И снова здравствуйте!
Часть 12 из 20 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
Ирина Алексеевна так же тихо ответила:
– Зам начальника института по режиму. Полковник…
Но поскольку эти слова услышал я, то их явно также услышало и большинство тех, кто стоял куда ближе к столу. В том числе и Жарабин, который мгновенно побелел. Потому как эти слова означали, что если он будет продолжать интриговать и настаивать на своем, ситуация мгновенно выйдет из узкого мирка тренеров и работников спорткомитета. Вследствие чего ему, вероятно, придется отстаивать свою точку зрения на куда более высоком уровне и перед теми, кого не получится купить посулами, обещаниями или просто запугать, как он скорее всего сделал с Ириной Алексеевной. Чем он ее запугал? Да кто его знает… Ну я же у нее не единственный ученик. А судя по тому, что Жарабин являлся старшим судьей на тех соревнованиях в нашем бассейне, да и здесь тоже явно не рядовое лицо, возможности нагадить у него также не рядовые…
Короче, закончилось все тем, что все обвинения в фальстарте с меня сняли и велели готовиться к следующему заплыву. Ага, готовиться – как плыть-то с таким ухом? Оно у меня покраснело и распухло.
Уже перед самым стартом ко мне подошел тот самый мужик, который сидел в центре судейского стола и к которому и Жарабин, и его оппоненты чаще всего обращались со своими аргументами.
– Ну что, правдорубец, как себя чувствуешь? – спросил он, осторожно взяв меня за подбородок и повернув сторону с покрасневшим ухом к себе. – Плыть-то сможешь?
Я покосился на стоявшего неподалеку угрюмого Жарабина, что-то тихо втолковывающего своему ученику, и пробурчал:
– Не дождется…
Мужик усмехнулся:
– Молодец! Хвалю! Так и надо – никогда не сдавайся. – Он хлопнул меня по плечу. – Ладно – иди на старт.
Во втором заплыве я пришел третьим. Не то чтобы специально – ухо действительно болело, но, если честно, вполне мог прибавить. Особенно когда притерпелся. То есть на второй половине дистанции. Да и на старте специально подзадержался и вошел в воду последним. Ну чтобы ни у кого сомнений не было… А вот на последнем выложился по полной. Так что на этот раз, чтобы выбраться из бассейна, пришлось-таки принимать помощь Ирины Алексеевны. Но зато мое первое место ни у кого никаких сомнений не вызывало.
После награждения ко мне снова подошел все тот же мужик и, отведя в сторону, похлопал по плечу.
– Молодец, не сдаешься – вижу, ты у нас настоящий боец! В связи с этим у меня к тебе предложение. Я хочу забрать тебя в Москву, в школу олимпийского резерва. Да, придется переехать в интернат, но зато ты практически автоматом попадаешь в состав юношеской сборной страны по плаванию. Не сразу, конечно. Пару лет придется поработать и доказать всем, а не только мне, что ты этого достоин. Но после этого перед тобой откроются просто огромные перспективы – зарубежные поездки, международные соревнования, все континенты… Например, в этом году юношеская сборная поедет на соревнования в Венгрию, Колумбию, Канаду и Австралию. И для тебя все эти поездки станут доступны уже лет с двенадцати!
– Это если покажу результат, – хмыкнул я.
– Покажешь, – уверенно заявил мужик. – Ты на сегодняшнем заплыве почти выполнил норматив кандидата в мастера спорта! И это в девять лет! Так что не сомневайся – сможешь. И я найду чем тебе помочь. – Он широко улыбнулся. А у меня засосало под ложечкой. Как же, знаем, чем помогать будете – химией… Я замотал головой.
– Спасибо, конечно, за то, что так в меня верите, но нет – не мой вариант. Я себя профессиональным спортсменом не вижу. Не мое это…
Мужик нахмурился.
– То есть престиж страны тебе побоку?
Я удивленно уставился на мужика. Престиж страны? Он понимает, кому это говорит? Да нет, блин, все он понимает… И говорит он это не столько стоящему перед ним мальчику, сколько окружающим, рассчитывая впоследствии надавить на родственников. И чего это он так в меня вцепился? Хотя-я-я… почти КМС в девять лет – это действительно круто. Это серьезная заявка на чемпионство, а то и на рекорды. Блин, вот надо же было так засветиться!
