И вкус тьмы на губах

За безупречно чистым стеклом ярко светило солнце, в моей же душе клубился мрак. Щебетали птицы, а мне хотелось выть, обхватив себя за плечи.

– Виола, наберитесь терпения. Потеря памяти – временное явление, – с сочувствием произнес принц. – Сейчас Рэм, как вы видите, отличается от того, к которому успели привыкнуть. Это не тьма повлияла, нет. Сдержанный, надменный аристократ – таким хотела видеть Виктрэма семья. Веселый, беззаботный весельчак – таким был Рэм в общине своего дяди и в кругу братьев по Кромешной. Нет, это не раздвоение личности, просто две стороны одного человека. Даже сейчас вы дороги Рэму, он вскоре вспомнит, кто вы для него, и все наладится.

Не ожидала я утешений от давелийского принца. Зачем ему беспокоиться о душевном состоянии какой-то девицы? Главная забота – вернуть в строй кромешника.

В очередной раз я подумала об окружающих хуже, чем они есть на самом деле.

– А если Рэм меня не вспомнит? – спросила и чуть не задохнулась от боли.

Даже предполагать подобное нестерпимая мука!

Принц колебался несколько мгновений, прежде чем ответить. Честность победила жалость.

– Вероятность есть. Что ж, тогда придется вам знакомиться снова.

Сказать легко, а сделать?.. Такое чувство, что от меня оторвали кусок и присыпали рану солью и перцем.

– Как быть сейчас? Поговорить с Виктрэмом?

Принц кивнул:

– Да, но некоторое время придется подождать, пока не разрешится ситуация с Арчивалем. Если желаете, вы уже сегодня можете отправиться в Латорию. Когда ситуация прояснится, обещаю, вы получите возможность увидеться с Виктрэмом.

Добрый принц. Звучит логично, вот только я не верю, что потом получу шанс вернуть свою любовь. Да и как я потом встречусь с Рэмом? Повод какой?

– Если позволите, я пока останусь в империи. – И с вызовом посмотрела на принца.

Сейчас станет ясно, как оценивают выбор Рэма его «братья». Действительно ли мне сочувствуют и желают помочь или успокаивают потенциальную скандалистку, чтобы потом ее тихонько убрать из окружения темного лорда.

Бесстрастное лицо и пристальный взгляд – принца Валианта не прочитаешь, как книгу, о чем думает, не поймешь ни за что.

– Хорошо, оставайтесь, – наконец произнес он. – Вас никто не выдворяет из страны.

– Спасибо. – Я отвернулась к окну, чтобы его высочество не увидел, как мои глаза вновь наполняют слезы.

– Трудно поверить, что Арчи предатель.

Убежденные слова Рэма заставили меня вздрогнуть.

Он поддерживает своего кузена? После всего, что рассказал ему кронпринц, он сомневается? Похвальная преданность семье. И большая глупость.

– Слухи о его мерзком поведении ходят давно. Да, я согласен, слишком часто Арчи любопытен сверх меры и сует свой нос, куда не следует. Но стоит ли за это обвинять в одержимости?

Что сказал кронпринц, я не расслышала, зато ответ Рэма прозвучал достаточно громко.

– Я вижу один выход: вызвать на откровенность. Если Арчи, как вы говорите, меня травил, он не будет ожидать, что я вновь в порядке. Используем фактор внезапности.

Это был мой шанс получить право находиться рядом с Рэмом.

– Еще можно спровоцировать. Когда он решил, что я собираюсь его шантажировать, сразу схватил за горло и начал угрожать. Повторное нападение будет поводом для проверки и допроса?

Я смотрела на Виктрэма. Зря. Переведя взгляд на принца Джареда, отметила его удивление и возмущение.

– Орден Кромешной не рискует жизнью и здоровьем женщины! – сообщил принц Валиант, явно выражая также и мнение брата.

– Я подданная другой страны, самостоятельная, взрослая женщина, – напомнила я и добавила: – Риска нет, если кто-то будет находиться неподалеку.

– Я против, – резко произнес Виктрэм. – Леди Джун не стоит лезть не в свое дело.

– С каких это пор оно стало не моим? – Я жадно вглядывалась в лицо моего кромешника, надеясь, что возмущение разбудит его память. – Арчиваль Глау привез сюда против моей воли, заставил давать отравленное лекарство – и это не мое дело?

Виктрэм смутился и промолчал.

