Имя ветра
Часть 61 из 154 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
– Господин ректор!
Он набрал воздуха и с шумом выдохнул:
– Ну?
– Во время приемных экзаменов вы сказали, что меня непременно примут в арканум, как только я сумею доказать, что овладел основными принципами симпатии. – Я процитировал его практически слово в слово. – Можно ли считать это доказательством?
Хемме и ректор одновременно открыли рот, чтобы что-то сказать. Хемме высказался громче:
– Нет, ну что за наглый щенок!
– Хемме! – рявкнул ректор. И обернулся ко мне. – Боюсь, доказательство владения принципами симпатии предполагает нечто большее, чем простенькое симпатическое связывание.
– Двойное связывание! – ворчливо уточнил Килвин.
Тут заговорил Элодин – похоже, застав врасплох всех, кто сидел за столом.
– Я знаю студентов, числящихся членами арканума, которые бы, однако, затруднились выполнить двойное связывание, не говоря уж о том, чтобы извлечь достаточно энергии, чтобы у человека «вся нога по колено была в волдырях».
Я и забыл, как звонкий голос Элодина ухитряется резонировать у тебя в грудной клетке. Он снова жизнерадостно улыбнулся мне.
Все погрузились в молчаливую задумчивость.
– И то верно, – признал Элкса Дал, пристально взглянув на меня.
Ректор добрую минуту глядел в пустой стол. Потом пожал плечами, поднял взгляд и улыбнулся на удивление беспечной улыбкой.
– Кто согласен признать неосторожное использование симпатии новопоступившим студентом Квоутом за доказательство того, что он овладел основными принципами симпатии, поднимите руки!
Килвин и Элкса Дал подняли руки одновременно. Арвил присоединился к ним немного погодя. Элодин помахал рукой. Ректор, помедлив, тоже поднял руку и сказал:
– Пять с половиной голосов за то, чтобы принять Квоута в арканум. Решение принято. Заседание окончено. И оборони нас Тейлу, всех дураков и детей!
Последнюю фразу он произнес совсем тихо, уткнувшись лбом в основание ладони.
Хемме вихрем вылетел из зала, Брандер – следом. Когда они выходили за дверь, я услышал, как Брандер спросил:
– А разве на вас не было грама?
– Не было, не было! – огрызнулся Хемме. – И нечего со мной так разговаривать, как будто я сам виноват! С тем же успехом можно обвинять человека, которого пырнули ножом в переулке, что на нем не было доспеха!
– Ну, все-таки следует принимать необходимые меры предосторожности, – примирительно возразил Брандер. – Вы же не хуже моего знаете, что…
Дальше их голоса стихли за захлопнувшейся дверью.
Килвин встал и повел плечами, потягиваясь. Посмотрел в мою сторону, с задумчивым видом поскреб обеими руками лохматую бороду и подошел ко мне.
– Э-лир Квоут, вы уже изучали сигалдри?
Я уставился на него:
– Это, в смысле, руны, сэр? Боюсь, что нет.
Килвин задумчиво пропустил бороду сквозь пальцы.
– Ну, не трудитесь ходить на основы артефакции, куда вы записались. Приходите вместо этого прямо ко мне в мастерскую. Завтра в полдень.
– Увы, магистр Килвин, завтра в полдень у меня другие дела.
– Ах, ну да! – он нахмурился. – Ну, тогда к первому колоколу.
– Боюсь, Килвин, сразу после порки молодому человеку придется иметь дело с моими подчиненными, – сказал Арвил с легкой усмешкой в глазах. – Пусть кто-нибудь поможет тебе дойти до медики, сынок. Мы тебя заштопаем.
– Спасибо, сэр.
Арвил кивнул и удалился из зала.
Килвин проводил его взглядом, обернулся и посмотрел на меня:
– У меня в мастерской. Послезавтра. В полдень. – Судя по его тону, это был не вопрос.
– Почту за честь, магистр Килвин!
Он только крякнул в ответ и удалился вместе с Элксой Далом.
В результате я остался наедине с ректором, который так и не встал из-за стола. Пока из коридора слышались звуки удаляющихся шагов, мы смотрели друг на друга. Я выпустил себя из «каменного сердца» и ощутил смешанный страх и восторг из-за всего происшедшего.
– Простите, что из-за меня вышло столько хлопот, да еще так сразу, сэр! – осторожно сказал я.
– Ах вот как? – переспросил ректор. Теперь, когда мы остались наедине, лицо у него сделалось куда менее суровым. – А долго ли вы намеревались обождать с этим?
