Именинница
Часть 19 из 73 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
Время близится к полудню, а движение на улицах все еще оставалось относительно спокойным. Пит переехал старый мост возле Сканстюля и мимо Сёдра Хаммарбюхамнен продолжил путь в восточном направлении.
Он экранировался, заслонился, потому что только так и мог это вынести.
Дальше, дальше — только бы ничего не чувствовать.
Стоит убрать защитные экраны — и он не сможет за себя поручиться. Стоит Питу сейчас достать из внутреннего кармана мобильник, позвонить Зофии, Хюго или Расмусу и услышать голос кого-нибудь из них — как он тотчас даст слабину и все полетит к черту.
А потому вперед, только вперед.
Район назывался Тюльбакеном и был частью округа Гамла Сикла. По лестнице Пит поднялся на подковообразную площадку, отыскал нужный подъезд. Квартира номер 37. Зеленый балкон за такой же зеленой живой изгородью крайний слева. Пит узнал его по рекламной брошюре из маклерского бюро. Грязновато-желтый «козырек» — и гирлянды с круглыми фонариками, свисавшие, словно нагруженные плодами ветви облетевшего дерева. Пит вошел в подъезд и достал ключи — для новосела жест почти символический.
Бронированная дверь. Нижний и верхний замки — корпус класса 7, цилиндры класса 6 — все, как и обещал мелкий шрифт объявления о продаже.
Пит щелкнул замком, вошел в прихожую. Еще какую-нибудь пару часов назад здесь бродили люди — пили кофе, ждали, когда освободится туалет, и глазели в окна, высматривая знакомых. Кровати — одна двуспальная и две простые — остались застеленными, как и договаривались. Луизе первые месяцы придется спать с мамой. Кухонный стол со стульями, даже угловой диванчик в гостиной и телеэкран, чтобы Расмусу и Хюго было чем заняться первые дни.
Все чисто, прибрано. На верстаке две связки ключей с бирочками — «подвал», «веранда», «постирочная». И запах — их запах. Не то чтобы неприятный, просто особенный. Его имеет каждая семья, но чувствуют только посторонние. Пит спросил себя, как пахнет со стороны его семья — сам он, Зофия и дети?
Дом без пуленепробиваемого бетона, но во всем остальном просто находка. Если обнаружатся стены недостаточной толщины, Пит сам укрепит их защитной оболочкой. На заднем сиденье машины и в багажнике лежит тепловой пистолет, ящик с инструментами, полимерный пластик и ламинат. В прихожей придется добавить еще одну дверь из пластика — куда сподручнее, чем везти сюда цельную плиту весом в несколько тонн. Тонкий слой пуленепробиваемого стекла выдерживает атаки даже с наиболее сложных для защиты углов. Несколько лет тому назад Пит уже приобрел что мог у русского производителя, специализировавшегося на такого рода пластике — вакуумном сплаве разных материалов с обычным стеклом. При толщине двадцать пять сантиметров этот сплав выдерживал автоматную очередь.
Итак, сначала дополнительная дверь в прихожей. Потом — укрепить балконную дверь и все окна.
Пит вышел на лестничную площадку и выбрал места для установки семи камер наблюдения — крохотных, почти незаметных глазу. Странно, но то, что в одной ситуации представляет собой угрозу, может стать защитой в другой. А еще в четырех местах он разместит детонаторы — мины замедленного действия, приводимые в действие при помощи мобильника.
Наконец он подошел к самому главному — гардеробу в одной из спален.
Убегать, отгораживаться — это работало только до поры.
— Привет.
В конце концов, она была совсем рядом.
— Здравствуйте. Кто…
— Это я, Пит.
Молчание, полное недоумения.
— Что с твоим голосом? Ты простудился? Такое чувство, что тебе трудно дышать.
— Я все объясню при встрече.
Пит пытался определить, где она находится. Ловил фоновые звуки и знал, что Зофия делает то же самое — вслушивается и пытается понять, что происходит вокруг Пита.
— Завтра, как ты написал в записке?
— Может, раньше. Я надеюсь на это, хотя точно не знаю.
— Где ты?
— Не так далеко.
— Что ты там делаешь?
Она давно поняла, что-то случилось, но, как и в прошлый раз, все «что» и «почему» Пит будет держать при себе.
— Я не могу сказать тебе этого… пока.
— Что с твоим голосом, Пит? Может, помехи на линии? Мне перезвонить?
