Игра на повышение

В горячке боя командирам коалиционной армии недосуг было размышлять о причинах полной безлюдности города, потому если кто-то из них и заподозрил неладное, то ничего понять, а тем более предпринять не успел. Все их действия были подчинены одной-единственной цели – овладеть Малоозерском, а быстро сделать это мешали баррикады и завалы, бешеный обстрел, ведущийся из всех удобно расположенных окон и крыш домов, летящие из-за каждого угла гранаты.

Когда улорийцы уже достаточно втянулись в центр городка, на неожиданно свободных от завалов улицах их ждал еще один неприятный сюрприз – пушки. С расстояния менее сотни метров да в зажатом с двух сторон домами узком проходе пушечная картечь наносила противнику поистине колоссальный урон.

Глядя на беспомощные попытки подданных Яноша продвинуться вперед хотя бы на метр, я пришел к мнению, что при желании мог бы удерживать город сколь угодно долго, хватило бы людей и боеприпасов. Если вдруг дело дойдет до уличных боев в Корбине, то дай бог моему венценосному противнику целым и невредимым унести оттуда ноги. Но это – совсем крайний случай, надеюсь, у него хватит благоразумия унести их раньше.

После того как улорийцы додумались-таки заняться зачисткой стоящих на простреливаемых улицах домов, я отдал приказ отступать всем на западную окраину и дать условный сигнал для подрывников.

Сколько раз уже мне приходилось сожалеть об отсутствии быстрой и качественной связи в этом мире, из-за чего постоянно приходится что-то придумывать, как-то выкручиваться всеми доступными средствами! На этот раз обошлись тремя подряд зажигательными снарядами, выпущенными из миномета в сторону озера.

Ждать пришлось мучительно долгие двадцать минут. Я прекрасно понимал, что минерам нужно было запалить шнур и успеть после этого убраться на безопасное расстояние. Но все равно хотелось поторопить события – улорийцы-то ничего ждать не желали и рьяно продолжали атаковать наши позиции.

Взрыв все-таки грянул, изрядно тряхнув землю, наполнив окрестные улицы звоном бьющегося стекла и треском осыпающейся с кровель черепицы и заставив на мгновение остановиться всех участников баталии. В город и прилегающую к нему долину, сметая все со своего пути, с шумом хлынула вода из озера. Будь Малое озеро побольше, можно было бы с уверенностью заявить, что армия короля Яноша перестала существовать, но в нашем случае все было не так просто. Озеро большим не было, потому основную опасность несла с собой первая волна.

Вода заполнила городские улицы, в какой-то момент опасно приблизившись к нашим позициям в западной части Малоозерска, расположенной несколько выше основной части города. Но на этом силы выпущенного на волю водоема были исчерпаны, и, забуксовав буквально в сотне метров от нас, вода отхлынула на пару кварталов назад.

Я еще не знал, как обстоят дела на равнине к югу от города, но даже если улорийцы не понесли там невосполнимых потерь, то атаковать, бредя по пояс в воде, все равно уже не смогут. А наши артиллеристы еще добавят им проблем, засыпав шрапнелью. Осталось разобраться с той частью армии противника, что вошла в Малоозерск и не погибла в водах озера.

– Эй, вы! – взобравшись на баррикаду, я зычно крикнул растерянно топчущимся ниже по улице улорийцам. – Сдавайтесь, пока мы вас всех не перетопили!

На нашей улице вражеских солдат осталось, на первый взгляд, сотни две, одиночные мокрые и по большей части, безоружные фигуры еще продолжали выбредать из переулков, но большой опасности они для нас уже не представляли. Ну, в самом деле, пусть на соседних улицах и по переулкам наберется еще две-три сотни обескураженных и дезориентированных, отрезанных от резервов солдат, но несколько выстрелов пушечной картечью в состоянии уполовинить их количество буквально за пару минут, а там уже будет делом техники довершить избиение при помощи штыков и пуль.

