Империя Разлома

— Я не могу это выносить. Прекрати!

— Ты должна. Ты должна услышать и понять. Иначе всё было напрасно. Напрасно, напрасно, напрасно… — сотни шепчущих трескучих голосов лишь усугубили ситуацию. — Ты привела его. Метка снята. Но вскоре ты сама придёшь ко мне. Ты поймёшь. Ты догадаешься.

Вивианна опустилась на колени и изо всех сил зажала уши. Каждое слово нового голоса из тьмы было подобно взрыву в её голове. Слишком больно, чтобы вытерпеть.

— Ты убиваешь меня, — из последних сил прошептала Виви.

Прежде чем голос снова раздался в голове девушки, произошло несколько событий. Что-то на её безымянном пальце стало нагреваться. Сразу после этого чьи-то совершенно незнакомые руки помогли ей подняться. Вивианна почувствовала, что она больше не одна во тьме. Она плохо понимала откуда здесь могли появиться люди и почему они прикасаются к ней со всех сторон. Осознание медленнее, чем могло бы, посетило её уставший разум. Кто бы ни были сумасшедшие, явившееся за ней во тьму, они делились с ней своими силами.

Вивианна ничего не понимала. Кем были люди, окружившие её? Почему тьма больше не говорит с ней? И чего все ждут? Очередная гениальная мысль запоздало озарила её всё ещё болящую голову. Никто кроме водных стихийников не может увидеть дорог меж мирами. Её сумасшедшие спасители оказались в западне. Вивианна сделала первый шаг. Окружившие её люди тут же всё поняли и, поддерживая её шаткое тело, направились за ней.

Несмотря на всю серьёзность ситуации, девушке хотелось громко рассмеяться. Что вообще происходит? Кто её поддерживает? Кого она пытается вывести из тьмы? Почему их не преследуют? И точно ли окружившие её люди ей не враги? А может это ещё одно из глупых испытаний тёмных? Сотни мыслей беспокоили её и без того настрадавшуюся голову. Стоит ли пытаться найти ответы, если сама ситуация выходит за рамки известного? Главное, что Магдан будет заслуженно гнить во тьме вечность, а значит всё было не зря.

С каждым шагом, чувствуя себя всё хуже и хуже, Вивианна упрямо вела свой маленький отряд вперёд. Она не собиралась умирать в этом духами забытом месте. Если смерть, то только с комфортом. В собственном замке и в приятной компании. Медленно осознавая, что начинает бредить, Виви провела перед собой рукой и открыла ход прямо в свою спальню. Только почувствовав, что последний из пришедших за ней людей вышел из тьмы, Вивианна с чувством выполненного долга, стала терять сознание. Чьи-то руки тут же подхватили её и опустили уже на кровать.

— Вы все можете идти, я останусь с ней.

— Позволь взглянуть на неё, — раздался незнакомый женский голос.

— Мама, вам всем пора домой.

— Храбрая девочка, — теперь уже мужской незнакомый голос.

— Всё, теперь уж точно все насмотрелись! — Голос был крайне недоволен. — Отправляйтесь домой!

— Хорошая. Мне нравится. Я вам так скажу: свадьбе быть, — подала голос какая-то старушка.

— Если невеста умрёт с этим будут трудности. Разойдитесь наконец! — Мужчина слишком нервничал.

— Инар, она засыпает, а не умирает. Успокойся, — примирительным голосом сообщила одна из женщин.

— Так и быть, я уведу это семейство, — раздался новый голос молодого парня. — Дамы и господа, ход открыт. Прошу вас всех отправиться домой, иначе вы окончательно исчерпаете терпение брата, и он вам её больше никогда не покажет.

— Пускай попробует, — вновь мужской голос. — В любом случае, я предпочитаю знакомиться с невестой сына, когда она в сознании. Не затягивай с этим.

Ещё немного попричитав маленькая толпа скрылась в тёмном ходе, оставив будущих супругов наедине.

Глава 23 — Месть

Принцип "око за око" сделает весь мир слепым.

Махатма Ганди

— Мы должны заставить его ответить за всё.

Вивианна проснулась глубокой ночью. Ничуть не удивившись присутствию брата в собственных покоях, она без предисловий рассказала обо всём, что ей поведал Магдан. Снова и снова она была вынуждена говорить об этом и переживать всё вновь. Но теперь ей было легче. Больше не было тайн и секретов. Ей больше не было страшно. Ведь главный из её врагов уже несёт наказание, а Миросу Виргу предстояло заплатить за содеянное.

