Именинница
Часть 61 из 73 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
19.15 (Осталось 2 часа 47 минут)
Вот здесь, в самом верху средней части…
Знакомый металлический щелчок — и стена поползла вверх.
Пит Хоффман вышел из пропахшей маслом котельной в подвале белой виллы в плесневелый воздух туннеля длиной семьдесят пять метров. Перед уходом из «башни» он снова открыл потайную комнату за книжным шкафом, чтобы затащить туда тела двух охранников. Пусть лежат, пока запах тления не въестся намертво в потолок и стены.
Потом спустился в подвал, все еще опасаясь, что грохот от удара дверцы сейфа о стену привлечет кого-нибудь еще. И только где-то посредине туннеля пришло осознание того, что он почти ушел из этого места, и страх окончательно отпустил.
Теперь его мысли занимал другой человек, о котором Хоффман до сих пор думал, что видел его в первый и последний раз. Потому что, когда Латифи сообщил об отъезде Хамида Каны с телохранителями, Пит посчитал, что ему нет никакого дела до того, где главарь контрабандистов будет находиться в дальнейшем. В этом Пит был убежден, когда наполнял водой сейф и доставал из него дешифратор. Их с Каной пути никогда не должны были пересечься. Но теперь Пит думал иначе.
Шведский филиал организации, опасаясь разоблачения, приговорил своего албанского шефа к смерти. Ради этого они даже отсрочили казнь его, Хоффмана, семьи. Благо, теперь у них был не только адрес Каны, но и потенциальный исполнитель приговора.
Секретный туннель закончился. Пит подошел к выходу, который пару часов назад был входом. Нажал на кирпич снизу слева — и вмурованная дверь появилась, словно по мановению волшебной палочки. Согласно последнему сообщению Латифи, хозяева этого дома все еще были в отъезде. Хоффман пересек подвал и по лестнице поднялся на кухню и в прихожую с выбитым окном. Посмотрел на часы — времени на определение местонахождения Хамида Каны не было.
19.33 (Осталось 2 часа 29 минут)
Латифи должен был слышать выстрелы. Убийство албанских граждан, пусть даже и на службе мафии, — как добросовестный полицейский, он не мог закрыть на это глаза. Но Латифи молчал, воздерживался от вопросов на эту тему, когда Пит, усаживаясь в машину, объявлял, что информация, ради которой он сюда приехал, теперь у него в руках. Словно, как напарник Хоффмана, чувствовал себя связанным каким-то негласным соглашением. Он мог себе позволить это, пока албанская полиция ни о чем не знала.
— Теперь куда? В аэропорт?
Для Латифи ответ был очевиден. Хоффман же выглядел подавленным, несмотря на успех операции.
— Ты ведь управился, похоже…
Но шведский напарник будто все еще кого-то преследовал.
— Осталось еще кое-что.
— Что?
— Один вопрос, который я должен задать Кане.
— Но ты, кажется, сказал, что получил всю информацию, ради которой приехал?
— Это другой вопрос. Ответа на него нет в ноутбуке.
— И… о чем он?
— Не могу сказать. Это между мной и Каной.
Латифи медлил, косился на Хоффмана, словно пытался разглядеть его насквозь.
— То есть то, что ты только что сказал, означает, что в аэропорт ты не поедешь?
— То, что я сказал, означает, что я хотел бы получить от тебя адрес дома, где Кана предположительно находится.
Латифи потянулся большим телом, провел рукой по угловатому лицу. Он сомневался, оценивал, взвешивал свои ощущения и очевидные последствия действий.
— Адреса ты от меня не получишь.
— Латифи, какого черта…
— Но я могу тебя туда отвезти.
Хоффман кивнул, поблагодарил. И, конечно, разглядел скрытые намерения умного полицейского. Сопровождать, быть на месте, чтобы при случае предупредить, хотя бы минимизировать, возможные жертвы.
Албанец завел мотор и развернул машину в направлении из города.
— Хамид Кана один из самых жестоких мафиози, с какими я только имел дело. А ведь они, что ни говори, мой хлеб. При этом, как я уже говорил, мне ни разу не удавалось упечь его за решетку. То есть арестовать его я могу в любой момент, но давно убедился в бессмысленности этой затеи. Все равно Кана выйдет на свободу раньше, чем я успею взяться за него всерьез.
