Игра не для всех. 1941

– Силен… Слушай, а может, нам каски фрицевские снять? Если вдруг кто посмотрит, по каскам своих узнает. Да и защита какая-никакая. У нас утром, когда обстрел поднялся, мало кто на головы их надеть успел.

– Идея хорошая, товарищ Томилин. Мне нравится! Вот только вам с телами их и возиться. Не возражаете?

Жека никак не реагирует на откровенно ернический тон, хотя по его тяжелому сопению я и понимаю, что желания возиться со жмурами у него нет никакого. Но – инициатива наказуема! Да и потом, озвученная идея точно не лишена смысла – и мы, кстати, также без касок приняли первый бой. От пули такая защита не убережет, но вот осколок небольшой остановить в состоянии.

Пока товарищ возится с касками, подходит время запуска «люстры». Поспешно приняв от него «головной убор» и накинув его на макушку, пускаю осветительную ракету. Прибарахлившийся же товарищ принялся быстро читать этикетки на банках консервов при белесом свете «светлячка»:

– Консервированная тушеная капуста…

– Надо же, какую гадость едят! Выбрасывай на хрен!

– Хорошо.

Банка летит на пол.

– Так… А это концентрат из гороха для супа. «Гороховая колбаса».

– Туда же! Что это за еда такая вообще?

Томилин заупрямился:

– Подожди, подожди! У нас тоже суповые концентраты из того же гороха ведь бывают, очень вкусные, когда сваришь!

– Ну, тогда отложи с собой. Сейчас не сварим, а выберемся отсюда, глядишь, и супчика поедим.

– Согласен. Тут их две банки. Берем с собой… Так, а это свинина, все просто. Тушенка.

Немного подумав, я предложил:

– Сколько банок? Мне, если честно, сейчас есть холодные мясные консервы совсем неохота. Может, лучше с собой возьмем, а там их в гороховый суп?

Женька согласно кивает.

– Остались какие-то не очень толстые жестяные баночки. Так, что тут у нас… Слушай, не могу понять, написано «Шо-ка-кола». Может, это…

Такое ощущение, что пулеметчик боится озвучить свою догадку вслух – настолько не обычной и в то же время потрясающей она ему кажется, что теперь как бы не спугнуть удачу.

– Дай сюда!

Услышав знакомое название, нетерпеливо хватаю одну из круглых баночек, открываю – шоколад! Вот это неплохо живут фрицы на передовой! Жадно берусь за один из кусочков – и в рот. Жмурю глаза от удовольствия… По вкусу вроде бы шоколад горький, причем в нем четко улавливается кофе. Но в то же время мягкий, в меру сладкий.

– Кушай, это настоящий деликатес, елы-палы! Сколько этих банок?

– Три штуки!

В голосе Томилина слышится неподдельная радость.

– Тогда съедаем одну на двоих и по одной на брата, на самый крайний случай. Шоколад – он ведь хорошо питает, а этот еще вроде и с кофе, значит, вдобавок ко всему и тонизирует.

– Ага… Слушай, да он орехами вроде отдает…

Жека на своей волне – но ему сейчас это простительно. Думаю, даже городской парень в Союзе 30-х годов хорошо если вообще сумел попробовать шоколад хоть раз в жизни. И уж точно он вряд ли мог позволить себе есть его часто – в лучшем случае раз в месяц, раз в два месяца. Наверняка ведь дефицитный и дорогой продукт! А тут я сам вкушаю трофей, будто это самая классная сладость за всю жизнь – и это я, перед капсулой смолотивший пару шоколадных батончиков! Как тут не понять чувства товарища…

– Пулемет нашим отдал?

Парнишка при словах об оружии приходит в себя и немного грустно выдает:

– Да. Но нам налегке будет и отступать проще, сможем бегом вдоль берега.

– Сможем…

Мне нравится оптимизм товарища, вот только мне осталось сделать еще три пуска «люстр». А небо-то начинает понемногу сереть…

– Слушай, я тут при поисках гранат обнаружил подсумок с запчастями какими-то от пулемета, еще вон пара тубусов стоит – как я понял, в них стволы запасные для МГ уложены. Тебе это все нужно?

Жекин голос аж звенит от радости:

– Да, еще бы!

– Ну тогда бери, вроде бы подсумок на ремень вешается, а тубусы за спину. Я, так и быть, себе тоже возьму один, поддержу товарища! Кстати, у тебя пистолет с собой?

Томилин, которому я перед выходом отдал Р-38 Нежельского, согласно кивает:


– Да, конечно.

– Давай посмотрим у фрицев запасные магазины? У них двое пулеметчиков с кобурами.

