Иллюзии чистого холста

– В главном отделении возьми, а то если я начну искать, мы обнимем столб. Кстати, – она снова быстро посмотрела на него, – расскажешь мне все-таки, как так получилось, что внимательный и осторожный Войтех Дворжак попал под машину?

Залезая в ее сумку, Войтех тяжело вздохнул. К утру он окончательно запутался в собственных воспоминаниях и уже сам не знал точно, видел ли некроманта или все это ему показалось. Логика утверждала, что раз уж он кинулся на дорогу, не глядя по сторонам, то должен был увидеть что-то такое… шокирующее. И тогда получалось, что на той стороне улицы действительно стоял некромант.

В то же время здравый смысл твердил, что его не могло там быть, потому что он мертв. Чертовски трудно выжить, получив пулю в голову и взорвавшись. И даже если бы чудо случилось, то с чего некроманту снова возвращаться в Питер и лезть опять к нему, Дворжаку? Как некромант вообще мог узнать, что он в Питере?

И те, и другие аргументы звучали разумно, но противоречили друг другу.

– Мне показалось, что на другой стороне улицы стоит некромант, – все-таки признался он. – По крайней мере, так я это помню. Но я не уверен, потому что… – он не договорил, поскольку и так были понятны причины его сомнений.

Саша снова посмотрела на него, и на этот раз задержала взгляд надолго: красный светофор вполне позволял отвлечься от дороги.

– Но ты точно уверен, что… – Она осеклась, решив переформулировать свой вопрос. Они все знали, что Войтех убил некроманта, но, возможно, только Саша понимала, как он это переживает. – Что он погиб в лаборатории?

– Я, конечно, пульс не проверял, – признал Войтех, уже крутя в руках ее телефон, – но других вариантов не вижу.

Его рука замерла, а вместе с ней замер и смартфон. Войтех нахмурился, обдумывая внезапно пришедшую в голову мысль, которая могла все объяснить.

– Вероятно, опухоль дает о себе знать. Врачи же предупреждали, что могут быть галлюцинации. Я тогда подумал про видения, но вдруг одно другому не мешает?

Загорелся зеленый свет, но Саша так и продолжала стоять на месте и смотреть на него, пока ей не посигналили сзади. Нога автоматически переместилась на педаль газа, но лишь несколько секунд спустя Саша повернулась к дороге.

– Может быть, нам стоит позвонить Долгову? – как можно спокойнее предложила она. – Он диагност, занимался изучением таких опухолей. И, может быть, тебе будет легче, если он тебя обследует, а не я? Я понимаю, почему ты не рассказал обо всем мне, когда узнал сам.

– Да что толку от Долгова без медицинского оборудования? – фыркнул Войтех. – И никуда моя опухоль не денется, вернемся в Москву, тогда пусть и разбирается.

Он замолчал. Соблазн оставить ее последнюю фразу без комментария был велик, очень велик, но Войтех все же пересилил себя:

– Не знаю, как это понимаешь ты, но я тебе не рассказал потому, что не хотел тебя пугать. Не хотел, чтобы ты становилась рядом со мной врачом. Это вытеснило бы из нашей жизни все хорошее, что в тот момент было. А я и так всегда знал, что долго это не продлится. И не хотел сокращать срок еще и своей внезапной «болезнью».

Саша промолчала, преувеличенно внимательно следя за дорогой. Она много что могла сказать на это, но все слова были бы невзвешенными и импульсивными, разговор едва ли закончился бы чем-то хорошим. Возможно, она просто испугалась, но решила дать ему время прийти в себя. И себе тоже.

– Ты, кажется, собирался звонить Неву и Лиле? – напомнила она спустя целую минуту. – Мы уже скоро будем дома, а им еще ехать и ехать.

– Тогда давай заедем куда-нибудь, где можно купить кофе и готовый завтрак, – предложил Войтех, принимаясь листать ее телефонную книжку в поисках нужного контакта.

Продолжать разговор об их отношениях ему тоже не хотелось. Как минимум, здесь и сейчас.

– О, ты голоден? – весело отозвалась Саша. – Это хороший признак, так и быть, Долгову пока не звоним. Я знаю неподалеку прекрасную кофейню, где подают вкусные и обильные завтраки. Будем есть там, потому что я голодна, кажется, еще сильнее тебя. А если мы возьмем с собой, угадай, кому достанется большая часть?

1 мая 2015 года, 10.47

пер. Каховского



Они позавтракали в кафе, где, как и обещала Саша, кормили действительно вкусно и сытно, по дороге договорившись с Невом и Лилей, чтобы те подъехали на квартиру, снятую Войтехом. Несмотря на выпитый во время завтрака кофе, Войтех заказал с собой еще пять порций капучино и три порции завтрака, посчитав, что продолжавший дежурить Иван одной едва ли наестся, а под чашку кофе, как показывал предыдущий опыт расследований, мозговые штурмы у них проходили лучше. Он полагал, что Лиля и Нев позавтракают у себя, но на всякий случай попросил с собой еще несколько круассанов. В глубине души он, судя по всему, тоже оставался голодным.