Было еще светло, но намечались первые признаки приближения сумерек, когда машина выехала из города и по большому шоссе взяла курс на восток.
— Я не только знаю, что Кана зарабатывает на жизнь продажей излишков албанского оружия, я могу доказать это. И в нормальной стране моих доказательств с избытком хватило бы и на задержание, и на обвинительный приговор, но только не в нашей. Кроме того, мне известно, что женщина, у которой Кана сейчас гостит и к которой мы едем, по документам числится владелицей дома, где ты только что был.
— Та самая женщина?
— Она.
— Любовница и прикрытие одновременно?
— Любовница, да, но вряд ли прикрытие. Уверен, что бизнес у них общий. Веса Лилай, сорока семи лет. Чиста как стеклышко, в наших базах на ней нет даже штрафов за неправильную парковку. Но это только на первый взгляд. Она связана с мафией на другом, более глубоком плане. Брат Весы Лилай в свое время подмял под себя албанскую часть «балканского маршрута» — того самого, по которому оружие до сих пор поставляется в Северную Европу. Но потом его убили — обыкновенные гангстерские разборки, если моя информация верна. И дело было в Швеции, да… там, откуда ты приехал, Ларсон. Погиб не только он сам, но и жена, и дети. Так мне сообщили, по крайней мере. С тех пор прошло… да, лет двадцать, наверное… Убийство целой семьи, в Швеции, — как полицейский, ты должен был слышать об этом.
— Как его звали, брата?
— Мирза. Мирза Лилай.
Но Пит Хоффман ничего не слышал ни о Мирзе, ни о Весе Лилай. Наверное, потому, что не был полицейским. Он задался вопросом, слышал ли что-нибудь об этом Гренс. Об убийстве, о котором только что рассказал Латифи. Пит решил, что обязательно расспросит об этом комиссара, когда все закончится.
— Нет, к сожалению, двадцать лет тому назад я еще не служил в полиции.
— Мирза Лилай, — и это уже проверенная информация, были в Шкодере и до меня честные полицейские — признанный лидер контрабандистов вплоть до самой смерти. Потом его сменил Король Золтан, которого тоже убили. Но если первый пал жертвой обыкновенной гангстерской войны, — мы до сих пор склонны так думать, хотя тому нет прямых доказательств, — то после второго наступило двоевластие. Если, конечно, моя информация верна, а она редко бывает ложной. Хамид Кана и Веса Лилай. Он, насколько я могу судить, больше занимается экспортом. Она — импортом.
Сумерки сгустились. Медленно, но верно ночь вытесняла день. Световые кегли фар ощупывали дорогу, которая становилась все более узкой, ухабистой и извилистой.
— В бардачке атлас карманного формата. Если откроешь его, Ларсон, на седьмой странице найдешь особняк, куда мы едем. Я обвел его кружком.
Порывшись в бардачке, Хоффман и в самом деле обнаружил потертый атлас масштаба 1:50 000, который Латифи, похоже, использовал с первого дня службы в полиции. Это был его личный гид по криминальной Албании. Каждая страница была испещрена разноцветными стрелками, которые показывали на дома и улицы, и комментариями, которые невозможно было прочитать.
Обведенная кружком вилла на седьмой странице находилась на отшибе, в самом конце горной дороги. Ближайшие соседи Весы Лилай, если верить атласу, проживали двумя километрами ближе.
И Хоффман должен был проникнуть туда один.
Он покосился на албанского полицейского. Заводить дискуссию о том, что последние километры он хотел бы проехать без него, было бесполезно. Может, оставить Латифи в машине, просто вырубить на время и самому сесть за руль? Тоже не вариант. Албанец производил впечатление порядочного человека, да и борьба, пусть даже и успешная, стоила бы Хоффману времени, которого у него не было.
— Можешь остановить там?
Теперь, когда в руках у Хоффмана была карта, стоило попробовать другой вариант.
— На бензозаправке, я имел в виду.
— Сейчас?
— Мне нужно в туалет.
Латифи, не замедляясь, недоверчиво покосился на Хоффмана.
