Император Владимир
Часть 29 из 40 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
Трастофикация Дворянского земельного банка всколыхнула крестьянские массы по всей России. Уже к началу июня в газетах во всех концах страны появились сотни объявлений, извещающих о выставлении на торги земель и найме сезонной рабочей силы. Реформу широко обсуждали во всех слоях общества – ругали, одобряли, критиковали.
На этом фоне мало кто обратил внимание на появление в Москве наместника Его Императорского Величества адмирала Алексеева Евгения Ивановича. Генерал-адъютант и ранее периодически приезжал в столицу, затем, спустя какое-то время, убывал обратно на Дальний Восток. Вот только на этот раз министр тяжёлой промышленности возвратился из Харбина навсегда.
После подробного устного доклада, продублированного толстенным журналом рапортов и отчётов, Алексеев был приглашён императором на обед в узком домашнем кругу.
– Откровенно говоря, Владимир Александрович, я искренне рад, что нам удалось избежать драки с самураями. России эта война и даром не нужна. Разделив с Японией сферы влияния, вы поступили мудро. Чисто по-человечески мне жаль Корею и её народ: японцы не считают корейцев за людей, хищнически разграбляют природные богатства этой страны – империализм в чистом его проявлении, прямо по Марксу и Ленину.
При упоминании Маркса с Лениным Мария Павловна с укоризной во взгляде посмотрела на генерал-адъютанта – зачем, мол, поминать за обедом нечистую силу.
– Бедственное положение корейского народа – это не повод воевать с Японией; хватит нам того, что за спасибо освободили болгар. – Государь потянулся за понравившимся ему блюдом. – Что вы скажете о ситуации в Маньчжурии и Северном Китае? Как к нам относится местное население?
– Мы принесли в Маньчжурию стабильность, порядок и деньги, поэтому среди туземных князей с каждым годом растёт число тех, кто считает, что закон русского царя лучше богдыханского. Простому народу практически без разницы, какая власть на дворе, лишь бы она не обдирала людей до последней нитки. – Генерал-адъютант скосил глаза на Марию Павловну; императрица никак не отреагировала на его слова. – Основываясь на своём опыте организации трудовых батальонов, набранных из туземцев, для начала я рекомендовал бы создать два отдельных регулярных воинских формирования – Маньчжурский и Китайский легионы. Приток добровольцев будет, гарантирую.
– Ну, этим теперь займётся Николай Петрович Линевич, а вы мне нужны здесь, в Москве. Вот, Дарья Матвеевна не даст соврать, работы по министерству вооружений уйма. Администрация тонет в бумагах и переписке. – Монарх отодвинул в сторону опустевшее блюдечко; супруга адмирала тире министра виновато улыбнулась, подтверждая сказанное. – Завтра предлагаю вам, Евгений Иванович, прокатиться вместе со мною в Аэродинамический институт, где нас ждут, чтобы похвастаться «Стрижом».
– Жуковский презентует новую модель самолёта? – моментально смекнул Алексеев. – Что же, у меня также найдётся, чем удивить: пока ехал в поезде, рисовал чертежи, заодно изложил и свои соображения насчёт производства.
– Рад бы, но не могу сдержать любопытство. – Выразительно взглянув на жену, Владимир Александрович с улыбкой поднялся из-за стола. – Милые дамы, прошу нас извинить: дела государственной важности.
– Ох, мужчины, опять вы со своими пушками и кораблями просидите без ужина до полуночи… – В голосе Марии Павловны явственно послышались нотки озабоченности. – Дорогой, я велю подать вам чай, а потом и ужин в твой кабинет.
– Спасибо, милая.
Поцеловав в щёчку императрицу, император на пару с генерал-адъютантом покинули обеденный зал.
– Рассказывайте, Евгений Иванович, что у вас там за сюрприз?
– Самоходки и бронепоезда, Владимир Александрович, – скромно отозвался Алексеев. – А также железнодорожные батареи.
Спустя пять минут царь перелистывал кипу рисунков и чертежей, одновременно слушая комментарии и пояснения адмирала. Ещё через полчаса государь и министр увлечённо спорили о том, сколько времени займёт строительство завода для сборки бронетехники и бронепоездов и где лучше всего его строить. В Питере, Москве? А может, в Челябинске, Омске или Нижнем Тагиле? Последний формально ещё даже не город.
Задумка выпускника БГУ Евгения Каменского, чьё сознание невероятным образом соседствовало в одном теле с сознанием генерал-адъютанта, была проста как пять копеек. Обладая послезнанием о пути, которое прошло мировое танкостроение за сотню с лишним лет, инженер-конструктор из двадцать первого века первым делом исключил тупиковые направления – ромбо- и вагонообразные танки с многочисленным экипажем.
Затем, по мере ознакомления с технологиями начала двадцатого века, Каменский пришёл к выводу, что корпуса танков можно собирать из набора стандартизированных узлов и деталей, изготовленных разными предприятиями. Главное, чтобы эти компоненты полностью соответствовали заданным заказчиком спецификациям. Ходовую часть и трансмиссию выпускник БГУ спроектировал играючи, благо имел два высших технических образования и интересовался историей гусеничной техники.
Сложнее было с двигателями и пушечным вооружением. Надёжных и освоенных отечественной промышленностью мощных моторов ещё не существовало в реале, поэтому над этим вопросом Каменскому пришлось поработать всерьёз. Как и над вооружением, ибо имеющиеся под рукой орудия были либо слишком тяжёлыми (75-миллиметровые Канэ), либо (37-миллиметровые и 47-миллиметровые одноствольные Гочкиса и 63,5-миллиметровые Барановского) не обладали эффективностью из-за малого калибра и неудовлетворительного качества осколочно-фугасных снарядов.