Она дома, именно так это звучало. Приглушенное урчание холодильника на заднем фоне и как будто скрип лестницы под чьими-то ногами.
— Как Расмус, Хюго, Луиза?
— Все как обычно, Пит. Хюго в школе, сегодня у него много уроков. Расмус у соседей, играет в футбол. Луиза спит.
Вот теперь все стихло — ни холодильника, ни шагов. Только ее медленное дыхание.
— А ты, Зо?
— Что «я»?
— Мы ведь справимся со всем этим, как думаешь?
— Пит, что…
— Ну конечно, мы справимся, Зо.
Она выдвинула стул, похоже, на кухне. Он догадался по звукам — ножки слегка царапали пол.
— Думаю, да.
Больше они ничего не говорили. Пит два раза поцеловал трубку. Зофия сделала то же самое, прежде чем завершить разговор.
Как всегла — четное число раз.
Магазин стройматериалов располагался в километре отсюда.
Именно туда Пит и отправился за хорошим формовочным аппаратом. А также за шуфельной лопатой, гипсокартоном, клеем, саморезами, шпаклевкой и банкой белой краски.
Кроме этого, он купил латунную деталь, чем-то напоминающую педаль от пианино, и ручку для выдвижного ящика. Погрузив все это в машину, снова вернулся в магазин и купил кусок фанеры, который решил положить в качестве «ложного дна» в гардеробе.
Вернувшись в дом в Тильбакене, первым делом спустился в подвал. Дыша плесневелым воздухом, миновал ряды соседских кладовок, хорошо оборудованную постирочную и сушилку. Бомбоубежище располагалось в дальнем углу, за массивной дверью с двумя металлическими колесами — одно внизу, другое вверху, — чем-то напоминавшими рули на автомобиле. Пит повернул их одновременно по часовой стрелке, пока запирающие поршни с тяжким вздохом не покинули свои крепления.
В доме, где вырос Пит, тоже было бомбоубежище. Их высотка, в нескольких милях к югу от города, строилась по известной программе, которую политики называли «Программой «Миллион» — отдельную квартиру каждой семье», а народ окрестил «жильем для отвержен- ных».
Отверженность — но тогда Пит не понял бы этого слова. В его лексиконе не существовало специальных понятий для обозначения потерянности, безнадежности и вечного беспокойства, потому что это была его единственная жизнь и другой он не знал. Он учился выживать и бороться. Хотел стать частью чего-то большего, вместо того чтобы быть отверженным. Бомбоубежище в высотном доме заменяло детскую площадку, куда мальчишками они убегали из квартир, а потом гасили все лампы в глухом помещении без окон и играли в прятки или волшебную пе- щеру.
Первый поцелуй, первый алкоголь, первая сигарета — самые дорогие воспоминания юности были связаны у Пита с бомбоубежищем.
Переступив порог помещения за массивной дверью, он оказался под одной из спален в только что купленной квартире, а именно в той, где стояла двуспальная кровать. Если верить чертежам из управления городским строительством, по крайней мере. Хоффман проверил запасной выход, стены, потолок — все выглядело в точности так, как он рассчитывал.
На обратном пути он приклеил скотчем два рукописных объявления — одно на лестничной площадке и другое возле зеркала в лифте, в которых сообщал, что он, новый жилец, будет вынужден немного поработать пилой и молотком в своей квартире и просит прощения за возможные неудобства.
Затем перенес все купленное в магазине стройматериалов в квартиру, положил на пол в спальне и открыл гардероб, который имел раздвижную дверь и полностью занимал стену, разделявшую гостиную и кухню.
Внутри было пусто, как и следовало ожидать. Только вешалки с приглушенным стуком бились друг о друга. И этот запах, который сохранился здесь лучше, чем где бы то ни было. Потому что человеческий запах, проникая из пор кожи, задерживается в одежде и постепенно пропитывает стенки и дно гардероба.
Пит взял маркер, опустился на колени и на дне гардероба начертил круг, размером с крышку колодца.
Формовочный аппарат работал как ударная дрель, только с напильником, Пит довольно ловко орудовал им в тесном закутке и быстро выпилил круг на дне гардероба и точно такой же ниже, в тонкой бетонной прослойке между спальней и подвалом. Воздух, песок, а потом опять двадцать сантиметров воздуха. Песок Пит выгреб шуфельной лопатой в ведерко, которое позаимствовал в постирочной. Под песком и прочим мусором открылся второй слой бетона, такой же тонкий, в который и вгрызлась, отплевываясь, формовочная машина.
