Игра в саботаж

Иордания — 696 погибших, 421 раненый, 2000 пропавших без вести. Потеряно 179 танков, 53 БТР, 1062 орудия, 3166 автомашин и около 20 000 единиц стрелкового оружия. 7000 тонн боеприпасов достались израильтянам в качестве трофеев.

Сирия — от 1000 до 2500 погибших, 5000 раненых.

Ирак — 10 погибших, 30 раненых.

Потери были и в других странах.

США и Великобритания не принимали участие в конфликте, хотя пострадали от действий Израиля. Израильтянами был выведен из строя, точнее, уничтожен, так как он был списан после этого, боевой корабль ВМС США USS Liberty, убито 34 и ранено 173 американца, также израильской авиацией был уничтожен самолет Devon C1 Королевских ВВС Великобритании в иорданском международном аэропорту Амман. По заявлениям академической прессы Стэнфордского университета, 35 советских военных специалистов в Египте и Сирии погибли в конфликте, в основном при бомбардировках израильских ВВС. В советских и российских источниках эта информация не подтверждается, в опубликованном в 2002 году полном списке потерь советских военнослужащих в Египте первые потери произошли лишь 17 июня 1967 года, то есть уже после окончания войны.

В этой войне Израиль в считаные дни достиг победы, захватив Синайский полуостров, Сектор Газа, Западный берег реки Иордан, Восточный Иерусалим и Голанские высоты. Зеленая черта 1949 года стала административной границей между Израилем и новыми территориями.

28 июня 1967 года распоряжением правительства Израиля израильская юрисдикция и муниципальные границы Иерусалима были распространены на иорданский (восточный) сектор Иерусалима и прилегающие к нему части Западного берега. Источники и политики того времени расходились во мнениях, являлась ли эта акция официальной аннексией или нет. Однозначная официальная аннексия Восточного Иерусалима Израилем произошла 30 ноября 1980 года, когда был принят Закон об Иерусалиме, объявляющий Восточный Иерусалим суверенной территорией Израиля, а весь город — его «единой и неделимой столицей».

В общей сложности Израиль получил контроль над территорией, в 3,5 раза превосходящей его довоенную площадь.

Дипломатия Шестидневной войны была следующей.

9 июня — в Москве проходит совещание руководителей правящих партий и правительств Болгарии, Венгрии, ГДР, Польши, Румынии, СССР, Чехословакии и Югославии.

В своем обращении к нации президент ОАР Насер заявил о своей отставке и обвинил страны Запада в том, что их ВВС тайно воевали на стороне Израиля. После массовых демонстраций в его поддержку Насер остался на своем посту.

10 июня — Болгария, Венгрия, Польша, СССР, Чехословакия, Югославия разрывают дипломатические отношения с Израилем (Румыния воздержалась от такого шага, а ГДР не имела с Израилем дипломатических отношений).

17 июня — 21 июля — в Нью-Йорке проходила 5-я чрезвычайная специальная сессия Генеральной Ассамблеи ООН, созванная по предложению СССР. Ни один из трех проектов резолюции по поводу арабо-израильского конфликта не был принят. Согласно А. А. Громыко, главной причиной этого стали:

1) Категорический отказ всех арабских делегаций пойти на принятие любой формулировки, призывающей к прекращению состояния войны между арабами и Израилем.

2) Категорический отказ США и стран, которые их поддерживают, пойти на принятие решения о выводе войск без одновременного призыва Ассамблеи к прекращению состояния войны.

4 и 14 июля приняты три резолюции по защите гражданского населения и статусу Иерусалима. Формально 21 июля сессия была лишь прервана, а официально закрыта 18 сентября.

22 ноября — Совет Безопасности ООН единогласно принял резолюцию 242, требующую «установления справедливого и прочного мира на Ближнем Востоке, который должен включать применение обоих нижеследующих принципов:

1. Вывод израильских вооруженных сил с территорий, оккупированных во время недавнего конфликта.