Армия не претендовала на снятые флотом с вооружения малокалиберные пушки Гочкиса и Барановского, промышленность худо-бедно осваивала производство мелинита, поэтому инженер из будущего остановил свой выбор на… револьверных пятистволках Гочкиса. Именно ими, по мнению Каменского, следовало вооружить первые русские штурмовые орудия; одноствольные «гочкисы» годились для вооружения бронеавтомобилей.
Разработка, сборка и доведение до серийного производства нового, революционного образца боевой техники – дело не быстрое. Особенно в России в самом начале двадцатого столетия. Поэтому инженер-конструктор из двадцать первого века предлагал начинать танкостроение с технологически более простых в производстве пулемётных танкеток с экипажем из трёх человек.
Низкий силуэт, рациональное расположение лобовых бронелистов корпуса, заднее расположение двигателя, на вооружении пара ручных пулемётов в неподвижно установленной боевой рубке. Внешне – этакая вариация на тему Т-33 и Т-26 с ходовой частью по типу плавающего танка Т-38.
«Каменский прав на все двести процентов: сначала танкетки и штурмовые орудия без лишних сложностей с башенными погонами и самими башнями… Смотри, в качестве примера Евгений взял британский танк “Уиппет” с передним расположением мотора. Схема хорошая, проверенная на собственном опыте: под обстрелом как-то веселее выскакивать через заднюю дверь, а не лезть через верхние люки, подставляя башку под пули “духов”».
Оказавшись в своей стихии, Муромцев не умолкал: «Выбор револьверной пятистволки для самоходки – решение экстравагантное, но я его одобряю… За неимением подходящей по габаритам трёхдюймовки с хорошей баллистикой и скорострельностью Женька приспособил к делу убойный флотский агрегат. Думаю, на дальности прямого выстрела очередь тридцатисемимиллиметровых сработает не хуже одного трёхдюймового… Возьмём начинённые тротилом осколочно-фугасные, проведём испытания, сравним бризантность и осколочное воздействие…»
«Шрапнельный эффект от разрыва полуторадюймового снаряда равен нулю, – заметил царь. – Чем выковыривать из траншей вражескую пехоту?»
«Пулемётами! Зря, что ли, Каменский вооружил самоходку ещё и тремя “ручниками”? – мысленно засмеялся вселенец. – Встав над траншеей, экипаж прочешет её огнём с двух бортов, словно метлой…»
«Ладно, поверю на слово, когда сам увижу, – хмыкнул монарх. – Что думаешь о стандартизированных бронеплощадках?»
«Грамотная задумка, намного опережающая своё время, – одобрил незваный гость. – Обрати внимание, что углы обстрела каждого из четырёх бортовых пулемётов не меньше ста двадцати градусов, а здесь размеры башенных установок явно предназначены для трёхдюймовок…»
Не мудрствуя лукаво, инженер из будущего спроектировал лёгкую и тяжёлую бронеплощадки, в качестве базы используя двух- и четырёхосные железнодорожные платформы соответственно. Лёгкая бронеплощадка вооружалась четырьмя станковыми пулемётами и 47-миллиметровой пушкой Гочкиса во вращающейся башне, тяжёлая – двумя 76-миллиметровыми орудиями в башенных установках и четырьмя «максимами». Внешне обе бронеплощадки походили на советские ПЛ-35 и ПЛ-37, имели угловатые силуэты – Каменский отдавал предпочтение простым прямым линиям и больше думал о внутреннем объёме и эргономике, чем о внешнем изяществе.
Кроме двух типов стандартизированных бронеплощадок выпускник БГУ предлагал в массовом порядке монтировать на железнодорожных платформах сравнительно устаревшие пушки калибром от шести дюймов до 229 миллиметров включительно, чтобы использовать подобные артиллерийские поезда в регионах с развитой железнодорожной сетью. К примеру, в той же Польше.
Как оказалось, министр тяжёлой промышленности целиком и полностью проникся замыслами Евгения Марковича Каменского.
– Если уж советские военные моряки в условиях блокадного Ленинграда строили боевые позиции и подъездные пути к ним, то кто мешает нам сделать то же самое в мирное время? Модернизация наших крепостей на западных рубежах России потребует миллионы рублей, так почему бы крупнокалиберным железнодорожным батареям не стать составной частью крепостных артиллерийских парков? По мере разработки крупнотоннажных транспортёров мобильность получат десяти- и двенадцатидюймовые морские орудия, осадные гаубицы и мортиры.
За спорами и обсуждениями время пролетело незаметно. Соратников отвлекла Мария Павловна, лично проконтролировавшая доставку и сервировку ужина, а Дарья Матвеевна принесла поднос с печеньем и чаем.
– Евгений Иванович, сколько лет, по вашему общему мнению, понадобится, чтобы армия получила первый батальонный комплект танкеток? – спросил государь во время чаепития. – С учётом наших весёлых российских реалий.
– Три года при условии мирного неба над головой. – Пригубив чашку чая, адмирал посмотрел царю прямо в глаза. – Владимир Александрович, основываясь на опыте последних лет и мнении Каменского, я пришёл к выводу, что мы упустили один из важнейших факторов индустриализации и военного строительства.
– И что же мы упустили? – вопросительно вскинул брови император.
– Телеграф и радиосвязь. Каменский считает, что у нас отвратительнейшим образом организована работа жизненно важной для страны сферы – проводных коммуникаций, и он прав, – вздохнул генерал-адъютант. – Считаю своим долгом внести предложение о создании отдельного Корпуса связи под патронажем флота, в ведение которого следует передать всю телеграфную связь империи. Я готов совместить две должности, чтобы возглавить данное подразделение.
– Знаете, вы с Каменским полностью правы – империи необходима реорганизация телеграфной связи и надёжный контроль в данной сфере. – Монарх задумчиво покрутил чайную ложечку. – Будем смотреть правде в глаза: во всей России сейчас нет человека, знающего о средствах связи больше, чем вы… Вывод: никто, кроме вас, Евгений Иванович.