– Вперед! За короля!

Оказалось, что не все подданные Яноша обладают здравомыслием. Из толпы солдат выбрался офицер средних лет, мундир которого хотя и пострадал от нежданного купания, но все равно выделял его из общей массы. Вскинув руку, он прицелился в меня из пистолета и нажал на спусковой крючок.

Как и ожидалось, мокрый порох и не подумал воспламеняться, выстрела не последовало. Тогда ревностный сторонник короля Улории, громко выругавшись, швырнул давшее осечку оружие в мою сторону, но не добросил.

– Иди сюда, подлый трус! Сейчас я тебе покажу, как сражаются настоящие улорийцы! – не добившись успеха ни в стрельбе, ни в метании пистолета, он направился ко мне, на ходу вытягивая из ножен шпагу.

– Ваше сиятельство? – стоящие рядом солдаты вопросительно смотрели на меня, ожидая распоряжений.

– Пускай! – ответил я, с интересом наблюдая за приближающимся, кстати, в полном одиночестве товарищем, ибо желающих идти за ним в бой почему-то не нашлось.

Улорийский вельможа – и по одежде, и по манерам было абсолютно ясно, что это именно вельможа – шел, неуклюже переваливаясь с ноги на ногу и хлюпая при каждом шаге попавшей в сапоги водой. Физиономия его при этом была искажена гримасой ненависти. Странные люди эти улорийские дворяне! Сколько еще раз им нужно быть битыми таридийцами, чтобы выветрить из их голов отношение к нам как к заведомо обреченным на поражение? Надо бы немного проучить этого недоделанного полководца.

– Чудик, ты кто такой будешь? – с усмешкой спросил я, намеренно провоцируя оппонента.

– Что? – вскричал он в ответ, брызгая слюной и раздувая в негодовании щеки. – Я коронный маршал Улории Стефан Браницкий!

– О! Так я же главный специалист по коронным маршалам и их родственникам! – обрадованно заявил я, спускаясь с баррикады и обнажая шпагу. – Курцевичи тому свидетели!

– Ах ты!.. – аж задохнулся от возмущения Браницкий и очень примитивно попытался проткнуть меня насквозь в выпаде.

Вполне естественно, что я стоять столбом в ожидании смерти не стал и резко сбил его клинок влево, заставляя вложившегося в атаку маршала по инерции продолжить движение. После чего обратным движением локтя правой руки ударил противника в лицо. Опешивший коронный маршал пошатнулся и тут же получил еще один чувствительный удар эфесом шпаги в голову. На этом поединок, если это можно так назвать, был окончен – Стефан Браницкий неуклюже плюхнулся на землю, выронив из ослабевшей руки шпагу.

– Все, забирайте его! – распорядился я, окинув грозным взором молча взиравших на это действо улорийских солдат: – Сдаваться будем или стрельнуть в вас картечью?

Попытать счастья в игре с картечью охотников не нашлось, противник массово стал бросать оружие и сдаваться.

Подозреваю, что мои недоброжелатели с пеной у рта будут доказывать, что Янош Первый эту битву не проиграл и что это я, спасаясь от полного разгрома, был вынужден затопить целый город. Не то чтобы это мне нравилось, но в данный момент это не имело особого значения. Все участники сражения за Малоозерск понимали, что Янош сегодня не выиграл. Скажу больше: он сегодня не выиграл битву и, попутно, окончательно проиграл всю войну.

А дамбу я восстановлю. И город отремонтирую на свои деньги. Доходы от моего зеркального производства, налаженного в горах Холодного Удела, позволяют мне такие траты.





24




Воровато оглянувшись по сторонам, Хаксли юркнул за обшарпанную дверь неприметного здания непонятной принадлежности в грязном переулке северной части Фрадштадта. Мгновенно возникшие из темного угла охранники узнали начальника и вытянулись в струнку. Лорд Генри вяло махнул им рукой и спустился в подвал, откуда уже по ярко освещенному подземному переходу прошел в стоящее на соседней улице здание Тайной канцелярии.

