Имя ветра

– Ну а кто бы не отдал? – рассудительно сказал Старина Коб, хорошенько приложившись к кружке.

– А я и не знал, что чандрианы – демоны, – сказал мальчик. – Я слышал, будто…

– Не, не демоны они! – твердо заявил Джейк. – Это были первые шестеро, что отреклись от выбора пути, предложенного Тейлу, и Тейлу проклял их и заставил вовеки скитаться…

– Ну что, Джейкоб Уокер, дальше сам рассказывать будешь? – резко осведомился Коб. – Коли так – пожалуйста, продолжай!

Они некоторое время сердито смотрели друг на друга. Наконец, Джейк отвернулся и пробормотал что-то, что вполне могло сойти за извинение.

Коб снова обернулся к мальчику.

– В том-то и вся тайна чандриан, – объяснил он. – Откуда они являются? Куда деваются, сделав свое кровавое дело? Кто они – люди, продавшие душу? Демоны? Духи? Никто не знает!

Коб бросил на Джейка взгляд, исполненный глубокого пренебрежения.

– Коне-ечно, любой недоумок утверждает, будто он-то знает…

И рассказ плавно перешел в бурный спор о природе чандриан, о знаках, по которым осмотрительный человек может узнать об их присутствии, и о том, мог ли этот амулет защитить Таборлина от разбойников, бешеных собак и падения с лошади. Спор становился все жарче, но тут входная дверь с грохотом распахнулась.

Джейк оглянулся:

– А-а, Картер, ты как раз вовремя! Объясни ты этому проклятому тупице, в чем разница между демоном и собакой! Всякий же зна…

Тут Джейк осекся на полуслове и бросился к двери.

– Тело Господне, что с тобой такое?

Картер вышел на свет. Лицо у него было бледное и в крови. Он прижимал к груди старую попону. В попону было завернуто что-то странное и громоздкое, как охапка хвороста.

Его приятели вскочили с табуретов и кинулись к нему.

– Все нормально, – говорил Картер, медленно идя через зал. Он бешено косил глазом, как испуганная лошадь. – Все нормально. Все нормально…

Сверток он свалил на ближайший стол. Раздался стук, как будто в попоне были камни. Одежда Картера была крест-накрест иссечена длинными, прямыми разрезами. Серая рубаха свисала длинными лоскутами, не считая тех мест, где она прилипла к телу, пропитанная липким и красным.

Грэм попытался было усадить его на стул:

– Матерь Божия, Картер! Садись скорее! Что случилось-то? Да садись, садись!

Картер упрямо потряс головой:

– Да говорю ж вам, все нормально! Не так уж сильно меня и поранило.

– Сколько их было-то? – спросил Грэм.

– Один, – ответил Картер. – Но только это не то, что вы думаете…

– Ох ты ж Господи ты Боже ж мой! Говорил я тебе, Картер, – выпалил Старина Коб с тем гневом и страхом, какой способны испытывать только родственники да близкие друзья, – сколько месяцев тебе говорил: не езди в одиночку! Даже в Бейдн не езди! Опасно это!

Джейк успокаивающе положил руку старику на плечо.

– Да ты сядь, сядь! – говорил Грэм, все стараясь усадить Картера на стул. – Давай-ка рубаху снимем, раны промоем…

Картер помотал головой:

– Да все нормально! Да, меня тоже слегка поранило, но кровь-то в основном Неллина. Эта тварь на нее наскочила и убила. Не доезжая двух миль до города, за Старокаменным мостом.

Услышав новость, все приумолкли. Ученик кузнеца сочувственно положил руку на плечо Картеру:

– Вот черт! Горе-то какое! А ведь кроткая была, как ягненок. Ни разу не попыталась ни укусить, ни брыкнуть, когда ты ее ковать приводил… Лучшая лошадь во всем городке! Черт. Я…

Он осекся.

– Черт. Даже не знаю, что и сказать…

Мальчик беспомощно озирался.

Коб наконец стряхнул с себя руку Джейка.

– Говорил я тебе! – повторил он, тряся пальцем перед Картером. – Нынче на дорогах такой народ, что за пару пенни укокошат, не то что за лошадь с телегой! И что ж ты теперь делать-то станешь? Сам в телегу впряжешься?

Повисло неловкое молчание. Джейк с Кобом свирепо уставились друг на друга, а прочие, казалось, не находили слов, не зная, чем утешить друга.