На следующий день после этого разговора Центральный банк Российской империи дал старт очередной денежной реформе, разрешив своим филиалам и коммерческим банкам пустить в оборот денежные знаки нового образца. Новые ассигнации получили больше степеней защиты, чем находившиеся в обращении, имели меньшие размеры, а самое главное – на кредитных билетах нового образца отсутствовало какое-либо упоминание о гарантии их обмена на золото.
Часть 3
«Утро красит нежным цветом планы русского царя, просыпается с рассветом вся огромная страна… – Когда Владимир Александрович с утра пребывал в хорошем настроении, старлей из будущего обожал мысленно декламировать тексты советских песен, переиначивая их на свой лад. Тоже под настроение. – Ну что, тёзка, с почином нас! При Сталине трёхдюймовку юзали до середины сороковых до упора, а мы сварганили подобие ЗиС-3 за пять лет. Всего за пять!»
«И чего ты, Муромцев, радуешься? Сам говорил, что мы нагло крадём идеи у Грабина, выходим из положения за счёт гения советской эпохи».
Хозяин тела не отрывался от чтения еженедельного отчёта о поставках вооружений в армию. Данный отчёт ложился на рабочий стол императора в понедельник в восемь часов утра, обыкновенно поднимая настроение государя лучше любого из тонизирующих напитков. Иногда случались досадные накладки (в любом деле не обходится без форс-мажора), и вместо греющих душу листов со столбцами цифр в папке попадались докладные записки о причинах задержек и простоев.
«Так, переходим к миномётам, не выноси мне мозг…»
Производство 76-миллиметровых миномётов, созданных по схеме мнимого треугольника, освоили всего лишь полгода назад. Справедливости ради, термин «освоили» не совсем подходил к процессу кропотливой ручной сборки каждой «трубы», но, как говорится, процесс пошёл, и его уже не остановить. Миномёты, как и прочие новые образцы оружия, первым делом получали гвардейские части; каждому батальону придавалась батарея из шести миномётов.
Разработка 76-миллиметровой батальонной гаубицы сильно отставала от сроков и планов – во время испытаний то и дело вылезали «детские болезни» этой перспективной и долгожданной артсистемы.
В конструкторском бюро Пермского артиллерийского завода шла разработка рабочей документации на 122-миллиметровый миномёт полкового уровня, который должен был стать дополнением к 122-миллиметровой полковой мортире. Кроме миномётной и мортирной батарей в каждом пехотном полку на первых порах полагалось иметь одну батарею из шести 76-миллиметровых пушек образца 1905 года.
Данное орудие представляло собой глубокую модернизацию трёхдюймовки образца 1900 года с заново спроектированным лафетом, с лёгкими коробчатыми раздвижными станинами и облегчёнными металлическими колёсами. На данный момент новыми 76-миллиметровыми пушками могла похвастаться лишь лейб-гвардия, но царь надеялся, что к концу года трёхдюймовки получат и другие части, дислоцированные в центральных округах страны.
Второй год подряд продолжалось производство 122-миллиметровых гаубиц образца 1904 года, созданных в тесном сотрудничестве с концерном Круппа. Данная артсистема поступала на вооружение гаубичных артполков, положенных по новым штатам каждой пехотной дивизии; в первую очередь, по сложившейся традиции, новинками обзавелась лейб-гвардия.
Согласно замыслам генштаба, один артполк 122-миллиметровых гаубиц должен был состоять из трёх дивизионов по три шестиорудийные батареи в каждом, в перспективе – на механической тяге. Но это в планах, а пока что основной тягловой силой по-прежнему оставались лошади, замены которым в ближайшие годы не предвиделось.
Призванная прийти на замену гужевому транспорту техника находилась на стадии разработки и постройки опытных экземпляров. Так, в частности, проходил испытания гусеничный трактор-тягач АТ-1, созданный с использованием двигателя и ходовой части штурмового орудия САУ-1; по сути, та же самая самоходка без боевой рубки и пушечного вооружения и с увеличенным запасом хода за счёт установки дополнительных бензобаков.
На фоне полного отсутствия конкурентов как таковых тактико-технические характеристики АТ-1 смотрелись вполне удовлетворительно – трактор-тягач мог буксировать по шоссе 122-миллиметровую гаубицу образца 1904 года со скоростью до пятнадцати километров в час. К сожалению, растиражировать данную модель в сотнях экземпляров промышленность могла лишь после постройки и пуска тракторостроительных заводов в Ярославле, Харькове, Саратове, Омске и Нижнем Новгороде.
Аналогичная ситуация сложилась и с самим штурмовым орудием САУ-1 – в наличии имелся один-единственный ходовой прототип, служивший для отработки различных технических решений. В сборочном цеху Пермского завода находились ещё пять машин в разной степени готовности, на складах – созданные по чертежам Каменского моторы и прочие комплектующие. Прототипом САУ-2, вооружённым 47-миллиметровой револьверной скорострелкой Гочкиса, планировалось заняться в августе текущего года, когда опытная партия САУ-1 своим ходом уйдёт на полигон.
Ещё одним перспективным образцом, создаваемым на базе трактора-тягача АТ-1, была БМП, предназначенная для доставки штурмового пехотного отделения прямиком к вражеским позициям. Но это в перспективе. А на данный момент три прототипа БМП, собранные в Перми, осваивались офицерами Его Императорского Величества Конвоя – император не собирался становиться лёгкой мишенью для бомбистов, снайперов и просто стрелков-одиночек с «пушкой» в кармане.
Куда лучше обстояли дела с танкетками и бронеавтомобилями. В январе наступившего года Гвардейская техническая рота была развёрнута в моторизованный батальон, оснащённый десятком типов разномастных броневиков с пулемётным вооружением. Все эти броневики, по сути, являлись экспериментальными образцами, изготовленными в двух-трёх экземплярах каждый, и испытывались в условиях, приближенных к боевым. Из данного разнообразия образцов, по мнению Каменского, для серийного производства следовало отобрать по критерию стоимость – эффективность две-три наиболее перспективные модели.