Входить через парадный вход он сейчас опасался. Не стоит лишний раз дразнить почувствовавшую вкус крови толпу.

– Этого не может быть, потому что не может быть никогда! – пробормотал он, закрывая за собой дверь собственного кабинета и устало приваливаясь к ней спиной.

Лорд Генри Джеральд Хаксли двое суток не спал и толком не ел, был небрит и грязен, от его несвежей одежды дурно пахло. По крайней мере, так ему, не привыкшему по нескольку дней ходить в одной и той же сорочке, казалось.

Он задействовал все резервы, поднял все связи, сам лично занимался проверкой адресов, когда на это не хватало людей, но все было тщетно. Проклятый Макферсон словно сквозь землю провалился, оставив после себя разорение для тысяч людей, бунты, погромы, пожары.

Столичный город вспыхнул за один вечер, как от искры вспыхивает хорошо высушенная солома. А уже на следующий день пламя перекинулось на все королевство. Мог ли кто-нибудь еще неделю назад предположить, что это вообще возможно на Благословенных Островах?


В очередной раз мысленно задав себе этот вопрос, шеф Тайной канцелярии грустно усмехнулся. Сейчас, когда уже все случилось, легко было указывать на тайные и явные признаки надвигающейся катастрофы, но еще неделю назад если кто-то и выступал с критикой или предупреждениями, то только затем, чтобы в собственных интересах немного поиграть с ценами на акции «Золотого потока». Подумать только: самая просвещенная и могущественная страна современности оказалась охвачена безумием, порожденным ее же собственным детищем – биржей! Восемь месяцев акции «Золотого потока» росли как на дрожжах, радуя еженедельными сводками своих владельцев и вызывая жгучую зависть у тех, кто не мог себе позволить их купить. В стране сформировалась даже целая прослойка из прожигателей жизни, быстро сколотивших капитал на купле-продаже акций. Эти люди каждый вечер кутили в дорогих ресторанах, устраивали гонки извозчиков на улицах ночного города, ящиками скупали коллекционные вина и поили ими случайных прохожих. В общем, сорили деньгами как могли. А теперь, когда этот мыльный пузырь лопнул, они массово кончали жизнь самоубийством или шли в первых рядах разъяренной толпы, требующей от властей возврата своих денег.

Но самым страшным для Хаксли было не содрогающееся от народного бунта королевство, а свои деньги, собственноручно отнесенные в банк «МММ», созданный владельцем «Золотого потока» специально для финансовых операций своей бурно развивающейся фирмы. Планировал, так сказать, удвоить свое состояние, а в итоге оказался практически на грани банкротства. Так опростоволоситься руководителю могущественной службы – это было даже не обидно, это было унизительно!

Лорд Генри взял со стола газету, с неудовольствием отметил, что она вчерашняя, тем не менее развернул и обнаружил на первой странице жирный заголовок «Герцог Кемницкий предупреждал» с подборкой высказываний молодого герцога Эдуарда о ситуации с предприятием Макферсона.

Тут уж ничего не скажешь, Эдуард Артур Уильям Герберт, герцог Кемницкий, действительно без устали твердил, что деньги не могут браться ниоткуда и что такой стремительный рост стоимости акций не является нормальным. Он требовал провести полную проверку деятельности «Золотого потока», в том числе направить королевских чиновников на столь знаменитые и никем, кроме Макферсона и его подручных, не виданные золотые прииски в Новом Свете.

Все правильно говорил бедный родственник королевской семьи, все правильно. Да только его никто не слушал, все лишь смеялись. Воистину жажда легкой наживы свела с ума целое королевство.

И все-таки, сам ли герцог пришел к таким умозаключениям или кто-то заботливо вложил умные мысли в его молодую, озабоченную вечным поиском денег голову?