– Ну, сэр, один оборот хотя бы!
Теперь, когда я осознал, что на волосок разминулся с катастрофой, голова у меня шла кругом от облегчения. Я почувствовал, что неудержимо расплываюсь в улыбке.
– Оборот хотя бы… – повторил ректор. Он потер лицо ладонями, снова посмотрел на меня, и я с изумлением увидел лукавую усмешку. Теперь, когда суровая гримаса исчезла с его лица, я сообразил, что не такой уж он и старый. Возможно, ему едва перевалило за сорок.
– Что-то не очень вы похожи на человека, которого завтра должны высечь! – заметил он.
Я отмахнулся от этой мысли:
– А, сэр, до свадьбы заживет!
Ректор посмотрел на меня странно – я не сразу сообразил, что это был один из тех взглядов, к которым я привык у себя в труппе. Он открыл было рот, но я перехватил его мысль прежде, чем он успел ее высказать:
– Я не так юн, как кажется, сэр. Я-то это знаю. Хотелось бы, чтобы и другие это тоже понимали.
– Ну… полагаю, они скоро это поймут. – Ректор смерил меня долгим взглядом и, наконец, встал из-за стола. Он протянул мне руку:
– Добро пожаловать в арканум!
Я торжественно пожал ему руку, и мы разошлись. Выбравшись из здания, я с удивлением обнаружил, что на улице уже совсем стемнело. Я полной грудью вдохнул свежий весенний воздух и вновь неудержимо расплылся в улыбке.
И тут кто-то потрогал меня за плечо. Я подскочил на добрых два фута и с трудом удержался, чтобы не накинуться на Симмона воющим, царапающимся, кусающимся клубком: то был мой единственный способ защиты в Тарбеане.
Он отшатнулся, ошарашенный выражением моего лица.
Я постарался утихомирить колотящееся сердце.
– Ой, Симмон! Извини. Я просто… в следующий раз постарайся не подходить так бесшумно. А то я довольно нервный.
– Ага, я тоже… – дрожащим голосом ответил Симмон, вытирая вспотевший лоб. – Хотя я тебя понимаю. После рогов такое бывает и с лучшими из нас. Ну, как все прошло?
– Меня выпорют и примут в арканум.
Он с любопытством вгляделся в меня: шучу я, что ли?
– То есть? Тебя можно поздравить? – Он неуверенно улыбнулся. – Так чего тебе купить, бинтов или пива?
Я улыбнулся в ответ:
– И того и другого!
К тому времени как я вернулся к себе на пятый этаж «конюшен», слухи о том, что меня не выгнали и даже приняли в арканум, успели меня обогнать. Соседи по комнате встретили меня разрозненными аплодисментами. Хемме мало кто любил. Некоторые из соседей высказали мне почтительные поздравления, а Бэзил даже вышел вперед, чтобы пожать мне руку.
Не успел я усесться у себя на койке и приняться объяснять Бэзилу разницу между одинарным кнутом и шестихвостой плетью, как за мной явился староста четвертого этажа. Он велел мне собирать вещи, объяснив, что студенты, входящие в арканум, живут в западном крыле.
Все мои пожитки до сих пор без труда помещались в котомку, так что сборы вышли недолгие. Когда староста уводил меня прочь, мои товарищи-новички дружно пожелали мне удачи.
В западном крыле были точно такие же комнаты, как и там, откуда я ушел. Те же ряды узких коек, только что не двухэтажных. И при каждой кровати, кроме сундука, имелся еще небольшой платяной шкаф и рабочий стол. Не особая роскошь, но все-таки уже шаг вперед.
Однако главным отличием было отношение соседей. Некоторые хмурились и смотрели исподлобья, но в основном на меня просто не обращали внимания. Да, это был холодный прием, особенно по сравнению с тем, как только что встретили меня мои соседи, не принадлежащие к аркануму!
Догадаться, почему, было нетрудно. Большинству студентов приходится отучиться в университете несколько четвертей, прежде чем их примут в арканум. Всем присутствующим их нынешнее положение далось нелегким трудом – в отличие от меня.
Четверть коек была свободна. Я выбрал себе место в дальнем углу, в стороне от остальных. Развесил в шкафу свою единственную запасную рубашку и плащ, положил котомку в сундук в ногах кровати.
Я лег и уставился в потолок. Свет свечей и симпатических ламп других студентов не достигал моей койки. Я наконец-то стал членом арканума: во многих отношениях это было именно то, чего я всегда хотел.
