Игра снайперов

– И?

– Мы пошарили у него в компьютере, но не нашли ничего интересного. Хотя узнали, что Уотерс сообщил немногим своим друзьям о поездке в Азию, а потом в систему никто не заходил.

– Так.

– В общем, у него был восьмой айфон, и теперь он у преступников. Почему? На нем явно стоит баллистическое приложение. Скорее всего, «Первый выстрел»: любому, кто желает получить максимум от своей винтовки, известно, что «Первый выстрел» – лучший софт на рынке. Айфон украли вместе с винтовкой Уотерса, чтобы рассчитывать поправки для сверхдальних выстрелов. Короче, Джуба без этого приложения как без рук.

Боб кивнул. Мысль вполне логичная.

– И тут возникает сложность. Последние айфоны – что восьмой, что десятый – очень непросто взломать. Эти пижоны из «Эппл» свое дело знают, уж поверьте. Они продают не только железки, но и безопасность данных. Если в каком-нибудь деле всплывает айфон – например, конфискованный во время облавы на наркодилеров, – мы не можем его взломать и вынуждены пользоваться услугами одной из трех-четырех высокотехнологичных лабораторий, да и тамошние инженеры будут возиться с ним несколько недель. Предположу, что парень вроде Уотерса каждый вечер выключает телефон перед сном. Следовательно, если Уотерса прикончили, убийцам нужен доступ к его мобильнику. И как его получить?

– Намекаете, что Уотерса взяли живьем?

– Нет. Оставлять его в живых – это дополнительные сложности, а операция у Джубы и без того непростая. Охрана, допросы, обеспечение – они же понимали, что техасский нефтяник, человек упертый и неглупый, просто так не выдаст своих секретов. Короче, лишний геморрой и ненужный поворот в сюжете. Скорее всего, Уотерса пристрелили, а телефон решили взломать собственными силами.

– Такое вообще возможно?

– Как я уже сказал, этим занимаются в нескольких лабораториях. Но туда преступники, как понимаете, соваться не станут.

– Ну да, само собой.

– Поэтому они будут искать помощи в криминальных кругах, а там есть всего три человека, умеющих взламывать айфоны последних поколений. Искать их надо не в миссисипской глубинке. Один живет в Бостоне, второй, разумеется, в Сиэтле, а третий – в Далласе. И все трое у нас на примете, причем уже много лет. Сажать их в клетку невыгодно: время от времени они делятся любопытной информацией, чтобы мы от них отвязались.

– Думаете, телефон отнесли парню из Далласа?

– Думаю, ему неплохо заплатили. Предлагаю прижать его, а потом предложить сделку. Он расскажет, кто ему заплатил, в чем заключалась работа, что было в телефоне. Выложит все как на духу. Но подчеркиваю, я бы сделал все по-тихому: взял бы его по другому обвинению и не стал вывозить из Далласа. Можно перехватить его в частном порядке и побеседовать на подземной парковке, в неприметном месте, без драматичных выходов вприсядку, чтобы все осталось в секрете. Вдруг он выведет нас на тех, кто финансирует операцию? А там уже разберемся, откуда рога растут.

– Ну что тут скажешь, – произнес Боб. – Во-первых, это наша лучшая улика. А во-вторых, единственная. Пойдемте проведаем Ника.





Глава 34





Стрельбище


Он уже разобрался много с чем. И в конце концов, остановился на «Ходгдон Н1000» весом в девяносто один с половиной гран, однократно стрелянной гильзе «Хорнади», капсюле «Федерал 215 лардж-райфл магнум», патроне длиной в три целых семьдесят три сотых дюйма и двухсотпятидесятиграновой пуле «Мэтч Кинг Сьерра», веретенообразной, с экспансивной полостью, установленной в гильзу при помощи матрицы «Уилсон» с триста шестьдесят седьмым бушингом. Начальная скорость – две тысячи семьсот пятьдесят пять футов в секунду, плюс-минус. Каждый патрон проверялся на идеальную соосность в калибраторе «Хорнади». В результате получилось превосходное сочетание точности и убойной силы, а пули «Мэтч Кинг» с честью выдержали серьезное испытание и превзошли конкурентов. Перед посадкой в гильзу Джуба прокатывал каждую пулю в калибраторе, чтобы убедиться в ее идеальной форме.

