Империя наших надежд

Мира




Сильнейший шум в ушах. Всё тело затекло. Я не чувствую ни рук, ни ног. Сквозь какой-то гул доносятся голоса. Смех. Снова разговоры. Они приближаются.

– Ты вколол ей много.

– Захотелось. Вообще, лучше было бы врезать, и так бы хоть порадовался, – я узнаю этот голос. Рафаэль. И первый тоже…

– Мира, ты же помнишь известную игру, правда? Наступает ночь. Тёмная и беспросветная, – я не могу вздохнуть… ртом. Только носом и то очень сложно.

– Честный народ засыпает. И наступает время для совершения преступлений. Мафия просыпается и знакомится друг с другом, – приоткрываю глаза. Всё плывёт. Несколько лиц кружится и только через несколько секунд собирается в одно. Карстен.

– Ой, ты не вовремя проснулась, Мира. Ты же не мафия, но раз нарушила правила, то придётся тебя наказать, – его губы растягиваются в язвительной улыбке.

– А как у нас наказывают непослушных граждан? Правильно, их убивают, – он выпрямляется.

Закрываю глаза. На моих губах скотч. Рот заклеен. Я не могу пошевелиться. Но я сижу. На стуле. Я связана. Мои ноги, талия и руки. Но руки…

Снова приоткрываю глаза и опускаю голову. Она такая тяжёлая, словно меня, действительно, ударили.

– Вот не умеешь ты быть правильной гражданкой нашего королевства, Мира. Везде тебе нужно быть незабываемой. И это стало для тебя огромной проблемой. Для меня тоже…

Мои руки связаны как-то странно. Ладонями и запястьями вверх. И под верёвками ткань, мягкая ткань, чтобы не осталось следов от верёвок.

Белч…

– Думаешь, я хочу этого? – Меня хватают за подбородок и поднимают лицо выше. Глаза слепит от яркого света. Его очень много.

– Чёрт, нет. Понимаешь? Я же планировал всё иначе. Я дал тебе всё. Я дал тебе временную свободу, но тебе было мало. Чего тебе не сиделось на месте, а? Что же ты за дура? – Отталкивает меня, и я кривлюсь от боли в шее.

– Слушай, хватит уже тянуть сопли. Чем быстрее закончим, тем быстрее свалим отсюда, – у меня холодеет кожа от голоса Рафаэля. Он звенит в ушах, сменяясь другим…

Прости меня…

Белч, как ты мог?

– Отвали, – фыркает Карстен. – Я никуда не спешу, а если у тебя яйца зудят, так почеши их и заткнись.

– О-о-о, только не говори мне о том, что ты испытываешь какие-то чувства к ней? Чёрт, это так тупо, – неприятный смех, от которого тошнит. Его смех.

– А ты – нет? Насколько мне помнится, то ты чуть не рыдал от боли, но не хотел от неё отказываться.

Я не узнаю это место. Оно другое. Отличное от прошлого. Позади меня темно и сбоку тоже. А вот за спинами двух парней много света. Здесь воняет сыростью и кровью. Здесь пахнет ещё чем-то очень знакомым… но я не могу понять, что это. Важное что-то…

– Ты ещё вспомни о том, что было, когда я родился. В том-то и дело, Карстен, любовь очень часто путают с желанием секса. Не завидуй, ты ничего не потерял. Но понимаю тебя. Сосёт она неплохо. Потенциал чувствовался, а теперь, увы… увы, и даже не жаль. Давай, быстрее. У меня свидание ещё, – Рафаэль отходит и приоткрывает часть чего-то очень белого. Два прожектора. Они светят вперёд.

– Карстен, серьёзно, он прав. Мы и так ждали слишком долго, пока она очнётся. Пора уже. Мы должны закончить всё и исчезнуть. Это наше последнее дело, и всё, больше никакого шантажа, – устало тянет Самуэль.

– Как я от всех вас устал. Нытики. Каратель, начинай, я пока подготовлю нашу принцессу. Мы же не хотим, чтобы она сошла с ума, – Карстен вновь наклоняется ко мне, обхватывая руками мои запястья и облокачиваясь о них.

– Позёр, – фыркает Рафаэль, проходя мимо нас, отчего происходит слабый ветерок, и меня тошнит от его вони, смешанной с другой. С её.