Готово. Он прорубил пол насквозь. Пит запустил руку с мобильником в круглую дыру, осветил фонариком голые бетонные стены.
Затем по лестнице поспешил в бомбоубежище, с потолка которого глядел на него огромный круглый глаз. Заклеил дыру гипсокартоном, зашпаклевал, закрасил белой краской, набросав песка для маскировки. Собрал с пола строительный мусор в ведерко.
Теперь снова в квартиру, к гардеробу. Сверху дыра тоже не должна быть заметна.
Пит выпилил подходящий по размеру прямоугольный кусок фанеры и прикрепил деталь, похожую на педаль от пианино, к одной из его коротких сторон. Теперь ручка от выдвижного ящика, которую так легко спрятать за дверцей. «Ложное дно» должно лежать свободно, подниматься за ручку от ящика и потом вставать строго на место. Пит проверил — все сработало. Дно гардероба не вызывало ни малейшего подозрения.
Пит остановился перевести дух, — впервые за последние несколько часов.
Медленно вдохнул и выдохнул несколько раз, прикрыл глаза.
Так.
Теперь, похоже, все в порядке.
Только так они и смогут в случае необходимости незаметно покинуть квартиру.
Пит перекусил кофе и булочками с корицей в кафе возле транспортной развязки на Хаммарбювеген. Потом купил еще две чашки кофе, на вид совершенно одинаковые, и выбрал окольную дорогу на Бьёркхаген и Черторп, чтобы избежать послеполуденных пробок. Припарковавшись возле хорошо знакомого здания в Багармоссене, — которое не менялось, сколько Пит его помнил, — поднялся в лифте на восемнадцатый этаж, в тесную «однушку» за опущенными жалюзи.
— Привет, Энди… кофе?
— Спасибо, не откажусь.
— Ты ведь любишь с молоком, верно?
— У вас хорошая память, босс.
Хоффман протянул теплый бумажный стакан, который рослый охранник сгреб огромной лапищей, не отрывая глаз от мониторов, передававших изображения с восемнадцати камер наблюдения.
— Все спокойно?
— Какой-то пьяный шутник помочился в подъезде восьмого номера. Возле десятого пару часов назад сцепились две собаки. Рано утром молодая дама из двенадцатого отхлестала по щекам парня, похоже, возвращались из кабака… В общем, да, босс… все в порядке.
Он экранировался, заслонился, потому что только так и мог это вынести.
Дальше, дальше — только бы ничего не чувствовать.
Стоит убрать защитные экраны — и он не сможет за себя поручиться. Стоит Питу сейчас достать из внутреннего кармана мобильник, позвонить Зофии, Хюго или Расмусу и услышать голос кого-нибудь из них — как он тотчас даст слабину и все полетит к черту.
А потому вперед, только вперед.
Район назывался Тюльбакеном и был частью округа Гамла Сикла. По лестнице Пит поднялся на подковообразную площадку, отыскал нужный подъезд. Квартира номер 37. Зеленый балкон за такой же зеленой живой изгородью крайний слева. Пит узнал его по рекламной брошюре из маклерского бюро. Грязновато-желтый «козырек» — и гирлянды с круглыми фонариками, свисавшие, словно нагруженные плодами ветви облетевшего дерева. Пит вошел в подъезд и достал ключи — для новосела жест почти символический.
Бронированная дверь. Нижний и верхний замки — корпус класса 7, цилиндры класса 6 — все, как и обещал мелкий шрифт объявления о продаже.
Пит щелкнул замком, вошел в прихожую. Еще какую-нибудь пару часов назад здесь бродили люди — пили кофе, ждали, когда освободится туалет, и глазели в окна, высматривая знакомых. Кровати — одна двуспальная и две простые — остались застеленными, как и договаривались. Луизе первые месяцы придется спать с мамой. Кухонный стол со стульями, даже угловой диванчик в гостиной и телеэкран, чтобы Расмусу и Хюго было чем заняться первые дни.
Все чисто, прибрано. На верстаке две связки ключей с бирочками — «подвал», «веранда», «постирочная». И запах — их запах. Не то чтобы неприятный, просто особенный. Его имеет каждая семья, но чувствуют только посторонние. Пит спросил себя, как пахнет со стороны его семья — сам он, Зофия и дети?