В тишине бесшумно вошел трактирщик с охапкой всякой всячины. Он ловко обогнул Шепа и принялся раскладывать и расставлять на столе все принесенное: миску горячей воды, ножницы, чистые тряпки, несколько стеклянных пузырьков, иголку и жилы.

– А вот кабы он меня слушался, такого бы не случилось! – бормотал Старина Коб. Джейк пытался его утихомирить, но Коб только отмахивался. – А я что, я ж правду говорю! Нелли, конечно, ужас как жалко, но пусть хоть теперь послушает, а то ведь пропадет в конце концов! С такими людьми во второй раз не свезет!

Картер стиснул губы в ниточку, протянул руку и дернул за край окровавленной попоны. Содержимое свертка перевернулось, цепляясь за ткань. Картер дернул сильнее. Раздался стук, как будто на стол вывернули мешок речных голышей.

Это был паук, размером с тележное колесо и черный, как грифель.

Ученик кузнеца отскочил, налетел на стол, опрокинул его и сам едва не упал. У Коба отвисла челюсть. Грэм, Шеп и Джейк издали испуганные нечленораздельные возгласы и попятились, вскинув руки к лицу. Сам Картер отступил назад дерганым движением, смахивающим на нервный тик. Молчание окатило комнату, точно холодным потом.

Трактирщик нахмурился.

– Не могли же они успеть проникнуть так далеко на запад! – тихо сказал он.

Если бы не молчание, вряд ли кто-нибудь его бы услышал. Но его услышали. Услышали, отвели взгляд от твари на столе и немо уставились на рыжего.

Джейк обрел дар речи первым:

– А ты знаешь, что это?

Взгляд у трактирщика был отсутствующий.

– Скрель, – рассеянно ответил он. – А я-то думал, горы…

– Скрель?! – вклинился Джейк. – Обгорелое тело Господне, Коут! Тебе что, случалось их видеть?

– Что-что? – рыжий трактирщик вскинул глаза, как будто вдруг вспомнил, где находится. – А-а! Нет-нет. Нет, конечно!

Трактирщик обнаружил, что он – единственный, кто находится на расстоянии вытянутой руки от темной твари, и аккуратно сделал шаг назад.

– Слышал просто.

Все уставились на него.

– Помните того торговца, что проезжал тут пару оборотов назад?

Все закивали.

– Этот ублюдок пытался с меня содрать десять пенни за полфунта[1] соли! – задумчиво сказал Коб: он на это жаловался, наверное, раз в сотый.

– А зря я ее тогда не купил, – буркнул Джейк. Грэм молча кивнул.

– А-а, шим паскудный! – бросил Коб, похоже, находя утешение в привычных словах. – Два бы я еще заплатил в тяжелые времена, но десять – это уж грабеж!

– Если по дорогам такие твари бегают – то, может, и не грабеж, – угрюмо возразил Шеп.

И все снова посмотрели на тварь на столе.

– Он мне говорил, будто их видели там, за Мелькомбом, – быстро сказал Коут, вглядываясь в лица завсегдатаев, рассматривающих тварь. – Я-то думал, он просто цену норовит набить…

– А больше он ничего не говорил? – спросил Картер.

Трактирщик вроде как призадумался, потом пожал плечами:

– Да я особо не расспрашивал. Он и в городке-то провел не больше пары часов.

– Не люблю пауков! – сказал ученик кузнеца. Он так и держался в пятнадцати футах от стола. – Накройте его!

– Это не паук, – возразил Джейк. – У него глаз нет.

– И рта тоже, – заметил Картер. – Как же оно жрет-то?

– И что оно жрет? – угрюмо спросил Шеп.

Трактирщик по-прежнему с любопытством разглядывал тварь. Он подался ближе, протянул руку. Все подались подальше от стола.

– Ты поосторожней! – сказал Картер. – У него лапы острые, как ножи.

– Скорее как бритвы, – сказал Коут. Его длинные пальцы коснулись черного, без отметин тела. – Оно гладкое и твердое, как глиняный горшок.

– Не трогайте вы его, а? – сказал ученик кузнеца.

Трактирщик осторожно, опасливо взялся за гладкую, длинную лапу и попытался сломать ее двумя руками. Как палку.

– Не-ет, это тебе не горшок! – поправился он. Он положил лапу поперек ребра столешницы и навалился на нее всем весом. Лапа переломилась с громким треском. – Как камень, скорее.