Империя ангелов

Моя красота мешала мне развивать простые вкусы. Она долго была моим проклятием. Если бы можно было родиться снова, я бы предпочла уродство. Для спокойствия. При этом меня мучает страх старения и утраты красоты. Все актрисы в конце концов превращаются в мумий, всегда найдутся папарацци, которые украдут фотографию, способную перечеркнуть всю карьеру. Мне хочется, чтобы моя красота не увядала.

Раймонд дарит мне путешествие во Францию.

Мы едем на машине по окрестностям Ниццы, неподалеку от деревушки Файанс. Детей доверили его матери. Мы арендовали машину с опускающимся верхом, чтобы надышаться воздухом. На обочинах заливаются цикады, я вдыхаю запах лаванды.

Погода прекрасная. Лишь бы так и оставалось!





191. Жак, 35 лет




Натали так хороша!

Вот уже девять лет мы живем вместе, а ощущение такое, что это никак не кончающийся первый день. Она сидит за рулем нашей старой семейной колымаги. Моя рука лежит на ее руке. Погода замечательная. Мы продолжаем начатый когда-то разговор, никогда с тех пор не прерывавшийся.

– Ты говоришь, что ты неверующий. Ты считаешь, что твоей жизнью управляет только твоя свободная воля? – ни с того ни с сего спрашивает она.

– Я считаю, что свободная воля мужчин заключается в том, чтобы выбирать женщин, которые будут управлять их жизнью вместо них, – отвечаю я.

Она смеется надо мной, потом наклоняется, чтобы поцеловать.





192. Черт!.




Осторожно, Жак и Натали, сейчас неудачный момент, чтобы целоваться!





193. Венера




Что там со встречной машиной? Ее занесло! Эй, возвращайся в свой ряд!





194. Жак




Я жмурюсь. Мы целуемся.





195. Черт! Черт!




Таким манером они, чего доброго… Я спешу внушить Жаку интуитивную осторожность. Рауль так же поступает с Натали. Мы шлем им образы, призванные запретить им сейчас обниматься-целоваться, но они продолжают это занятие с удвоенным пылом.

Мы с Раулем шлем им вспышки тревоги, картины гибельных аварий, но их воображение сейчас недоступно, прием прерван.

Они даже не пристегнулись! Вся надежда на кошку. Я подаю сигнал Моне Лизе III. Та спрыгивает с заднего сиденья и от души царапает Натали.


Сработало! Натали замечает автомобиль, несущийся им в лоб, со всей силы жмет на тормоз, выворачивает руль, чтобы избежать столкновения, и цепляет крылом скалу. Машину Венеры и Раймонда заносит вправо, и она падает с высокого обрыва в море.





196. Энциклопедия




МУТАЦИЯ. Недавно открытый вид трески с чрезвычайно быстрой мутацией удивил ученых. Вид, обитающий в холодных водах, продвинулся по эволюционному пути дальше, чем спокойные обитатели теплых вод. Считается, что стресс от холода позволил раскрыться неожиданным способностям к выживанию. Три миллиона лет назад у людей тоже развились способности к сложной мутации, но не все они проявились, потому что до поры до времени попросту бесполезны. Они еще ждут своего случая. Таким образом, современный человек обладает огромными ресурсами, таящимися в глубине его генов и пока еще не используемыми, так как отсутствуют причины для их пробуждения.

Эдмонд Уэллс,

Энциклопедия Относительного и Абсолютного Знания, том IV.





197. Венера, 35 лет




Я слышала, как врач сказал, что уже ничем не сможет мне помочь. В мои жизненно важные органы врезались куски железа. Скоро я умру.

Мое лицо изрезано осколками лобового стекла. Я родилась красивой, а умру изуродованной. Когда-то я желала такой участи своей сопернице. И вот это произошло со мной. Ирония судьбы! Возможно, все несчастья, которых мы желаем другим, где-то учитываются и позже возвращаются бумерангом к нам самим.