За весь рассказ Донат не перебил её ни разу. Его лицо не выражало никаких эмоций, лишь сжатые кулаки и напряжённая челюсть указывали на то, как не просто ему даётся этот рассказ. Вивианна могла представить каково ему. Для него всё было реальнее в тысячу раз. Он помнил их родителей, он отчаянно винил себя за то, что позволил Магдану провернуть такую никчёмную уловку. Ведь всё могло быть иначе. Он мог не пытаться тешить свои амбиции в тот день и не участвовать в злосчастном турнире. Одно лишь его присутствие в замке в корне изменило бы ход истории. Но его не было. Теперь, когда все карты были раскрыты, это не могло принести ему такого желанного облегчения, потому что по сути это ничего не меняло. Он не был рядом со своей семьёй, когда они больше, чем когда либо нуждались в нём.

Если Донат продолжал медленно тлеть на углях из собственных сожалений, то Виви сгорала совсем от другого огня. Она хотела, чтобы Мирос Вирг ответил за всё содеянное. Принцесса впервые в жизни жаждала чьей-то крови. Ей было мало простого наказания, она хотела, чтобы он страдал.

— Как? — Голос Доната заставил девушку вновь вернуться в реальность.

— Пусть он гниёт в самой тёмной и вонючей камере до конца своих дней, — Виви сказала первое, что пришло ей в голову.

— Мы не сможем доказать его причастность. Единственный, кто обо всём знал, сейчас в тёмном царстве. У нас есть лишь слова.

Донат откинулся на спинку стула и соединил пальцы. Это значило лишь одно: короля что-то терзало.

— Тогда мы обойдёмся без суда, — Вивианна встала с кровати и подошла к окну. — Я в этот же миг могу открыть ход в глоссидийский замок, порвать все защитные сети и заставить его сердце остановиться. Но это было бы слишком просто.

— Может начнём вырезать всех его дочерей по одной? Око за око. Только такая месть заставит его понять, что он сделал с нами. Ты этого хочешь?

Что-то в его голосе заставляло Вивианну волноваться. Она понимала, что брат не в порядке, но девушка всё ещё не могла разобраться в чём дело. Как человек, полжизни посвятивший поиску убийц родителей, может не желать мести?

— У меня нет претензий к его дочерям, — спокойный тон давался ей тяжело. — Но я хочу, чтобы он прошёл через всё, что перенесли мы. Я совершенно не понимаю, почему уговариваю тебя сейчас. Это он отдал приказ убить тебя и бросить во тьме. Неужели ты готов простить его?

Донат обратил взор на сестру.

— Я ненавижу его больше, чем ты можешь представить. Он подонок, который не заслуживает жизни. Но я король Ликардии, а ты принцесса. Мы должны думать не о своих чувствах, а об огромном королевстве, оставленном нам родителями. В его убийстве без сомнения обвинят нас. Так мы развяжем новую войну, только уже внутри Альянса. Ты готова на это пойти?

Вивианна слышала его аргументы, но в глубине души понимала, что он лжёт. У Доната была веская причина не убивать Мироса Вирга и дело было не только в Ликардии.


— Ты сколько угодно можешь твердить о чести и долге, но я знаю тебя. Ты десять лет своей жизни положил на то, чтобы найти убийц наших родителей. Я читала твои записи. Ты жаждал мести больше чем кто-либо. Прежний Донат Бамаретт никогда не оставил бы безнаказанным этого подонка. Что же в Миросе Вирге такого особенного? В какой момент он получил неприкосновенность?

Вивианна больше не могла контролировать собственные эмоции. Она не понимала человека, который был дня неё ближе, чем кто-либо. Отчего же он так изменился?

— Может быть дело не в нём, а во мне? Может быть это я изменился? — Донат подошёл к ней. — Ты говоришь о месте с такой лёгкостью! Но ты уверена, что готова оборвать чью-то жизнь? Я слишком поздно понял, что месть не даст мне ровным счётом ничего. Она их не вернёт. Наша жизнь уже никогда не станет прежней, даже если Мирос Вирг перестанет дышать. Мы лишь замараем наши руки кровью ещё больше. Я этого не хочу. Мы не станем убивать его и развязывать новую войну.

Вивианна отшатнулась от брата.

— Ты хочешь сказать, нужно сделать вид, что ничего не изменилось? Мы будем посещать советы, заключать договора и смотреть этому чудовищу в глаза, будто ничего и не произошло?

