Империя ангелов
Часть 36 из 65 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
После своего короткого выхода я жду завершения дефиле остальных девушек. Две-три, по-моему, красивее меня. Лишь бы судьи не сделали выбор в их пользу! Вот бы подставить им ножку, вот бы они сверзились со своих высоченных каблуков и сломали шеи! Напыщенные цапли! И походка у них не просто расхлябанная, а бесстыжая! Кем они себя вообразили? Ненавижу их! Мне нравится представлять, как я царапаю в кровь их личики своими острыми ноготками.
Мне необходимо выиграть!
Я молюсь о титуле «Мисс Вселенная». Если там, наверху, кто-нибудь меня слышит, умоляю, вступись за меня!
109. Космический полет. Тревоги
– Внимание, готовность. Правый борт! – командует Рауль, снова входя в роль командира эскадрильи.
Как ни велико мое возбуждение, не могу не думать о своих клиентах. Где они в эту секунду? Я слишком далеко от них, чтобы уловить их зов, их мольбы.
Рауль, видя мое замешательство, кладет мне на плечо руку:
– Не волнуйся, старина, никакой катастрофы нет. Люди как кошки: всегда приземляются на все четыре лапы.
110. Игорь
Поднимаюсь с волчьим воем, придающим мне храбрости. Это привлечет внимание врагов? Ничего не поделаешь. На мой вой отзываются другие «волки». Наша стая сильна, быстронога, она мне вместо семьи. Мы дружно воем под светлеющим оранжевым небом, по которому сползает испуганный овал луны.
Чеченское войско, засевшее в лесу, торопится на выручку к своим, вооруженное до зубов: на их джипы установлены пулеметы. На нас наползает настоящая лавина: их будет десятеро против одного нашего.
Десяток моих однополчан сразу падают как подкошенные. На эпитафию нет времени. «Волки» гибнут по-волчьи, с оскаленными пастями, с окровавленной шкурой, среди тех, кого сами только что загрызли.
Но лично я гибнуть не собираюсь. Живой солдат, даже трусливый, причинит противнику больше потерь, чем мертвый смельчак.
Я лезу под кузов бронетранспортера. Наш сержант живой, он сидит под изгородью и подзывает меня знаками. Внезапно руку, которой он мне машет, отрывает снарядом, в следующую секунду голова моего командира слетает с плеч.
Поднятию духа это не способствует.
Не знаю почему – то ли из-за музыки у меня в ушах, то ли из-за хлещущей вокруг кровищи, то ли из-за непрерывных вспышек, – но настроение у меня шутливое. Скорее всего, это оттого, что всякий чувствует потребность сбить драматический накал, собраться с духом перед лицом смертельного ужаса.
Меня разбирает смех. Наверное, я схожу с ума. Все в порядке, нельзя все время находиться в страшном напряжении. Жаль беднягу сержанта, сплоховал, промедлил. Теперь он мертв.
Стволы пулеметов смотрят в мою сторону. Тут уж мне не до смеха. Жмурясь, я говорю себе, что раз дожил до этого дня, значит, и у меня есть ангел-хранитель. Если это так, то сейчас ему самое время дать о себе знать. Твой ход, святой Игорь.
Я скороговоркой молюсь: «Понял, ты, там, наверху? Сейчас или никогда! Живо вытаскивай меня из этой передряги!»
111. Венера
Ведущий вызывает меня во второй раз, потому что некоторые члены жюри колеблются. Я расправляю плечи и завожу руки назад – любуйтесь моей торчащей грудью. Только не улыбаться! Мужчины не любят славных девочек, им подавай шлюх. Мне всегда твердила это мама. В этот раз я осмеливаюсь смотреть поверх рампы. В первом ряду сидит моя мать, снимающая меня на видеокамеру. Представляю ее гордость в случае моего успеха! Еще я вижу Эстебана. Славный Эстебан, слишком славный…
Два прохода, и я застываю в напряженном ожидании. Все, теперь мне остается только молиться. Если я кому-то небезразлична наверху, то я взываю к нему.
112. Космический полет. Первая прогулка
У меня ощущение, что меня зовет кто-то из моих клиентов. Дело, без сомнения, в чувстве вины, ведь я бросил их на произвол судьбы.
Меня обгоняет Рауль. Мы мчимся со скоростью света, 300 тысяч километров в секунду. Фотоны, испускаемые ближайшим к нам источником света, летят рядом с нами и даже понемногу отстают. Мы быстро достигаем Проксимы Центавра, ближайшей, всего в 4,2 световых года, звезды к нашей Солнечной системе. Несясь в ее системе, мы исследуем планеты вокруг.