Поступив в одну из рот моторизованного батальона, танкетки поначалу показались гвардейцам слишком тесными и тихоходными «консервными банками». Весной, оценив проходимость гусеничных машин по сравнению с колёсными броневиками, офицеры изменили своё мнение в лучшую сторону.
На летних учениях, планировавшихся на начало июня, комбат Андрей Владимирович намеревался удивить златопогонных консерваторов и ретроградов революционным тактическим приёмом – ночным прорывом бронетехники сквозь линию обороны условного противника. В качестве ударного кулака младший сын государя собирался использовать все двадцать две танкетки, пустив их в атаку с зажжёнными фарами; новаторскую идею Андрею подсказал его отец.
Последняя страница отчёта уже традиционно посвящалась флоту. На ней указывались предстоящие даты ввода в строй тральщиков, подлодок и эсминцев; несколько коротких абзацев о степени готовности строящихся на отечественных верфях боевых кораблей. Линкоры и крейсера занимали стапели много месяцев, спуск на воду подобного корабля анонсировался заранее, а ввод в строй иной раз затягивался на годы.
На данный момент в России шло строительство четырёх линкоров двух сходных проектов: «Павел I» и «Андрей Первозванный» на заводах Санкт-Петербурга, «Иоанн Златоуст» и «Евстафий» – в Севастополе и Николаеве соответственно.
Являясь дальнейшим развитием типа «Бородино», балтийские и черноморские корабли различались общей компоновкой и силуэтами: «Златоуст» и «Евстафий» имели по три дымовые трубы, «Павел I» и «Андрей Первозванный» – по две.
Все четыре линкора несли стандартное вооружение из восьми 305-миллиметровых орудий в четырёх башнях и шестнадцати казематных шестидюймовок; схема бронирования в целом повторяла «Бородино», паровые машины тройного расширения позволяли развивать и поддерживать скорость хода в восемнадцать узлов.
Корни заложенных весной 1906 года крейсеров водоизмещением в 5 500 тонн так называемой «адмиральской» серии – по два вымпела для Балтики и Чёрного моря – росли из «Новика» и его систершипов. «Камушки» германской постройки и «Новик» с «Боярином» хорошо показали себя в качестве ближних разведчиков при эскадре, выступали в роли лидеров флотилий эсминцев, исправно несли дозорную службу.
На «Бутакове», «Спиридове», «Лазареве» и «Истомине» по личному распоряжению императора применялся целый ряд новаторских тактико-технических решений из будущего. Таких как транцевая корма, линейно-возвышенная схема расположения артиллерии и наклонный броневой пояс с примыкающим к нему сверху скосом бронепалубы по образцу КРТ «Мотами» и трёхтрубными торпедными аппаратами на верхней палубе.
Корабли вооружались восемью 152-миллиметровыми орудиями Канэ, которые, благодаря заимствованной у «Дидо» и «Атланта» схеме, могли вести огонь на оба борта; два орудия установили на шканцах. Защиту обеспечивали: бронепояс – 2,5 дюйма толщиной, бронепалуба – полтора, её скосы – два, трубы подачи боеприпасов – три дюйма. За неимением турбин на «адмиралах» планировалось установить паровые машины; согласно расчётам, максимальная скорость хода этих трёхтрубных крейсеров должна была достигнуть двадцати пяти узлов.
Общее положение дел в стране, на первый взгляд, особых опасений не внушало. Но это только на первый взгляд. Начнём с того, что доходная часть бюджета на четверть зависела от акцизов и монополий на торговлю горячительными напитками. Одно это приводило государя в бешенство.
Империя бурлила. И до того остро стоявший земельный вопрос расколол крестьянские массы, став причиной волнений в нескольких губерниях центральной части России. Подзуживаемые различными провокаторами левого и правого толка, крестьяне требовали дать им землю здесь и сейчас, причём без каких-либо аукционов и договорных обязательств – им, мол, умные люди поведали про кабальные условия банка «Урсус». И вообще, все помещики – кровопийцы, а с молотка идёт имущество лишь тех, кто сам себя довёл до банкротства. Где настоящая справедливость, спрашивается?
Чтобы не допустить всероссийского крестьянского бунта, императору пришлось неделю сочинять циркуляр губернаторам и генерал-губернаторам, в котором, казалось бы, расписал всё от «а» до «я». И всё равно в нескольких губерниях пролилась кровь, заполыхали подожжённые имения и поместья, полиция и казаки применили оружие. Повезло ещё, что земские власти на местах имели достаточно сил и влияния, чтобы локализовать крестьянские протесты и выступления: где уговорами, где посулами, а где и угрозой призвать на помощь войска с пушками и пулемётами.
Многие разорившиеся помещики и дворяне пополнили ряды обиженных и недовольных властью, примкнув к революционерам и террористам разных мастей. Последние были рады каждому рекруту, так как почти ежедневно несли потери – в отличие от предыдущих российских монархов, новый царь действовал циничными и порой жесточайшими методами.
Взять, к примеру, указ о частных сыскных агентствах на манер американских Пинкертона и прочих, а также положение о вознаграждении за информацию о разыскиваемых лицах.
После публикации указа и положения частным сыском занялись все кому не лень, а особых успехов в этом деле добились евреи. Да, да, евреи – вчерашние изгои, бенефициары и несостоявшаяся элита Советской России.
Им, презренным христопродавцам, их бог по имени Яхве разрешал обогащаться любыми доступными средствами, вот они и придумали, на чём поиметь гешефт – на своих же товарищах по борьбе с самодержавием!
Не отставали и всяческие абреки, которым Аллах позволял брать несколько жён и закрывал глаза на способы обогащения сынов гор. Горцы столетиями охотились на себе подобных, пока окончательно не достали своим беспределом русских и царскую власть; достав, огребли по сопатке и были вынуждены умерить манию величия до пределов своих долин и аулов. И тут вдруг – Аллах воистину Акбар! – всё та же царская власть неожиданно узаконила дело для настоящих мужчин – охоту на людей. Более того, за охотничьи трофеи русские готовы платить баснословные деньги! По коням, джигиты!
