Императрица Ядов

Если Артем ожидал, что я поверю в то, что это полная правда, он жестоко ошибся. Я знал, что в том гостиничном номере произошел разговор, произнесенный шепотом под крики Николая.

— Она сказала, почему ушла?

Артем скосил на меня глаза.

— Ты же знаешь, что она сказала.

Он не стал дополнять.

— Я никогда не думал, что тебе нравится Елена, — заметил я. — Но опять же, ты никогда не был из тех, кому кто-то нравится с первого взгляда.

— Нет, я не такой, в отличие от моей жены. — черты его лица смягчились, как всегда, когда он заговаривал о Роксане. — Елена мне не понравилась с первого взгляда. Или даже со второго. Она отвлекла тебя, поглотила тебя. Угрожала всему, ради чего мы работали, своим неудачным первым браком.

— Что изменилось?

На лице Артема ничего не отразилось.

— Я увидел в ней что-то, что узнал. Страстную потребность защищать тех, кого ты любишь, даже если это означает сломать себя в процессе.

— Это не ответ на мой вопрос.

Он ухмыльнулся, сверкнув зубами, а в уголках его глаз появились морщинки. Артем редко улыбался, большинство его улыбок предназначались Роксане, но сейчас он улыбнулся мне так, словно я сказал ему что-то веселое. Даже в детстве Артем никогда не отличался беззаботным юмором.

— Да, это ответ, — задумчиво произнес он. — Подумай об этом, Костя. Я ответил на твой вопрос. — он указал рукой на окно. — Она ответила на твой вопрос. Перестань быть с ней таким суровым.

— Я только радушен.

— Ты бы приветствовал Дьявола, Костя. Елена не Дьявол, она девушка, которую ты любишь. Веди себя соответственно. — Артем склонил голову, будто пытался исправить все неуважение, которое он проявил ко мне. — Брат.

Я наклонил голову, но не ответил на ласковое прозвище.





12




Елена Фальконе



Оказалось, избегать всех оказалось проще, чем я надеялась.

Когда все были внутри, мы с Николаем гонялись друг за другом по саду и качались на самых высоких ветвях. Когда все выходили наружу, мы пробирались на кухню и пировали объедками, как голодные еноты, роющиеся в мусоре. Когда дом снова начал заполняться людьми, я уводила Николая в единственное место, куда, как я знала, никто не пойдет: в библиотеку.

Мое самодовольство по поводу моего интеллекта длилось недолго. Как только я ступила на широкое открытое пространство, мой живот опустился до лодыжек.

Вся комната выглядела точно так же, ни одной перевернутой книги, ни одной запыленной лампы. Мой отпечаток в этом поместье не исчез, не уменьшился, вместо этого все выглядело так, словно я никогда не уходила.

Николай не заметил моей нерешительности и метнулся в комнату, его смех поднялся так высоко, что зазвенели книжные полки.

— Мама! Мама! Иди и найди меня!

Я побежала, когда мне на глаза попалась маленькая фигурка. В тени, под единственной золотой лампой, растянувшись на животе, читал ребенок.

— Антон?

Теперь, в пять лет, Антон был мертвой копией своего отца. Его чернильно-черные волосы были коротко подстрижены, непослушные пряди торчали из странных мест. Ярко-голубые глаза смотрели на меня из-под длинных темных ресниц и жемчужно-белой кожи. Под его глазами залегли огромные темно-фиолетовые синяки, из-за чего он выглядел намного старше своих лет.

Я присела на корточки, ощущая, как сердце сжимается в груди.

— Антон, как ты вырос.

Голос Антона был тихим.

— Привет, тетя Лена.

— Привет, Антон.

Он слабо улыбнулся.


Я указала на книгу.

— Хорошая книга?

— Да.

Из задней части библиотеки донесся громкий треск.

Я сразу же последовала за звуком, резко остановившись, обнаружив Николая, сидящего на стопке книг, все его тело тряслось от смеха.

— Николай Тарханов! — я стащила его с кучи. — Ты мог пораниться!

Я стряхнула пыль с его светлых локонов.

Антон подошел ко мне сзади, настороженно оглядывая новое пополнение в доме.

— Николай, познакомься с Антоном, Антон, познакомься с Николаем.

Два маленьких мальчика приняли друг друга. Николай ухмыльнулся и поздоровался, в то время как угрюмое лицо Антона не дрогнуло. Мой сын посмотрел на меня с вопросом в глазах.

— Антон сын Дмитрия. Ты знаешь Дмитрия, дикий мальчик.

— Баба?

— Да, тот, кто держал Бабушку. — я улыбнулась Антону. Он слушал с интересом, но на его лице ничего не отражалось. — Я знала Антона, когда он таким же, как и ты.

Антон потер щеки.

— Я собираюсь пойти и почитать.

Его голос был четким и официальным, если не сказать немного тихим. Он ушел, не сказав больше ни слова.

Мой сын не заметил странности в этой встрече. Вместо этого он попытался залезть обратно на стопку книг. Его отсутствие самосознания постоянно беспокоило меня, даже если я знала, что он унаследовал от меня свою более авантюрную сторону. Кого я могла винить, когда видела в себе точно такие же тенденции?

Мы с Нико нашли несколько книг, которые его заинтересовали, для сказок на ночь. Ему нравилось пробираться по полкам и рассматривать красивые картинки внутри некоторых романов. У него не было моей высокой оценки знаний и старых артефактов, но он не жаловался на то, как долго я просматривала. Он уже привык к этому.

Я думала, что наш план пропустить второй ужин удался, пока я не повернулась и не заметила Константина у открытого входа на полки.

Он стоял между книгами, засунув руки в карманы, и позади него горел свет. Когда он повернул голову, его светлые волосы поймали свет и засверкали, как золото, среди пыльной библиотеки.

— Пора ужинать, — сказал он.

Так вежливо, так официально. Я чуть не швырнула в него книгой.

— Мы с Николаем не голодны.

Николай потянул меня за ногу.

— Я голоден, мама.

Когда ему будет шестнадцать, и он попытается заставить меня солгать, чтобы уклониться от научного теста, я запомню это.

Константин улыбнулся.

— Ты голоден, Николай? Тогда спускайся вниз и поужинай.

Мой сын заковылял к Кону, но я поймала его за руку.

— Мы с Нико перекусим чего-нибудь попозже.

— Нет, нет. — Николай уставился на меня широко раскрытыми зелеными глазами и дрожащими губами. — Мама, я хочу есть.

Улыбка Константина сверкнула зубами. Он знал, что выиграл, и знал, что я проиграла.

В итоге мы отправились на ужин, даже если я провела большую часть трапезы, молясь, чтобы все закончилось.

Николай сидел в конце стола с Еввой, их обоих развлекали Даника и Роман. Всякий раз, когда Роман и Даника прекращали свое маленькое шоу, чтобы пререкаться, оба малыша начинали хихикать.

Меня, к сожалению, посадили на взрослую сторону стола. Где не было куриных наггетсов и приходилось есть ножом и вилкой. Константин сидел на своем обычном месте во главе стола, правя всеми нами. За все два часа, что мы просидели там, он ни разу не обратил на меня внимания. Я могла бы стать для него еще одним предметом мебели в столовой. Черт, наверное, так оно и было.

— Где Антон? — пробормотала я Роксане во время ужина.

Черты ее лица напряглись.