Жизни на них не наблюдается.
Улетаем со скоростью 300 тысяч км в секунду в направлении альфы Центавра.
Тоже ничего. Надо расширить зону поиска.
Резко повернув, мы устремляемся к Сириусу. Несколько теплых планет. Чуть-чуть лишайников. Много аммиака.
Процион? Пусто.
Кассиопея? Только пыль и пар.
Тау Кита? Лучше промолчим.
Дельта Павлина? И туда не суйтесь, не на что смотреть.
Мы несемся от звезды к звезде, от планеты к планете. Пролетаем даже сквозь ядра крупных метеоритов, чтобы взглянуть, не прячутся ли там случайно боги.
Проблема в том, что у одной только нашей Галактики диаметр 100 тысяч световых лет, звезд в ней аж 100 миллиардов. Иначе говоря, наша относительная скорость – как у улитки на футбольном стадионе. Каждая травинка – все равно что встреча с очередной планетой.
У меня из головы не выходят клиенты. Ладно бы я был им не нужен! Нет, я уверен, что они в опасности. Жак слишком чувствительный. Игорь – гордец. Венера очень уязвима.
Рауль шлет мне утешительную мысль. Он просит меня сосредоточиться на исследовании. На каждом вираже я на долю секунды задерживаюсь. Ладно, обещаю быть внимательнее.
Рауль, Фредди, Мэрилин Монро и я посещаем сотни планет. Бывает, спускаемся на поверхность, чтобы найти один лишь щебень. И ни следа разума.
Я предлагаю опускаться только на планеты с умеренными условиями, с океанами и атмосферой. Рауль возражает, что планета, куда отправилась Натали, не обязательно такая же, как наша, но Фредди меня поддерживает. Мои критерии позволяют сократить количество подлежащих обследованию планет в целых десять раз. Их было двести миллиардов, осталось «всего» двадцать миллиардов…
Мы не ожидали, что у нас на пути вырастет этот грозный противник – неохватность Вселенной.
113. Жак
Чем больше пишу, тем страннее ощущения. Пишу, весь дрожа, это очень похоже на плотскую любовь. Уношусь на несколько минут неведомо куда. Забываю, кто я такой.
Сцены выписываются сами собой, как будто персонажи освобождаются от моей опеки. Я наблюдаю за их жизнью в моем романе, как за рыбками в аквариуме. Приятно, не скрою, но при этом страшновато. Такое впечатление, что я играю с взрывчаткой, понятия не имея, как ею пользоваться.
Пишу и уже не помню, кто я, забываю, что пишу, забываю все вообще. Я рядом с моими персонажами, живу вместе с ними в сюжете. Это как сон наяву. Эротический сон, между прочим, потому что дрожит все тело. Чувство экстаза. Транс. Краткое волшебное мгновение. Каких-то несколько минут, а то и считаные секунды.
При этом не мне определять, когда настанут эти экстатические мгновения. Нагрянут, когда сами пожелают. Это награда мне за удачную сцену, за хорошую музыку, за правильные мысли. Когда это кончается, я сижу без сил, весь в поту. После этого наваливаются уныние, тоска и сожаление, что это чудесное мгновение оказалось таким скоротечным. Тогда я делаю музыку тише и глушу себя телепрограммами, чтобы забыть про боль, причиняемую осознанием, что покорение вершин – редкая случайность.
114. Игорь
Подпрыгнув, я швыряю гранату в гущу появившейся прямо передо мной группы чеченцев. И тут же спасаюсь бегством. На бегу я не думаю о свистящих между моими икрами пулях. Кидаюсь к колодцу посередине деревни и цепляюсь за подвешенное над ним ведро.
«Волков» изрядно проредили. Я не вижу Стаса. Делаю тише «Ночь на Лысой горе», льющуюся мне в уши из плеера. Теперь мне слышно мое собственное дыхание, треск и гул пожара у меня за спиной, крики, приказы, вопли раненых, зовущих на помощь.
115. Венера
Меня молча разглядывают члены жюри. Я, в свою очередь, разглядываю со сцены их. Сидящий в центре чемпион по боксу в тяжелом весе пялится на мою грудь. Справа и слева от него сидят подзабытые киноактеры, телеведущие, режиссер эротического кино, несколько фотографов, специализирующихся на художественном «ню», давно не забивавший голов футболист.