На двух тысячах ста ярдах кинетическая энергия пули составляла тысячу фунтов. Достаточно, чтобы уничтожить любую живую мишень, будь то человек или зверь – за исключением, пожалуй, толстокожих и тяжеловесных африканских животных. Такое ранение несовместимо с жизнью. Стоит попасть в грудную клетку, и от внутренних органов ничего не останется.

Джуба сидел за пристрелочным столом. Искусные плотники Менендеса установили его в семи футах над землей, на помосте, приколоченном к ветвистому буку. Впереди – больше мили открытого пространства, поросшего желтоватой травой, довольно высокой, колыхавшейся на ветру, по краям – сосны, а дальше – горы, высокие, с зелеными склонами и снежными шапками. В трех сотнях ярдов от дерева искрился на солнце небольшой водоем, уже не пруд, еще не озеро. За ним – пара сотен ярдов заболоченной местности с пучками травы, а потом – снова твердая земля. В тысяче восьмистах сорока семи ярдах от пристрелочного стола была мишень, установленная на шестьдесят семь футов ниже. Джуба несколько раз сверился с дальномером. Расстояние идеальное, высота тоже. Технические условия соблюдены.

Он заглянул в зрительную трубу «Сваровски» с шестидесятикратным увеличением – ширина обзора сто тридцать футов, более чем достаточно, – и увидел именно то, что хотел. Столб выглядел так, словно стоял здесь не одну сотню лет. Наверное, у таких же столбов великий Салах ад-Дин предавал огню трусов и предателей.

К столбу был прикован человек. Судя по обмякшему телу, он был без сознания.

Джуба пошевелился, повертел головой и вздрогнул всем телом, как будто стряхивая дурной сон. Ему не было дела до кошмаров этого человека. Он видел перед собой лишь мишень, в которую нужно было попасть с расстояния в тысяча восемьсот сорок семь ярдов. Несколькими футами левее расположились мексиканцы (их «лендровер» стоял неподалеку). Чтобы в полной мере насладиться зрелищем, они привезли с собой садовые шезлонги, а рядом поставили кулер с диетической колой и пивом «Текате».

На столе зажужжал телефон. Джуба взял его.

– Друг мой, – сказал Хорхе по-арабски, – мы думаем, что он вот-вот очнется. Ждать уже недолго, хотя этот наркотик – не самая предсказуемая вещь.

– Ничего страшного, – отозвался Джуба. – Я никуда не спешу. К тому же мне нужно сделать кое-какие расчеты.

– Отлично. Мы тут спорим, сколько выстрелов ты сделаешь. Я ставлю на два.

– Маловато, – сказал Джуба. – В первый раз программа всегда работает неточно. Нужно будет вносить коррективы.

– Да ладно, на кону всего лишь бутылка текилы.

Отложив телефон, Джуба натянул резиновые хирургические перчатки и взял в руки айфон восьмой модели. Он всегда работал в перчатках, чтобы не оставить на телефоне ни отпечатков, ни кожного жира, ни чешуек кожи, ни волосков – никакого биоматериала, не принадлежащего Брайану Уотерсу. В день судьбоносного выстрела он тщательно протрет все поверхности ацетоном и оставит на них кое-что, принадлежавшее покойному Уотерсу – слюну, носовую слизь, жир с пальцев и пару волосков. Это важнейшая часть плана.

Джуба нажал на круглую кнопку под экраном. Телефон проснулся и потребовал код доступа к своим сокровищам. Этот код обошелся недешево. Джуба ввел его и тут же увидел несколько извещений об электронных письмах: «Жду не дождусь твоего рассказа, дружище», «ЮВ Азия! Вот это я понимаю, Путешественник!» и «Удачи, друг. Но я бы предпочел страну с водяными матрасами в мотелях».

Джуба открыл список приложений. Он точно знал, что искать. Палец коснулся иконки с изображением мишени и надписью «Первый выстрел».