— Ты ведь так спешил?
— Мне не нравится облегчаться в туннеле или искать туалет в доме, который я возьму штурмом. Предпочитаю другие варианты.
Когда проехали бензозаправку, Латифи снова испытующе посмотрел на пассажира. Через пару сотен метров он притормозил, развернулся и поехал обратно. Припарковался между двумя другими машинами, с обзором на стеклянную стену кафетерия.
— Я куплю себе кофе. Тебе взять, Ларсон?
По периметру площадки шли освещенные залы со столиками, наполовину заполненные гостями, и игровой салон, где не было ни одного свободного места. Место встреч, вынесенное на безлюдную равнину, возможно, единственное, где компания друзей могла провести этот вечер буднего дня.
Много людей — много машин. Последнее было на руку Хоффману.
— Хорошо, возьми и мне. Спасибо.
Хоффман улыбнулся Латифи. Просто потому, что так легче было вынести собственную ложь.
— Охотно выпью, но только после того, как отолью.
Это было то, чего Хоффман не собирался делать, — ни пить кофе, ни возвращаться.
Он посмотрел на металлические щиты, на которых стрелками разъяснялось, что туалеты можно найти в конце здания. Открыл дверь на мужскую половину. В нос ударил запах мочи. Справа был желоб, который очень давно не чистился. Слева три кабинки с грязными унитазами.
Убедившись, что он здесь один, Пит начал действовать.
Для начала отсоединил накладной живот. Потом покрутил пальцы на правой руке, пока ваккумная капсула не ослабла и протезы не соскользнули. Выковырял съемные складки над глазами, оторвал кривой нос с увеличенными ноздрями и чуть больший кусочек силикона, соединявший обвисшие щеки с таким же подбородком.
Сорвал усы, взъерошил аккуратно причесанные волосы, расстегнул рубашку и ножом обрезал обе штанины чуть повыше колена.
Все, кроме протезов, выбросил в мусорную корзину.
Этот мужчина в шортах и футболке был значительно моложе и спортивнее того, который вошел в туалет несколько минут назад, хотя и не так хорошо одет. Он вошел в кафетерий с противоположной фасаду стороны и сел за свободный столик.
Отсюда можно было видеть Латифи в машине с пластиковой чашкой кофе, напрасно дожидавшегося шведского коллегу. Пит Хоффман накрыл ладонью лежавшую на столе зажигалку, подвинул ее к себе, резко поднялся и направился все к той же задней двери. За кафетерием была автомастерская, совмещающая функции мойки и обслуживающая одну машину зараз. Хоффман прошмыгнул к верстаку, оглядел аккуратный ряд инструментов на вбитых в стенку крюках. Выбрал отвертку, гаечный ключ и кусочек листового металла, не толще бритвенного лезвия.
Потом, обойдя территорию бензозаправки по широкой дуге, обнаружил за деревьями еще одну парковку — для тех, кто решил остановиться здесь на более долгий срок, чем посещение туалета.
Операция по угону автомобиля перенесла Пита в прошлое, в его первый приезд в эту страну, потому что в Албании простой народ до сих пор ездил на «Мерседесах» старых моделей. Убитые, с более чем двадцатью тысячами миль пробега, они не были оснащены современной техникой, которая могла бы усложнить вору задачу. Пит огляделся, чтобы убедиться, что за ним не следят, лег спиной на теплый гравий и, отталкиваясь ногами, подлез под одну из четырех подходящих для его цели машин. Перерезал кабель, подсоединенный к сигнальному рожку, вылез, воткнул отвертку в замок на крышке бака и поворачивал ее до тех пор, пока не сбил давление настолько, что все дверцы разблокировались.
Сел на водительское сиденье, щелкнул зажигалкой и поднес к огню кусочек листового железа. Нагрев до нужной степени, сунул краешек в замок зажигания. Повертел — высунул. С каждым разом железо все глубже входило в замок. Пит достал свою связку ключей, выбрал пару на глаз. Эти машины не имели пластиковых штифтов, поэтому к ним подходили многие ключи.
Пит включил фары, чтобы не вызывать подозрений. Перед тем как повернуть на проселочную дорогу, мельком увидел Латифи, все так же сидевшего в машине с кофе, который начинал остывать.