Дом без пуленепробиваемого бетона, но во всем остальном просто находка. Если обнаружатся стены недостаточной толщины, Пит сам укрепит их защитной оболочкой. На заднем сиденье машины и в багажнике лежит тепловой пистолет, ящик с инструментами, полимерный пластик и ламинат. В прихожей придется добавить еще одну дверь из пластика — куда сподручнее, чем везти сюда цельную плиту весом в несколько тонн. Тонкий слой пуленепробиваемого стекла выдерживает атаки даже с наиболее сложных для защиты углов. Несколько лет тому назад Пит уже приобрел что мог у русского производителя, специализировавшегося на такого рода пластике — вакуумном сплаве разных материалов с обычным стеклом. При толщине двадцать пять сантиметров этот сплав выдерживал автоматную очередь.
Итак, сначала дополнительная дверь в прихожей. Потом — укрепить балконную дверь и все окна.
Пит вышел на лестничную площадку и выбрал места для установки семи камер наблюдения — крохотных, почти незаметных глазу. Странно, но то, что в одной ситуации представляет собой угрозу, может стать защитой в другой. А еще в четырех местах он разместит детонаторы — мины замедленного действия, приводимые в действие при помощи мобильника.
Наконец он подошел к самому главному — гардеробу в одной из спален.
Убегать, отгораживаться — это работало только до поры.
— Привет.
В конце концов, она была совсем рядом.
— Здравствуйте. Кто…
— Это я, Пит.
Молчание, полное недоумения.
— Что с твоим голосом? Ты простудился? Такое чувство, что тебе трудно дышать.
— Я все объясню при встрече.
Пит пытался определить, где она находится. Ловил фоновые звуки и знал, что Зофия делает то же самое — вслушивается и пытается понять, что происходит вокруг Пита.
— Завтра, как ты написал в записке?
— Может, раньше. Я надеюсь на это, хотя точно не знаю.
— Где ты?
— Не так далеко.
— Что ты там делаешь?
Она давно поняла, что-то случилось, но, как и в прошлый раз, все «что» и «почему» Пит будет держать при себе.
— Я не могу сказать тебе этого… пока.
— Что с твоим голосом, Пит? Может, помехи на линии? Мне перезвонить?
Она дома, именно так это звучало. Приглушенное урчание холодильника на заднем фоне и как будто скрип лестницы под чьими-то ногами.
— Как Расмус, Хюго, Луиза?
— Все как обычно, Пит. Хюго в школе, сегодня у него много уроков. Расмус у соседей, играет в футбол. Луиза спит.
Вот теперь все стихло — ни холодильника, ни шагов. Только ее медленное дыхание.
— А ты, Зо?
— Что «я»?
— Мы ведь справимся со всем этим, как думаешь?
— Пит, что…
— Ну конечно, мы справимся, Зо.
Она выдвинула стул, похоже, на кухне. Он догадался по звукам — ножки слегка царапали пол.
— Думаю, да.
Больше они ничего не говорили. Пит два раза поцеловал трубку. Зофия сделала то же самое, прежде чем завершить разговор.
Как всегла — четное число раз.
Магазин стройматериалов располагался в километре отсюда.
Именно туда Пит и отправился за хорошим формовочным аппаратом. А также за шуфельной лопатой, гипсокартоном, клеем, саморезами, шпаклевкой и банкой белой краски.
Кроме этого, он купил латунную деталь, чем-то напоминающую педаль от пианино, и ручку для выдвижного ящика. Погрузив все это в машину, снова вернулся в магазин и купил кусок фанеры, который решил положить в качестве «ложного дна» в гардеробе.
Вернувшись в дом в Тильбакене, первым делом спустился в подвал. Дыша плесневелым воздухом, миновал ряды соседских кладовок, хорошо оборудованную постирочную и сушилку. Бомбоубежище располагалось в дальнем углу, за массивной дверью с двумя металлическими колесами — одно внизу, другое вверху, — чем-то напоминавшими рули на автомобиле. Пит повернул их одновременно по часовой стрелке, пока запирающие поршни с тяжким вздохом не покинули свои крепления.
В доме, где вырос Пит, тоже было бомбоубежище. Их высотка, в нескольких милях к югу от города, строилась по известной программе, которую политики называли «Программой «Миллион» — отдельную квартиру каждой семье», а народ окрестил «жильем для отвержен- ных».
Отверженность — но тогда Пит не понял бы этого слова. В его лексиконе не существовало специальных понятий для обозначения потерянности, безнадежности и вечного беспокойства, потому что это была его единственная жизнь и другой он не знал. Он учился выживать и бороться. Хотел стать частью чего-то большего, вместо того чтобы быть отверженным. Бомбоубежище в высотном доме заменяло детскую площадку, куда мальчишками они убегали из квартир, а потом гасили все лампы в глухом помещении без окон и играли в прятки или волшебную пе- щеру.