Кофейня оказалась достаточно близко к дому, чтобы они смогли добраться до него за считанные минуты, поэтому, когда Ваня открыл им дверь, вместе с ними в квартиру вошел запах кофе с корицей, свежей выпечки и все еще достаточно горячего омлета с беконом.

– Говорят, ты волновался за меня, – насмешливо заметил Войтех, протягивая Ване пакет с едой и подставку с кофе. – Будем считать это компенсационным завтраком.

Тот смерил его презрительным взглядом, но пакет взял. Судя по количеству чашек на столе рядом с ноутбуками, который был виден из маленькой прихожей, Ваня действительно был голоден и пытался набить желудок хотя бы кофе и чаем.

– У меня для тебя тоже есть подарок, – даже не пытаясь скрыть ехидство в голосе, сказал Ваня. – Копался тут в шкафу, нашел. Наверное, кто-то из предыдущих жильцов оставил. Им уже без надобности, а тебе в самый раз.

Он взял с полки, куда предполагалось класть шапки и шарфы, маленькую книжечку в яркой обложке, оказавшуюся «Правилами дорожного движения – 2015», и протянул Войтеху, широко ухмыляясь.

– Вот что ты за человек, Сидоров? – хмыкнул Войтех, забирая у него книжицу и тут же бросая ее на маленькую тумбочку.

Он собирался развить эту мысль, но в дверь снова позвонили: приехали Нев и Лиля. Последняя как всегда выглядела бодрой и цветущей, с аккуратным макияжем, красиво уложенными волосами и свежим маникюром, а вот Нев то ли плохо спал, то ли не с той ноги встал, то ли о чем-то глубоко задумался, потому что выглядел отстраненным и как будто чем-то недовольным.

Чтобы не толпиться в прихожей, Саша, Ваня и Войтех поторопились пройти в гостиную, где, кроме всего прочего, стояла украденная картина, накрытая клетчатым пледом, до этого украшавшим Ванину кровать. Минуту спустя к ним присоединились и Нев с Лилей. Ваня тут же открыл одну из коробок и с аппетитом принялся за омлет, а Войтех сдернул с картины плед, стараясь не смотреть на изображение, и повернулся к друзьям.

– Так, давайте по очереди. У кого какие эмоции при взгляде на картину? Иван, Лиля, Нев, в первую очередь меня интересуют ваши впечатления.

Ваня оторвался от яичницы и взглянул на холст, покрытый сумбурными темными линиями.

– Что вчера вечером мазню видел, что сегодня, – заявил он с набитым ртом. – Не понимаю, чего вы с Сашкой тут испугались.

Саша, предпочитавшая смотреть в окно, а не на картину, только хмыкнула, но ничего не сказала. Она понимала, что ей взглянуть на «шедевр» тоже придется, но пока оттягивала этот момент. Лиля же подошла к картине поближе, остановилась прямо напротив нее и несколько секунд разглядывала, наклоняя голову то в одну сторону, то в другую.

– Я вынуждена согласиться с Ванькой, – наконец констатировала она. – Я, конечно, не знаток искусства, но тоже не вижу здесь ни художественной ценности, ни чего-либо пугающего. Я и сама так нарисовать могу.


Нев, до этого не смотревший на картину, якобы увлекшись протиранием стекол очков, наконец водрузил их на нос и все-таки заставил себя взглянуть на полотно. Он ожидал, что его снова утянет во внутренние страхи, как было в первый раз, но ничего такого не произошло. Он нахмурился и подошел ближе, теперь всматриваясь в темные штрихи до рези в глазах, но картина оставалась просто картиной.

– Странно, – прокомментировал он. – Когда я смотрел на нее в первый раз, она вселяла в меня ужас, гипнотизировала, пробуждала все самое темное. А сейчас… этого нет.

Услышав его слова, Саша тоже обернулась. Взгляд сам собой заскользил по темным линиям, в которых всего несколько часов назад она видела косые струи дождя, падающие ей на лицо, однако сейчас они оставались все теми же линиями. Она удивленно приподняла брови, тоже шагнув к картине. Даже протянула руку и коснулась холста, но все равно ничего не увидела и не ощутила.

– Я… тоже ничего не чувствую, – призналась она, удивленно посмотрев на Войтеха.

Тот уже тоже заставил себя посмотреть на изображение и пришел к тем же выводам, что и остальные: картина не производила совершенно никакого впечатления.

– Очень странно. Трое из нас, как я понимаю, раньше уже смотрели на эту картину и видели… каждый то, что его пугает. А сейчас ничего этого нет. Версии?

