Игра снайперов

– Да, сэр. В действительности он мертв. О его смерти никому не известно. Друзья и соседи считают, что он просто исчез. Такое водилось за ним и раньше. Он путешествует по всему миру, ездит на соревнования по стрельбе, охотится в Африке, Азии и Новой Зеландии, посещает всевозможные слеты и конференции. У него есть друзья по всему миру – сливки стрелкового сообщества. Они разделяют его страсть, говорят с ним на одном языке.

– Каков его нынешний официальный статус?

– Он – или человек, имеющий доступ к его электронной почте, – объявил друзьям, что отправляется на охоту в Юго-Восточную Азию и несколько месяцев будет отрезан от внешнего мира. Мы проверили всех известных организаторов подобных путешествий, и Уотерс не значится в их списках. Он не подавал запросов на визы или охотничьи билеты ни в одну страну Юго-Восточной Азии. Дом его заперт, газон косят раз в неделю: Уотерс заказал эту услугу через интернет и оплатил ее авансом. Он исчез, не подняв никакого шума, и поэтому мы почти уверены, что он мертв. Преступникам гораздо проще убить Уотерса, присвоить его имя, очернить его и использовать в качестве аватары для собственных целей. Поэтому ему пока что сохранили жизнь – не в физическом смысле этого слова, но виртуально, с помощью ложного цифрового следа.

– У вас есть доказательства? Или это лишь рабочая теория?

– Сэр, нам достоверно известно, что его не видели уже несколько месяцев. Похоже, он исчез с лица земли.

– Мы считаем, – подхватил Ник, – что его собираются назначить виновным в преступлении Багдадского снайпера. Те из вас, кто служил в разведке, понимают, что сейчас создается легенда, или же ее создадут позже. У нее будут документальные подтверждения, искусно подделанные лучшими мировыми специалистами. В документах укажут, что мистер Уотерс поступал так-то и так-то, что у него были такие-то и такие-то убеждения. Эта информация поможет создать определенный образ, что будет иметь самые серьезные последствия. Мы обязаны помешать этому.

– Поскольку нам известно, что его используют, мы можем сегодня же…

– Вы позволите? – вмешался Гольд. – В наши дни никому ничего не известно. Все факты условны. Природа современных массмедиа такова, что любая заинтересованная сторона способна повлиять на умы миллионов. Для этого достаточно громких выкриков, искусных подтасовок и умелой игры на человеческих предубеждениях. За фальшивыми новостями стоят информаторы с кристальной репутацией, а журналисты искренне считают, что делают правое дело. Да, мы изложим иную версию событий, но как доказать, что она правдивее, чем материалы прессы и телевидения?

– На каком вы этапе?

Ник вкратце рассказал, что Джубу с мальчишкой сейчас разыскивают за тройное убийство в Детройте и под этим предлогом можно подключить к делу все силовые структуры, а также использовать по максимуму социальные сети и средства массовой информации. Далее, работа с сообществом стрелков на дальние дистанции: нужно выяснить, не замечено ли в этих кругах чего-нибудь необычного. Наблюдение за нетипичной активностью картелей, традиционной мафии, банд, шаек и военизированных организаций: за Джубой вполне может стоять организованная преступность. Использование спутниковых технологий для обнаружения частных стрельбищ, подходящих для подготовки к выстрелу. Поиск провокационных заявлений «Брайана Уотерса» и любых элементов для создания легенды, способных вывести на организаторов операции. И наконец, приведение всех опергрупп в боевую готовность, чтобы те могли немедленно отреагировать на сигнал тревоги.

– Контртеррористический в деле?

– Да, – сказал зомби номер девять по имени Уорд Тейлор, шеф контртеррористического отдела, приятель и союзник Ника. – Заместитель директора Мемфис весьма убедительно настаивал на нашем участии. Рад сообщить, что Ника меньше всего интересуют подковерные игры и борьба за влияние.

– Вот и славно. Мне это по душе, – сказал зомби номер один. – Мемфис, ЦРУ в курсе?