– Дядя, а вы кто? – Не то чтобы меня действительно интересовал этот вопрос, но пафос мужику надо было сбить. Да и вообще, чего это он – не представился, а уже наезжает…
– М-м-м… – мужик слегка смешался. Но о-о-очень слегка. А вот тон, которым он представился, был очень недовольным: – Кузовлев Семен Андреевич, второй тренер юношеской сборной страны по плаванию.
– Очень приятно. А я Рома Марков. И вот что я вам скажу: на престиж страны мне, конечно, не наплевать, но профессиональным спортом я заниматься не буду.
– Профессионального спорта в СССР нет, – отрезал мужик.
– Правда? – делано удивился я. – Ну тогда мне тем более стоит сначала приобрести какую-нибудь профессию, которая будет кормить меня и мою семью, а потом уже думать о спорте. – Я сделал паузу, окинул стоящего передо мной кра-а-айне насмешливым взглядом и продолжил ехидным голосом: – Ведь сейчас меня родители кормят, а как вырасту – на что жить буду?
– Об этом можешь не беспокоиться! – Кузовлев нахмурился. – Страна способна прокормить своих рекордсменов. И очень неплохо, кстати.
– И за чей счет? – Я ехидно прищурился…
Короче – мы не договорились. И даже присутствие родителей, подошедших ко мне, ему не помогло. Потому как я уже успел приучить их к тому, что все, что касается меня, – я решаю сам. В прошлой жизни я достиг этого уровня годам к девятнадцати, а может, и к двадцати двум. Но на этот раз все получилось раньше… Как бы там ни было, минут через двадцать второй тренер юношеской сборной, настойчиво попросив меня еще раз хорошенько подумать, наконец от меня отстал. А Ирина Алексеевна, проводив его взглядом, вздохнула и покачала головой:
– Ой, Марков, заведет тебя твой язык когда-нибудь туда, куда Макар телят не гонял. Ты вот только что очень осложнил себе задачу стать мастером спорта. Хотя с твоими данными ты мог этого достигнуть уже годам к четырнадцати!
Я усмехнулся:
– Ирина Алексеевна, да и пусть! Я же уже сказал, что не собираюсь в спортсмены подаваться.
– И зря. – Она рубанула рукой. – Все, что он тебе рассказывал, на самом деле реально – и сборная, и зарубежные поездки, и квартиру в Москве точно выделили бы… Ну где ты еще такого достичь сможешь?
– Там посмотрим, – легкомысленно отмахнулся я. Тренер снова покачала головой и, развернувшись, двинулась в сторону оставшихся ребят.
Я проводил ее взглядом. Н-да… зарвался я что-то. Засветился. Ну да ладно – остальные виды спорта, которыми я занимаюсь и собираюсь заняться, более субъективны. Никаких цифровых показателей там нет. Так что с ними точно будет полегче. Просто плавание надо будет бросить первым. Я планировал это сделать годика эдак через три, но, похоже, придется пораньше…
Всю дорогу домой я отбивался от попыток родителей узнать, за что меня оттаскали за ухо. Мать охала и попеременно то жалела меня, обещая кары и тем, кто это сделал, и тем, кто не уследил за ее чадом, то начинала отчитывать. Мол, раз оттаскали – значит, за дело, а коль за дело, так повинись и признайся, что натворил. А отец порывался развернуться и ехать разбираться с теми, кто посмел поднять руку на сына… Лишь на подъезде к городу мне удалось окончательно успокоить родителей. Да и то в первую очередь тем, что «маме в ее положении не надо волноваться». Она у нас на седьмом месяце. Носит мою младшую сестренку.
И, кстати, мы до сих пор живем в общежитии. Чем мама нас с батей регулярно попрекает. Увы, ни одной квартиры в «сталинке» пока не освободилось. Ну, или освободилась, но ушла кому-то более важному, чем семья простого инженера-теплофизика. Так что мы все еще ждем…
Как бы там ни было, а соревнования я выиграл. Так что сразу по приезде все отправились на квартиру к дедусе и бабусе – праздновать! У них в квартире была самая большая гостиная, в которой я как раз и ночевал, когда жил у них. Так что решили гулять там. Сразу по приезде женщины отправились хлопотать на кухню (в том числе и моя Аленка), мужчины расселись поиграть в преферанс, а меня пока выпнули погулять во двор.
Пацаны, как обычно, торчали на горке.
– Это кто это тебя так? – удивился Зема, уставившись на мое ухо.
– Да так. – Я махнул рукой. – С одним из судей во мнениях не сошлись.