Открылось меню со списком параметров: Уотерс тоже искал идеальный заряд для победы в соревнованиях. В конце списка были эксперименты Джубы. Последним значился заряд номер двенадцать, выбранный для упражнения в этот день.


Джуба открыл вкладку с проставленными значениями: шаг нарезки ствола, высота прицела, марка, вес, длина и скорость пули, прочие параметры, способные повлиять на точность выстрела. В программе была возможность задать нулевую точку: базовое значение, в соответствии с которым будут производиться дальнейшие расчеты. Джуба выставил ноль на полторы тысячи ярдов и убедился, что параметры винтовки, прицела и заряда остались такими же, как вчера.

Он снова коснулся экрана и открыл вкладку «Условия»: сюда нужно было ввести погодные условия во время выстрела, но замерять их с помощью карманной метеостанции «Кестрел» и проставлять по одному не было необходимости. В программе «Первый выстрел» имелась волшебная кнопка «Получить условия». Стоило нажать на нее, и телефон начинал скачивать данные с метеорологического сервера. Через секунду пустые ячейки заполнились цифрами, и Джуба узнал, что температура составляет семьдесят четыре градуса по Фаренгейту, скорость юго-западного ветра – от четырех до восьми миль в час, влажность воздуха – пятьдесят один процент, небо преимущественно ясное (облачность – восемнадцать процентов, то есть переменная), высота – тысяча четыреста пятьдесят семь футов над уровнем моря. Крошечный гений, заключенный в айфоне, подставит все параметры в алгоритм и решит уравнение за долю наносекунды.

Джуба нажал на кнопку «Рассчитать», и на экране, словно по мановению волшебной палочки, появилась таблица: справа – угловые минуты коррекции прицела относительно нулевого значения, чтобы совместить перекрестие с мишенью, слева – дистанция до цели. Пролистав список, он нашел максимально близкое значение – тысяча восемьсот сорок пять ярдов, а напротив – нужную поправку: «13 МУ». Каждый щелчок соответствовал половине минуты, поэтому Джуба удвоил это значение, получил двадцать шесть и аккуратно повернул барабан на двадцать шесть щелчков. Рядом была поправка на ветер: четыре минуты влево. Четыре на два будет восемь, повернем соответствующий барабан на восемь кликов против часовой стрелки, и магический прибор герра Шмидта и герра Бендера готов к работе.

Вот, пожалуй, и все. Джуба нажал кнопку на прицеле. В центре загорелась красная точка…

Зазвонил телефон.

– Да?

– Джуба, он очнулся. Ничего не соображает. Только что понял, что на нем наручники. Пробует вырваться.

– Вскоре я подарю ему избавление от трудов. Твоя задача – наблюдать. Если промахнусь, скажешь, куда ушла пуля, чтобы я изменил настройки.

– Да, конечно.

– Сейчас я выстрелю.

Лучшая баллистическая программа в мире бесполезна, если не умеешь стрелять. Стрелять Джуба умел. Он родился с этим талантом и совершенствовал его много лет.

Джуба установил винтовку на сошке фирмы «Атлас» и прижал полумесяц приклада к плечу. Это движение он отточил до автоматизма. Просунув большой палец в отверстие в прикладе, он крепко обхватил рукоятку и слегка потянул на себя, чтобы упрочить контакт оружия с телом. Изгиб приклада был настроен под длину шеи и форму скуловой кости, чтобы глаз сразу же оказался напротив окуляра. Взявшись левой рукой за цевье, Джуба поставил локоть на пристрелочный стол, и тело его стало незыблемым, как всемирный халифат.

Мир, в центре которого пылала красная точка, увеличился в двадцать пять раз, но все равно оставался крошечным, несмотря на превосходную детализацию. Джуба отчетливо видел, как маленький человек в хирургическом костюме исследует реальность, в которой оказался. Он дергался, пробовал освободиться, но столб не отпускал его. Человек что-то крикнул, обращаясь к зрителям за пределами поля видимости. Его проигнорировали, и он разволновался еще сильнее. Из-за бороды и всклокоченных волос человек был похож на пророка. Он был встревожен, и это вполне естественно, ведь он уснул среди мусорных баков, перемазавшись в собачьем дерьме, а проснулся в раю, прикованный к жертвенному столбу.

