Идеальная иллюзия

– Алекс, что ты делаешь? – мягко спрашивает он.

– Ухожу, – решительно отвечаю я. – И я не вернусь.

– Это из-за твоей мамы? – Он складывает руки на широкой груди, склонив голову набок. – Тебе нужно пожить с ней некоторое время, пока она не встанет на ноги?

– Нет, ты не понимаешь. – Я качаю головой. – Я ухожу от тебя.

Его руки опускаются по бокам.

– Ты ведь не серьезно. – Дэниел недоверчиво смотрит на меня. – Что значит «ты уходишь от меня»?

– Мне нужно разжевывать тебе каждое слово, Дэниел? – язвительно бормочу я, волоча чемодан за собой, но он ловит меня за запястье, не позволяя двинуться с места.

– Что, черт возьми, с тобой не так? – Он смотрит на чемодан, тяжело сглотнув, а затем переводит взгляд на меня. – Скажи мне, что на тебя нашло.

– Ничего. – Я вырываю руку из его хватки. – Я просто… не хочу больше быть с тобой.

Все краски исчезают с лица Дэниела.

– Ты не имеешь это в виду.

– Да, имею.

–Нет. Ты так не поступишь. – Дэниел решительно качает головой, но это не мешает мучительной агонии поглотить его. Его тело дрожит, когда он указывает на меня пальцем. – Потому что я знаю, что ты меня любишь.

Я бросаю на него суровый взгляд.

– Очень самонадеянно с твоей стороны, тебе не кажется?

Снова схватившись за ручку чемодана, я продолжаю продвигаться к выходу. Но едва успеваю сделать два шага, как он бросается передо мной.

В его голосе слышится отчаяние.

–Нет. Ты не поступишь так со мной. Я знаю, что ты любишь меня. Ты признавалась мне в любви сегодня утром и каждый божий день, который мы провели вместе. Ты любишь меня, – резко заявляет он.

Чувство вины скручивает меня изнутри за то, что я заставляю его сомневаться в себе. Но я не знаю, каким еще способом заставить его оставить меня в покое. Дэниел прижимает обе руки к лицу и с отчаянием проводит по волосам. Его грудь вздымается, как будто ему нужно приложить все усилия, чтобы совладать с нахлынувшими эмоциями.

– Мой отец подтолкнул тебя к этому? – тихо спрашивает он. Когда я не решаюсь ответить, он продолжает: – Он, нахрен, подговорил тебя, верно? Вся эта ссора пахнет чем-то, что мог организовать только он. Этот злобный сукин сын.

С его губ срывается череда ругательств. Он трет рукой рот, чтобы не позволить себе окончательно сорваться. Вместо этого его голос смягчается, и он вновь возвращается к нашему разговору. Дэниел делает шаг вперед, отчаянно цепляясь за мои руки.

– Милая, скажи, что это он заставил тебя сделать. И я найду способ остановить его. Мы справимся со всем вместе.

«Скажи ему!– кричит мое сердце. – Он все понял. Просто скажи ему!»

Я не могу…

Будущее моей семьи висит на волоске, и я не могу быть эгоисткой, когда сделка с Гарри уже подписана.

Я сжимаю ладонь на ручке чемодана.

– Хватит, Дэниел. Дело не в твоем отце. Я так решила, – начинаю я, надеясь, что ложной уверенности в моем голосе будет достаточно, чтобы он поверил. Я стряхиваю с себя его руки, показывая безразличие. – Я просто не могу так больше, Дэниел. Я устала от отношений с тобой. Они морально и физически изматывают. И мне кажется, что у меня нет своей жизни помимо тебя. Помимо этой долбанной помолвки. – Каждое слово обжигает мне горло. – Я хочу жить, как обычная студентка с нормальными студенческими переживаниями. А не быть запертой в этой дурацкой квартире с парнем, с которым меня принудили быть вместе. Я хочу быть свободной. А если останусь здесь, с тобой, то никогда не получу того, чего я хочу. И однажды я возненавижу тебя за это, – продолжаю я, тяжело дыша. – И, по правде говоря, я не собираюсь торчать тут и ждать, когда это случится.