– Да нет же! – лорд Генри в сердцах скомкал и отшвырнул в угол газету. – У малыша просто никогда не было денег на покупку акций, вот он и придумал себе оправдание, мол, слишком подозрительное предприятие, обманом пахнет. И, черт его побери, угодил в точку!

Плевать ему в этом деле на герцога, как и на самого короля – своя рубаха ближе к телу. Потому-то он лично снизошел до участия в расследовании: если бы удалось отыскать оставшиеся от Макферсона материальные ценности, нужно было бы успеть наложить на них руку до приезда королевских прокуроров.

Только все было тщетно. Удалось обнаружить два неучтенных ранее дома в столице, принадлежавших подручным наглого афериста, но ни денег, ни золота, ни людей, которых можно было бы допросить, там не было. Мерзавцы исчезли с Островов вместе с кучей вырученных за продажу акций фунтов и тоннами золота, лежавшими в хранилище банка «МММ». Правда, многие теперь уже ставили под сомнение, что эти самые тонны были – может, мошенники просто пускали пыль в глаза окружающим, стараясь выглядеть сверхреспектабельными. С другой стороны, банк в последнее время активно скупал золото для увеличения своих резервов, так что существовала вероятность обмена всех неправедно нажитых фунтов на полновесное золото.

Как бы то ни было, в подвалах центрального офиса «Золотого потока» золотые слитки все-таки нашлись. Служащие прокуратуры вывезли оттуда четыре подводы с драгоценным грузом в королевский дворец. Было заявлено во всеуслышание, что из этих средств будут производиться выплаты обманутым держателям акций. Естественно, все понимали, что первым получить назад свои деньги должен король Георг, тоже попавшийся на удочку аферистов. Вот только ничего не вышло, потому как золото оказалось поддельным! Хаксли лично присутствовал при взятии проб: под легким слоем внешней позолоты скрывался совершенно другой металл! Мерзавцы подстраховались, верно рассчитав, что подобная находка немного ослабит интенсивность поисков и даст им еще немного времени для заметания следов.

По крайней мере, так казалось на первый взгляд. На поверку же замысел Макферсона простирался гораздо дальше простого запутывания следов. Народ принял весть о поддельном золоте за попытку власть предержащих положить все в свой карман, проигнорировав интересы подданных, и окончательно забыл об уважении к Короне.

Разъяренная толпа ринулась громить склады, магазины, богатые дома и государственные учреждения. На усмирение погромщиков попытались было бросить солдат, но те тоже являлись держателями проклятых акций и тоже хотели вернуть свои деньги. В результате армия присоединилась к бунтующим – и столицу охватил хаос. Лавки и торговые ряды по большей части были разграблены, та же участь постигла торговые склады в порту – что нельзя было унести, безжалостно рушилось и сжигалось. Большинство городских мануфактур были вынуждены закрыться ввиду массового саботажа работников, остановлены были даже сталеплавильни. Не работали рестораны и булочные, крестьяне с пригородных ферм перестали привозить в город мясо, молоко и зелень, а богатые домовладельцы спешили сбежать в свои загородные имения. И это еще было не все – непонятно, чем восставшим не угодили верфи, но все они тоже были основательно разгромлены и сожжены вместе со строящимися кораблями. На взгляд Хаксли, это было очень подозрительно, да поди сейчас разберись с побудительными мотивами толпы.

Даже королевская семья была вынуждена спешно сменить ставший очень неуютным дворец в столице на укрепленный загородный замок, а по слухам, и сам король тоже сбежал туда же. Когда такие дела творятся, куда уж тут пытаться работать ищейкам и дознавателям лорда Хаксли! Все вдруг стало неимоверно сложно, и его мощнейшая служба, еще вчера работавшая почти как часы, сейчас напоминала выброшенную на берег рыбу, тщетно раздувающую жабры и неистово бьющуюся на суше в поисках привычной водной среды обитания.

