Ирландец, прежде чем сесть в засаду, придумайте минимум три, а лучше пять вариантов отхода. Тогда есть большая вероятность остаться живым и свободным после акции.
«Четыре варианта отхода – более чем достаточно в такой ситуации, тем более что преследования стоит ожидать, только если все пойдет не так, как надо», – подумал Кейн и осторожно подтянул к себе карабин.
В конце улицы появляется патруль. Раньше они ходили по трое, но в последние три дня количество патрульных увеличили вдвое. Теперь они медленно идут посередине улицы, ощетинившись винтовками. Двое замыкающих и вовсе всю дорогу пятятся, прикрывают тыл – здесь полюбили стрелять в спину.
Двигается патруль мелкими шагами, стволы их винтовок отслеживают безмолвные окна. Научились. Завидев патруль, немногочисленные прохожие останавливаются. Уже все знают, что британцы готовы в любой момент открыть огонь – на движение на крыше, по подозрительному человеку, да просто так, чтобы заглушить рвущийся наружу ужас. Британские солдаты не чувствуют себя в этом городе в безопасности. Им в Ирландии вообще нигде нельзя чувствовать себя в безопасности.
Кейн прицелился, скосив взгляд, отметил для себя, где лежат две запасные обоймы, потом вдохнул-выдохнул несколько раз, успокаиваясь.
«Всё, дальше пропускать нельзя, могут выйти из зоны обстрела», – подумал он, задержал дыхание и потянул спуск.
Выстрел. Перезарядка. Выстрел. Перезарядка, и так ещё три раза. Потом быстро, но без лишней спешки вставить новую пачку. Дослать патрон, прицелиться и выстрелить. Всё! Трое лежат с пробитыми головами, четвёртый дергается на земле. Пуля попала в шею – не жилец. А двое орут благим матом, держась за пробитые бёдра.
Как учил Ирландец, раненые отвлекут на себя внимание помощи, что поможет уйти из засады. К тому же они заражают паникой остальных солдат. Лучше быть убитым, чем раненым, а потом никому не нужным инвалидом.
«Сорок три убитых и одиннадцать раненых. И это только начало», – подумал Кейн, поднявшись и на корточках отойдя в глубину чердака.
Карабин и пачку с патронами – в тубус. Щеткой отряхнуть костюм. Её также в тубус. Люк, подъезд и двор – темный, сырой, из окон почти ничего не видно, особенно если знаешь, как идти. А если кто и увидит, то сможет дать описание: обычный чиновник, роста выше среднего, усы и густая борода, очки, ничем не примечательная одежда. Да и не любят здесь откровенничать. Из описания выпадает тубус, но это лучше, чем идти с карабином в руках. Двор, за ним еще двор. Шум остался позади.
«Кстати, усы и бороду надо сбрить или для начала бороду. Квартиру тоже сменить, как и район», – подумал Роберт, пересекая ещё один проходной двор.
Глава 13
Цусима
Первого ноября 1903 года помимо восстания ИРА произошло ещё одно событие, которое всколыхнуло мир куда больше, чем объявление об образовании Ирландской республики. За многие тысячи километров от Изумрудного острова в Цусимском проливе произошло ещё одно сражение между русским и японским флотами.
Неугомонный Степан Осипович, как только привёл в более или менее боеспособное состояние броненосцы «Ретвизан», «Севастополь» и «Пересвет», вывел всю Порт-Артурскую эскадру в море. Его целью была морская база Сасебо, где, по разведданным, в этот момент находились все броненосцы Японии: «Ясима», «Асахи», «Микаса», а также британские корабли под японским флагом: броненосцы «Альбион», «Голиаф», «Оушен» и броненосный крейсер «Кинг Альфред».
Чтобы усилить свои силы, адмирал Макаров отдал приказ прийти в Цусимский пролив на точку рандеву Владивостокской эскадре, состоящей из двух броненосных крейсеров и трёх бронепалубных. По плану Степана Осиповича, полученный перевес позволит русскому флоту поставить жирную точку в противостоянии с японским.
Для этого отряд крейсеров контр-адмирала Иессена, кроме «Рюрика», который теперь и десяти узлов не мог дать, должен был пройтись по восточному побережью Кореи, топя все японские суда и суда с контрабандой, и первого ноября выйти к острову Камидзима архипелага Цусима.
Этот отряд планировалось использовать как приманку для адмирала Кабаяма, который теперь возглавлял флот Японии. По данным мидовской разведки, восстановление японских броненосцев заканчивалось, а микадо требовал от своего флота прекратить безобразия, который творил Владивостокский отряд. Из-за такой ситуации Макаров рассчитывал на то, что адмирал виконт Кабаяма Сукенори не удержится и выведет против пяти русских крейсеров шесть своих броненосцев и броненосный крейсер.