2. Прекращение всех претензий или состояний войны и уважение, и признание суверенитета, территориальной целостности и политической независимости каждого государства в данном районе и их права жить в мире в безопасных и признанных границах, не подвергаясь угрозам силой или ее применению.

В различных странах арабского мира прошли массовые манифестации в поддержку Сирии, Иордании и Египта, в ряде случаев имели место беспорядки и нападения на офисы европейских и американских компаний.

Самые большие потери понес Египет — 80 процентов от всего имевшегося снаряжения и боевой техники.

В ходе израильских авианалетов на египетские и сирийские объекты погибли 35 советских военных специалистов.

Шестидневная война для СССР стала белым пятном в истории советской политики. Позиция Москвы явно была направлена против Израиля. Но в мае 1967 года ситуация на Ближнем Востоке не занимала Политбюро. Поэтому война оказалась полной неожиданностью.

После того, как СССР предупредил президента Египта Насера о готовящемся ударе Израиля против Сирии, Египет объявил мобилизацию. Позже Израиль обвинил Кремль в масштабной провокации.

Впоследствии в интервью New York Times израильский премьер Голда Меир сказала, что «Москва несет, по меньшей мере, такую же ответственность за войну 1967 года, что и арабы. А может, и большую».

Однако, как уже упоминалось, есть свидетельства того, что в мае председатель Совета Министров СССР Алексей Косыгин решительно не советовал Насеру воевать и даже пытался предостеречь против этого. От имени Политбюро ЦК КПСС он отказал на первой же встрече, заявив: «Мы не можем одобрить такой шаг». И пояснил, что военное столкновение с Израилем может поставить вопрос о вовлечении в военных конфликт великих держав, что обязательно будет чревато последствиями для всего остального мира.

Но в ходе войны СССР все-таки направил в египетский Порт-Саид военную эскадру из состава Черноморского и Северного флотов. Она состояла из 30 надводных кораблей, в том числе одного крейсера, и 10 подводных лодок. Эскадра оставалась в Египте до конца июня.

Итак, 10 июня Москва окончательно разорвала дипломатические отношения с Израилем. Это сопровождалось угрозой предпринять меры военного характера, если израильское наступление не остановится. Однако в этот день война была уже окончена.

На самом деле СССР раздражали совсем не действия Израиля на Ближнем Востоке, а его влияние на советских евреев.

Уже в конце 1950-х годов Кремль считал любые контакты с Израилем идеологически вредными. А Шестидневная война послужила лишь поводом, чтобы пресечь их окончательно.

Писатель Михаил Хейфец писал: «Шестидневная война застала меня врасплох, в постели моей подружки: у нее ночью я услыхал потрясающее сообщение радио Израиля о начале боев. Как бывает в жизни: живет с тобой рядом близкий, родной человек, но он живет своей жизнью, а ты своей… Но вот беда, опасность для него, и ты вдруг ясно осознаешь всю ценность его существования для тебя, ощущаешь, что твоя жизнь кровными узами связана с ним, с его благополучием. Это именно в ту ночь почувствовал я к Израилю».

«Победа Израиля показала советским евреям, что они не обречены вечно быть жертвами», — писал французский историк Сесиль Вессье.

Перемены в самосознании евреев фиксировались и окружающими. Эдуард Лимонов вспоминал об этом в романе «Молодой негодяй», описывая друзей юности: «Вадик Семернин, бывший до этого русским, назвался евреем. У него отец русский, а мать еврейка. И он выбрал стать евреем, ибо быть евреем стало модно. Конечно, из-за Шестидневной войны. Из-за побед израильского оружия, которые делают Милославского и его друзей все более хвастливыми. Оказывается, израильский солдат — лучший в мире, израильский генерал Моше Даян — лучший в мире».

Существует легенда, что после появления Израиля еврейка жена сталинского министра иностранных дел Молотова Полина Жемчужина сказала еврейке жене маршала Ворошилова: «Теперь и у нас есть родина». Нельзя, конечно, узнать, так ли это было на самом деле. Но это вполне могло быть правдой.