– Нет, сэр.

– Им это не понравится.

– Пожалуй, здесь отлично подойдет поговорка «У семи нянек дитя без глазу», – пошутил Ник, и кто-то из зомби усмехнулся. – Добавлю, что участие ЦРУ усложнит нам жизнь, и даже не вдвое, а раз в десять. Их повестка может оказаться такой расплывчатой, что они сами в ней запутаются. Причем она иногда меняется с недели на неделю, от кабинета к кабинету и даже от одного стола к другому. Дело не в том, что я им не доверяю, а в том, что им нельзя доверять. Когда придет время, мы подадим ЦРУ готовое блюдо.

– Как насчет Секретной службы? Если окажется, что цель – член правительства…

– Тогда и введем их в курс дела. А пока не стоит их тревожить. Зачем напрашиваться на утечку информации?

Зомби номер один кивнул:

– Ваш следующий шаг?

– Отправить в Альбукерке группу криминалистов. Без лишнего шума. Нельзя, чтобы возле дома Уотерса появились наши мобильные лаборатории с тремя сотнями технических специалистов. Нужно лишь разобраться, что исчезло из дома, и посмотреть, нет ли там улик – отпечатков, ДНК, чего угодно, – позволяющих перейти к следующему этапу. Преступники не должны об этом узнать, иначе они заметут остальные следы, удвоят бдительность и, чего доброго, изменят план действий. Они должны быть уверены, что не вызывают внимания со стороны. Тогда мы сможем спокойно их выследить и накрыть из всех орудий.

– Мистер Свэггер, вам доводилось бывать в роли человека, на которого охотятся. К тому же вы чрезвычайно искусный и опытный стрелок. Как сейчас дела у Джубы – с психологической точки зрения?

– Просто отлично. Он сбежал, получил свою винтовку и возится с ней день-деньской. Для человека вроде Джубы это не бремя, а удовольствие. Услада. Это снайпер, у него есть цель, он понимает, что делает большое дело – так, как диктует его вера. Короче, он совершенно счастлив.

– Значит, сделайте так, чтобы он не был счастлив, – велел какой-то зомби.

– Свэггер – снайпер, – сказал Ник. – Делать людей несчастными – это его работа.





Глава 32





Ранчо, мастерская


Винтовка не была красивой. Ее разработчики не стремились создать произведение искусства. Они знали, как должны выглядеть винтовки, любили изгибы мореного дерева, вороненую сталь, симметрию и плавность линий. Это знание было у них в крови, и в то же время они понимали: нельзя отвлекаться на песнь сирены. Перед ними стояла ровно одна задача – сделать оружие для выстрела, ибо без выстрела не бывает убийства: выстрел – это все, а убийство – ничто, поэтому убийственная красота здесь ни к чему.

Винтовка напоминала дырявый костыль с двумя вросшими в него огромными трубками. Отверстие позволяло стрелку взяться за рукоятку прямо под затвором. Расположение, угол наклона, размер рукоятки были выбраны не случайно. В этой винтовке не было ничего случайного. Все детали тщательно разработали, протестировали, отладили, снова протестировали и лишь после этого внесли в спецификацию. Приклад за отверстием для большого пальца выглядел впечатляюще: монструозная конструкция, сплошь из впадин и выпуклостей, стянутых воедино с помощью винтов. У приклада было бесконечное множество вариантов настройки – под длину шеи, руки, ладони, толщину плеча, ширину груди, силу мускулов, твердость хватки, под любую особенность человеческого тела, – и перед первым выстрелом обладателю этого оружия следовало найти идеальную гармонию, чтобы винтовка слилась с ним воедино, обратив уникальные свойства скелета и мускулатуры в неоспоримое преимущество. Все части приклада, выполненные из ударопрочного пластика, тускло поблескивали – пожалуй, как кожа рептилии, как нечто холодное и бесчеловечное. Винтовка создавалась не для любви, а для уважения. Она радовала сердце, но не стрелка, а офицера разведки, генерала, президента или муллы. Это было оружие стратегического назначения.