Если такое произойдёт, то задача Карла Петровича будет привести за собой японскую эскадру к точке рандеву в Цусимском проливе. Если же Кабаяма не решится на выход в море, то тогда наши эскадры просто встретятся и после этого произведут совместную атаку на Сасебо.
Таков был план. Чтобы запутать японскую разведку, Артурская эскадра последний месяц то и дело выходила в море на два-три дня. Два раза выходила всем составом. А 28 ноября, в рассветных сумерках выйдя на внешний рейд, все корабли эскадры в режиме радиомолчания устремились в назначенную точку.
Адмирал был уверен в нашей победе и эту уверенность вколачивал два месяца в подчинённых через постоянные тренировки и боевые выходы в Бохайское море и Западно-Корейский залив для перехвата возможных перевозок сухопутных войск. Недостатка угля эскадра не испытывала, поэтому Степан Осипович использовал каждый день ремонта трёх броненосцев для практических тренировок экипажей остальных кораблей, а с окончанием ремонта и команд, входящих в строй броненосцев.
Когда Алексеев передал Макарову под командование и Владивостокскую эскадру, тот, долго не раздумывая, назначил её командиром Карла Петровича Иессена и направил ему инструкцию, в которой определял, что «главнейшей задачей Владивостокского отряда является препятствие неприятелю перевозить войска в Гензан и другие пункты, лежащие севернее его. Эта задача является следствием местонахождения его. В некоторых случаях появление у берегов Японии может быть полезно, дабы отвлечь неприятеля от главнейшей задачи отряда. Всякий вред, наносимый неприятелю, будет, разумеется, вполне уместен».
Макаров предоставил Иессену полную свободу самому решать и выбирать цели, а также выходить на них всем отрядом или же посылать отдельные крейсера.
И надо сказать, Макаров не ошибся, капитан 1-го ранга Иессен свой первый поход Владивостокского отряда в составе крейсеров «Рюрик», «Громобой», «Россия», «Баян» и двух миноносцев направил на Гензан, как ему и предписывал Макаров. В ходе четырехдневного крейсерства отрядом были потоплены два парохода и военный транспорт с ротой солдат на борту.
На обратном пути отряд провёл бомбардировку города-порта Хакодате, который был политическим, экономическим и культурным центром юга острова Хоккайдо. Когда-то Хакодате был столицей республики Эдзо, но после её капитуляции город был превращён в одну из японских баз освоения Хоккайдо. Сейчас Хакодате являлся административным центром округа Осима.
Выйдя на внешний рейд города, отряд потопил японские канонерку и миноноску, которые охраняли порт, после чего обстрелял город, сделав несколько залпов. Основной целью этого демарша было вызвать панику среди японского населения.
И она возникла, особенно на биржах. Этому также поспособствовал рейд двух самых быстрых русских крейсеров – «Новик» и «Богатырь», которые прошлись по западному побережью Японии, обстреляв порты городов Акита, где разрушили электростанцию и потопили миноносец «Ниигата», пустили на дно два парохода и хорошо повредили канонерскую лодку. При этом крейсера поймали по несколько снарядов малого калибра, не потеряв ни одного человека убитым.
За эти рейды Иессен получил звание контр-адмирала и, воодушевлённый этим событием, повёл Владивостокский отряд в полном составе в новый рейд. В этот раз под удар шести крейсеров попали неохраняемые войсковые транспорты противника. Три из них были потоплены. Достаточно сказать, что только на одном, «Хитачи-Мару», находилось около тысячи солдат японского гвардейского корпуса и восемнадцать 280-миллиметровых гаубиц, предназначенных для 1-й японской армии.
Английский капитан транспорта предпринял попытку таранить «Громобой», в результате «Хитачи-Мару» был расстрелян практически в упор и добит торпедой с русского крейсера.
При возвращении во Владивосток крейсером «Новик» был задержан и взят как приз английский пароход «Аппатон» с грузом контрабанды. Одновременно миноносцы № 203, 205, 206, действовавшие отдельно от крейсеров, уничтожили одну и захватили две японские шхуны, которые занимались рыбной ловлей у острова Ребун.
Две недели назад часть Владивостокского отряда в составе броненосных крейсеров и пяти миноносцев совершила очередной пятидневный поход. Вечером 14 октября недалеко от входа в Корейский пролив произошло столкновение с отрядом транспортов в сопровождении трёх вспомогательных крейсеров и пяти миноносцев, которые следовали в Гензан. В результате боя были потоплены два парохода, один вспомогательный крейсер и три миноносца, которые напали на русский отряд в самоубийственной атаке, когда японцы спрятались в заливе Ульсанман.