Вот здесь, в самом верху средней части…
Знакомый металлический щелчок — и стена поползла вверх.
Пит Хоффман вышел из пропахшей маслом котельной в подвале белой виллы в плесневелый воздух туннеля длиной семьдесят пять метров. Перед уходом из «башни» он снова открыл потайную комнату за книжным шкафом, чтобы затащить туда тела двух охранников. Пусть лежат, пока запах тления не въестся намертво в потолок и стены.
Потом спустился в подвал, все еще опасаясь, что грохот от удара дверцы сейфа о стену привлечет кого-нибудь еще. И только где-то посредине туннеля пришло осознание того, что он почти ушел из этого места, и страх окончательно отпустил.
Теперь его мысли занимал другой человек, о котором Хоффман до сих пор думал, что видел его в первый и последний раз. Потому что, когда Латифи сообщил об отъезде Хамида Каны с телохранителями, Пит посчитал, что ему нет никакого дела до того, где главарь контрабандистов будет находиться в дальнейшем. В этом Пит был убежден, когда наполнял водой сейф и доставал из него дешифратор. Их с Каной пути никогда не должны были пересечься. Но теперь Пит думал иначе.
Шведский филиал организации, опасаясь разоблачения, приговорил своего албанского шефа к смерти. Ради этого они даже отсрочили казнь его, Хоффмана, семьи. Благо, теперь у них был не только адрес Каны, но и потенциальный исполнитель приговора.
Секретный туннель закончился. Пит подошел к выходу, который пару часов назад был входом. Нажал на кирпич снизу слева — и вмурованная дверь появилась, словно по мановению волшебной палочки. Согласно последнему сообщению Латифи, хозяева этого дома все еще были в отъезде. Хоффман пересек подвал и по лестнице поднялся на кухню и в прихожую с выбитым окном. Посмотрел на часы — времени на определение местонахождения Хамида Каны не было.
19.33 (Осталось 2 часа 29 минут)
Латифи должен был слышать выстрелы. Убийство албанских граждан, пусть даже и на службе мафии, — как добросовестный полицейский, он не мог закрыть на это глаза. Но Латифи молчал, воздерживался от вопросов на эту тему, когда Пит, усаживаясь в машину, объявлял, что информация, ради которой он сюда приехал, теперь у него в руках. Словно, как напарник Хоффмана, чувствовал себя связанным каким-то негласным соглашением. Он мог себе позволить это, пока албанская полиция ни о чем не знала.
— Теперь куда? В аэропорт?
Для Латифи ответ был очевиден. Хоффман же выглядел подавленным, несмотря на успех операции.
— Ты ведь управился, похоже…
Но шведский напарник будто все еще кого-то преследовал.
— Осталось еще кое-что.
— Что?
— Один вопрос, который я должен задать Кане.
— Но ты, кажется, сказал, что получил всю информацию, ради которой приехал?
— Это другой вопрос. Ответа на него нет в ноутбуке.
— И… о чем он?
— Не могу сказать. Это между мной и Каной.
Латифи медлил, косился на Хоффмана, словно пытался разглядеть его насквозь.
— То есть то, что ты только что сказал, означает, что в аэропорт ты не поедешь?
— То, что я сказал, означает, что я хотел бы получить от тебя адрес дома, где Кана предположительно находится.
Латифи потянулся большим телом, провел рукой по угловатому лицу. Он сомневался, оценивал, взвешивал свои ощущения и очевидные последствия действий.
— Адреса ты от меня не получишь.
— Латифи, какого черта…
— Но я могу тебя туда отвезти.
Хоффман кивнул, поблагодарил. И, конечно, разглядел скрытые намерения умного полицейского. Сопровождать, быть на месте, чтобы при случае предупредить, хотя бы минимизировать, возможные жертвы.
Албанец завел мотор и развернул машину в направлении из города.
— Хамид Кана один из самых жестоких мафиози, с какими я только имел дело. А ведь они, что ни говори, мой хлеб. При этом, как я уже говорил, мне ни разу не удавалось упечь его за решетку. То есть арестовать его я могу в любой момент, но давно убедился в бессмысленности этой затеи. Все равно Кана выйдет на свободу раньше, чем я успею взяться за него всерьез.