И это мои судьи? Это они будут решать мою судьбу? Меня гложут сомнения. Но камеры тут как тут, они транслируют зрелище на всю страну. На меня таращатся миллионы людей. Я шлю им улыбку и даже, набравшись смелости, подмигиваю. Насколько мне известно, правилами это не запрещено.
Мне необходимо выиграть!
Я молюсь о титуле «Мисс Вселенная». Если там, наверху, кто-нибудь меня слышит, умоляю, вступись за меня!
109. Космический полет. Тревоги
– Внимание, готовность. Правый борт! – командует Рауль, снова входя в роль командира эскадрильи.
Как ни велико мое возбуждение, не могу не думать о своих клиентах. Где они в эту секунду? Я слишком далеко от них, чтобы уловить их зов, их мольбы.
Рауль, видя мое замешательство, кладет мне на плечо руку:
– Не волнуйся, старина, никакой катастрофы нет. Люди как кошки: всегда приземляются на все четыре лапы.
110. Игорь
Поднимаюсь с волчьим воем, придающим мне храбрости. Это привлечет внимание врагов? Ничего не поделаешь. На мой вой отзываются другие «волки». Наша стая сильна, быстронога, она мне вместо семьи. Мы дружно воем под светлеющим оранжевым небом, по которому сползает испуганный овал луны.
Чеченское войско, засевшее в лесу, торопится на выручку к своим, вооруженное до зубов: на их джипы установлены пулеметы. На нас наползает настоящая лавина: их будет десятеро против одного нашего.
Десяток моих однополчан сразу падают как подкошенные. На эпитафию нет времени. «Волки» гибнут по-волчьи, с оскаленными пастями, с окровавленной шкурой, среди тех, кого сами только что загрызли.
Но лично я гибнуть не собираюсь. Живой солдат, даже трусливый, причинит противнику больше потерь, чем мертвый смельчак.
Я лезу под кузов бронетранспортера. Наш сержант живой, он сидит под изгородью и подзывает меня знаками. Внезапно руку, которой он мне машет, отрывает снарядом, в следующую секунду голова моего командира слетает с плеч.
Поднятию духа это не способствует.
Не знаю почему – то ли из-за музыки у меня в ушах, то ли из-за хлещущей вокруг кровищи, то ли из-за непрерывных вспышек, – но настроение у меня шутливое. Скорее всего, это оттого, что всякий чувствует потребность сбить драматический накал, собраться с духом перед лицом смертельного ужаса.
Меня разбирает смех. Наверное, я схожу с ума. Все в порядке, нельзя все время находиться в страшном напряжении. Жаль беднягу сержанта, сплоховал, промедлил. Теперь он мертв.
Стволы пулеметов смотрят в мою сторону. Тут уж мне не до смеха. Жмурясь, я говорю себе, что раз дожил до этого дня, значит, и у меня есть ангел-хранитель. Если это так, то сейчас ему самое время дать о себе знать. Твой ход, святой Игорь.
Я скороговоркой молюсь: «Понял, ты, там, наверху? Сейчас или никогда! Живо вытаскивай меня из этой передряги!»
111. Венера
Ведущий вызывает меня во второй раз, потому что некоторые члены жюри колеблются. Я расправляю плечи и завожу руки назад – любуйтесь моей торчащей грудью. Только не улыбаться! Мужчины не любят славных девочек, им подавай шлюх. Мне всегда твердила это мама. В этот раз я осмеливаюсь смотреть поверх рампы. В первом ряду сидит моя мать, снимающая меня на видеокамеру. Представляю ее гордость в случае моего успеха! Еще я вижу Эстебана. Славный Эстебан, слишком славный…
Два прохода, и я застываю в напряженном ожидании. Все, теперь мне остается только молиться. Если я кому-то небезразлична наверху, то я взываю к нему.
112. Космический полет. Первая прогулка
У меня ощущение, что меня зовет кто-то из моих клиентов. Дело, без сомнения, в чувстве вины, ведь я бросил их на произвол судьбы.
Меня обгоняет Рауль. Мы мчимся со скоростью света, 300 тысяч километров в секунду. Фотоны, испускаемые ближайшим к нам источником света, летят рядом с нами и даже понемногу отстают. Мы быстро достигаем Проксимы Центавра, ближайшей, всего в 4,2 световых года, звезды к нашей Солнечной системе. Несясь в ее системе, мы исследуем планеты вокруг.
Жизни на них не наблюдается.
Улетаем со скоростью 300 тысяч км в секунду в направлении альфы Центавра.