– Что же делать? – прошептал лорд Генри и со злостью рванул ворот, ослабляя непомерно тугой галстук. – Надо что-то делать!

За страну он переживал не особо. В истории Фрадштадта было немало всякого рода неурядиц: от небольших бунтов до настоящих гражданских войн, но все они неизменно заканчивались одним из двух возможных исходов: либо действующий король возвращал себе контроль над ситуацией, либо это делал уже новый король. Существование самого королевства никогда под сомнение не ставилось, а потому для подданных и особого значения не имело, как именуется сидящий на троне суверен. Лишь бы была пища да крыша над головой.

Лорду Хаксли тоже было плевать на то, кто находится у власти. Максимум, что ему грозило, – это отставка с должности. А вот его собственное материальное положение, сильно пострадавшее в результате деятельности Макферсона, остро нуждалось в участии. В погоне за легкой прибылью он заложил два имения и вложил в акции почти все имеющиеся деньги. Если через три месяца он не изыщет средства для выкупа, то навсегда лишится прав на фамильную недвижимость.

Нужно что-то придумать. Либо найти кого-нибудь из участников «Золотого потока» и выбить из них свои деньги назад, либо придумать другой способ срочно разжиться деньгами. Сформулировать задачу легко, а вот как выполнить? Ведь до сих пор ему не удалось ухватиться ни за одну из ниточек, ведущих к Макферсону!

– Что же делать? – снова задав себе этот вопрос, Генри с усилием потер виски, чтобы заставить голову работать продуктивнее.

– Милорд? – в приоткрывшуюся дверь просунулась голова секретаря Купера.

– Что там еще, Купер? – отозвался Хаксли, давая понять, что он не занят и готов выслушать секретаря.

– К вам капитан Олстон, – осторожно произнес Купер.

– Капитан Олстон, почему бы и нет? – отрешенно пробормотал начальник Тайной канцелярии, но тут до него дошел смысл сказанного, и он вскричал: – Как Олстон?

– Я тоже рад вас видеть, милорд! – отодвинув от входа секретаря, в кабинет вошел пропавший три года назад агент. – И вы даже представить себе не можете, как сильна моя радость!

Выглядел он почти так же хорошо, как и при последней их встрече, – высокий, подтянутый, темноволосый. Никаких видимых увечий, характерных для угодивших во вражеские застенки важных персон, у него не наблюдалось: ни выбитых зубов, ни переломанных рук и ног, ни вырванных ногтей. Лишь кожа потеряла былой южный загар да в глазах читалось чуть меньше веры в собственные силы, чем прежде.

– Извините меня за настойчивость, – улыбаясь, промолвил Джон Олстон, прикрывая за собой двери, – но это во избежание вами лишнего беспокойства. Я же знаю, что по инструкции сейчас вам положено задержать меня в приемной, вызвать двух сторожевых псов, чтобы они заняли свои места, – он поочередно указал рукой на две наполовину выступающие из стены колонны, отделяющие основную часть помещения от рабочего места шефа Тайной канцелярии, – взвести пружину у спрятанного за картиной арбалета и только потом разрешать войти в кабинет подозрительному типу вроде меня. Но это все лишнее сегодня, ибо опасности для вас я не представляю, а тема предстоящего разговора настолько специфична, что лишние уши нам тут точно не нужны.

– Да с чего ты взял, что я вообще буду с тобой разговаривать? – Хаксли спокойно откинулся на спинку кресла, на всякий случай нашаривая рукоять закрепленного под его днищем ножа.

– Ну вы же хотите вернуть свои деньги за заложенные имения? Мое поручение состоит в том, чтобы предложить вам сто тысяч фунтов, украденных мошенниками.