— Я не говорил этого, — Донат попытался взять её за руку, но Виви не позволила. — Он должен за всё ответить, но мне нужно время, чтобы придумать как. Месть не должна погубить шаткое равновесие, которое наш мир обрёл лишь несколько часов назад.

Вивианна молчала. Она не могла подобрать слов для того, чтобы описать, что творилось у неё на душе. Ей было больно и до боли горько от едкой правды, обрушившейся на неё. Несмотря на свои громкие слова, она не была уверена в том, что сможет оборвать чью-то жизнь, даже такую никчёмную как у Мироса Вирга. Но ей отчаянно хотелось, чтобы слово "справедливость" что-то значило в этом мире. Пусть Ликардии нужен был мир, и в словах Доната была мудрость, но от этого ей становилось лишь хуже. Неужели жизнь действительно может быть настолько отвратительной? Разве такое можно было вообразить? Мирос Вирг убивал жестоко и без зазрений совести. Ему не было дела до того, кем были жертвы: детьми, женщинами или мужчинами. Он проживал свой век в комфорте и уюте без малейших волнений о том, что расплата придёт. Потому что он знал: легко быть единственным человеком в обществе, который не придерживается правил. Можно убивать ради собственной выгоды, не задумываясь о последствиях. Потому что о них будут волноваться другие люди, те у кого не хватит духа поставить в угоду своим амбициям жизнь целого народа. Его расчёт оказался идеален. Даже после того, как правда всплыла на поверхность, ему ничего не угрожает, ведь Донат Бамаретт хороший король. Но что делать Вивианне Бамаретт, жизнь которой была сломана в самом начале этой истории. Как ей жить дальше, осознавая, что ему всё сошло с рук?

— Я хочу, чтобы ты ушёл, — её голос прозвучал с непривычной хрипотцой.

— Вив, ты не должна думать, что мы на разных сторонах…

— Донат, — Виви слишком сильно хотела остаться одна, поэтому перебила его, — уходи.

Мужчина ещё раз взглянул на сестру, которую много лет назад поклялся защищать, и в который раз убедился в том, что не справляется. Хотя сейчас тяжкое бремя престола на его плечах, но она всё ещё вынуждена нести его вместе с ним. Разве такой жизни он желал для неё?

***

На время покои принцессы превратились в проходной двор. Господин Пантиал и Азоранда, Мурт и наёмники — все как один желали убедиться, что она действительно находится в добром здравии. Лишь Элиас так и не зашёл к ней, не желая бросать свой пост, как успел сообщить Тэрон.

Вивианна вежливо улыбалась и благодарила всех за беспокойство. Оставшись наедине с дедом ей пришлось пересказать всю историю ещё раз. Как она и ожидала, господин Пантиал согласился с позицией Доната. Он, как глава внешней политики, лучше многих понимал к чему может привести правление ослеплённого яростью монарха. На этот раз Виви была скромнее в своих суждениях о Миросе Вирге. Она быстро усвоила новый урок: иногда свои чувства лучше держать при себе даже рядом с самыми близкими.

Когда с визитами было покончено, её покои наполнили служанки. Они безмолвно принялись приводить её в порядок. Принцесса была рада наступившей тишине. У неё было немного времени на раздумья. Возможно, Донат и попытался бы заговорить с ней вновь, но Мурт успел сообщить о том, что король отсутствует в замке. После экстренного сбора всех магов Альянса, главенствующие династии пяти королевств ожидали объяснений. Чтобы Донат не решил им сообщить, это уже не было заботой принцессы Ликардии. Пока её мудрый брат стоял на страже интересов королевства, Вивианне была предоставлена возможность подумать о себе и собственном будущем. Кстати, о нём! В последний раз девушка встречалась со своим недомужем в подземелье, с тех пор он так и не навестил её. Оставалось лишь догадываться, где он и чем занят. Вивианна нисколько не удивилась бы узнав, что он уже давно по другую сторону разлома, продолжает поиски своей особенной девушки.

Облачив принцессу в элегантное чёрное платье, служанки оставили её одну. Вивианна так и сидела бы возле окна, разглядывая весенние пейзажи за окном, если бы не заботливый королевский повар по имени Акил Имса, который без чьей-либо просьбы направил в её покои две чашки ароматного чая и целую армаду из блюдец с всевозможными пирожными. Он будто чувствовал, когда Вивианна в действительности нуждалась в жесте заботы. Помня об исключительной ранимости повара, Виви не стала отказываться и позволила служанкам оставить чай в покоях.

