Индиго

– А остальные десять процентов? – вскинув подбородок, с вызовом спрашивает Аннабель.

– Остальные десять процентов подвергаются повторному гипнозу. Но только в том случае, если их близкие соглашаются. Я выбираю новый сценарий, более щадящий, и мы начинаем все сначала.

– Сколько раз ты проделывал это со мной с позволения моих близких? – Лед в ее голосе заставляет меня вздрогнуть, а Райана резко развернуться в нашу сторону.

– Это первый раз, Аннабель, – не разрывая зрительного контакта, спокойно признается Янг. – Второго не будет, такова была договоренность с твоим мужем, я с ним полностью солидарен. У нас только один шанс. Более щадящего сценария для тебя не существует.

– Моим мужем, – глухо повторяет Анна, осмысливая услышанное.

Повернув голову, она смотрит мне в глаза с выражением, которое я уже видел. Внутри все замерзает от подкатившего страха. Если мы снова потерпим неудачу, если я снова услышу «Почему ты просто не отпустил меня?», мне самому понадобится альтернативная психотерапия. Интересно, какой бы сценарий Эван выбрал для меня?

– Зачем столько сложностей? – Анна вновь переключает внимание на Янга. – Почему просто не заставить человека забыть о том, что он не хочет помнить? Разве это не решило бы большинство его проблем?

– Человек должен помнить, кто он, Аннабель, – с проникновенной улыбкой отвечает Эван. – Я же предлагаю подсознанию пациента найти обходной путь для исцеления, проработать имеющиеся проблемы, минимизируя риски. Поэтапно и максимально осторожно. Поэтому я крайне редко использую регрессивную гипнотерапию полного подавления травмирующих воспоминаний. Частичное искусственное забывание и внедрение сценария поэтапного восстановления гораздо эффективнее помогает людям, не сумевшим самостоятельно справиться с отрицательными эмоциями и пережитыми страданиями. Я ничего не стер из твоей памяти, а установил блокировку с определенным набором ключей-триггеров для постепенного пробуждения. Последним таким ключом, вскрывающим последний блок, была надпись на каштане.

– Ты считаешь, что смерть Мириам явилась большим ударом для моей психики, чем смерть сына, младшего брата и матери и всего остального ада? – скептически уточняет Анна.

Я с трудом сдерживаю вздох облегчения, несмотря на то, что заданный вопрос режет по сердцу. У нее получилось. У нас. Она помнит и все еще остается с нами. А значит, ее психика готова к этапу принятия. Мы в шаге от полной победы, но с таким трудом достигнутый успех еще нужно суметь удержать.

Янг медленно поднимается и, обогнув кофейный столик, жестом сгоняет меня с кресла и занимает мое место, а я сажусь на освободившееся. Смена позиций неслучайна. Эвану нужен более тесный контакт для установления бессознательного доверия с пациентом.

– Ни в коем случае, Аннабель, – заверяет Янг, протягивая руку и опуская свою ладонь поверх ее пальцев. – Гибель Мириам стала отправной точкой для дестабилизации твоего состояния. Посттравматический психоз вызвал частичное, осознанное диссоциативное расстройство личности, которое впоследствии привело к полной деперсонализации. Именно в таком состоянии Алан доставил тебя в мою клинику. За годы терапии мы с тобой провели множество сеансов. Скажу прямо, ты очень сложный пациент, Аннабель. Твой разум плохо поддается гипнозу, однако мне удалось извлечь практически все разрушительные воспоминания, кроме одного.

– Какого? – нахмурившись, спрашивает Анна.

– Ты выходила из транса, как только я просил тебя рассказать о гибели Мириам, – сообщает Эван.

Райан возвращается к нам с двумя кружками кофе и тихонько присаживается рядом со мной.

– Почему? – даже не взглянув в сторону отца, задает Эни очередной вопрос.

– Я надеюсь, что ты сама ответишь, Аннабель. Мне известно только то, что ты обнаружила Мириам мертвой, после чего в панике покинула ферму, – вкрадчиво произносит Янг, удерживая в капкане своей воли ее потерявшийся взгляд. Клянусь, что и я сам ощущаю воздействие гипнотической тактики Эвана, даже не находясь с ним в прямом контакте. – Эни, ты помнишь, что произошло с Мири?

– Да, – не моргая кивает Анна.

– Расскажи мне, Эни, – глубоким монотонным голосом просит Янг. – Сделай глубокий вдох. Еще один. А теперь закрой глаза и слушай меня.

Аннабель послушно выполняет.

– Дыши ровно и спокойно. Ничего плохого с тобой не случится. Я иду следом за тобой. Расскажи мне, где ты, Аннабель.

– Я в поле, трава сырая от росы, – неуловимо изменившимся голосом отрывисто произносит Эни. – Я бегу, в голые ступни впиваются мелкие камни и сухие ветки. Солнце слепит глаза, но мне холодно. Это из-за ветра. На мне только ночная рубашка, она липнет к телу, потому что пропиталась влагой, когда я упала, запнувшись за камень. Я очень спешу…

– Куда ты спешишь, Аннабель?

– Мне нужно к старому каштану, – задыхаясь, как во время пробежки, отвечает Анна.

– Зачем тебе туда нужно, Эни?

– Она там. Я знаю…

– Мириам?

Анна затихает, делает глубокий вдох.

– Да. Это Мириам.

– Ты уже там?

– Я вижу ее… – Веки Аннабель начинают дрожать, а лицо искажает гримаса боли. – Не хочу… Пожалуйста, не проси.