Глава 41
Кровь друга
Он набрал воздуха и с шумом выдохнул:
– Ну?
– Во время приемных экзаменов вы сказали, что меня непременно примут в арканум, как только я сумею доказать, что овладел основными принципами симпатии. – Я процитировал его практически слово в слово. – Можно ли считать это доказательством?
Хемме и ректор одновременно открыли рот, чтобы что-то сказать. Хемме высказался громче:
– Нет, ну что за наглый щенок!
– Хемме! – рявкнул ректор. И обернулся ко мне. – Боюсь, доказательство владения принципами симпатии предполагает нечто большее, чем простенькое симпатическое связывание.
– Двойное связывание! – ворчливо уточнил Килвин.
Тут заговорил Элодин – похоже, застав врасплох всех, кто сидел за столом.
– Я знаю студентов, числящихся членами арканума, которые бы, однако, затруднились выполнить двойное связывание, не говоря уж о том, чтобы извлечь достаточно энергии, чтобы у человека «вся нога по колено была в волдырях».
Я и забыл, как звонкий голос Элодина ухитряется резонировать у тебя в грудной клетке. Он снова жизнерадостно улыбнулся мне.
Все погрузились в молчаливую задумчивость.
– И то верно, – признал Элкса Дал, пристально взглянув на меня.
Ректор добрую минуту глядел в пустой стол. Потом пожал плечами, поднял взгляд и улыбнулся на удивление беспечной улыбкой.
– Кто согласен признать неосторожное использование симпатии новопоступившим студентом Квоутом за доказательство того, что он овладел основными принципами симпатии, поднимите руки!
Килвин и Элкса Дал подняли руки одновременно. Арвил присоединился к ним немного погодя. Элодин помахал рукой. Ректор, помедлив, тоже поднял руку и сказал:
– Пять с половиной голосов за то, чтобы принять Квоута в арканум. Решение принято. Заседание окончено. И оборони нас Тейлу, всех дураков и детей!
Последнюю фразу он произнес совсем тихо, уткнувшись лбом в основание ладони.
Хемме вихрем вылетел из зала, Брандер – следом. Когда они выходили за дверь, я услышал, как Брандер спросил:
– А разве на вас не было грама?
– Не было, не было! – огрызнулся Хемме. – И нечего со мной так разговаривать, как будто я сам виноват! С тем же успехом можно обвинять человека, которого пырнули ножом в переулке, что на нем не было доспеха!
– Ну, все-таки следует принимать необходимые меры предосторожности, – примирительно возразил Брандер. – Вы же не хуже моего знаете, что…
Дальше их голоса стихли за захлопнувшейся дверью.
Килвин встал и повел плечами, потягиваясь. Посмотрел в мою сторону, с задумчивым видом поскреб обеими руками лохматую бороду и подошел ко мне.
– Э-лир Квоут, вы уже изучали сигалдри?
Я уставился на него:
– Это, в смысле, руны, сэр? Боюсь, что нет.
Килвин задумчиво пропустил бороду сквозь пальцы.
– Ну, не трудитесь ходить на основы артефакции, куда вы записались. Приходите вместо этого прямо ко мне в мастерскую. Завтра в полдень.
– Увы, магистр Килвин, завтра в полдень у меня другие дела.
– Ах, ну да! – он нахмурился. – Ну, тогда к первому колоколу.
– Боюсь, Килвин, сразу после порки молодому человеку придется иметь дело с моими подчиненными, – сказал Арвил с легкой усмешкой в глазах. – Пусть кто-нибудь поможет тебе дойти до медики, сынок. Мы тебя заштопаем.
– Спасибо, сэр.
Арвил кивнул и удалился из зала.
Килвин проводил его взглядом, обернулся и посмотрел на меня:
– У меня в мастерской. Послезавтра. В полдень. – Судя по его тону, это был не вопрос.
– Почту за честь, магистр Килвин!
Он только крякнул в ответ и удалился вместе с Элксой Далом.
В результате я остался наедине с ректором, который так и не встал из-за стола. Пока из коридора слышались звуки удаляющихся шагов, мы смотрели друг на друга. Я выпустил себя из «каменного сердца» и ощутил смешанный страх и восторг из-за всего происшедшего.
– Простите, что из-за меня вышло столько хлопот, да еще так сразу, сэр! – осторожно сказал я.
– Ах вот как? – переспросил ректор. Теперь, когда мы остались наедине, лицо у него сделалось куда менее суровым. – А долго ли вы намеревались обождать с этим?