Зема ошалело уставился на меня. Ну да – в это время и в этом возрасте взрослые еще абсолютный авторитет! Так что мое заявление подвергло всех в шок и взвинтило мой авторитет на невероятную высоту. Он поспорил со взрослым!
– И какое место занял? – поинтересовался Козя, когда народ чуть отошел от шока. То ли прыжки помогли, то ли просто акселерация сработала, но в свои десять лет паренек уже почти догнал по росту маму. Так что и в нашей компании он теперь не выглядел особенно мелким.
– Первое, – улыбнулся я. Народ восторженно загудел. Поспорил со взрослым и все равно выиграл…
– Так ты теперь перворазрядник! – восхищенно выдохнул Зема.
– Нет. – Я вздохнул. – По возрасту еще не прохожу. Первый разряд могут присваивать только с десяти лет. А норматив вроде сделал. Мне один мужик там сказал, что вообще едва до КМСа не дотянулся…
– Ну да ничего – еще станешь. – Козя зажмурился. – Вот завидую я тебе: вырастешь в чемпионы – по миру поездишь, по разным странам… Вот я мечтаю побывать в Венеции, – мальчишка плавно провел рукой по воздуху, – каналы посмотреть, гондолы, дворцы всякие…
Я хмыкнул. В прошлой жизни я в Венеции был три раза. Первый раз да – шок. А второй-третий – так, ничего особенного: огромные толпы туристов, грязь и плесень на домах и дворцах, дикие цены в тавернах и магазинчиках. Хотя посмотреть, конечно, есть что – от муранского стекла и до шикарного военно-морского музея в самом конце Славянской пристани. Вернее, там уже пристань называется как-то по-другому, но если идти по Славянской в сторону Садов Биеннале, то мимо не пройдешь. Ну и архитектура, конечно. Причем даже та, которая вся в плесени.
– Ничего, парни, посмотрим еще и на Венецию, – легкомысленно махнул я рукой. – Все посмотрим – и Дворец дожей, и Эйфелеву башню в Париже, и Мачу-Пикчу в Перу, и Ангкор-Ват в Камбодже. По всему миру поездим…
– Ну вот откуда ты про все это знаешь? – с явно чувствуемой завистью в голосе спросил Козя.
– Так книжки читать надо, братан, – хохотнул Зема, – а не только по газетам кулаки отбивать. А то ты, как уперся в кулаки да свои прыжки, больше ничего видеть не хочешь.
Ну, тут он был прав. К настоящему моменту практически все мои знакомые ребята с нашего и соседних дворов вошли в нашу компанию «колочения кулаками по газетным подшивкам». Вследствие чего в овраг теперь по утрам сбегалась толпа в два десятка рыл. Ну если считать с «детдомовскими», число которых, кстати, также увеличилось… Но большая часть, какое-то время потолкавшись там, раскрутила родителей и на то, чтобы они записали их в спортивные секции и в те же «художку» с «музыкалкой». Так что я теперь точно знал, куда нужно идти, чтобы записаться на бокс или самбо. Увы, других видов единоборств у нас в городке не было и не предвиделось… Так что и туда мы теперь ходили веселой гурьбой. И только тройка ребят, в которую входил и Козя, продолжали упорствовать в своей «дворовой» жизни. Что выглядело несколько странно. Поскольку занятия в секциях и кружках в настоящее время вполне себе являлись неким текущим мейстримом. Ибо всяких детских школ, секций и кружков в это время – огромное количество. И отыскать ребенка, не ходящего вообще никуда, то есть хотя бы в Дом пионеров на какой-нибудь кружок по судо- или авиамоделизму, было очень сложно. А у нас тут – на тебе, аж трое таковых! Непорядок! Команду надо развивать…
– Знаешь, Козя, Зема тут вот на сто процентов прав. Если ты хочешь не только вырасти в дылду, но и прожить интересную жизнь – в первую очередь надо напрягать не мышцы, а мозги!
– И как это интересно я их буду напрягать, рисуя карандашиком? – язвительно поинтересовался Козя.
Я кровожадно усмехнулся. Ну, попал парень!
– Козя, – вкрадчиво начал я, – а ты когда-нибудь слышал такое выражение – «мелкая моторика»?
Глава 10
– Почему?
– Да я…
– Молчать! Почему?!
– Да мы…
– Молчать! – Заместитель директора пионерского лагеря «Галактика» по воспитательной работе Диана Александровна кипящим чайником нависала над тремя пионерами, неловко переминающимися перед ней, опустив глаза. Вернее, нет, не над тремя, а над двумя. Третий стоял спокойно и молча смотрел ей в глаза.