На этом фоне мало кто обратил внимание на появление в Москве наместника Его Императорского Величества адмирала Алексеева Евгения Ивановича. Генерал-адъютант и ранее периодически приезжал в столицу, затем, спустя какое-то время, убывал обратно на Дальний Восток. Вот только на этот раз министр тяжёлой промышленности возвратился из Харбина навсегда.
После подробного устного доклада, продублированного толстенным журналом рапортов и отчётов, Алексеев был приглашён императором на обед в узком домашнем кругу.
– Откровенно говоря, Владимир Александрович, я искренне рад, что нам удалось избежать драки с самураями. России эта война и даром не нужна. Разделив с Японией сферы влияния, вы поступили мудро. Чисто по-человечески мне жаль Корею и её народ: японцы не считают корейцев за людей, хищнически разграбляют природные богатства этой страны – империализм в чистом его проявлении, прямо по Марксу и Ленину.
При упоминании Маркса с Лениным Мария Павловна с укоризной во взгляде посмотрела на генерал-адъютанта – зачем, мол, поминать за обедом нечистую силу.
– Бедственное положение корейского народа – это не повод воевать с Японией; хватит нам того, что за спасибо освободили болгар. – Государь потянулся за понравившимся ему блюдом. – Что вы скажете о ситуации в Маньчжурии и Северном Китае? Как к нам относится местное население?
– Мы принесли в Маньчжурию стабильность, порядок и деньги, поэтому среди туземных князей с каждым годом растёт число тех, кто считает, что закон русского царя лучше богдыханского. Простому народу практически без разницы, какая власть на дворе, лишь бы она не обдирала людей до последней нитки. – Генерал-адъютант скосил глаза на Марию Павловну; императрица никак не отреагировала на его слова. – Основываясь на своём опыте организации трудовых батальонов, набранных из туземцев, для начала я рекомендовал бы создать два отдельных регулярных воинских формирования – Маньчжурский и Китайский легионы. Приток добровольцев будет, гарантирую.
– Ну, этим теперь займётся Николай Петрович Линевич, а вы мне нужны здесь, в Москве. Вот, Дарья Матвеевна не даст соврать, работы по министерству вооружений уйма. Администрация тонет в бумагах и переписке. – Монарх отодвинул в сторону опустевшее блюдечко; супруга адмирала тире министра виновато улыбнулась, подтверждая сказанное. – Завтра предлагаю вам, Евгений Иванович, прокатиться вместе со мною в Аэродинамический институт, где нас ждут, чтобы похвастаться «Стрижом».
– Жуковский презентует новую модель самолёта? – моментально смекнул Алексеев. – Что же, у меня также найдётся, чем удивить: пока ехал в поезде, рисовал чертежи, заодно изложил и свои соображения насчёт производства.
– Рад бы, но не могу сдержать любопытство. – Выразительно взглянув на жену, Владимир Александрович с улыбкой поднялся из-за стола. – Милые дамы, прошу нас извинить: дела государственной важности.
– Ох, мужчины, опять вы со своими пушками и кораблями просидите без ужина до полуночи… – В голосе Марии Павловны явственно послышались нотки озабоченности. – Дорогой, я велю подать вам чай, а потом и ужин в твой кабинет.
– Спасибо, милая.
Поцеловав в щёчку императрицу, император на пару с генерал-адъютантом покинули обеденный зал.
– Рассказывайте, Евгений Иванович, что у вас там за сюрприз?
– Самоходки и бронепоезда, Владимир Александрович, – скромно отозвался Алексеев. – А также железнодорожные батареи.
Спустя пять минут царь перелистывал кипу рисунков и чертежей, одновременно слушая комментарии и пояснения адмирала. Ещё через полчаса государь и министр увлечённо спорили о том, сколько времени займёт строительство завода для сборки бронетехники и бронепоездов и где лучше всего его строить. В Питере, Москве? А может, в Челябинске, Омске или Нижнем Тагиле? Последний формально ещё даже не город.
Задумка выпускника БГУ Евгения Каменского, чьё сознание невероятным образом соседствовало в одном теле с сознанием генерал-адъютанта, была проста как пять копеек. Обладая послезнанием о пути, которое прошло мировое танкостроение за сотню с лишним лет, инженер-конструктор из двадцать первого века первым делом исключил тупиковые направления – ромбо- и вагонообразные танки с многочисленным экипажем.
Затем, по мере ознакомления с технологиями начала двадцатого века, Каменский пришёл к выводу, что корпуса танков можно собирать из набора стандартизированных узлов и деталей, изготовленных разными предприятиями. Главное, чтобы эти компоненты полностью соответствовали заданным заказчиком спецификациям. Ходовую часть и трансмиссию выпускник БГУ спроектировал играючи, благо имел два высших технических образования и интересовался историей гусеничной техники.
Сложнее было с двигателями и пушечным вооружением. Надёжных и освоенных отечественной промышленностью мощных моторов ещё не существовало в реале, поэтому над этим вопросом Каменскому пришлось поработать всерьёз. Как и над вооружением, ибо имеющиеся под рукой орудия были либо слишком тяжёлыми (75-миллиметровые Канэ), либо (37-миллиметровые и 47-миллиметровые одноствольные Гочкиса и 63,5-миллиметровые Барановского) не обладали эффективностью из-за малого калибра и неудовлетворительного качества осколочно-фугасных снарядов.
Армия не претендовала на снятые флотом с вооружения малокалиберные пушки Гочкиса и Барановского, промышленность худо-бедно осваивала производство мелинита, поэтому инженер из будущего остановил свой выбор на… револьверных пятистволках Гочкиса. Именно ими, по мнению Каменского, следовало вооружить первые русские штурмовые орудия; одноствольные «гочкисы» годились для вооружения бронеавтомобилей.
