Индиго

– Скоро я уезжаю, – поясняю я. Мегги озадаченно хмурится. – И, возможно, не вернусь в эти края.

– Вот как… – расстроенно выдыхает собеседница. – Очень жаль, что мы больше не встретимся. Вы возвращаетесь в Нью-Йорк?

– Нет, решил поселиться подальше от шумных городов и прессы, – уклончиво делюсь планами и быстро добавляю, предупреждая вероятные вопросы: – На одном из островов в Индийском океане. Никакой суеты и цивилизации, соленый воздух, круглогодичное солнце и бесконечный поток вдохновения.

– Идеальное место для писателя, – заключает Мегги, глядя на меня с неприкрытой грустью. – Я желаю вам удачи, мистер Флеминг, и хочу поблагодарить за все. Мне было безумно приятно с вами общаться.

– Мне тоже, Мегги, – с ноткой грусти отвечаю я, похлопав девушку по плечу. – Хотите, я буду слать вам открытки и все новинки своих книг?

– Пусть это будет нескромно, но я отвечу, что хочу, – просияв и порозовев, кивает Мегги. – Знаете, раньше я думала, что все писатели высокомерные и странные, с кучей тараканов в голове и мешком скелетов за плечами, но вы другой, – откровенничает девушка.

Я лукаво улыбаюсь в ответ:

– Вы так в этом уверены, Мегги?

Она не успевает ничего ответить, потому что в этот момент дверь палаты снова открывается и в проеме появляется бледная Аннабель.

– Позовите кого-нибудь из персонала, – сдержанно произносит она. – Мистер Бенсон только что умер. – С этими словами Анна делает шаг вперед и падает в мои объятия.

Мегги забегает в палату, чтобы проверить достоверность заявления Эни. Потом начинается суета, подтверждающая, что Анна не ошиблась. Врачи констатируют смерть, я принимаю соболезнования и даю распоряжения насчет похорон, после чего мы покидаем дом престарелых с чувством выполненного долга. Вот теперь все действительно кончено. Последний «путник Света» отправился к вратам вечности, за которыми его ждет кромешная тьма.

– Я сказала ему все… Сказала правду, от которой старый ублюдок так долго прятался. Он услышал и, мне кажется, узнал меня. Он понял… – убитым голосом бормочет Аннабель, как только мы оказываемся в салоне автомобиля.

Протянув кулак, она разжимает пальцы, демонстрируя лежащие на ладони «семейные реликвии Бенсонов». Какое-то время мы зачарованно наблюдаем за тусклым свечением синих камней на почерневших египетских крестах.

– Я забрала их у него. Камерон умер, как только они оказались у меня, – нарушает недолгое молчание Анна. – Не думаю, что это совпадение, Алан.

– Не придумывай, Эни. – Качнув головой, я сгребаю с ее ладони чертовы побрякушки и убираю в карман.

– Металл потемнел, а камни утратили блеск, словно лишившись силы.

– Эни!

– До Бенсона наконец-то добрался дьявол, которому он молился, – упрямо продолжает Аннабель. – Мы должны сжечь дом и часовню, Алан. Давай сделаем это прямо сейчас.

– Хорошо, – сдаюсь я и завожу двигатель внедорожника, понимая бесполезность каких-либо доводов. Отчасти я с ней даже согласен. Через несколько месяцев я вступлю в наследство как единственный наследник и смогу распоряжаться имуществом Бенсонов. Без проклятого дома и бесовской часовни нам, возможно, будет гораздо проще продать ферму.

Первым мы сожгли старый каштан. Он вспыхнул как факел и сгорел за считаные минуты. Аннабель крепко держала мою ладонь и ни разу не отвела взгляда от яркого пламени, а когда оно погасло, я подошел к груде тлеющих углей и бросил туда сатанинские реликвии Бенсонов. Эни не остановила меня, тем самым выразив молчаливое согласие с моими действиями. Нас охватило почти сверхъестественное ощущение. Мы словно действительно освободились от чего-то противоестественного, чуждого, демонического, а потом вместе занялись домом и часовней…

– Ты чувствуешь облегчение? – спрашивает Анна на обратном пути. Салон автомобиля пропах дымом. Мои пальцы, сжимающие руль, запачканы сажей. Я неопределенно пожимаю плечами, чувствуя себя скорее изрядно уставшим, а не облегченным.

