Индиго

И люди, выкладывающие фотки моего члена в Интернет.

Мне нужно выбраться отсюда. Сейчас же.

Я направился к двери, сдерживаясь, чтобы не врезать Блэйку. Он запаниковал и схватил меня за запястье, пытаясь остановить. Что, черт возьми, по его мнению, он делал? Как только я развернулся, Блэйк заметил выражение моего лица, и его брови поползли вверх.

– Я сделал это ради твоего блага, Алекс.

– Да пошел ты, – выплюнул я, стряхивая его руку. – Не нужно притворяться, что это хоть наполовину правда после всего, что ты сделал.

– Куда ты?

– Не важно. Куда бы я ни шел, со мной никто не пойдет. Ни Инди, и уж точно, ни ты, – как только я произнес эти слова, то понял: именно об этом я боялся попросить несколько месяцев назад. Конечно, я издевался над своими бывшими няньками и дразнил Инди, но я никогда не настаивал на своем. Никогда не говорил «нет». До этого момента.

– Алекс, – он встал передо мной, мешая мне пройти к двери. – Боюсь, если ты сейчас уйдешь, то совершишь огромную ошибку. Если тебе нужно ударить меня, чтобы оставаться трезвым, я выдержу это ради команды.

Я запрокинул голову, издав горький смешок.

– Ну разве ты не чертов святой? – Я посмотрел на него с серьезным видом. – Прочь с дороги!

– Алекс…

– Сейчас же! – Я схватил первое, что попало под руку, и замахнулся на него.

Блэйк отшатнулся в сторону, чтобы увернуться. Таня с силой врезалась в дверь. От удара повсюду разлетелись деревянные щепки. Она раскололась на две части. А я остался стоять, сжимая в руке гриф гитары. Ее остатки валялись на полу. Таня мертвой возлюбленной лежала у моих ног. Красивая, сломанная и больше не моя. Она была всеми моими дневниками, собранными в одном предмете. Пустая шкатулка, полная мелодий и слов. Она была самым особенным, важным подарком, который я когда-либо получал. И единственной по-настоящему дорогой мне вещью.

И теперь ее нет.

Глаза наполнились слезами, и я прищурился, чтобы помешать им пролиться. Когда я плакал в последний раз? Никогда. То есть, наверное, плакал, кто этим не грешит? Но все это было так давно. Вряд ли я плакал с тех пор, как мне исполнилось тринадцать. Ну вот. Я плакал. Черт, я плакал.

Блэйк стоял позади меня. Его сердце так колотилось, что я отчетливо слышал его биение. Он хотел извиниться, но знал, что не стоит ничего говорить. Я убил бы его. Черт. Таня. Черт.

Не думаю, что в моем мире было когда-нибудь так тихо, как в тот момент, когда я вышел из номера. Индиго выглянула из своей комнаты в то же мгновение, словно чувствовала меня на расстоянии. Когда я взглянул на нее, то увидел лишь еще один рот, который нужно кормить. Я прошел мимо. Она стояла босая, сжимая в руке Парижское Платье, над которым трудилась все время.

– Алекс? Что произошло?

– Тот, кто последует за мной, будет уволен на месте, – холодно отрезал я и ушел.

Я бродил по улицам. Один. Это было безрассудно и глупо и типа круто. Я купил пачку сигарет и выкурил их все по дороге. Я размышлял обо всем. Об Уилле и Фэллон, которые сейчас находились на том же континенте, скорее всего, не так уж и далеко. Об их свадьбе. Размышлял о своей жизни и о том, чем она стала. О друзьях, или людях, которых я таковыми называл. О Блэйке, который терпел удары, чтобы продвигать свою и мою карьеру. Об Элфи, который потакал исключительно желаниям своего члена, и о Лукасе, который пытался соблазнить Индиго. Потом я размышлял о Стардаст, о том, какие чувства она во мне вызывала. Словно я жил в полунормальном мире, где мне не нужно было волноваться, что девушка, которую я трахал, отправит наше секс-видео в The Sun или вынудит меня купить ей что-нибудь подороже. Возможно, она была единственным настоящим в моей жизни, и это было просто убого, учитывая, что она работает на меня и в турне только потому, что я ей заплатил за свое спасение.

Но ведь я тоже ее спас, разве нет?

Сделал что-то важное.

Помог деньгами.

И только возвращаясь в отель, я понял, из-за чего разбито мое сердце.

Таня.

Блэйк.

Элфи.

Лукас.

Список был длинным, но говорил о многом. Я упустил только одно, нет, два имени. А об этом мне стоило подумать в первую очередь.

Уилл и Фэллон. Я ничего не почувствовал из-за них.

И случившееся каким-то образом заставило меня почувствовать все.





Глава двадцатая




Инди




<Дженна Холден добавила Хадсона Диаза в чат>



Хадсон: Прошли месячные, Дженна?



Дженна: Именно так. Инди, как дела?



Инди: Я ненавижу вашего клиента, Дженна, и твоего босса, Хадсон.



Дженна: Что он натворил?



Инди: Фэллон и правда такая чудесная?



Хадсон: Она прямо как «Евровидение». Завораживающая, но в итоге тебя тошнит. А что?



Инди: Алекс узнал, что она помолвлена с Уиллом. Он этому не обрадовался. Не можем его найти.



Дженна:???



Дженна: ВОТ ОТСЮДА ПОПОДРОБНЕЕ.



Инди: Блэйк бродит по улицам вместе с Элфи и Лукасом. Они попросили меня остаться в отеле на тот случай, если он объявится.



Дженна: Держи нас в курсе. Мне только этого не хватало.



Хадсон: Еще?



Дженна: Не важно.



Хадсон: Скажи мне, Инди, Алекс все еще злится на Люка?



Инди: Еще как. А что?



Хадсон: О, да ничего. Если получится, скажи Лукасу, что он придурок. Он поймет почему.



Недоступный. Холодный. Взвинченный.

Я знала об этом. Все-таки я не такая дура. Но, может, это и привлекало меня в Алексе. Он был совершенно недосягаем, и никогда не отдал бы мне свое сердце и будущее, или хотя бы большую часть себя. Но он все равно мне что-то дал. Топливо, чтобы сшивать лоскутки, полные глупых мечтаний и идеалистических идей о нас. Что я и делала. Именно так. Несмотря на все мои усилия и слова, которые я часто повторяла самой себе, я хотела Алекса больше, чем он хотел меня. Вообще-то это было легко понять. Мы касались друг друга только в моей комнате, всегда в темноте, всегда на его условиях. Я стала его маленькой куклой. Которую он мог сжимать и ублажать пальцами под столом за ужином. Его пальцы ползли под мою юбку, касаясь моей влажной плоти и играя со мной, пока сам он обсуждал студии звукозаписи с Элфи в зале отеля. Я просто была девушкой для развлечений, которую он мог прижать к кровати, закинув мои руки над головой и раздвинув мои ноги, и целовать, пока я не начинала умолять и тяжело дышать, выставляя себя дурочкой. Теперь я стала одной из тех девушек, которых всегда презирала. Той, которая довольствовалась лишь частью, хотя мечтая заполучить ценное. И в итоге соглашалась на меньшее.

Я пыталась убедить себя, что следовала желанию и не хотела стать желанной. Что Алекс был просто инструментом, и со временем, оказавшись вдали от него, я забуду о нем.