Разработка, сборка и доведение до серийного производства нового, революционного образца боевой техники – дело не быстрое. Особенно в России в самом начале двадцатого столетия. Поэтому инженер-конструктор из двадцать первого века предлагал начинать танкостроение с технологически более простых в производстве пулемётных танкеток с экипажем из трёх человек.
Низкий силуэт, рациональное расположение лобовых бронелистов корпуса, заднее расположение двигателя, на вооружении пара ручных пулемётов в неподвижно установленной боевой рубке. Внешне – этакая вариация на тему Т-33 и Т-26 с ходовой частью по типу плавающего танка Т-38.
«Каменский прав на все двести процентов: сначала танкетки и штурмовые орудия без лишних сложностей с башенными погонами и самими башнями… Смотри, в качестве примера Евгений взял британский танк “Уиппет” с передним расположением мотора. Схема хорошая, проверенная на собственном опыте: под обстрелом как-то веселее выскакивать через заднюю дверь, а не лезть через верхние люки, подставляя башку под пули “духов”».
Оказавшись в своей стихии, Муромцев не умолкал: «Выбор револьверной пятистволки для самоходки – решение экстравагантное, но я его одобряю… За неимением подходящей по габаритам трёхдюймовки с хорошей баллистикой и скорострельностью Женька приспособил к делу убойный флотский агрегат. Думаю, на дальности прямого выстрела очередь тридцатисемимиллиметровых сработает не хуже одного трёхдюймового… Возьмём начинённые тротилом осколочно-фугасные, проведём испытания, сравним бризантность и осколочное воздействие…»
«Шрапнельный эффект от разрыва полуторадюймового снаряда равен нулю, – заметил царь. – Чем выковыривать из траншей вражескую пехоту?»
«Пулемётами! Зря, что ли, Каменский вооружил самоходку ещё и тремя “ручниками”? – мысленно засмеялся вселенец. – Встав над траншеей, экипаж прочешет её огнём с двух бортов, словно метлой…»
«Ладно, поверю на слово, когда сам увижу, – хмыкнул монарх. – Что думаешь о стандартизированных бронеплощадках?»
«Грамотная задумка, намного опережающая своё время, – одобрил незваный гость. – Обрати внимание, что углы обстрела каждого из четырёх бортовых пулемётов не меньше ста двадцати градусов, а здесь размеры башенных установок явно предназначены для трёхдюймовок…»
Не мудрствуя лукаво, инженер из будущего спроектировал лёгкую и тяжёлую бронеплощадки, в качестве базы используя двух- и четырёхосные железнодорожные платформы соответственно. Лёгкая бронеплощадка вооружалась четырьмя станковыми пулемётами и 47-миллиметровой пушкой Гочкиса во вращающейся башне, тяжёлая – двумя 76-миллиметровыми орудиями в башенных установках и четырьмя «максимами». Внешне обе бронеплощадки походили на советские ПЛ-35 и ПЛ-37, имели угловатые силуэты – Каменский отдавал предпочтение простым прямым линиям и больше думал о внутреннем объёме и эргономике, чем о внешнем изяществе.
Кроме двух типов стандартизированных бронеплощадок выпускник БГУ предлагал в массовом порядке монтировать на железнодорожных платформах сравнительно устаревшие пушки калибром от шести дюймов до 229 миллиметров включительно, чтобы использовать подобные артиллерийские поезда в регионах с развитой железнодорожной сетью. К примеру, в той же Польше.
Как оказалось, министр тяжёлой промышленности целиком и полностью проникся замыслами Евгения Марковича Каменского.
– Если уж советские военные моряки в условиях блокадного Ленинграда строили боевые позиции и подъездные пути к ним, то кто мешает нам сделать то же самое в мирное время? Модернизация наших крепостей на западных рубежах России потребует миллионы рублей, так почему бы крупнокалиберным железнодорожным батареям не стать составной частью крепостных артиллерийских парков? По мере разработки крупнотоннажных транспортёров мобильность получат десяти- и двенадцатидюймовые морские орудия, осадные гаубицы и мортиры.
За спорами и обсуждениями время пролетело незаметно. Соратников отвлекла Мария Павловна, лично проконтролировавшая доставку и сервировку ужина, а Дарья Матвеевна принесла поднос с печеньем и чаем.
– Евгений Иванович, сколько лет, по вашему общему мнению, понадобится, чтобы армия получила первый батальонный комплект танкеток? – спросил государь во время чаепития. – С учётом наших весёлых российских реалий.
– Три года при условии мирного неба над головой. – Пригубив чашку чая, адмирал посмотрел царю прямо в глаза. – Владимир Александрович, основываясь на опыте последних лет и мнении Каменского, я пришёл к выводу, что мы упустили один из важнейших факторов индустриализации и военного строительства.
– И что же мы упустили? – вопросительно вскинул брови император.
– Телеграф и радиосвязь. Каменский считает, что у нас отвратительнейшим образом организована работа жизненно важной для страны сферы – проводных коммуникаций, и он прав, – вздохнул генерал-адъютант. – Считаю своим долгом внести предложение о создании отдельного Корпуса связи под патронажем флота, в ведение которого следует передать всю телеграфную связь империи. Я готов совместить две должности, чтобы возглавить данное подразделение.
– Знаете, вы с Каменским полностью правы – империи необходима реорганизация телеграфной связи и надёжный контроль в данной сфере. – Монарх задумчиво покрутил чайную ложечку. – Будем смотреть правде в глаза: во всей России сейчас нет человека, знающего о средствах связи больше, чем вы… Вывод: никто, кроме вас, Евгений Иванович.
На следующий день после этого разговора Центральный банк Российской империи дал старт очередной денежной реформе, разрешив своим филиалам и коммерческим банкам пустить в оборот денежные знаки нового образца. Новые ассигнации получили больше степеней защиты, чем находившиеся в обращении, имели меньшие размеры, а самое главное – на кредитных билетах нового образца отсутствовало какое-либо упоминание о гарантии их обмена на золото.