– К сожалению, это для тебя единственный выход, чтобы остаться в живых. Мне вот жаль, честно. Я сделал всё, чтобы ты осталась со мной, но ты глупо выбрала другого. А что он? Ничего, Мира. Ничего, как и Оливер, как и остальные. Только я мог тебе помочь, но ты решила сама всё за себя. Я не могу оставить свидетелей, понимаешь? И как любой человек хочу покаяться перед своей последней жертвой, лучше жертвой в моей жизни. Ты слишком болтлива, и ты начала меняться. Зачем ты это сделала? Зачем тебе нужны друзья? Зачем тебе любовь, если без неё и так хорошо живётся? Ты была богата, красива и чрезмерно упряма. До последнего держала марку. Это меня восхищало. И что с тобой стало, а? Скажи. Нет, ты не можешь. Да и не надо. Наслаждайся, это твоё последнее шоу, и ты будешь сидеть в первом ряду. Что может свести с ума, Мира? Что может свести тебя с ума? – Карстен выпрямляется и обходит меня, останавливаясь позади.

Теперь я вижу. Это матрас, обтянутый белой простынёй, и на него направлены прожекторы. Не только они. Ещё и камеры. Несколько их, словно это съёмочная площадка.

– Из-за тебя пострадало так много людей, Мира. Ты только задумайся, сколько их было. А всё потому, что тебя нельзя было трогать до определённого момента. Если бы не Оливер и его болтливый язык, то ты могла бы сбежать. Я бы помог, клянусь. Но… чёртово «но» всегда было и будет. Ты не умеешь выбирать парней, Мира. Тебе следовало думать прежде, чем влюбляться во врага. Власть такая коварная сука, дорогая. Она порабощает намного сильнее и быстрее, чем любая женщина. И это случилось с твоим милым Рафаэлем. Удивительно, как легко он продал тебя за своё будущее и стабильность. Ты была всего лишь способом добиться власти. И теперь она у него. А вот и наша гостья, – поворачиваю голову, и моё сердце на секунду замирает.

Нет! Нет! Белч! Козёл! Что ты натворил!

Я дёргаюсь. Мычу и мотаю головой, пытаясь как-то выбраться. Скулю и снова дёргаюсь.

– Покажи ей, кто у нас здесь! – Перебивая жуткий крик и визг, Рафаэль тащит по полу Сиен за светлые волосы. Она брыкается, стараясь ударить его, но два парня подскакивают к ней и блокируют тело.

– Мира! Нет… ну, пожалуйста, не надо… не надо… – молит подруга, когда наши глаза встречаются. На её щеке синяк. Одежда порвана, и глаза покраснели от слёз.

Меня начинает трясти от ужаса и страха. Я выгибаюсь на стуле, но слишком крепко привязана, а сам стул, оказывается, прибит к полу. Я не могу выбраться… ничем не могу помочь.

– Начинаем, – командует Карстен.

– Может, вколоть ей что-то, чтобы была не такой громкой? – Спрашивает Самуэль.


– Ни черта. Это видео мы продадим за огромные деньги. Привяжите её к нашему королевскому ложу. Рафаэль, иди переоденься. Посвятим тебя в настоящие Всадники, и ты станешь частью жизни Кровавого Валентина. Мы же не хотим, чтобы тебя кто-то узнал, и ты потом сдал всех нас, – усмехается Карстен.

Пока они говорят, я постоянно двигаюсь. Кричу, но выходит лишь мычание. Дёргаю руками, ногами и всем туловищем, но оно, мало того, что не поддаётся мне, оно меня предаёт. Я не могу… не могу… только не она.

Рафаэль, прошу тебя! Опомнись! Умоляю тебя! Если ты хотя бы немного что-то чувствовал когда-то, прекрати это! Не делай этого!

Сиен тащат к матрасу и швыряют на него. Пытается бежать, но Курт ударяет её по животу, когда она делает очередной рывок в сторону. Подруга съёживается, плачет и задыхается.

– Знаешь, что тебя сведёт с ума? Боль. Ты очень интересная личность, Мира. В последнее время я узнал о тебе так много от нашего Карателя. Он точно знает, кто заставит тебя лишиться здравого ума. И это она. Чёрт, это было довольно просто. Хорошая девочка, такая нежная, добрая и глупая. А кто и её подставил, догадываешься? Её же парень, как и тебя. И самое интересное, он так плакал, так молил своего друга образумиться. Вспомнить, сколько боли уже было, и остановить её. Мда, это всё так… так прекрасно. Тебе не кажется, что только настоящие эмоции могут помочь остаться человеком и они же убивают? Посмотри на неё, ещё немного, и она узнает, каково это – быть на твоём месте, – Карстен хватает меня за подбородок, поворачивая лицом к Сиен, которую распяли на импровизированной кровати. Она уже и кричать не может. Только хрипит и плачет.