– Ну, чего молчите? Сказать нечего?!
– Да вы же сами приказали – молчать! – возмутился этот самый третий.
– Молчать!!! – Диана Александровна едва не задохнулась от возмущения, но сумела-таки немного взять себя в руки и продолжила чуть более спокойным тоном: – Как? Как вам вообще в голову могло прийти такое устроить? Это – конкурс строя и песни! На этом конкурсе исполняются строевые песни, понятно? Строевые! А вы что устроили?! – Она грозно обвела взглядом стоящую перед ней троицу, а затем перевела взгляд на еще двух личностей, также находящихся в этом кабинете.
– Ну а вы что молчите? Тектаров? Хаецкая? Вы-то куда смотрели, а? Это ж вы должны были проконтролировать подготовку отряда к этому конкурсу. Вы же во-жа-ты-е!
– А мы что, плохо прошли строем? – осторожно вступил я.
– А ты вообще молчи, Марков! – взвилась Диана Александровна. – Я же знаю – это все твоя работа! Откуда ты вообще раскопал эту… эту… эту поганую песню?!
Чувствовалось, что она едва удержалась, чтобы не прорычать «антисоветскую», но подобное обвинение было слишком серьезным. Вся «антисоветчина» сейчас в ведении идеологического отдела и КГБ. Так что обвини она нас в этом – и в действие придут такие силы, что достанется всем. И нам, и ей. Ей так уж точно. Потому как не уследила, не предотвратила, не заметила… Ну-с на этом и будем играть.
– Да почему поганую-то? – очень натурально возмутился я. – Вот вы сами посудите – орден Александра Невского разве поганый?
Диана Александровна замолчала, покосилась на стоящих в стороне вожатых нашего отряда, студентов педагогического техникума из Калуги Кольку Тектарова и Майю Хаецкую, после чего насупилась и, поджав губы, недовольно произнесла:
– А это-то тут при чем?
– Нет, вы ответьте! Орден Александра Невского, учрежденный в самый разгар Великой Отечественной войны в сорок втором году, – поганый или нет?
– Конечно нет! Что ты мне тут голову морочишь? И какое это имеет отношение к вашей песне? При чем тут легионы всякие, императоры, сирийские города? Как у тебя только совести хватило такую песню на конкурс притащить?
– Зам начальника института по режиму. Полковник…
Но поскольку эти слова услышал я, то их явно также услышало и большинство тех, кто стоял куда ближе к столу. В том числе и Жарабин, который мгновенно побелел. Потому как эти слова означали, что если он будет продолжать интриговать и настаивать на своем, ситуация мгновенно выйдет из узкого мирка тренеров и работников спорткомитета. Вследствие чего ему, вероятно, придется отстаивать свою точку зрения на куда более высоком уровне и перед теми, кого не получится купить посулами, обещаниями или просто запугать, как он скорее всего сделал с Ириной Алексеевной. Чем он ее запугал? Да кто его знает… Ну я же у нее не единственный ученик. А судя по тому, что Жарабин являлся старшим судьей на тех соревнованиях в нашем бассейне, да и здесь тоже явно не рядовое лицо, возможности нагадить у него также не рядовые…
Короче, закончилось все тем, что все обвинения в фальстарте с меня сняли и велели готовиться к следующему заплыву. Ага, готовиться – как плыть-то с таким ухом? Оно у меня покраснело и распухло.
Уже перед самым стартом ко мне подошел тот самый мужик, который сидел в центре судейского стола и к которому и Жарабин, и его оппоненты чаще всего обращались со своими аргументами.
– Ну что, правдорубец, как себя чувствуешь? – спросил он, осторожно взяв меня за подбородок и повернув сторону с покрасневшим ухом к себе. – Плыть-то сможешь?
Я покосился на стоявшего неподалеку угрюмого Жарабина, что-то тихо втолковывающего своему ученику, и пробурчал:
– Не дождется…
Мужик усмехнулся:
– Молодец! Хвалю! Так и надо – никогда не сдавайся. – Он хлопнул меня по плечу. – Ладно – иди на старт.
Во втором заплыве я пришел третьим. Не то чтобы специально – ухо действительно болело, но, если честно, вполне мог прибавить. Особенно когда притерпелся. То есть на второй половине дистанции. Да и на старте специально подзадержался и вошел в воду последним. Ну чтобы ни у кого сомнений не было… А вот на последнем выложился по полной. Так что на этот раз, чтобы выбраться из бассейна, пришлось-таки принимать помощь Ирины Алексеевны. Но зато мое первое место ни у кого никаких сомнений не вызывало.