– Аннабель, Мириам мертва?

– Нет… Нет.

– Скажи мне, что ты видишь.

– Ее руки в крови… веревка. – В голосе Анны отчаянный страх и рыдание. – Мне так жаль… так жаль.

– Что происходит прямо сейчас, Эни? – мягко, но настойчиво требует Эван.

Аннабель резко распахивает глаза и, наклонившись вперед, порывисто хватает Янга за запястья.

– Я позабочусь о тебе… Я буду с тобой всегда… – бормочет она и, с ужасом отпрянув, падает в кресло.


Происходящее напоминает мне сцену экзорцизма в одном из моих романов.

– Она никогда не уйдет, – обессиленно шепчут побелевшие губы моей жены, ставя последнюю точку в сорвавшемся сеансе.

– Достаточно, Эван. – Импульсивно поднявшись, я подхожу к Аннабель и, присев на корточки перед креслом, осторожно беру ее руки. – Успокойся, милая. Ты умница, ты со всем справилась. Все уже позади.

– Позади, – тяжело дыша, кивает Анна. Ее взгляд полон облегчения и благодарности. Я весь мир сейчас готов положить к ее ногам за один этот взгляд. – Мы открыли секрет вечности, Алан, – с нежностью произносит Аннабель, дотрагиваясь до моей щеки. Кажется, я действительно вечность ждал этого момента. – Ты меня нашел…

– Нет, Эни. Это ты, – уткнувшись лицом в ее колени, шепчу я. – Ты меня нашла. Ты вернулась ко мне. Наконец-то вернулась ко мне.

– Я никуда и не уходила, Алан, – отвечает она, гладя меня по волосам.

– Флеминг, можно тебя на минуту? – нарушает Эван мгновенье абсолютного блаженства.

Я отмахиваюсь от него, как от назойливой мухи, обещая «позвонить на днях», после чего деликатно выпроваживаю обоих.

Нам с Эни жизненно необходимо остаться вдвоем, нам так много нужно успеть. Впереди целая жизнь…





* * *


Две недели спустя

– Ты уверена, что готова? – спрашиваю я, остановив Аннабель в паре метров от двери палаты, в которой доживает последние дни Кэм Бенсон.

– Все в порядке, Алан, – кивает Анна. – Старик умирает и точно не причинит мне вреда.

– Твоя правда, – ухмыляюсь я, выпуская ее локоть. – Мне пойти с тобой?

– Нет, я сама, – категорично отвергает она мою поддержку. – Не злись, так нужно. Это между мной и ним. Понимаешь?

– Понимаю, – сдаюсь я с тяжелым вздохом, и в этот момент дверь палаты открывается, выпуская симпатичную девушку в белоснежной униформе.

– Здравствуйте, я Мегги, сиделка мистера Бенсона, – приветливо улыбается моя давняя знакомая, с любопытством рассматривая Анну.

– Мне очень приятно, – вежливо произносит Аннабель. – Как он сегодня?

– Без изменений, – погрустнев, сообщает Мегги, бросая на меня короткий застенчивый взгляд. – Из больницы его вернули к нам в очень плохом состоянии, но мы делаем все, чтобы облегчить его последние дни.

– Вы очень добры, Мегги, – натянуто улыбается Анна. – Могу я пройти к мистеру Бенсону?

– Да, конечно, – торопливо отвечает сиделка. – Я предупредила о вашем визите.

Протянув Анне больничный халат, Мегги открывает для нее дверь, пропуская внутрь, после чего оборачивается ко мне.

– А вы не навестите мистера Бенсона? – В ее глазах проскальзывает удивление.

– В другой раз, Мегги. – Я отрицательно качаю головой. Девушка смущенно отводит взгляд, повисает недолгое неловкое молчание.

– Другого раза может не быть, – смущенно произносит она и снова замолкает на пару секунд, словно не решаясь продолжить. – Он очень разволновался, когда я назвала имя вашей знакомой. Но я надеюсь, что это были приятные эмоции. Они сейчас ему очень нужны… особенно когда каждая минута может стать последней.

– Все будет хорошо, Мегги, – заверяю я с невозмутимой улыбкой. – Вы сделали много хорошего для Кэма. Без вашей заботы он бы так долго не продержался.

– Не соглашусь, – с неожиданной смелостью возражает Мегги. – Возможности нашего заведения крайне ограничены. Именно вы обеспечили высококачественный уход и лечение для мистера Бенсона. Поверьте мне на слово, за годы работы здесь я видела много равнодушия со стороны родственников наших постояльцев. Вы – приятное исключение.

– Я уже говорил, что это мой долг, – заявляю сдержанным тоном. – Кстати, а я вам не рассказывал, что заканчиваю новую книгу?

– Нет, – распахнув глаза, взволнованно отзывается Мегги. – Какая прекрасная новость! После стольких лет молчания это должен быть настоящий шедевр.

– Вы снова мне льстите, Мегги.

– Нисколько, – трясет головой порозовевшая от смущения сиделка. – И когда ее можно прочитать?

– В качестве благодарности за вашу доброту и участие по отношению к моему тестю я с радостью вышлю вам рукопись по почте, как только она будет закончена. Но с одним условием…

– Все что угодно, – с придыханием бормочет Мегги.

– Никому ее не давайте читать. Она только для вас.

– О… Я не знаю, как вас благодарить… Мне так приятно, – едва не прыгая от восторга, щебечет обрадованная девушка. – Но почему по почте? Вы можете передать мне лично и обязательно с автографом.