– Ну, сэр, один оборот хотя бы!
Теперь, когда я осознал, что на волосок разминулся с катастрофой, голова у меня шла кругом от облегчения. Я почувствовал, что неудержимо расплываюсь в улыбке.
– Оборот хотя бы… – повторил ректор. Он потер лицо ладонями, снова посмотрел на меня, и я с изумлением увидел лукавую усмешку. Теперь, когда суровая гримаса исчезла с его лица, я сообразил, что не такой уж он и старый. Возможно, ему едва перевалило за сорок.
– Что-то не очень вы похожи на человека, которого завтра должны высечь! – заметил он.
Я отмахнулся от этой мысли:
– А, сэр, до свадьбы заживет!
Ректор посмотрел на меня странно – я не сразу сообразил, что это был один из тех взглядов, к которым я привык у себя в труппе. Он открыл было рот, но я перехватил его мысль прежде, чем он успел ее высказать:
– Я не так юн, как кажется, сэр. Я-то это знаю. Хотелось бы, чтобы и другие это тоже понимали.
– Ну… полагаю, они скоро это поймут. – Ректор смерил меня долгим взглядом и, наконец, встал из-за стола. Он протянул мне руку:
– Добро пожаловать в арканум!
Я торжественно пожал ему руку, и мы разошлись. Выбравшись из здания, я с удивлением обнаружил, что на улице уже совсем стемнело. Я полной грудью вдохнул свежий весенний воздух и вновь неудержимо расплылся в улыбке.
И тут кто-то потрогал меня за плечо. Я подскочил на добрых два фута и с трудом удержался, чтобы не накинуться на Симмона воющим, царапающимся, кусающимся клубком: то был мой единственный способ защиты в Тарбеане.
Он отшатнулся, ошарашенный выражением моего лица.
Я постарался утихомирить колотящееся сердце.
– Ой, Симмон! Извини. Я просто… в следующий раз постарайся не подходить так бесшумно. А то я довольно нервный.
– Ага, я тоже… – дрожащим голосом ответил Симмон, вытирая вспотевший лоб. – Хотя я тебя понимаю. После рогов такое бывает и с лучшими из нас. Ну, как все прошло?
– Меня выпорют и примут в арканум.
Он с любопытством вгляделся в меня: шучу я, что ли?
– То есть? Тебя можно поздравить? – Он неуверенно улыбнулся. – Так чего тебе купить, бинтов или пива?
Я улыбнулся в ответ:
– И того и другого!
К тому времени как я вернулся к себе на пятый этаж «конюшен», слухи о том, что меня не выгнали и даже приняли в арканум, успели меня обогнать. Соседи по комнате встретили меня разрозненными аплодисментами. Хемме мало кто любил. Некоторые из соседей высказали мне почтительные поздравления, а Бэзил даже вышел вперед, чтобы пожать мне руку.
Не успел я усесться у себя на койке и приняться объяснять Бэзилу разницу между одинарным кнутом и шестихвостой плетью, как за мной явился староста четвертого этажа. Он велел мне собирать вещи, объяснив, что студенты, входящие в арканум, живут в западном крыле.
Все мои пожитки до сих пор без труда помещались в котомку, так что сборы вышли недолгие. Когда староста уводил меня прочь, мои товарищи-новички дружно пожелали мне удачи.
В западном крыле были точно такие же комнаты, как и там, откуда я ушел. Те же ряды узких коек, только что не двухэтажных. И при каждой кровати, кроме сундука, имелся еще небольшой платяной шкаф и рабочий стол. Не особая роскошь, но все-таки уже шаг вперед.
Однако главным отличием было отношение соседей. Некоторые хмурились и смотрели исподлобья, но в основном на меня просто не обращали внимания. Да, это был холодный прием, особенно по сравнению с тем, как только что встретили меня мои соседи, не принадлежащие к аркануму!
Догадаться, почему, было нетрудно. Большинству студентов приходится отучиться в университете несколько четвертей, прежде чем их примут в арканум. Всем присутствующим их нынешнее положение далось нелегким трудом – в отличие от меня.
Четверть коек была свободна. Я выбрал себе место в дальнем углу, в стороне от остальных. Развесил в шкафу свою единственную запасную рубашку и плащ, положил котомку в сундук в ногах кровати.
Я лег и уставился в потолок. Свет свечей и симпатических ламп других студентов не достигал моей койки. Я наконец-то стал членом арканума: во многих отношениях это было именно то, чего я всегда хотел.
Глава 41
Кровь друга