Девушка даже не успела пригубить его, когда в её спальню впорхнула хорошо знакомая личность. Рена Альт собственной блистательной персоной посетила королевские покои. Она опустила никого не интересующие приличия и заняла один из принесённых слугами стульев, расположившись по другую сторону от принцессы так, чтобы тоже иметь возможность наслаждаться закатом.

— Я даже не буду спрашивать, что с Вами произошло на этот раз. Очень сомневаюсь, что эта история весёлая и запоминающаяся, — глядя на заходящее солнце, а не на Вивианну, сообщила девушка.

— Отчего же? Она весьма запоминающаяся, — Вивианна была рада тому, что Рена не станет терзать её подробностями.

— Чтобы с Вами не случилось, это в прошлом, — даже не зная о том, что творится на душе у принцессы, Рена сумела попасть в точку. — Вы любили когда-нибудь?

Без плавных переходов или намёков Рена, как впрочем и всегда, огорошила Вивианну самым неожиданным вопросом. Всего несколько простых слов заставили принцессу отвлечься от своих тягостных мыслей, чтобы ещё раз заглянуть в прошлое, только уже с несколько иного ракурса.

— Я не знаю.

Это было чистой правдой. Чтобы между ней и Артумом не было, но любовью это назвать нельзя. Потому что любовь вынуждает людей ломать преграды, а не возводить их. Пусть прошло не так много времени с их расставания, но для Вивианны Бамаретт успела минуть целая жизнь. Сколько раз с их последней встречи она была на грани жизни и смерти? Уже и не сосчитать. Но ни разу, ни единого раза она не заставляла себя возвращаться к жизни, потому что по этой земле всё ещё ходил Леан Артум.

Ещё немного подумав, принцесса решила добавить:

— Возможно, у нас слишком разные понятия о любви.

— Разве при слове "любовь" всем не приходят схожие мысли в голову? — Фрейлина сделала глоток чая, давая себе время на размышления. — Это чувство, испытав которое, ты уже не можешь быть прежним, как бы не желал. Твои глаза видят как раньше, но ты начинаешь видеть больше хорошего, чем плохого. В одночасье весь мир приобретает совсем другие оттенки.

Перед взором Вивианны вновь предстало вересковое поле. Подобное сиреневому морю, в котором один не слишком понятный для неё человек, так и не позволил ей утонуть. Девушка несколько раз моргнула, чтобы снять наваждение. В этом разговоре Инару Навиалу не было места.

— Так и должно было бы быть, — Виви сделала глоток чая и продолжила. — Мы ведь все воспитаны на романах и добрых сказках, в которых любовь — это земное чудо. Настоящее волшебство, которое ты разделяешь с другим человеком. Когда он становится всем для тебя, а ты для него. Когда ты сделаешь всё, что угодно, для того, чтобы он был счастлив. — Девушка улыбнулась. — Я правильно излагаю?

— А разве нет?

— Ты хоть раз в жизни видела такую любовь?

Рена снова задумалась.

— Нет. Но разве Вы верите лишь в то, что видите?

— Хороший вопрос. Но дело в том, что такую любовь не встречала ты, её не встречала и я. Даже если ты задашь такой же вопрос кому бы то ни было, то вряд ли получишь утвердительный ответ.

— И что же тогда для Вас любовь? — Рене явно не нравился ход мысли принцессы.

— Я отвечу тебе, исходя из того, что видела сотни раз. Любовь — это самое странное чувство из всех мне известных. Люди неизменно находят тех, кто значит для них больше, чем все остальные. Так они влюбляются. Но когда пелена первых чувств рассеивается, с ними что-то происходит. Я не знаю, почему мы все так поступаем, но вместо того, чтобы делать любимых счастливыми, мы худшим из возможных способов распоряжаемся своей близостью. Не желая оберегать слабые места наших желанных, мы с невероятной жестокостью в самое неподходящее время, наносим удары прямо по ним. Потом жалеем о содеянном, обнимаем, утешаем и всячески помогаем залечить раны, которые сами же и нанесли. Наши любимые пользуются теми же приёмами, и это продолжается снова и снова. Не думай, что я говорю так, потому что обижена на весь мир и любовь в том числе. Это не так. Я знала о сказанном раньше и, к сожалению, сама не смогла стать исключением, как не старалась.

— Вы причинили ему боль? — Рена говорила осторожно, будто боясь спугнуть неожиданно нахлынувшее на принцессу откровение.

— Наверное, но я этого никогда не хотела.

— Но если Вы не любили его, почему же Вам всё ещё больно?