Все детали – самого высокого качества. Все пружины – из лучшего металла. Все стальные части – идеальный баланс прочности и гибкости. Ход спускового крючка – мягкий, как женское лоно, укротить его способен лишь палец, делавший это сто тысяч раз. Мало кто понимает, что в оружии почти все зависит от механической обработки, и тот, кто всю жизнь шлифовал металлические детали, способен сотворить истинное чудо. Затворная группа стоит на эпоксидной смоле и прикручена к ложе – намертво, чтобы за годы стрельбы ничего не разболталось. Этой винтовкой можно пользоваться вместо молотка, с ее помощью можно построить дом, но использовать ее в мирных целях – кощунство, надругательство над святыней. Ствол был отдельным произведением искусства и притягивал глаз даже сильнее остальных деталей, потому что эта длинная стальная трубка, по которой сверхзвуковой снаряд несется навстречу цели, не может быть прекрасной, нет, этого мало, трубка должна быть идеальной, а идеал – дорогое удовольствие, в него надо вложить много денег и труда. Те, кто изготовил этот ствол, много лет оттачивали свои навыки в британских оружейных компаниях, таких как «Парди», «Холэнд энд Холэнд» или «Уэстли Ричардс». Эти люди знали решительно все о внутренней динамике стали и нанесении нарезов на полированный канал ствола. Вооружившись спектроскопами, они высматривали изъяны, способные вызвать нежелательную вибрацию, ибо правильная вибрация должна быть выверенной, как вибрация скрипичной струны, без нее не сделать идеально точного выстрела. Задача не из легких: эксперименты, пробы и ошибки, за которыми кроется многолетний опыт.

Теперь прицел. Немецкий, ведь немцы делают лучшую оптику, трубка диаметром тридцать четыре миллиметра из алюминия, стали, пластмассы и полированного стекла с барабанами увеличения, фокусировки, поправки на ветер и угол возвышения, даже с лазером, красная точка которого обозначает цель, чтобы стрелок четко видел ее в тусклом мире линз. Увеличение от пяти- до двадцатипятикратного. Внутренности у такого инструмента – просто поразительные: все движется гладко, точно детали покрыты нефтяной смазкой. Смена фокусировки и режима увеличения происходит незаметно для стрелка. Все прицелы неплохо справляются с такими задачами, но изделия «Шмидт и Бендер» работают лучше остальных.

Но есть и обратная сторона медали. Оптика усиливает не только взгляд стрелка, но и последствия любого его движения: стоит вздрогнуть, дернуться, вдохнуть, фыркнуть, сглотнуть, рыгнуть, пернуть – и прицел будет сбит. Точный выстрел невозможен без полного контроля над физиологическими позывами, а такое доступно лишь немногим. Чем дальше цель, тем более неподвижным должно быть тело стрелка, желающего в нее попасть. Это вовсе не мелочи. И Джуба, и Боб Ли Свэггер, и другие, в совершенстве владеющие искусством убивать с помощью винтовки, умеют замереть до полной неподвижности. Даже если ты талантлив, требуются годы тренировок, ведь такую непредсказуемую вещь, как человеческое тело, непросто взять в стальные тиски. Вот, к примеру, легкое нажатие пальца на спусковой крючок: на первый взгляд ничего сложного, но на деле это совсем не так. Даже если ты делал это миллион раз, когда-нибудь непременно ошибешься. Почему? Потому что ты обычный стрелок, а великим стрелком становятся лишь через бесконечные тренировки, через единство силы воли, дыхания и мышечных реакций, отточенных до автоматизма и ставших второй натурой.