– Давай.

Как бы ни неохота было лезть к мертвым, уже начавшим остывать, но все же обновить боезапас нужно. Расстегнув кобуру на поясе одного из немцев, я с удивлением осознаю, что выглядит она несколько иначе, чем моя, и, потянув из нее пистолет, понимаю, что это, может, и немного похожая, но все же совершенно иная модификация, чем мой Р-38.

– Зараза, походу, другие! И магазин у них к нашим не подойдет. Жек, время уже, сейчас пущу «люстру». Ты при ее свете попробуй разобраться, что за оружие, как извлечь магазин и главное – какие там патроны, хорошо?

– Да, конечно!

Жду полторы минуты до контрольного времени, после чего пускаю очередную осветительную ракету. Удается все сделать синхронно с другими расчетами – что, впрочем, не так и сложно. Немцы запускают «светлячки» строго с десятиминутными интервалами, что я определил, еще ползая по полю на брюхе.

На всякий пожарный смотрю назад, в сторону берега. Никого не видно, незаметно и какого-либо движения, как и вражеской активности. Пока все идет хорошо.

– Пистолет называется Р-08. Магазин я извлек, запасной в дополнительном отсеке в кобуре – вроде бы патроны подходят.

– Отлично, тогда выщелкиваем все и набиваем наши, к Р-38.

Склонившись над убитым мной первым номером расчета МГ, запускаю руку в кобуру, чтобы достать магазин, и случайно цепляю карман – там чувствуется что-то выпукло-круглое, металлическое. Переборов брезгливость, достаю из кармана небольшую гладкую гранату.

– Лишним не будет!

Осмотрев труп на предмет «чем бы еще поживиться», обнаруживаю на руке пулеметчика часы – и, расстегнув ремешок, протягиваю их Евгену:

– Держи, теперь у тебя тоже будут.

Кажется, парень даже покраснел от смущения и признательности – так, по крайней мере, мне показалось. Конечно, цвета кожи его лица я в темноте не разглядел, но в голосе просквозила целая палитра эмоций:

– Спасибо… Спасибо, Ром, спасибо огромное! У нас в цеху только у мастеров часы были!

– Ну, так и носи на здоровье! Хоть какая-то нам польза от фрицев.

Немного подумав, я достал штык-нож «светки» – заевшее оружие так и осталось лежать в окопе, а вот с клинком я остался неразлучен – после чего принялся сноровисто резать рукав немецкого кителя.

– Ром… Ты чего творишь?

Вот теперь в голосе товарища сквозит удивление и легкий испуг.

– Да вот, решил руку ему отрезать, с собой прихватим – будет у нас отличное немецкое жаркое на углях.

– Ты серьезно?!

Сколько наивного изумления и негодования в голосе Томилина! Не удержавшись, я прыснул со смеху:

– Да расслабься ты, шутка! Мне ткань нужна, я хочу «глушитель» обновить.

– А-а-а… Понятно.

По интонациям понимаю, что ничего смекалистому пулеметчику сейчас не понятно, потому как можно более дружелюбно замечаю:

– Сейчас сам все увидишь.

Минуты до очередного запуска «люстры» проходят незаметно – мы переснаряжаем магазины, и я считай на ощупь перевязываю «глушитель» на пистолете. В груди зреет тревога, подтолкнувшая меня ускориться и начать готовиться к возможному бою. Связана ли она с тем, что мы остались одни посреди поля с немецкими дозорами (которых я на самом деле очень боюсь), или же это какое шестое чувство – не знаю. Но уверен, что в подобной ситуации лучше всего перестраховаться.

– Жень, цепляй подсумок, вешай тубус. Тушенку и горох есть куда положить?

– Вон, фрицевская сухарная сумка еще одна есть, правда, пустая – свернутая лежит внизу. И котелок рядом!

– О, это отлично!

Повесив за спину второй тубус со сменным стволом к МГ, собираю консервы; трофейные фляги с котелком также укладываю в суму.

А вот пора и «светлячок» пускать. Уже третий – еще один, и можно валить. Небо на востоке меж тем стремительно светлеет…

«Люстра» взмывает в небо, все спокойно. Еще один раз…

Сзади вдруг явственно послышался звук шагов. Обернувшись, при белесом свете ракеты, все еще парящей в воздухе, различаю две слегка пригнувшиеся фигуры, неторопливо шагающие в нашу сторону.

– Как на плацу маршируют! Не боятся ничего, гады…

Это нежданных «гостей» разглядел Томилин. Спрашиваю свистящим шепотом:

– Немцы?!