– Почему ты вдруг заговорила об этом? Я думал, что с этим покончено, – наседает Дэниел.

Я отворачиваюсь от него, желая избежать дальнейших вопросов. Когда снова берусь за чемодан, он выхватывает ручку из моих пальцев и откатывает багаж подальше от меня. Его взгляд полон настойчивости.

–Нет. Ты не уйдешь, пока мы не разберемся. Ты уверена, что это не Гарри подговорил тебя?

– Да.

Он делает паузу, оценивая, говорю ли я ему правду. Я с вызовом смотрю ему в глаза, надеясь, что моя уверенность убедит его в том, что я не вру.

Это срабатывает, потому что он крепко сжимает челюсти, как будто пытается проглотить суровую правду.

– Ты действительно чувствуешь, что помимо нас у тебя нет своей жизни? – шепчет он.

– Да.

Еще один смертельный удар. Дэниел утопает в таких мучениях, что у меня болит сердце за него.

– Значит, ты чувствуешь, что я перекрыл тебе кислород, – продолжает он, – этими отношениями.

– Ну… – Я тяжело сглатываю. – Да.


Он ненадолго прикрывает глаза, потому что мои слова доставляют ему невыносимую муку. Мне в ту секунду хочется вернуть слова назад, вернуть все назад, потому что мне ненавистно причинять ему такую боль, в то время как он относился ко мне только с любовью и уважением.

Он не заслуживает этого.

И тем не менее я все равно причиняю ему боль.

– Вау. – Он выдыхает, отступая на пару шагов назад и упираясь рукой в кухонную стойку. Дэниел качает головой, уставившись в пол со смущением и стыдом. – Не могу поверить. Я думал, что стараюсь поступить с тобой правильно. Я думал, что… – Он останавливается, крепко стиснув зубы. – Неважно, о чем я думал. Видимо, ошибался.

– Мне так жаль, Дэниел. – Чувство вины, засевшее в груди, выталкивает слова из моего рта. – Я не хотела… – Я останавливаю себя, чтобы не сказать какую-нибудь глупость, затем втягиваю воздух. – Слушай. Я знаю только то, что больше не могу оставаться с тобой. Мне нужно поступить так ради себя.

Как бы я хотела стереть страдание с его прекрасного лица и сказать, что все будет хорошо.

Но как все будет хорошо, когда мне приходится расставаться с ним? Когда засыпаю его придуманной в последнюю секунду ложью о наших отношениях? Я провожу руками по лицу Дэниела, пока слезы катятся по моим щекам и затуманивают взгляд, не позволяя посмотреть на него, когда я шепчу:

– Я люблю тебя, Дэниел. Порой так сильно, что мое сердце не выдерживает. Просто хочу, чтобы ты знал.

– Тогда останься, – умоляет он, выглядя так, будто только что вышел из камеры пыток. – Пожалуйста. Я научусь быть лучше ради тебя. Сделаю все, что, черт возьми, нужно. Только, пожалуйста, не уходи.

– Я не могу.

–Пожалуйста, милая.

Дэниел сокращает расстояние между нами и накрывает мои губы своими. Я облегченно всхлипываю ему в рот. Он наклоняется ближе в ответ, углубляя поцелуй, как будто от этого зависят наши жизни.

И это действительно так: вполне возможно, что я пробую его подобным образом последний раз. Поцелуй отчаянный и эгоистичный. С его губ срывается утробный рокочущих хрип, когда Дэниел прижимает меня к стене, зарываясь пальцами в мои волосы. Я цепляюсь за его руки, цепляюсь за это последнее воспоминание о нем, о нас, наслаждаясь моментом, прежде чем у меня не останется иного выбора, кроме как добровольно уйти от него.