– В прошлый раз я смотрел на эту картину один, – вспомнил Нев. – Иван был занят камерами. Может быть, она не действует на людей, когда их собирается слишком много?

– Но ведь когда и вы, и я что-то видели в ней, рядом все равно был Ваня, – возразила Саша.

– Который, кстати, оба раза ничегошеньки не видел, – хмыкнул тот. – Может, вы просто слишком впечатлительные?

– Двое – это еще не толпа. Мы можем проверить версию Нева, выйдя из комнаты и заходя по одному, – предложила Лиля.

Они проделали этот эксперимент, но вновь никто из них ничего не увидел. Ваня за это время успел умять первую порцию завтрака и приняться за вторую.

– Из того, что еще приходит в голову, – продолжила Лиля, – другое время дня, иначе падающий свет. Насколько я понимаю, вы все смотрели на нее ближе к вечеру или ночью.

– Я смотрел в середине дня, Войтех как раз обедал с Катей, – напомнил Нев.

– Но все равно не утром, – Лиля пожала плечами.

– Ладно, этот вариант нам так быстро не проверить, – Войтех посмотрел на часы. – Значит, этим займемся ближе к вечеру. А пока давайте подумаем, как эта картина может быть связана с состоянием Кати. Я уверен, что это не совпадение.

– Так может быть, дело в самой Кате? – предположила Саша. – Она своего рода катализатор. Мы все видели что-то в ее присутствии.

– Когда видел я, ее не было дома, – напомнил Нев.

– Да что б вас, Нев! – усмехнулся Ваня. – Вы вообще ни в одну версию не укладываетесь.

– Ну все равно, это ее дом, ее мастерская. Там все пропитано ею, – не сдавалась Саша. – Ее вещи вокруг, ее запах…

– Частички отмершей кожи на полу, – снова хмыкнул Ваня.

– Приятного аппетита, – с сарказмом отозвалась Лиля.

– Тогда почему рядом с самой Катей я ничего такого не чувствую, только когда смотрю на картину? – Войтех нахмурился. Он взял один из стаканчиков с капучино – выбрал тот, в который насыпал корицу, – снял с него крышечку и сделал глоток, сверля взглядом картину.

– Возможно, она не столько катализатор, сколько посредник, – задумчиво предположил Нев.

– Посредник между кем и кем? – не понял Войтех.

Он как раз достал из пакета круассан и, заметив взгляд Лили, протянул остальное ей. Она как будто собиралась отказаться, но в последний момент передумала и все-таки тоже взяла себе один.

– Вам знакомо название «Гигантский кодекс»? – поинтересовался у Войтеха Нев, наблюдая за тем, как Лиля проигрывает соблазну, с едва заметной улыбкой.

– Мне? – удивился Войтех. – Нет. А что это?

– Его еще называют Библией Дьявола.

Нев сделал паузу, но у Войтеха на лице не промелькнуло ни следа узнавания.

– Я не силен в этих делах, вы же знаете, – пожал он плечами.

– Я спрашиваю именно вас, потому что создана эта книга была в Чехии, на рубеже двенадцатого и тринадцатого веков. По преданию, монах бенедиктинского монастыря согрешил и в качестве покаяния поклялся за одну ночь написать экземпляр Библии. С картинками. Естественно, сделать это было физически невозможно, но монах понял это слишком поздно. В итоге он якобы призвал дьявола и пообещал ему свою душу и страницу в книге, если тот поможет осуществить задуманное.

– Железная логика, – фыркнул Ваня, уже наевшийся двумя порциями завтрака и тоже принявшийся за кофе. – Собирался списать грех, а в результате продал душу Сатане.

– С легендами такое случается, – заметил Нев немного недовольно. – Так вот, дьявол помог. И якобы его изображение в той книге – это автопортрет. То есть оно выполнено рукой монаха, но фактически нарисовано Лукавым. Конечно, все это только легенда. Потому что, как ни странно, книгу эту никогда не запрещали, Инквизиция ее не уничтожила, она существует и по сей день. Никаких темных историй с ней не связано, и изображение дьявола никого не сводит с ума. Да и исследователи сходятся во мнении, что написана книга была не за одну ночь, а лет за тридцать…

– Конечно, та книга, которую изучают историки, была написана за тридцать лет. За двадцать восемь, если быть точной, – заметила Лиля, жуя кусочек круассана. – А та, что была написана за ночь, хранится в чешском филиале Общества.

Ваня подавился кофе, и тот забрызгал ему светло-серую футболку некрасивыми пятнами.

– Черт тебя побери, Лилька, – проворчал он, стряхивая с себя еще не успевшие впитаться в ткань капли.

– У вас в самом деле хранятся такие вещи? – осторожно поинтересовалась Саша.

– Ну да, – Лиля пожала плечами. – То, что невозможно уничтожить, лежит в хранилищах. Потому что открывать эту книгу и смотреть на ту самую иллюстрацию очень опасно. Смертельно опасно.