Тоже ничего. Надо расширить зону поиска.
Резко повернув, мы устремляемся к Сириусу. Несколько теплых планет. Чуть-чуть лишайников. Много аммиака.
Процион? Пусто.
Кассиопея? Только пыль и пар.
Тау Кита? Лучше промолчим.
Дельта Павлина? И туда не суйтесь, не на что смотреть.
Мы несемся от звезды к звезде, от планеты к планете. Пролетаем даже сквозь ядра крупных метеоритов, чтобы взглянуть, не прячутся ли там случайно боги.
Проблема в том, что у одной только нашей Галактики диаметр 100 тысяч световых лет, звезд в ней аж 100 миллиардов. Иначе говоря, наша относительная скорость – как у улитки на футбольном стадионе. Каждая травинка – все равно что встреча с очередной планетой.
У меня из головы не выходят клиенты. Ладно бы я был им не нужен! Нет, я уверен, что они в опасности. Жак слишком чувствительный. Игорь – гордец. Венера очень уязвима.
Рауль шлет мне утешительную мысль. Он просит меня сосредоточиться на исследовании. На каждом вираже я на долю секунды задерживаюсь. Ладно, обещаю быть внимательнее.
Рауль, Фредди, Мэрилин Монро и я посещаем сотни планет. Бывает, спускаемся на поверхность, чтобы найти один лишь щебень. И ни следа разума.
Я предлагаю опускаться только на планеты с умеренными условиями, с океанами и атмосферой. Рауль возражает, что планета, куда отправилась Натали, не обязательно такая же, как наша, но Фредди меня поддерживает. Мои критерии позволяют сократить количество подлежащих обследованию планет в целых десять раз. Их было двести миллиардов, осталось «всего» двадцать миллиардов…
Мы не ожидали, что у нас на пути вырастет этот грозный противник – неохватность Вселенной.
113. Жак
Чем больше пишу, тем страннее ощущения. Пишу, весь дрожа, это очень похоже на плотскую любовь. Уношусь на несколько минут неведомо куда. Забываю, кто я такой.
Сцены выписываются сами собой, как будто персонажи освобождаются от моей опеки. Я наблюдаю за их жизнью в моем романе, как за рыбками в аквариуме. Приятно, не скрою, но при этом страшновато. Такое впечатление, что я играю с взрывчаткой, понятия не имея, как ею пользоваться.
Пишу и уже не помню, кто я, забываю, что пишу, забываю все вообще. Я рядом с моими персонажами, живу вместе с ними в сюжете. Это как сон наяву. Эротический сон, между прочим, потому что дрожит все тело. Чувство экстаза. Транс. Краткое волшебное мгновение. Каких-то несколько минут, а то и считаные секунды.
При этом не мне определять, когда настанут эти экстатические мгновения. Нагрянут, когда сами пожелают. Это награда мне за удачную сцену, за хорошую музыку, за правильные мысли. Когда это кончается, я сижу без сил, весь в поту. После этого наваливаются уныние, тоска и сожаление, что это чудесное мгновение оказалось таким скоротечным. Тогда я делаю музыку тише и глушу себя телепрограммами, чтобы забыть про боль, причиняемую осознанием, что покорение вершин – редкая случайность.
114. Игорь
Подпрыгнув, я швыряю гранату в гущу появившейся прямо передо мной группы чеченцев. И тут же спасаюсь бегством. На бегу я не думаю о свистящих между моими икрами пулях. Кидаюсь к колодцу посередине деревни и цепляюсь за подвешенное над ним ведро.
«Волков» изрядно проредили. Я не вижу Стаса. Делаю тише «Ночь на Лысой горе», льющуюся мне в уши из плеера. Теперь мне слышно мое собственное дыхание, треск и гул пожара у меня за спиной, крики, приказы, вопли раненых, зовущих на помощь.
115. Венера
Меня молча разглядывают члены жюри. Я, в свою очередь, разглядываю со сцены их. Сидящий в центре чемпион по боксу в тяжелом весе пялится на мою грудь. Справа и слева от него сидят подзабытые киноактеры, телеведущие, режиссер эротического кино, несколько фотографов, специализирующихся на художественном «ню», давно не забивавший голов футболист.
И это мои судьи? Это они будут решать мою судьбу? Меня гложут сомнения. Но камеры тут как тут, они транслируют зрелище на всю страну. На меня таращатся миллионы людей. Я шлю им улыбку и даже, набравшись смелости, подмигиваю. Насколько мне известно, правилами это не запрещено.