Часть 3
«Утро красит нежным цветом планы русского царя, просыпается с рассветом вся огромная страна… – Когда Владимир Александрович с утра пребывал в хорошем настроении, старлей из будущего обожал мысленно декламировать тексты советских песен, переиначивая их на свой лад. Тоже под настроение. – Ну что, тёзка, с почином нас! При Сталине трёхдюймовку юзали до середины сороковых до упора, а мы сварганили подобие ЗиС-3 за пять лет. Всего за пять!»
«И чего ты, Муромцев, радуешься? Сам говорил, что мы нагло крадём идеи у Грабина, выходим из положения за счёт гения советской эпохи».
Хозяин тела не отрывался от чтения еженедельного отчёта о поставках вооружений в армию. Данный отчёт ложился на рабочий стол императора в понедельник в восемь часов утра, обыкновенно поднимая настроение государя лучше любого из тонизирующих напитков. Иногда случались досадные накладки (в любом деле не обходится без форс-мажора), и вместо греющих душу листов со столбцами цифр в папке попадались докладные записки о причинах задержек и простоев.
«Так, переходим к миномётам, не выноси мне мозг…»
Производство 76-миллиметровых миномётов, созданных по схеме мнимого треугольника, освоили всего лишь полгода назад. Справедливости ради, термин «освоили» не совсем подходил к процессу кропотливой ручной сборки каждой «трубы», но, как говорится, процесс пошёл, и его уже не остановить. Миномёты, как и прочие новые образцы оружия, первым делом получали гвардейские части; каждому батальону придавалась батарея из шести миномётов.
Разработка 76-миллиметровой батальонной гаубицы сильно отставала от сроков и планов – во время испытаний то и дело вылезали «детские болезни» этой перспективной и долгожданной артсистемы.
В конструкторском бюро Пермского артиллерийского завода шла разработка рабочей документации на 122-миллиметровый миномёт полкового уровня, который должен был стать дополнением к 122-миллиметровой полковой мортире. Кроме миномётной и мортирной батарей в каждом пехотном полку на первых порах полагалось иметь одну батарею из шести 76-миллиметровых пушек образца 1905 года.
Данное орудие представляло собой глубокую модернизацию трёхдюймовки образца 1900 года с заново спроектированным лафетом, с лёгкими коробчатыми раздвижными станинами и облегчёнными металлическими колёсами. На данный момент новыми 76-миллиметровыми пушками могла похвастаться лишь лейб-гвардия, но царь надеялся, что к концу года трёхдюймовки получат и другие части, дислоцированные в центральных округах страны.
Второй год подряд продолжалось производство 122-миллиметровых гаубиц образца 1904 года, созданных в тесном сотрудничестве с концерном Круппа. Данная артсистема поступала на вооружение гаубичных артполков, положенных по новым штатам каждой пехотной дивизии; в первую очередь, по сложившейся традиции, новинками обзавелась лейб-гвардия.
Согласно замыслам генштаба, один артполк 122-миллиметровых гаубиц должен был состоять из трёх дивизионов по три шестиорудийные батареи в каждом, в перспективе – на механической тяге. Но это в планах, а пока что основной тягловой силой по-прежнему оставались лошади, замены которым в ближайшие годы не предвиделось.
Призванная прийти на замену гужевому транспорту техника находилась на стадии разработки и постройки опытных экземпляров. Так, в частности, проходил испытания гусеничный трактор-тягач АТ-1, созданный с использованием двигателя и ходовой части штурмового орудия САУ-1; по сути, та же самая самоходка без боевой рубки и пушечного вооружения и с увеличенным запасом хода за счёт установки дополнительных бензобаков.
На фоне полного отсутствия конкурентов как таковых тактико-технические характеристики АТ-1 смотрелись вполне удовлетворительно – трактор-тягач мог буксировать по шоссе 122-миллиметровую гаубицу образца 1904 года со скоростью до пятнадцати километров в час. К сожалению, растиражировать данную модель в сотнях экземпляров промышленность могла лишь после постройки и пуска тракторостроительных заводов в Ярославле, Харькове, Саратове, Омске и Нижнем Новгороде.
Аналогичная ситуация сложилась и с самим штурмовым орудием САУ-1 – в наличии имелся один-единственный ходовой прототип, служивший для отработки различных технических решений. В сборочном цеху Пермского завода находились ещё пять машин в разной степени готовности, на складах – созданные по чертежам Каменского моторы и прочие комплектующие. Прототипом САУ-2, вооружённым 47-миллиметровой револьверной скорострелкой Гочкиса, планировалось заняться в августе текущего года, когда опытная партия САУ-1 своим ходом уйдёт на полигон.
Ещё одним перспективным образцом, создаваемым на базе трактора-тягача АТ-1, была БМП, предназначенная для доставки штурмового пехотного отделения прямиком к вражеским позициям. Но это в перспективе. А на данный момент три прототипа БМП, собранные в Перми, осваивались офицерами Его Императорского Величества Конвоя – император не собирался становиться лёгкой мишенью для бомбистов, снайперов и просто стрелков-одиночек с «пушкой» в кармане.
Куда лучше обстояли дела с танкетками и бронеавтомобилями. В январе наступившего года Гвардейская техническая рота была развёрнута в моторизованный батальон, оснащённый десятком типов разномастных броневиков с пулемётным вооружением. Все эти броневики, по сути, являлись экспериментальными образцами, изготовленными в двух-трёх экземплярах каждый, и испытывались в условиях, приближенных к боевым. Из данного разнообразия образцов, по мнению Каменского, для серийного производства следовало отобрать по критерию стоимость – эффективность две-три наиболее перспективные модели.
Поступив в одну из рот моторизованного батальона, танкетки поначалу показались гвардейцам слишком тесными и тихоходными «консервными банками». Весной, оценив проходимость гусеничных машин по сравнению с колёсными броневиками, офицеры изменили своё мнение в лучшую сторону.