Он открыл желто-зеленую коробку и достал из нее патрон – «.338 Лапуа магнум» фирмы «Ремингтон». Разумеется, для решающего выстрела он не будет пользоваться фабричным патроном, самодельный превосходит его по всем статьям, и Джуба уже был на полпути к идеальному заряду. Но даже этот патрон выглядел весьма вдохновляюще. Вроде миниатюрной ракеты: больше трех дюймов в длину и почти полдюйма в диаметре, ладный и тяжелый, гораздо тяжелее, чем можно было ожидать, тяжелый даже на вид, цельный, самодостаточный, без малейшего намека на мягкость. Серьезная вещица. Пожалуй, серьезнее всех остальных вещиц на свете.


Он взвесил холодный патрон на ладони, перевернул его, оценил идеальную окружность закраины, идеальное расположение капсюля – точно в центре донца. Провел пальцем по гладкой латуни до ската – туда, где гильза сужается, образуя дульце для пули. Сама пуля выглядела весьма внушительно: свинцовый сердечник в латунной оболочке, и снова идеальное расположение, полная соосность. Такие пули – премиальные, лучшие в мире – производит компания «Сьерра», не жалея средств для достижения совершенства. Джуба любовался идеальным изгибом ведущей части – соблюдены все законы аэродинамики, – гладкостью оболочки, рассматривал сплющенный кончик с микроскопическим отверстием и представлял, как пуля, закрученная благодаря нарезам в стволе, устремится к цели и поразит ее, к лучшему или к худшему, но в точном соответствии с замыслом стрелка.

Немного статистики: после выстрела начальная скорость двухсотпятидесятиграновой пули составит чуть меньше двух тысяч пятисот футов в секунду, а начальная энергия – четыре тысячи восемьсот тринадцать фунтов. Такой же пулей было совершено убийство в Афганистане, когда неверный – британец Крэйг Харрисон – уложил человека с расстояния в одну целую пятьдесят четыре сотых мили.

Итак, что дальше? Джуба продолжит свои изыскания. Он уже определился с тремя пороховыми зарядами, тремя глубинами посадки и двумя капсюлями. Теперь же он будет стрелять с одиннадцати, двенадцати, тринадцати сотен ярдов, прибавляя по сотне зараз и продвигаясь к финальному этапу большого пути. Ему было известно точное расстояние до цели. Он знал, откуда станет светить солнце, знал предполагаемую температуру воздуха, влажность и скорость ветра. Теперь он сведет все эти факты воедино и будет раз за разом стрелять с холодного ствола – ведь когда после долгих месяцев подготовки настанет нужный день, у Джубы окажется лишь один шанс, чтобы исполнить волю Аллаха.





Глава 33





Зомбиленд


Свэггер снова отправился в рейд, почти такой же, как тот, в составе израильской опергруппы. Почти, но не такой же. Этот был строго регламентирован.

Дом Брайана А. Уотерса пустовал. На территории никого не было. Отряд Бюро, экипированный прицелами ночного видения, в полночь высадился в миле от цели и подошел к дому. Никаких проблем. Слесарных дел мастер, связавший свою карьеру с силовыми структурами, легко взломал дверь и рассказал Свэггеру, что прежде ее уже взламывали: на замке остались следы от инструментов. Эта информация прекрасно укладывалась в предполагаемый сценарий.

Два пса, одаренные прекрасным нюхом на взрывчатку и наркотики, пробежались по дому и не нашли ни того ни другого. Оказавшись внутри, сыщики переключились в инфракрасный режим и тут же выяснили, что Брайан Уотерс был очень аккуратным, педантичным и собранным человеком. Все его книги и диски с музыкой и фильмами, к примеру, стояли на полках в алфавитном порядке, выстроившись по струнке, как на параде. Книг было множество: по истории США, по искусству стрельбы, по винтовочному делу, по истории винтовок, по истории компаний, производящих винтовки, по всему, что хоть как-то связано с винтовками. В доме не было ни порнографии, ни других вещиц, которые обычно находят у людей. Этот человек интересовался только высокоточной стрельбой из винтовки и посвятил этому увлечению всю свою жизнь. Потому-то у него и не было семьи, хотя на полке в гостиной стояли – так ровно, что ровнее не бывает, – фотографии племянников: нечесаных мальчишек, игравших на чьем-то заднем дворе. Эти снимки слегка очеловечивали комнату, в остальном безликую. Похоже, у Брайана Уотерса вообще не было вкуса – ни хорошего, ни дурного. Если судить по меблировке, этот дом вполне мог оказаться съемным. На собственное «я» хозяина указывали только два предмета: рамочка со свидетельством о пожизненном членстве в Национальной стрелковой ассоциации и сертификат, подтверждающий звание стрелка высшей квалификации по разряду винтовки.