– Мы убили твоего черного змея, – говорю я. – Теперь дело за небольшим.

– Научить тебя плавать? – с улыбкой отзывается Анна.

– Только после того, как ты сдержишь свое обещание, – ухмыляюсь в ответ.

– Какое? – недоумевает Аннабель.

– Когда я закончу книгу, мы пойдем в горы. Я заказал тебе комплект снаряжения. Только попробуй сказать «нет».

– Не скажу, – расслабленно смеется Анна, откидываясь назад. Бросив на нее быстрый взгляд, я задумчиво улыбаюсь, размышляя о том, каким будет наше будущее. Сможем ли мы быть по-настоящему счастливыми после всего, что совершили и пережили в прошлом?

– «Если бы мы умели жить сегодняшним днем, не оборачиваясь назад и не заглядывая в будущее, то открыли бы секрет вечности», – словно прочитав мои мысли, цитирует она строки собственного романа.





* * *


Перед отлетом на острова мы буквально на сутки возвращаемся в Нью-Йорк. Я ни о чем не просил и не требовал. Это было целиком и полностью желание Аннабель. Она наконец-то нашла в себе силы попрощаться с Тимом. Мы простояли возле его могилы час или больше. Анна горько плакала, пряча лицо на моей груди, а я гладил ее по темным волосам и повторял, как заведенный, что мы ни в чем не виноваты. Вряд ли я сам до конца в это верил. Чувство вины за то, что мы живы, а он нет, никогда не исчезнет, а боль потери не сотрут даже десятки лет. Нам остается только принять и жить с этим горем дальше.

Ночь мы решаем провести в отеле, и именно там меня застает внезапный звонок Эвана Янга. Аннабель уже крепко спит, и я выхожу на балкон, чтобы не потревожить ее сон.

– У меня два часа ночи, Эван, – вместо приветствия говорю я в трубку. – Если ты решил узнать, как наши дела, то тебе лучше позвонить утром.

– Алан, я по делу, – серьезным тоном сообщает Янг. – Аннабель рядом с тобой?

– Нет, она в номере, а я на балконе. – Закурив, я смотрю на буйство огней мегаполиса, мысленно прощаясь с городскими пейзажами. – Выкладывай, Эван, а то я уже с ног валюсь. День был не из простых.

– Не скажешь, куда летите? – прощупывает почву Янг.


– Прости, но нет, – отрезаю я. – Так будет безопасней и для нас, и для тебя.

– Твоя правда, – сухо соглашается Эван. – Недавно я прочитал в новостях, что на ферме Бенсонов вандалы устроили пожар.

– Правда? Какая жалость, – не скрывая скепсиса, ухмыляюсь я.

– Власти полагают, что это дело рук фанатов твоей жены, – скупо добавляет Янг.

– Все может быть, – туманно замечаю я. – Поклонники творчества моей супруги всегда были весьма активны.

– Ты в курсе, что в сеть просочилась информация о нахождении захоронения? Они устроили на ее могилу целое паломничество.

– Это же хорошо, – выпуская облако дыма, отзываюсь я. – Будем надеяться, теперь фанаты Мириам Флеминг перестанут искать ее среди живых и оставят нас наконец в покое.

– Ты устроил утечку? – в лоб спрашивает Эван.

– Большинство читателей не любят истории с открытым финалом. Всем нужна определенность и ясность. Я дал им возможность поставить жирную точку и переключиться на что-то новое.

– Должен признать, что это был мудрый ход, Флеминг, – задумчиво произносит Янг.

– Ты позвонил мне, чтобы рассказать о моей мудрости? – иронично уточняю я.

– Не только, – с усмешкой отвечает Эван. – У меня не идет из головы последний сеанс, – признается он.

– Что именно тебе не дает покоя? – задаю вопрос с ноткой раздражения. – Мы достигли положительного результата. Аннабель абсолютно здорова как физически, так и морально. Она снова стала собой, и у нас больше нет тайн и запрещенных разговоров. На мой взгляд, беспокоиться совершенно не о чем.