Поцелуй постепенно перерастает в спокойный, мягкий, медленный и страстный, а сладость его губ обжигает мой язык. Я вздыхаю, удовлетворенная, и Дэниел неохотно отстраняется от меня, ровно настолько, чтобы сказать мне:

– Алекс, ты – любовь всей моей гребаной жизни. – В его глазах горят звезды, мечты и прекрасные обещания. – Я не хочу чувствовать подобную близость с кем-то другим. И не думаю, что смогу. Только с тобой, детка. Поэтому, пожалуйста, скажи мне, как все исправить.

Я хотела бы ответить на этот вопрос, но сама не знаю ответа.

Я закрываю глаза, зная, что мои следующие слова разорвут душу на части. Я отстраняюсь от его прикосновений, отрывая руки Дэниела, все еще сжимающие мою талию, и хватаюсь за свой чемодан.

– Ты не сможешь. Мне жаль.

И мне требуется вся сила воли, чтобы повернуться к нему спиной и уйти.





Глава двадцать восьмая




Следующие несколько недель я провожу, прячась в доме своих родителей.

Я практически полностью обустроилась в своей старой комнате, за исключением того, что половина моих вещей по-прежнему упакована в чемодане. Боюсь, что если я действительно начну распаковывать вещи, то переезд из пентхауса покажется мне бесповоротным.

Мама иногда спит со мной, потому что не может оставаться в своей спальне без папы, поэтому я стараюсь обеспечить ей как можно больше комфорта, чтобы облегчить горе. Я сама не возражаю против этого, потому она отвлекает и меня. Я так привыкла спать в одной кровати с Дэниелом, что без его объятий и поцелуев на ночь не чувствую себя прежней.

Иногда я ненавижу себя за то, что позволила отношениям с Дэниелом зайти так далеко, предполагая, что Гарри может в них вмешаться. Потому что это расставание без объяснения причин причиняют адскую боль. Разрыв отношений в старшей школе не был таким болезненным, как этот, который ощущается так, будто я постоянно хожу с двумя тоннами тяжести, прикованными к моему сердцу.

Мама все время уговаривает поговорить с ней об этом, но я отказываюсь. Я просто еще не готова. Не люблю сталкиваться со своими чувствами в открытую, но в конце концов мне придется это сделать. Думаю, мне просто хочется погрязнуть в жалости к себе и ненависти на какое-то время.

Я отвлекала себя писательством. И довольно активно. Недавно я решила взять академический отпуск в БУ, чтобы провести время с семьей и встать на ноги. Я думала, что это решение дастся мне нелегко, но как только все уладила с назначенным мне куратором университета, почувствовала такое облегчение, какого не испытывала прежде. В конце концов, я действительно начала ненавидеть свою специальность, и было бы неплохо отдохнуть от нее некоторое время, по крайней мере до следующего семестра.

Поэтому теперь, когда у меня появилось столько свободного времени, я с головой погрузилась в написание рукописи. Я пересылаю черновики глав Нейту, по крайней мере несколько раз в день. Я предполагаю, что ему невероятно сложно работать с таким количеством файлов, но он ничего не говорит. Он слышал о кончине моего отца и о срыве помолвки, так что ему известно о том, как мне плохо, и дружески позволяет мне заваливать его черновиками.

Мы также часто переписываемся. В целом, он хороший друг, который оказывается рядом в сложную минуту. И мне приятно знать, что он всегда проверяет, как у меня дела, в свободное от лекций время. Иногда он сообщает мне новости о Дэниеле, если видит того в кампусе. Я благодарна любому упоминанию о Дэниеле, потому что тогда мне кажется, что с ним все хорошо. Ну, не особо хорошо, но он справится.

«М-да, он не справляется, – пишет Нейт. – Я никогда не видел более несчастного человека».

Как бы я ни ненавидела ситуацию, в которую поставила Дэниела, мне действительно хочется надеяться, что он найдет в себе силы забыть меня. Ни один из нас не сможет оправиться от разрыва, если мы продолжим тосковать друг по другу.

Я отправляю Нейту сообщение в ответ:

«Угу. Есть шанс, что ты станешь для него напарником по свиданиям? Ради меня?»

«Ты шутишь. Он ненавидит меня до чертиков. И небеспричинно».

«Да ладно! Все не так плохо».