Первый поцелуй, первый алкоголь, первая сигарета — самые дорогие воспоминания юности были связаны у Пита с бомбоубежищем.
Переступив порог помещения за массивной дверью, он оказался под одной из спален в только что купленной квартире, а именно в той, где стояла двуспальная кровать. Если верить чертежам из управления городским строительством, по крайней мере. Хоффман проверил запасной выход, стены, потолок — все выглядело в точности так, как он рассчитывал.
На обратном пути он приклеил скотчем два рукописных объявления — одно на лестничной площадке и другое возле зеркала в лифте, в которых сообщал, что он, новый жилец, будет вынужден немного поработать пилой и молотком в своей квартире и просит прощения за возможные неудобства.
Затем перенес все купленное в магазине стройматериалов в квартиру, положил на пол в спальне и открыл гардероб, который имел раздвижную дверь и полностью занимал стену, разделявшую гостиную и кухню.
Внутри было пусто, как и следовало ожидать. Только вешалки с приглушенным стуком бились друг о друга. И этот запах, который сохранился здесь лучше, чем где бы то ни было. Потому что человеческий запах, проникая из пор кожи, задерживается в одежде и постепенно пропитывает стенки и дно гардероба.
Пит взял маркер, опустился на колени и на дне гардероба начертил круг, размером с крышку колодца.
Формовочный аппарат работал как ударная дрель, только с напильником, Пит довольно ловко орудовал им в тесном закутке и быстро выпилил круг на дне гардероба и точно такой же ниже, в тонкой бетонной прослойке между спальней и подвалом. Воздух, песок, а потом опять двадцать сантиметров воздуха. Песок Пит выгреб шуфельной лопатой в ведерко, которое позаимствовал в постирочной. Под песком и прочим мусором открылся второй слой бетона, такой же тонкий, в который и вгрызлась, отплевываясь, формовочная машина.
Готово. Он прорубил пол насквозь. Пит запустил руку с мобильником в круглую дыру, осветил фонариком голые бетонные стены.
Затем по лестнице поспешил в бомбоубежище, с потолка которого глядел на него огромный круглый глаз. Заклеил дыру гипсокартоном, зашпаклевал, закрасил белой краской, набросав песка для маскировки. Собрал с пола строительный мусор в ведерко.
Теперь снова в квартиру, к гардеробу. Сверху дыра тоже не должна быть заметна.
Пит выпилил подходящий по размеру прямоугольный кусок фанеры и прикрепил деталь, похожую на педаль от пианино, к одной из его коротких сторон. Теперь ручка от выдвижного ящика, которую так легко спрятать за дверцей. «Ложное дно» должно лежать свободно, подниматься за ручку от ящика и потом вставать строго на место. Пит проверил — все сработало. Дно гардероба не вызывало ни малейшего подозрения.
Пит остановился перевести дух, — впервые за последние несколько часов.
Медленно вдохнул и выдохнул несколько раз, прикрыл глаза.
Так.
Теперь, похоже, все в порядке.
Только так они и смогут в случае необходимости незаметно покинуть квартиру.
Пит перекусил кофе и булочками с корицей в кафе возле транспортной развязки на Хаммарбювеген. Потом купил еще две чашки кофе, на вид совершенно одинаковые, и выбрал окольную дорогу на Бьёркхаген и Черторп, чтобы избежать послеполуденных пробок. Припарковавшись возле хорошо знакомого здания в Багармоссене, — которое не менялось, сколько Пит его помнил, — поднялся в лифте на восемнадцатый этаж, в тесную «однушку» за опущенными жалюзи.
— Привет, Энди… кофе?
— Спасибо, не откажусь.
— Ты ведь любишь с молоком, верно?
— У вас хорошая память, босс.
Хоффман протянул теплый бумажный стакан, который рослый охранник сгреб огромной лапищей, не отрывая глаз от мониторов, передававших изображения с восемнадцати камер наблюдения.
— Все спокойно?
— Какой-то пьяный шутник помочился в подъезде восьмого номера. Возле десятого пару часов назад сцепились две собаки. Рано утром молодая дама из двенадцатого отхлестала по щекам парня, похоже, возвращались из кабака… В общем, да, босс… все в порядке.