У Генри потемнело в глазах. В один миг в его голове сопоставились афера с «Золотым потоком», народные волнения с разрушением элементов военной инфраструктуры и внезапное возвращение Олстона из таридийского плена. Этого просто не могло быть, но это было именно так! Это все были не случайности, а части масштабного замысла. Просто-таки дьявольского по задумке и исполнению, и не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы назвать его главного инициатора – Бодров! Тот самый вездесущий Князь Холод!

Пока Хаксли пытается осуществить корявые планы по демонстративному устранению неугодных Фрадштадту правителей соседнего государства и усилить влияние лояльных Островам сановников из царского окружения, этот дьявол во плоти выкачивает из его родной страны кучу золота и устраивает руками подданных Короны бунт, расшатывающий трон под царствующим монархом, да еще делает это так, будто не имеет к происходящему ни малейшего отношения!

Стоп! А ведь теперь получается, что знаменитая бомбардировка столицы Островов с воздушных шаров тоже вполне укладывается в общую картину, а вовсе не является рефлекторным действием, призванным отомстить за покушение на царскую семью! Ведь как все было обставлено: ночная бомбежка, шок, страх, паника в городе, потом выяснилось, что жертв нет, а пострадали лишь королевский дворец, набережная да склады. А наутро все газеты сообщили, что это все предназначалось королю Георгу, отдавшему преступный приказ. Мол, если бы не он, то у фрадштадтцев все было бы хорошо. Вроде бы простой и даже в чем-то наивный прием, но много ли нужно обывателям, чтобы заронить в их души семя сомнений?

Кстати, случился тот воздушный налет аккурат во время самого большого бума с ростом стоимости акций Макферсона, когда у многих людей возникли вопросы по надежности его предприятия. Но тут – раз, и внимание всего королевства было отвлечено на налет воздушных шаров! Но это ж какой нужен дьявольский расчет! Или у него чересчур разыгралось воображение и все это – лишь набор разрозненных случайностей?

Все эти мысли вихрем пронеслись в голове шефа Тайной канцелярии Короны за какое-то мгновение, после чего он вернулся к выбору, перед которым его поставил Олстон, – восстановление личного состояния в обмен на какое-то предательство. Кстати, на какое?

– И что же такого я должен сделать за сто тысяч фунтов? – саркастически поинтересовался Хаксли, скромно умалчивая, что эта сумма не только покрывает его потери, но еще и сулит неплохую прибавку к состоянию.

– Не волнуйтесь, милорд, – усмехнулся внимательно наблюдавший за ним бывший агент, – вам не придется делать ничего из того, что было бы противно вашей натуре.

– Знаешь что, Олстон, если ты продался таридийцам, это еще не значит, что я поступлю так же. Даже за названную тобою сумму.

– Вы будете удивлены, лорд Генри, но на той стороне наше предательство никому особо не нужно. Ни мое, ни ваше. Что я мог предложить таридийской контрразведке? Наши методы работы? Так они им известны. Список агентов? Так они мне сами столько их назвали, что про половину я никогда и не слышал. Государственные тайны выдать? Так я ни одной не знаю! Хотите – верьте, хотите – нет, но цена за мою свободу – это всего лишь обещание выполнить поручение, с которым я к вам явился. Так что предавать родину мне не пришлось и от вас никто этого требовать не собирается.

Лорд Генри долго молчал, глядя на бывшего агента оценивающим взглядом и лихорадочно размышляя над сложившейся ситуацией. Он не верил, что деньги ему отдадут за какую-то безделицу, но они были ему чертовски нужны, потому вариант с арестом и пытками Олстона пришлось сразу отмести. Оставалось или просто соглашаться на его условия, или делать вид, что согласился, брать деньги и не выполнять свою часть договора. Правда, у него было стойкое подозрение, что на такой случай коварным противником припасена еще какая-нибудь каверза.

– Я слушаю, капитан, – наконец Хаксли решил, что нужно по крайней мере узнать, о чем идет речь.