После награждения ко мне снова подошел все тот же мужик и, отведя в сторону, похлопал по плечу.
– Молодец, не сдаешься – вижу, ты у нас настоящий боец! В связи с этим у меня к тебе предложение. Я хочу забрать тебя в Москву, в школу олимпийского резерва. Да, придется переехать в интернат, но зато ты практически автоматом попадаешь в состав юношеской сборной страны по плаванию. Не сразу, конечно. Пару лет придется поработать и доказать всем, а не только мне, что ты этого достоин. Но после этого перед тобой откроются просто огромные перспективы – зарубежные поездки, международные соревнования, все континенты… Например, в этом году юношеская сборная поедет на соревнования в Венгрию, Колумбию, Канаду и Австралию. И для тебя все эти поездки станут доступны уже лет с двенадцати!
– Это если покажу результат, – хмыкнул я.
– Покажешь, – уверенно заявил мужик. – Ты на сегодняшнем заплыве почти выполнил норматив кандидата в мастера спорта! И это в девять лет! Так что не сомневайся – сможешь. И я найду чем тебе помочь. – Он широко улыбнулся. А у меня засосало под ложечкой. Как же, знаем, чем помогать будете – химией… Я замотал головой.
– Спасибо, конечно, за то, что так в меня верите, но нет – не мой вариант. Я себя профессиональным спортсменом не вижу. Не мое это…
Мужик нахмурился.
– То есть престиж страны тебе побоку?
Я удивленно уставился на мужика. Престиж страны? Он понимает, кому это говорит? Да нет, блин, все он понимает… И говорит он это не столько стоящему перед ним мальчику, сколько окружающим, рассчитывая впоследствии надавить на родственников. И чего это он так в меня вцепился? Хотя-я-я… почти КМС в девять лет – это действительно круто. Это серьезная заявка на чемпионство, а то и на рекорды. Блин, вот надо же было так засветиться!
– Дядя, а вы кто? – Не то чтобы меня действительно интересовал этот вопрос, но пафос мужику надо было сбить. Да и вообще, чего это он – не представился, а уже наезжает…
– М-м-м… – мужик слегка смешался. Но о-о-очень слегка. А вот тон, которым он представился, был очень недовольным: – Кузовлев Семен Андреевич, второй тренер юношеской сборной страны по плаванию.
– Очень приятно. А я Рома Марков. И вот что я вам скажу: на престиж страны мне, конечно, не наплевать, но профессиональным спортом я заниматься не буду.
– Профессионального спорта в СССР нет, – отрезал мужик.
– Правда? – делано удивился я. – Ну тогда мне тем более стоит сначала приобрести какую-нибудь профессию, которая будет кормить меня и мою семью, а потом уже думать о спорте. – Я сделал паузу, окинул стоящего передо мной кра-а-айне насмешливым взглядом и продолжил ехидным голосом: – Ведь сейчас меня родители кормят, а как вырасту – на что жить буду?
– Об этом можешь не беспокоиться! – Кузовлев нахмурился. – Страна способна прокормить своих рекордсменов. И очень неплохо, кстати.
– И за чей счет? – Я ехидно прищурился…
Короче – мы не договорились. И даже присутствие родителей, подошедших ко мне, ему не помогло. Потому как я уже успел приучить их к тому, что все, что касается меня, – я решаю сам. В прошлой жизни я достиг этого уровня годам к девятнадцати, а может, и к двадцати двум. Но на этот раз все получилось раньше… Как бы там ни было, минут через двадцать второй тренер юношеской сборной, настойчиво попросив меня еще раз хорошенько подумать, наконец от меня отстал. А Ирина Алексеевна, проводив его взглядом, вздохнула и покачала головой:
– Ой, Марков, заведет тебя твой язык когда-нибудь туда, куда Макар телят не гонял. Ты вот только что очень осложнил себе задачу стать мастером спорта. Хотя с твоими данными ты мог этого достигнуть уже годам к четырнадцати!
Я усмехнулся:
– Ирина Алексеевна, да и пусть! Я же уже сказал, что не собираюсь в спортсмены подаваться.
– И зря. – Она рубанула рукой. – Все, что он тебе рассказывал, на самом деле реально – и сборная, и зарубежные поездки, и квартиру в Москве точно выделили бы… Ну где ты еще такого достичь сможешь?
– Там посмотрим, – легкомысленно отмахнулся я. Тренер снова покачала головой и, развернувшись, двинулась в сторону оставшихся ребят.