Се человек: бьется на привязи и взывает к Богу. Вот он в ярости, вот он в слезах, вот он смирился со своей судьбой.

У Джубы замедлилось сердцебиение. В промежутке между ударами кончик его всесильного пальца сдвинул спусковой крючок на два миллиметра. Винтовка – тяжелая, могучая зверюга – рявкнула и дернулась в ту долю секунды, когда капсюль воспламенил порох. Тот послушно превратился в чистую энергию и вытолкнул пулю из гильзы. Глушитель фирмы «Тандер бист» взял на себя работу с пороховыми газами, заметно уменьшив грохот выстрела: теперь это был заурядный городской звук, не заслуживавший никакого внимания. Винтовка подскочила на дюйм-другой, вновь упала на сошку, и все это время Джуба стоически держал палец на спусковом крючке. Он почти не дышал, сердце его замерло, мускулы застыли, щека прижималась к прикладу.

Путешествие пули завершилось, и крошечный мир вновь обрел четкие очертания. Джуба увидел человека, который с недоумением смотрел на облачко пыли и силился понять, откуда оно взялось.

Зазвонил телефон.

– Недолет. Я бы сказал, ярдов на двадцать пять. Но направление верное.

– Вижу, – сказал Джуба. Он был недоволен. Первая проверка на такой дистанции… Джуба ожидал, что программа сработает точнее. Он решил увеличить угол на одну минуту, отнял щеку от приклада и повернул барабан на два клика. Затем аккуратно потянул затвор на себя, чтобы выбросить стреляную гильзу, толкнул его вперед, досылая патрон в патронник, принял прежнюю позу, застыл, и в нужный момент указательный палец вознаградил его выстрелом.

Ритуал повторился. Пуля отправилась в полет, винтовка подскочила и вернулась на место. Джуба ждал, когда уляжется пыль и зазвонит телефон. Наконец ветерок сделал свое дело. Человек был по-прежнему цел и невредим.

– Ну, почти. Прямо под ноги. Может, левее, чем надо, но совсем чуть-чуть.

– Вижу, вижу, – сказал Джуба. Теперь он точно знал, что делать: один клик вверх, один клик влево, и на позицию, к прицелу.

Вот он, маленький хрупкий человек. Он знает, что обречен. Пытается отпрянуть от столба, поднимает глаза к небу и просит у Бога пощады или, быть может, прощения. Ему уже известно место и время его смерти: здесь и сейчас. Его уже манит следующий мир, каким бы тот ни был.

Выстрел, подскок, падение.

Время в полете – пять целых одна десятая секунды.

Джуба успел увидеть попадание: чуть ниже груди, в центр тела, туда, где находится желудок. Пуля ударила в человека с тысячефунтовой энергией, отбросила его к столбу, разметала волосы, выбила из ткани пыль. Тело, закованное в цепи, содрогнулось и безвольно обвисло у столба. Человек умер сразу.

– Спасибо, брат, – сказал Джуба. – Спасибо тебе за помощь. Воистину мы принадлежим Аллаху, и к Нему мы вернемся.

Кроме него, никто не вознес молитву за маленького человека в хирургическом костюме.





Глава 35





Мотель «Ничего не вижу, ничего не слышу»,



Двадцать шестое шоссе, Грейпвайн, Техас


К Лоренсу М. Чижевски обычно обращались «мистер Чижевски», но в некоторых кругах он был известен как Чижик. Сотрудники ФБР, как правило, ориентировались на тон предстоящей беседы. Если намечался неприятный разговор, они выбирали обращение Чижик, и мистер Чижевски сразу понимал: не исключено, что дело дойдет до рукоприкладства. В иных случаях сотрудники называли его «мистер Чижевски», вели себя уважительно и всячески показывали, что мистер Чижевски здесь царь и бог, а они, фэбээровцы, – его верные слуги.