– Я на днях перечитал историю болезни Аннабель и прослушал аудиозаписи всех наших сеансов. – Судя по напряженному тону Эвана, он моей уверенности не разделяет. – Положительный результат для меня, как лечащего врача Анны, заключается в полном извлечении негативных воспоминаний из ее подсознания. Только в этом случае я могу гарантировать долгосрочный эффект от внедрения альтернативного сценария при помощи гипнотерапии.

– Ты можешь выражаться яснее? – нетерпеливо прошу я.

– Разум твоей жены все еще блокирует смерть Мириам, и смею утверждать, что делает она это намеренно, – поясняет свои сомнения Янг. Я закуриваю новую сигарету, догадываясь, что он имеет в виду. – Пойми меня правильно, Алан, я не хочу, чтобы в будущем вы столкнулись с проблемами. Если она снова сорвется, то придется начинать все сначала.

– Не беспокойся по этому поводу, Эван. Аннабель не сорвется, – бескомпромиссно заверяю я.

– Если ты так считаешь…

– У меня будет к тебе еще одна личная просьба, – перебиваю я. – Уничтожь все записи и историю болезни Аннабель. Не должно остаться никаких следов.

– Я это сделаю, Алан, – после непродолжительной паузы отвечает Эван. – Скажи мне только одно…

– Спрашивай.

– Ты уверен, что под старым каштаном, который тоже сожгли вандалы, похоронена Мириам Бенсон?

– Что конкретно ты имеешь в виду? – уточняю я нейтральным тоном.

Затянувшись горьким дымом, смотрю вниз, на поток летящих по трассе автомобилей, кажущихся мне крошечными светлячками. Увлеченность альпинизмом и многочисленные походы в горы научили меня одному полезному свойству. Даже стоя обеими ногами на земле, я умею смотреть на окружающий меня мир с высоты птичьего полета. Видеть и понимать то, что недоступно другим. И это касается многих аспектов жизни.

Сверху многое видится иначе…

– Пока мы ждали вашего с Анной возвращения, мистер Одли показал мне детский снимок девочек, – продолжает Янг. – Он не самого лучшего качества, но их удивительная, практически идентичная схожесть заметна даже невооруженным взглядом. Они словно близнецы, Алан.

– Тебе показалось, Эван, – отмахиваюсь я. – Поверь мне на слово, я знаю свою жену лучше, чем кто-либо. Или ты считаешь, что Райан Одли настолько слеп, чтобы не отличить одну свою дочь от другой?

– Это не ответ, Алан, – скептически произносит Янг. – Людям свойственно принимать желаемое за действительное. Мы часто бываем слепы по отношению к своим близким, потому что так легче, спокойнее, так можно скрыться от чувства ответственности и вины. Райан Одли, не в упрек ему, не совсем здоров психически, что неудивительно, учитывая его сложную судьбу. Знаю, ты сейчас скажешь, что, помимо полусумасшедшего мистера Одли, была и другая заинтересованная сторона, но, насколько мне известно, на ферме никаких экспертиз не проводилось. К тому же не стоит отбрасывать тот факт, что тело после асфиксии и обескровливания выглядит не лучшим образом.

– Ты всерьез считаешь, что нам нужно обсуждать это сейчас? Мириам Бенсон приняла мученическую смерть, по своей воле, потому что больше не могла выносить происходящее на ферме. Может, пора оставить ее в покое?

– Я всего лишь хотел поделиться с тобой своими сомнениями, Алан.

– Мы закончили, Эван, – подвожу я черту под нашим затянувшимся диалогом. – Спасибо, что помог нам с Эни. Да что там – ты нас спас во всех смыслах этого слова, но пришло время прощаться.

– Что ж, тогда я могу только пожелать вам обоим удачи. Если когда-нибудь надумаешь вернуться, я буду рад увидеться и пропустить по пинте пива. Ты мне расскажешь, как живут на островах, а я о том, как мир с каждым днем все глубже увязает в безумии и хаосе.

– Я дам тебе знать, как только это случится, – даю обещание, которое вряд ли смогу исполнить.

Мы собираемся исчезнуть навсегда.





Эпилог