Скорее всего, Брайана Уотерса убили во сне. Убийцы – ИГИЛ, Министерство информации Исламской Республики Иран, бывшие цэрэушники, а ныне контрактники, или же cartelistas[4] – взяли пистолет с глушителем и пустили Уотерсу в голову пулю двадцать второго калибра. Здесь не было признаков ни борьбы, ни устранения ее последствий. На всякий случай агенты сняли наволочки с подушек, рассчитывая найти микроскопические следы крови.

Мастерская была похожа на музей. В ней царил пугающий порядок. Вот и еще одна причина, по которой Брайан Уотерс не стал жениться: человеческие существа не способны жить в такой чистоте. Свэггер обратил внимание, что желтые коробки с матрицами «Уилсон» стоят в порядке возрастания калибра, начиная со скромного «.222 Ремингтон», первого американского патрона для малокалиберной винтовки, до гигантского слонобоя «.458 Лотт». Аккуратность Уотерса подвела его убийц. Они наследили в мастерской: забрали матрицы для «.338 Лапуа магнум» и сдвинули остальные коробки, чтобы замаскировать пустоту, но недостаточно аккуратно: ряды коробок стали слегка неровными. Сам Уотерс никогда бы такого не допустил.

Слесарь без особого труда открыл сейф, и Свэггер рассмотрел оружие, ради которого жил Уотерс. У него была неплохая коллекция винтажных пистолетов 1911 года, переоснащенных для точной стрельбы мастерами из разных ведомств: армии, морской пехоты, ВМС и береговой охраны. Другие «сорок пятые» вышли из легендарных мастерских Джима Стро, Армана Свенсона, Боба Пакмайра и Джима Кларка, а также современных специалистов, способных собрать пистолет, кладущий пять пуль с разбросом в дюйм с пятидесяти ярдов, и это при стрельбе с руки.

Длинностволы тоже были неплохими. Уотерс любил снайперские винтовки. Здесь имелись все «американцы», начиная с Первой мировой войны: «Спрингфилд», семидесятый «Винчестер» с прицелом «Унертл», «Гаранд M1D», хорошо знакомый Свэггеру по Вьетнаму «Ремингтон М40» и современная армейская М14 с десятикратным оптическим прицелом «Леупольд». Свэггер увидел и винтовки других стран, участвовавших во Второй мировой, хотя эта коллекция была не такой полной: «Энфилд 4(T)» под патрон калибра.303, разработанный для британцев талантливыми инженерами из «Холэнд энд Холэнд»; девяносто восьмой «Маузер» с прицелом «Хенсольдт» на «ласточкином хвосте» и рунами СС на затворной коробке: оружие не частей вермахта, а отпетых нацистов. У Брайана Уотерса был даже «Баррет» пятидесятого калибра, похожий на М16 после нескольких лет в тренажерном зале. Эта винтовка отлично зарекомендовала себя в Афганистане: пуля била с такой силой, что жертву отбрасывало и даже закручивало в воздухе. Но, само собой, здесь не было винтовки «Экьюрэси интернэшнл» под патрон «.338 Лапуа магнум». В конце стойки имелось свободное место: видимо, там Уотерс держал излюбленный спортивный снаряд, которому посвятил все свое время, силы и незаурядные умственные способности, предмет его страсти и источник вдохновения.