На летних учениях, планировавшихся на начало июня, комбат Андрей Владимирович намеревался удивить златопогонных консерваторов и ретроградов революционным тактическим приёмом – ночным прорывом бронетехники сквозь линию обороны условного противника. В качестве ударного кулака младший сын государя собирался использовать все двадцать две танкетки, пустив их в атаку с зажжёнными фарами; новаторскую идею Андрею подсказал его отец.
Последняя страница отчёта уже традиционно посвящалась флоту. На ней указывались предстоящие даты ввода в строй тральщиков, подлодок и эсминцев; несколько коротких абзацев о степени готовности строящихся на отечественных верфях боевых кораблей. Линкоры и крейсера занимали стапели много месяцев, спуск на воду подобного корабля анонсировался заранее, а ввод в строй иной раз затягивался на годы.
На данный момент в России шло строительство четырёх линкоров двух сходных проектов: «Павел I» и «Андрей Первозванный» на заводах Санкт-Петербурга, «Иоанн Златоуст» и «Евстафий» – в Севастополе и Николаеве соответственно.
Являясь дальнейшим развитием типа «Бородино», балтийские и черноморские корабли различались общей компоновкой и силуэтами: «Златоуст» и «Евстафий» имели по три дымовые трубы, «Павел I» и «Андрей Первозванный» – по две.
Все четыре линкора несли стандартное вооружение из восьми 305-миллиметровых орудий в четырёх башнях и шестнадцати казематных шестидюймовок; схема бронирования в целом повторяла «Бородино», паровые машины тройного расширения позволяли развивать и поддерживать скорость хода в восемнадцать узлов.
Корни заложенных весной 1906 года крейсеров водоизмещением в 5 500 тонн так называемой «адмиральской» серии – по два вымпела для Балтики и Чёрного моря – росли из «Новика» и его систершипов. «Камушки» германской постройки и «Новик» с «Боярином» хорошо показали себя в качестве ближних разведчиков при эскадре, выступали в роли лидеров флотилий эсминцев, исправно несли дозорную службу.
На «Бутакове», «Спиридове», «Лазареве» и «Истомине» по личному распоряжению императора применялся целый ряд новаторских тактико-технических решений из будущего. Таких как транцевая корма, линейно-возвышенная схема расположения артиллерии и наклонный броневой пояс с примыкающим к нему сверху скосом бронепалубы по образцу КРТ «Мотами» и трёхтрубными торпедными аппаратами на верхней палубе.
Корабли вооружались восемью 152-миллиметровыми орудиями Канэ, которые, благодаря заимствованной у «Дидо» и «Атланта» схеме, могли вести огонь на оба борта; два орудия установили на шканцах. Защиту обеспечивали: бронепояс – 2,5 дюйма толщиной, бронепалуба – полтора, её скосы – два, трубы подачи боеприпасов – три дюйма. За неимением турбин на «адмиралах» планировалось установить паровые машины; согласно расчётам, максимальная скорость хода этих трёхтрубных крейсеров должна была достигнуть двадцати пяти узлов.
Общее положение дел в стране, на первый взгляд, особых опасений не внушало. Но это только на первый взгляд. Начнём с того, что доходная часть бюджета на четверть зависела от акцизов и монополий на торговлю горячительными напитками. Одно это приводило государя в бешенство.
Империя бурлила. И до того остро стоявший земельный вопрос расколол крестьянские массы, став причиной волнений в нескольких губерниях центральной части России. Подзуживаемые различными провокаторами левого и правого толка, крестьяне требовали дать им землю здесь и сейчас, причём без каких-либо аукционов и договорных обязательств – им, мол, умные люди поведали про кабальные условия банка «Урсус». И вообще, все помещики – кровопийцы, а с молотка идёт имущество лишь тех, кто сам себя довёл до банкротства. Где настоящая справедливость, спрашивается?
Чтобы не допустить всероссийского крестьянского бунта, императору пришлось неделю сочинять циркуляр губернаторам и генерал-губернаторам, в котором, казалось бы, расписал всё от «а» до «я». И всё равно в нескольких губерниях пролилась кровь, заполыхали подожжённые имения и поместья, полиция и казаки применили оружие. Повезло ещё, что земские власти на местах имели достаточно сил и влияния, чтобы локализовать крестьянские протесты и выступления: где уговорами, где посулами, а где и угрозой призвать на помощь войска с пушками и пулемётами.
Многие разорившиеся помещики и дворяне пополнили ряды обиженных и недовольных властью, примкнув к революционерам и террористам разных мастей. Последние были рады каждому рекруту, так как почти ежедневно несли потери – в отличие от предыдущих российских монархов, новый царь действовал циничными и порой жесточайшими методами.
Взять, к примеру, указ о частных сыскных агентствах на манер американских Пинкертона и прочих, а также положение о вознаграждении за информацию о разыскиваемых лицах.
После публикации указа и положения частным сыском занялись все кому не лень, а особых успехов в этом деле добились евреи. Да, да, евреи – вчерашние изгои, бенефициары и несостоявшаяся элита Советской России.
Им, презренным христопродавцам, их бог по имени Яхве разрешал обогащаться любыми доступными средствами, вот они и придумали, на чём поиметь гешефт – на своих же товарищах по борьбе с самодержавием!
Не отставали и всяческие абреки, которым Аллах позволял брать несколько жён и закрывал глаза на способы обогащения сынов гор. Горцы столетиями охотились на себе подобных, пока окончательно не достали своим беспределом русских и царскую власть; достав, огребли по сопатке и были вынуждены умерить манию величия до пределов своих долин и аулов. И тут вдруг – Аллах воистину Акбар! – всё та же царская власть неожиданно узаконила дело для настоящих мужчин – охоту на людей. Более того, за охотничьи трофеи русские готовы платить баснословные деньги! По коням, джигиты!