Странно, прежде чем перестать дышать, я думаю о зле, которого раньше желала Синтии Корнуэлл, сопернице, а ведь я о ней давно позабыла.

Это конец. Я воображала, что можно жить в безопасности, но безопасности нет нигде. Даже осторожно ведя надежный автомобиль, в демократической стране, с пристегнутым ремнем безопасности, с мужем-защитником, при всем прогрессе медицины, технологий, человечества, ты нигде не избежишь опасности.

Может, нам с Раймондом не надо было ездить в отпуск? Может, надо было мирно сидеть дома, взаперти?

Раймонд.

Хотя бы это мне удалось: супружество. Я знаю, что умру. В это последнее мгновение я чувствую возвращение веры. Надо приблизиться к смерти, чтобы поверить в Бога? Кажется, так оно и есть. Когда у меня были мелкие волнения, я верила в ангелов. Когда нагрянула настоящая беда – поверила в Бога.





198. Жак, 88 лет




Мне восемьдесят восемь лет, и я знаю, что скоро умру. Почему я так задержался на этом свете? Это было необходимо, чтобы я довел до конца свою «миссию».

Тридцать семь книг. Хотел издавать по одной в год и почти добился этого.

Сейчас я дописываю последнюю, объясняющую и связывающую вместе все прежние. Теперь мои читатели поймут, почему в моих книгах всегда действовали персонажи с одинаковыми фамилиями. Все книги, в сущности, продолжали одна другую, поэтому повествование никогда не прерывалось. Я объясняю, наконец, связь между книгами про крыс, рай, мозг и про все остальное.

В ноутбуке, который я выпросил у больницы, где лежу, я написал окончательное «конец».

В идеале нужно было угаснуть, печатая это слово, умереть, как Мольер, «на сцене». Я жду смерть, но она медлит. Чтобы скрасить ожидание, я в который раз подвожу итоги. Я так и остался тревожным субъектом. Но с Натали я смог измениться. Сумел покончить с одиночеством, потому что с ней набрались нужные составляющие для осуществления магической формулы 1 + 1 = 3.

Мы с ней автономны, но при этом дополняем друг друга. Мы отказались от попыток друг друга изменить, приняли друг друга со всеми недостатками.

Благодаря ей я научился не заморачиваться. Теперь у меня получается по двадцать и даже более секунд ни о чем не думать, это прекрасный отдых. С Натали я узнал, что такое истинная пара. Она описывается словом «сообщничество». Понятие «любовь» слишком скомпрометировано, чтобы сохранять какой-либо смысл.

Сообщничество. Соучастие. Доверие.

Натали всегда была моим первым читателем и моим лучшим критиком. Страстная поклонница гипноза, она занималась регрессиями и утверждает, что мы с ней знали друг друга в прежних жизнях сначала как животные, потом как люди. А сначала даже как растения. Я был пыльцой, она пестиком. Она говорит, что мы любили друг друга в России и в Древнем Египте. Я об этом ничего не знаю, но мне нравится об этом думать.

Если не считать ее «туров», Натали раздражает меня только одним. Она всегда права – а что еще так действует на нервы, как не это!

У нас с ней трое детей: две девочки и мальчик. Я ни в чем их не ограничивал. Я никогда не покидал свой пост часового будущего. Сначала мне служила подспорьем наука. Сейчас я считаю, что ученым никогда не познать мир. Им не найти правильных решений, единственное, что им по плечу, – указывать на вред от неверных решений.

Мне поздно корчить из себя революционера. Надо было в молодости научиться возбуждаться и бушевать. С яростью рождаются. Предоставляю этот поиск другим, в основном своей старшей дочери с ее непримиримостью и мстительностью.

Думаю, профессионально я полностью состоялся. Я побывал той автономной крысой, которой так мечтал стать. Я заплатил за то, чтобы не иметь ни подчиненных, ни начальников. По-моему, это нормально. Своим детям я говорил: «Самый лучший подарок вам от меня – пример счастливого отца».