«Рюрик» получил мину в скулу, но остался на плаву. Скорость его упала до шести узлов, и Иессен был вынужден дать команду на возвращение. На обратном пути во Владивосток был задержан британский пароход «Четельхем», взятый как приз.
Одновременно три бронепалубных крейсера в сопровождении трёх миноносцев совершили набег на Гензан. Были потоплены японский пароход и шхуна, а также артиллерийским огнем повреждены японские казармы. При этом был потерян миноносец № 204.
Визгу в газетах Европы, Англии и САСШ по поводу этих походов было множество. Российская империя и её корабли «варварски обстреливают мирные города Японии», «бесцеремонно захватывают нейтральные суда, которые якобы перевозят контрабанду», и прочее, и прочее.
То есть когда англичане под японским флагом расстреливают Инкоу – это нормально. Они несут цивилизацию варварам. Но стоит варварам поступить так же, то визгу выше крыши.
Император Николай II заявил через прессу, что Российская империя адекватно отвечает на японскую агрессию, используя её же методы, а также методы других цивилизованных стран, которые направили своих добровольцев воевать за микадо.
Это заявление вызвало ещё больше агрессивных по отношению к России статей в зарубежной прессе. Российская империя ещё раз убедилась в справедливости слов императора Александра III о том, что у неё только два союзника – её же армия и флот. Все остальные при первой возможности ополчатся против нас.
И вот 28 октября 1903 года Порт-Артурская эскадра в составе броненосцев «Цесаревич», «Ретвизан», «Севастополь», «Ослябя», «Победа», «Пересвет», бронепалубников «Михаил Хохлов», «Аскольд», корабля-госпиталя «Ангара» и отряда из десяти истребителей взяла курс к Цусимскому проливу и утром 1 ноября в него входила. Адмирал Макаров держал свой штандарт на «Цесаревиче».
Степан Осипович стоял на мостике боевой рубки и задумчиво смотрел вдаль. Погода была для ноября прекрасной. Чуть больше плюс двадцати, небольшой ветерок, ясное небо и солнце, поднимающееся на востоке из воды.
– О чём задумались, ваше превосходительство? – задал вопрос адмиралу подошедший командир броненосца, капитан 1-го ранга Григорович.
– Прикидываю, Иван Константинович, как события будут развиваться.
– И на что ставите?
– Думаю, что Кабаяма выйдет в море.
В этот момент на горизонте появилась точка, которая направилась к русской эскадре. Григорович поднял бинокль, висевший у него на груди, и всмотрелся вдаль.
– Что там, Иван Константинович? – нетерпеливо спросил Макаров.
– Наш истребитель возвращается. Не могу пока разобрать, кто идёт и какой сигнал передаёт. Режим радио молчания.
В этот момент на мостик из рубки выскочил офицер штаба и доложил:
– Ваше превосходительство, с дальномера передали, что на истребителе поднят сигнал: «Враг в поле зрения». По семафору же передают: «Вражеские корабли преследуют Владивостокский отряд с восток-юго-востока, курс не определён».
Адмирал довольно улыбнулся в свою роскошную бороду.
– Что же, Иван Константинович, заканчиваем игру в молчанку. Запросите контр-адмирал Иессена, пусть доложит обстановку. И передайте на корабли эскадры – играть боевую тревогу.
Адмирал Иессен сообщил, что он ведёт за собой в шести-семи милях сзади японскую эскадру в полном составе. «Громобой» изображает из себя подбитый корабль, который периодически теряет ход. «Новик» и «Богатырь» отгоняют от него японские истребители, а остальные крейсера ведут из кормовых орудий огонь по кораблям противника, которые в кильватерной колонне преследуют Владивостокский отряд.
Рассмотрев составленную по докладу схему, Макаров приказал владивостокским крейсерам увеличить ход до максимума, а штурман «Цесаревича» получил задачу рассчитать курс, по которому Порт-Артурская эскадра вклинится между двумя отрядами, ставя японским кораблям палочку «над Т».
Через час кильватерная колонна русских броненосцев, ускорив ход, пошла наперерез японским кораблям, открыв огонь из главного калибра. Владивостокский отряд начал закладывать петлю, чтобы встать в конец колонны Порт-Артурской эскадры.
Японцы также увеличили скорость, чтобы навалиться нам на голову. «Севастополь», который давал всего четырнадцать узлов, начал сдерживать наши броненосцы.