Было еще светло, но намечались первые признаки приближения сумерек, когда машина выехала из города и по большому шоссе взяла курс на восток.
— Я не только знаю, что Кана зарабатывает на жизнь продажей излишков албанского оружия, я могу доказать это. И в нормальной стране моих доказательств с избытком хватило бы и на задержание, и на обвинительный приговор, но только не в нашей. Кроме того, мне известно, что женщина, у которой Кана сейчас гостит и к которой мы едем, по документам числится владелицей дома, где ты только что был.
— Та самая женщина?
— Она.
— Любовница и прикрытие одновременно?
— Любовница, да, но вряд ли прикрытие. Уверен, что бизнес у них общий. Веса Лилай, сорока семи лет. Чиста как стеклышко, в наших базах на ней нет даже штрафов за неправильную парковку. Но это только на первый взгляд. Она связана с мафией на другом, более глубоком плане. Брат Весы Лилай в свое время подмял под себя албанскую часть «балканского маршрута» — того самого, по которому оружие до сих пор поставляется в Северную Европу. Но потом его убили — обыкновенные гангстерские разборки, если моя информация верна. И дело было в Швеции, да… там, откуда ты приехал, Ларсон. Погиб не только он сам, но и жена, и дети. Так мне сообщили, по крайней мере. С тех пор прошло… да, лет двадцать, наверное… Убийство целой семьи, в Швеции, — как полицейский, ты должен был слышать об этом.
— Как его звали, брата?
— Мирза. Мирза Лилай.
Но Пит Хоффман ничего не слышал ни о Мирзе, ни о Весе Лилай. Наверное, потому, что не был полицейским. Он задался вопросом, слышал ли что-нибудь об этом Гренс. Об убийстве, о котором только что рассказал Латифи. Пит решил, что обязательно расспросит об этом комиссара, когда все закончится.
— Нет, к сожалению, двадцать лет тому назад я еще не служил в полиции.
— Мирза Лилай, — и это уже проверенная информация, были в Шкодере и до меня честные полицейские — признанный лидер контрабандистов вплоть до самой смерти. Потом его сменил Король Золтан, которого тоже убили. Но если первый пал жертвой обыкновенной гангстерской войны, — мы до сих пор склонны так думать, хотя тому нет прямых доказательств, — то после второго наступило двоевластие. Если, конечно, моя информация верна, а она редко бывает ложной. Хамид Кана и Веса Лилай. Он, насколько я могу судить, больше занимается экспортом. Она — импортом.
Сумерки сгустились. Медленно, но верно ночь вытесняла день. Световые кегли фар ощупывали дорогу, которая становилась все более узкой, ухабистой и извилистой.
— В бардачке атлас карманного формата. Если откроешь его, Ларсон, на седьмой странице найдешь особняк, куда мы едем. Я обвел его кружком.
Порывшись в бардачке, Хоффман и в самом деле обнаружил потертый атлас масштаба 1:50 000, который Латифи, похоже, использовал с первого дня службы в полиции. Это был его личный гид по криминальной Албании. Каждая страница была испещрена разноцветными стрелками, которые показывали на дома и улицы, и комментариями, которые невозможно было прочитать.
Обведенная кружком вилла на седьмой странице находилась на отшибе, в самом конце горной дороги. Ближайшие соседи Весы Лилай, если верить атласу, проживали двумя километрами ближе.
И Хоффман должен был проникнуть туда один.
Он покосился на албанского полицейского. Заводить дискуссию о том, что последние километры он хотел бы проехать без него, было бесполезно. Может, оставить Латифи в машине, просто вырубить на время и самому сесть за руль? Тоже не вариант. Албанец производил впечатление порядочного человека, да и борьба, пусть даже и успешная, стоила бы Хоффману времени, которого у него не было.
— Можешь остановить там?
Теперь, когда в руках у Хоффмана была карта, стоило попробовать другой вариант.
— На бензозаправке, я имел в виду.
— Сейчас?
— Мне нужно в туалет.
Латифи, не замедляясь, недоверчиво покосился на Хоффмана.
— Ты ведь так спешил?