10 июня 1967 многие советские евреи точно произнесли эту фразу, обратив свой взор к Израилю. Израиль показал свою жизнеспособность, а в СССР была развернута масштабная и очень грубая антиизраильская кампания. В ход шли явно оскорбительные образы сравнения израильских евреев с нацистами. Советские пропагандисты могли сколь угодно говорить о том, что они разоблачают «израильскую военщину» и сионистов, но для евреев это была антисемитская кампания.

И с лета 1967 года из страны больше нельзя было выехать. СССР полностью прекратил еврейскую эмиграцию в Израиль.






Глава 25





В этот раз музыки и звона бокалов не было. Стояло пасмурное и не по-летнему прохладное утро.

Емельянов хмурясь быстро шел по дорожкам киностудии к гримерному цеху. Вот и кабинет начальницы — она встретила его прямо в дверях, с листком в руке.

Так как неудобно было общаться с человеком, не зная его имени, Емельянов подсмотрел, как зовут начальницу, на табличке на двери. Лидия Павловна. Фамилию он даже не читал, потому что это было ему безразлично. А зачем забивать голову абсолютно ненужной информацией?

— Доброе утро, Лидия Павловна, — опер умел быть вежливым. Но только в том случае, если ему было что-то нужно.

— Вот тот список, по поводу которого вы звонили, — сухо сказала начальница — ее совершенно не подкупила вежливость Емельянова. Более того, лицо ее было напряженным, испуганным, словно она чего-то боялась. — Я постаралась составить его максимально точно.

Емельянов сразу понял, чего она боится — в списке было много левых заказов, и начальница опасалась, что у нее будут проблемы с ОБХСС. Но Константин не собирался никуда передавать этот список, он нужен был ему для другого.

Лидия Павловна протянула ему список проектов, в которых работала Кира Вайсман по гриму. Мысль узнать, над какими фильмами и театральными постановками работала гримерша Кира, пришла к оперу в тот самый момент, когда появилась мысль о шантаже. Ему захотелось узнать, с какими звездами могла быть знакома Кира Вайсман, о ком она могла собрать компрометирующие сведения, секретную информацию — тем более, что в стране тотальной цензуры и партсобраний любая информация при нужной подаче могла стать компрометирующей и смертельно опасной.

Но для того чтобы все это выяснить, был необходим именно такой список. Емельянов внимательно пробежал его глазами. Внезапно остановился, поднял взгляд на Лидию Павловну:

— А что вот это такое — концертный грим, джаз-концерт инструментального секстета под руководством О. Кандата?

— Это джаз. Руководитель — Эдит Утесова. Солистка…

— Дита Утесова? — перебил ее Емельянов. — Это дочь Леонида Утесова?

— Да, она. Очень талантливая артистка, между прочим. Кира гримировала ее два раза, когда у этого коллектива были гастроли в Одессе. Дите очень понравилась Кира и она пригласила ее даже приехать в Москву. Кира всем хвасталась этим предложением. Но я ей советовала не воспринимать его всерьез. Однако она меня не послушала. Решила, очевидно, что я завидую. Хотя это было не так. Я просто очень хорошо знаю звезд… Опыт, все-таки, — вздохнула Лидия Павловна многозначительно. — И в результате получилось все так, как я ей и предсказывала, в Москве у нее ничего не вышло.

— Понятно. Значит, как только этот коллектив приезжал на гастроли в Одессу, Кира Вайсман работала гримершей Эдит Утесовой?

— Да. Кира хорошо знала свое дело. Умела не только сделать качественный грим, но и дать хорошие советы по применению косметики, по уходу за кожей. Многие артисты ее любили.

— А сейчас Эдит Утесова в Одессе?

— Да. Но не на гастролях, а на отдыхе. Она живет в гостинице «Лондонская». Теперь она редко выступает со своим коллективом, вернее, гастролирует все реже и реже.

— Почему?

— Я не знаю точно. Говорят, что она болеет и плохо себя чувствует. Иногда из-за болезни даже отменяются ее концерты.