Держись, прошу тебя, милая моя, держись. Поверь мне, это будет больно, ты, главное, не сдавайся. Ты выживешь, ведь я же смогла. Ты отмоешься. Ты забудешь. Мне так жаль… прости меня… пожалуйста, прости меня. Это всё я. Только я виновата в твоих бедах и мучениях. Я…

Мне так страшно. Я помню ту ночь. И тогда я не чувствовала всей палитры страха, как сейчас. Это, действительно, сведёт меня с ума. Столько боли… ненужной, незаслуженной боли. Ради чего? Ради шлюхи. Ради Марджори. Рафаэль предал всех нас ради неё. Это невыносимо больно. И хочется умереть на месте, но нет. Не получается. Хочется отключиться. Упасть в обморок. Только бы не видеть…

– Ты готов? – Карстен выпрямляется, когда откуда-то из темноты выходит Рафаэль в костюме Карателя.

Он кивает ему.

– Парни, уйдите. Включаем камеры и поехали. Ни звука. Она должна орать. Чем больнее, тем дороже. Это особый заказ. Поехали, – говорит Карстен.

Мычу и дёргаюсь из стороны в сторону.

– Тише, моя принцесса. Тише. Ты ей не поможешь. Только себе навредишь. А мы же не хотим, чтобы ты сошла с ума раньше времени, – убирая волосы с моего лица, шепчет Карстен.

Сиен снова кричит, и я вместе с ней. Мой вой подавляет скотч на губах. Блестит нож, и Рафаэль с ожесточением разрывает на Сиен свитер и бюстгальтер.

Я не могу смотреть…

Карстен вновь хватает меня за подбородок и силой заставляет наблюдать.

Чудовищно!

А я любила тебя… я так тебя любила. До последнего любила. Что ты делаешь? Как ты можешь быть таким чудовищем? Когда ты в него превратился? Или ты всегда был им, а я так любила тебя. За сердце твоё любила. За мысли любила. За человечность. За жалость. Душу твою любила. А у тебя ничего этого не было…

Сиен хрипит, когда Рафаэль начинает на сухую трахать её. Насиловать её. Лупить её по лицу, разбивая губы и нос. Кровь…

Боже мой…

Жмурюсь, а из глаз льются слёзы. Это так страшно понимать, что ничего не могу сделать. Я всегда думала, что сильная. Я так долго терпела муки и прощала многое. И единственная возможность отомстить – не сойти с ума. Самой вытерпеть всё. Снова терпеть. Снова молчать. Снова ждать. И я уже знаю, что убью каждого. Я знаю.

Клянусь, Сиен, я отомщу. За тебя отомщу. Я умру сама, но после них всех, а особенно Марджори и Рафаэля. Они поплатятся за всю твою боль. Они будут гореть в аду так долго, что никогда не забудут этот день. Я отомщу… держись…

Крик Сиен стихает. Она просто лежит, а её насилуют. Её голова повёрнута в сторону, но Рафаэль хватает её лицо рукой в перчатке и склоняется ниже, усердно разрывая её тело.

Я уже не двигаюсь. Это бесполезно. Я смотрю и ничего не вижу. Мне кажется, что даже звуки отключили, и слышу лишь своё быстрое и рвущееся наружу сердцебиение. Оно где-то в горле или же в висках. Может быть, везде.

Сиен снова пытается бороться. Дёргается. Отталкивает его. Мотает головой, что-то шепчет.

Он не услышит, Сиен. Не услышит. Он никогда не слышал ни тебя, ни меня. Я должна была тебя услышать, но я была глуха. Я была так глуха… прости меня…

Я уже теряю счёт времени. Я больше ничего не чувствую, кроме горечи и боли, застрявших в груди, огромным куском. Меня придавливает к земле. А слёзы катятся по щекам. Они не прекращаются.

Мне так жаль…

И всё по новой. Насилие, удары, жестокость.

Карстен гладит меня по волосам и шепчет на ухо отвратительные вещи. Я слышу лишь отголоски его фраз.

– Это красиво.

Отвратительно.

– Ты была лучшей… ты была идеальной жертвой. Ты была самой любимой…

Я не была. Я есть. Я ещё дышу. Я ещё смотрю. Я ненавижу.

– Если выдержишь, то я заберу тебя, Мира. Заберу отсюда. Ты хочешь быть со мной? Ты хочешь любить меня? Мы вместе будем искать новых жертв. Мы будем зарабатывать миллионы. Прекрати думать о том, что он тебе нужен. Он враг. И я его убью. Не волнуйся. У меня всё схвачено. Смотри. Наслаждайся. Не будь ей… будь моей…

Слова Карстена обрываются, и он выпрямляется. Запахивает свою накидку. Рафаэль поднимается с Сиен и показывает руками крест. Сэмуэль подходит к камерам и быстро выключает их.

– Что случилось? – Спрашивает Карстен и направляется к матрасам.

Сиен… пожалуйста, нет… столько крови… нет…