— Мне не нравится облегчаться в туннеле или искать туалет в доме, который я возьму штурмом. Предпочитаю другие варианты.
Когда проехали бензозаправку, Латифи снова испытующе посмотрел на пассажира. Через пару сотен метров он притормозил, развернулся и поехал обратно. Припарковался между двумя другими машинами, с обзором на стеклянную стену кафетерия.
— Я куплю себе кофе. Тебе взять, Ларсон?
По периметру площадки шли освещенные залы со столиками, наполовину заполненные гостями, и игровой салон, где не было ни одного свободного места. Место встреч, вынесенное на безлюдную равнину, возможно, единственное, где компания друзей могла провести этот вечер буднего дня.
Много людей — много машин. Последнее было на руку Хоффману.
— Хорошо, возьми и мне. Спасибо.
Хоффман улыбнулся Латифи. Просто потому, что так легче было вынести собственную ложь.
— Охотно выпью, но только после того, как отолью.
Это было то, чего Хоффман не собирался делать, — ни пить кофе, ни возвращаться.
Он посмотрел на металлические щиты, на которых стрелками разъяснялось, что туалеты можно найти в конце здания. Открыл дверь на мужскую половину. В нос ударил запах мочи. Справа был желоб, который очень давно не чистился. Слева три кабинки с грязными унитазами.
Убедившись, что он здесь один, Пит начал действовать.
Для начала отсоединил накладной живот. Потом покрутил пальцы на правой руке, пока ваккумная капсула не ослабла и протезы не соскользнули. Выковырял съемные складки над глазами, оторвал кривой нос с увеличенными ноздрями и чуть больший кусочек силикона, соединявший обвисшие щеки с таким же подбородком.
Сорвал усы, взъерошил аккуратно причесанные волосы, расстегнул рубашку и ножом обрезал обе штанины чуть повыше колена.
Все, кроме протезов, выбросил в мусорную корзину.
Этот мужчина в шортах и футболке был значительно моложе и спортивнее того, который вошел в туалет несколько минут назад, хотя и не так хорошо одет. Он вошел в кафетерий с противоположной фасаду стороны и сел за свободный столик.
Отсюда можно было видеть Латифи в машине с пластиковой чашкой кофе, напрасно дожидавшегося шведского коллегу. Пит Хоффман накрыл ладонью лежавшую на столе зажигалку, подвинул ее к себе, резко поднялся и направился все к той же задней двери. За кафетерием была автомастерская, совмещающая функции мойки и обслуживающая одну машину зараз. Хоффман прошмыгнул к верстаку, оглядел аккуратный ряд инструментов на вбитых в стенку крюках. Выбрал отвертку, гаечный ключ и кусочек листового металла, не толще бритвенного лезвия.
Потом, обойдя территорию бензозаправки по широкой дуге, обнаружил за деревьями еще одну парковку — для тех, кто решил остановиться здесь на более долгий срок, чем посещение туалета.
Операция по угону автомобиля перенесла Пита в прошлое, в его первый приезд в эту страну, потому что в Албании простой народ до сих пор ездил на «Мерседесах» старых моделей. Убитые, с более чем двадцатью тысячами миль пробега, они не были оснащены современной техникой, которая могла бы усложнить вору задачу. Пит огляделся, чтобы убедиться, что за ним не следят, лег спиной на теплый гравий и, отталкиваясь ногами, подлез под одну из четырех подходящих для его цели машин. Перерезал кабель, подсоединенный к сигнальному рожку, вылез, воткнул отвертку в замок на крышке бака и поворачивал ее до тех пор, пока не сбил давление настолько, что все дверцы разблокировались.
Сел на водительское сиденье, щелкнул зажигалкой и поднес к огню кусочек листового железа. Нагрев до нужной степени, сунул краешек в замок зажигания. Повертел — высунул. С каждым разом железо все глубже входило в замок. Пит достал свою связку ключей, выбрал пару на глаз. Эти машины не имели пластиковых штифтов, поэтому к ним подходили многие ключи.
Пит включил фары, чтобы не вызывать подозрений. Перед тем как повернуть на проселочную дорогу, мельком увидел Латифи, все так же сидевшего в машине с кофе, который начинал остывать.