— А ее романы? Правда, что у нее сейчас роман с актером Никитой Баровым? — в лоб задал вопрос Емельянов.

— Ну, — усмехнулась Лидия Павловна, — романы Диты уже вошли в поговорку. Впрочем, как и романы ее отца. Она точно так же любвеобильна. Иногда это даже тревожит ее семью. Мне рассказывали. Поэтому… вполне вероятно. Кроме того, она очень привлекательная женщина, даже в своем возрасте. Плюс знаменитость. Вполне объяснимо, что она пользуется успехом у мужчин.

— А что вы можете рассказать о Никите Барове?

— Я знаю о нем не много. Он недавно появился на киностудии. Не театральный актер. Любитель женщин. Этим все сказано.

— Что именно?

— Я знаю слишком мало о нем, чтобы говорить и тем более что-то утверждать. Повторяю просто то, что слышала о других, — Лидия Павловна поджала губы. — А сейчас, если вы позволите… У меня очень много работы.

О Никите Барове она явно не хотела говорить. Захватив список, Емельянов вышел из гримерного цеха. Затем резко обернулся, услышав шаги. Прямо за его спиной стояла Наташа Игнатенко — бледная, с искаженным лицом. С укоризной в голосе она сказала:

— Ты так и не позвонил…

Емельянов молчал. После той ночи, которую они провели вместе, он принял решение никогда больше не встречаться с ней. Причина была не в девушке, а в нем самом. Наташа была очень хорошим, порядочным человеком. Она мечтала о детях и семье. Мечтала жить, как все женщины, хотела своего женского счастья.

Емельянова всегда коробило это определение — «женское счастье». Как будто счастье зависит от формы половых органов. Счастье либо есть, либо его нет. Кто сказал, что мужчинам семья и забота нужны меньше? Откуда взялся этот дурацкий предрассудок? Он не знал. Емельянову очень бы хотелось, чтобы его любили. Чтобы его кто-то ждал, когда он возвращается домой, и радовался, когда он пришел. А вечером было бы так здорово посидеть на диване и просто поболтать обо всем.

Но ему не о чем было болтать с Наташей Игнатенко. Она ничего не знала о его жизни, ничего не понимала в этом, да и не могла понять. В ее глазах он был чем-то вроде прекрасного рыцаря — благородным опером, который борется со злом. Она даже отдаленно не представляла себе, как далека не только от жизни, но и от понимания его самого. Чтобы понять это, у нее совершенно не было опыта. Словно они были с разных планет. И разговаривая с ней, Константин чувствовал себя так, словно находится на другом берегу, а слова просто не долетают до нее — потому что она не может их понять. И не потому, что она глупа, тупа или что-то подобное. А потому, что ее жизнь была совершенно другой, и ей не приходилось сталкиваться со злом.

Дать то, о чем Наташа мечтала, Емельянов ей не мог. Вот всего этого «женского счастья» просто не мог дать. Он не хотел испортить всю ее жизнь своим присутствием. Поэтому и решил, что правильнее будет не общаться с ней и больше никогда не звонить.

— Сейчас ты скажешь, что был сильно занят на работе, — горько усмехнулась девушка, с надеждой ожидая услышать именно такой его ответ. Как же ей хотелось, чтобы он ответил именно так! Как же читалось это желание сладкой лжи в ее глазах!

— Нет, не скажу, — Константин сделал паузу, потом продолжил: — Я принял решение больше тебе не звонить.

— Почему? — В ее голосе прозвучала такая боль, что Емельянов стал переминаться с ноги на ногу.

— Причина во мне. Ты хороший человек. Очень чистая, порядочная, прекрасная девушка. Ты обязательно станешь счастьем для какого-то достойного мужчины. Но я не для тебя. Я совсем не такой, как ты обо мне думаешь. И я не хочу испортить тебе жизнь. Я… плохой. И другим уже не стану. Поэтому будет правильно, если мы не будем больше встречаться.