– Давайте поступим следующим образом: используем фактор неожиданности, а если он не сработает, попробуем то, что предложила госпожа Джун, – неожиданно предложил принц Валиант. – Как маг и гражданка Латории, она вправе сама решать, что ей делать.

Светлые глаза принца азартно блестели. Неужели что-то придумал каверзное?

– Валиант, нет. Ты сам сказал: орден не вмешивает женщин, – резко возразил Виктрэм. – Я запрещаю леди Джун эту авантюру.

Младший принц вкрадчиво поинтересовался:

– Запрещаешь? А по какому праву? Кто ты ей?


Мне захотелось зааплодировать – вопрос отличный, вдруг пробудит воспоминания?

Виктрэм нахмурился, глубокая морщина прорезала переносицу.

– Я…

Сердце замерло в груди, я затаила дыхание. И не я одна. Принцы тоже молча смотрели на Виктрэма и терпеливо ждали.

– Я… Я против, это неправильно, – отрывисто бросил Виктрэм.

Не вспомнил. Он меня не вспомнил!

Горечь разочарования разъедала душу. Я зажмурилась и отвернулась.

– Я не возражаю, чтобы госпожа Джун нам помогла, – наконец решил кронпринц. – Защитные артефакты и охрану мы обеспечим.

Виктрэм был не согласен, но подобрать аргументы не смог.

– Валиант, ты говорил, что бал завтра?

– Завтра.

– Хорошо. У меня есть ночь, чтобы завершить изобретение, которое станет дополнительной защитой для леди Джун.

Дальше кромешники обсуждали план действий, а я… я думала обо всем и ни о чем конкретно.



Сейчас следовало выяснить, что в очередной раз натворил кузен и что произошло с ним самим, но в мыслях место было только для блондинки с печальными карими глазами. Виола Джун. Красивая, притягательная и почему-то грустная латорийка. Он не мог оторвать от нее взгляд.

Хотелось взять ее за руку, коснуться волшебных светлых волос… В ее глазах он ловил отблески боли.

Кулаки сжимались при мысли, что ее мог обидеть мужчина. Убил бы за ее слезы! Лишь ее слова о нападении Арчи убедили, что в этот раз кузен переступил черту. Нет, он верил принцам, но только ее обвинения зацепили по-настоящему.

Погрузившись в непривычные мысли о женщине, он вошел в комнату, которую отвел под эксперимент с пауком.

Вошел и застыл, не веря глазам. Серебряные нити паутины соединены с алым шелком – платье-щит почти готово. Прожорливый паук нашел где-то недостающий материал? Не у милой ли Виолы он покопался в гардеробе? Неплохой повод пойти к ней, извиниться за хулиганство питомца и заодно пообщаться без свидетелей.

Оставалось сделать несколько штрихов, невозможных без активирующего амулета. Кажется, последний раз он видел его в спальне.

Идя по третьему этажу, он не узнавал его – следы запустения удручали. Сколько же он был не в себе? И почему не работали артефакты очистки? Одна комната и вовсе превратилась в склад гниющих продуктов, приправленных, судя по запаху, дурманными травами.

Грязь, разруха, беспорядок… Такое ощущение, что на время он превратился в безумного зверя.

Спальня в этом его убедила окончательно. Сломанная кровать, разбросанные вещи и лоскут нежно-голубого кружева.

Виктрэм сглотнул.

Обрывок ткани… Разоренная постель, как будто на ней кто-то сопротивлялся… Печальные глаза девушки… Неужели?..

Упаси Тьма! Он хуже зверя.





Глава 14

Горькие откровения




Не расскажу никому, как провела ночь в пустых терзаниях, словно мне шестнадцать и я безответно влюбилась в соседского мальчишку. Стыдно в моем возрасте не уметь справляться с эмоциями, особенно накануне важного события, когда решится судьба наших с Рэмом отношений.

Ох, Виктрэм… Как же он холоден, серьезен! Я так скучаю по весельчаку с наглыми и бесконечно нежными руками!

Вот и сейчас кромешник смотрел на меня слишком странно, чтобы я не заметила. И отношение его ко мне стало, как к хрупким узорам из цветной глазури, которая может сломаться от малейшего прикосновения.

– Платье – своеобразный щит от пропущенных боевых заклинаний. Я использовал амагичность серебрянки, которая в полной мере перешла и на ее паутину.

Погладив переливающийся алый корсаж, уточнила:

– Я правильно понимаю, ткань оттолкнет энергошар, но не убережет от люстры, которую этот энергошар срежет с потолка?