Никаких новых открытий – зато подтвердились догадки. Судя по всему, преступники проникли в дом, совершили убийство, забрали все, что хотели, и бесследно исчезли. Спецоперация высшего класса, проведенная мастерами своего дела. Они не оставили для следствия почти никаких зацепок.

Неприятно?

Еще бы, ведь Боб рассчитывал сделать шаг вперед, а вместо этого опять топтался на месте. Теперь им с товарищами оставалось лишь ждать сообщений о сбежавшем преступнике и его юном приятеле по имени Джаред Аким. Не исключено, что обоих взял под крыло какой-нибудь влиятельный преступный синдикат. За этими организациями установили пристальное наблюдение, но без толку: нигде не происходило ничего необычного. Все это действовало на нервы, но тут на гуру из киберотдела снизошло озарение.

Джефф Нил тоже имел доступ ко всем оцифрованным документам, хотя узнавал о событиях чуть позже, чем Свэггер, Мемфис и остальные.

– Короче, – сказал он, – хочу кое-что с вами обсудить.

– Говорите, а мы послушаем, – кивнул Свэггер.

Молодой человек выложил на стол две фотографии, сделанные в инфракрасном свете дома у Брайана Уотерса в ночь обыска. Боб не увидел ничего нового: кладовая, внутри – коробки, расставленные в идеальном порядке.

– Очень аккуратный и организованный парень, – сказал Нил. – Не только держал все, где надо, но и вел алфавитный каталог, чтобы за пару секунд найти нужную штуковину. Один из тех редких индивидуумов, у которых все упаковки лежат в одном месте: мало ли, придется сдать что-то по гарантии.

– Да, он такой.

– В общем, здесь коробки от всего, что он купил в этом году. А покупки других лет – вернее, упаковки – наверняка хранятся отдельно.

– Так…

– Присмотритесь.

Боб присмотрелся и увидел несколько коробок из-под ружей. Для удобства Уотерс получил лицензию федерального образца, а также разрешение на хранение винтажных пистолетов и винтовок. Эти документы давали ему право заказывать огнестрельное оружие с доставкой на дом. Судя по всему, Уотерс был только стрелком и коллекционером. Он не занимался перепродажей оружия, поэтому должен был лишь своевременно делать записи в журнале учета и показывать их проверяющим из Бюро по алкоголю, табаку и огнестрельному оружию. Видимо, те вели себя с ним по-приятельски, ибо Уотерс не представлял никакой угрозы для общества и все бумаги у него были в идеальном порядке. Здесь же лежала коробка от последней крупной покупки – винтовки «Экьюрэси интернэшнл». Рядом с ней – упаковки от вспомогательных принадлежностей и всяких предметов быта: кухонного комбайна «Квизинарт», акустики для крутой стереосистемы и книжек с «Амазона». Вообще, Уотерс много чего покупал на «Амазоне». Онлайн-шопинг – настоящее спасение для людей, ведущих подобный образ жизни.

– И к чему я должен присмотреться? – спросил Боб.

Нил ткнул пальцем в неприметную узкую коробочку, аккуратно стоявшую между двумя коробками пошире. На боковой грани виднелся фрагмент логотипа.

– Если не ошибаюсь, это знаменитое надкушенное яблоко – бренд-айдентика крупнейшей компьютерной конторы.

Боб прищурился. Да, точно: надкушенное яблоко, а сверху листок.

– Это коробка из-под айфона. Примерно в такой же мне прислали десятку. Я ее битый час настраивал, пока не заработала как надо.

У Свэггера с незапамятных времен был айфон третьей модели. Он не углядел бы такой мелочи, сколько бы ни присматривался.

– Ну ладно, – сказал он, – суть мне ясна. Но понять не могу, к чему вы клоните.

– Все сходится, разве нет? Он инженер, технарь, у него должен быть айфон последнего поколения, ведь на втором этаже мы нашли моднейший компьютер – Уотерс не упускал шанса проапгрейдить свои железки. Наверное, заказал десятку, но не успел получить.