Я проводил ее взглядом. Н-да… зарвался я что-то. Засветился. Ну да ладно – остальные виды спорта, которыми я занимаюсь и собираюсь заняться, более субъективны. Никаких цифровых показателей там нет. Так что с ними точно будет полегче. Просто плавание надо будет бросить первым. Я планировал это сделать годика эдак через три, но, похоже, придется пораньше…
Всю дорогу домой я отбивался от попыток родителей узнать, за что меня оттаскали за ухо. Мать охала и попеременно то жалела меня, обещая кары и тем, кто это сделал, и тем, кто не уследил за ее чадом, то начинала отчитывать. Мол, раз оттаскали – значит, за дело, а коль за дело, так повинись и признайся, что натворил. А отец порывался развернуться и ехать разбираться с теми, кто посмел поднять руку на сына… Лишь на подъезде к городу мне удалось окончательно успокоить родителей. Да и то в первую очередь тем, что «маме в ее положении не надо волноваться». Она у нас на седьмом месяце. Носит мою младшую сестренку.
И, кстати, мы до сих пор живем в общежитии. Чем мама нас с батей регулярно попрекает. Увы, ни одной квартиры в «сталинке» пока не освободилось. Ну, или освободилась, но ушла кому-то более важному, чем семья простого инженера-теплофизика. Так что мы все еще ждем…
Как бы там ни было, а соревнования я выиграл. Так что сразу по приезде все отправились на квартиру к дедусе и бабусе – праздновать! У них в квартире была самая большая гостиная, в которой я как раз и ночевал, когда жил у них. Так что решили гулять там. Сразу по приезде женщины отправились хлопотать на кухню (в том числе и моя Аленка), мужчины расселись поиграть в преферанс, а меня пока выпнули погулять во двор.
Пацаны, как обычно, торчали на горке.
– Это кто это тебя так? – удивился Зема, уставившись на мое ухо.
– Да так. – Я махнул рукой. – С одним из судей во мнениях не сошлись.
Зема ошалело уставился на меня. Ну да – в это время и в этом возрасте взрослые еще абсолютный авторитет! Так что мое заявление подвергло всех в шок и взвинтило мой авторитет на невероятную высоту. Он поспорил со взрослым!
– И какое место занял? – поинтересовался Козя, когда народ чуть отошел от шока. То ли прыжки помогли, то ли просто акселерация сработала, но в свои десять лет паренек уже почти догнал по росту маму. Так что и в нашей компании он теперь не выглядел особенно мелким.
– Первое, – улыбнулся я. Народ восторженно загудел. Поспорил со взрослым и все равно выиграл…
– Так ты теперь перворазрядник! – восхищенно выдохнул Зема.
– Нет. – Я вздохнул. – По возрасту еще не прохожу. Первый разряд могут присваивать только с десяти лет. А норматив вроде сделал. Мне один мужик там сказал, что вообще едва до КМСа не дотянулся…
– Ну да ничего – еще станешь. – Козя зажмурился. – Вот завидую я тебе: вырастешь в чемпионы – по миру поездишь, по разным странам… Вот я мечтаю побывать в Венеции, – мальчишка плавно провел рукой по воздуху, – каналы посмотреть, гондолы, дворцы всякие…
Я хмыкнул. В прошлой жизни я в Венеции был три раза. Первый раз да – шок. А второй-третий – так, ничего особенного: огромные толпы туристов, грязь и плесень на домах и дворцах, дикие цены в тавернах и магазинчиках. Хотя посмотреть, конечно, есть что – от муранского стекла и до шикарного военно-морского музея в самом конце Славянской пристани. Вернее, там уже пристань называется как-то по-другому, но если идти по Славянской в сторону Садов Биеннале, то мимо не пройдешь. Ну и архитектура, конечно. Причем даже та, которая вся в плесени.
– Ничего, парни, посмотрим еще и на Венецию, – легкомысленно махнул я рукой. – Все посмотрим – и Дворец дожей, и Эйфелеву башню в Париже, и Мачу-Пикчу в Перу, и Ангкор-Ват в Камбодже. По всему миру поездим…
– Ну вот откуда ты про все это знаешь? – с явно чувствуемой завистью в голосе спросил Козя.
– Так книжки читать надо, братан, – хохотнул Зема, – а не только по газетам кулаки отбивать. А то ты, как уперся в кулаки да свои прыжки, больше ничего видеть не хочешь.
Ну, тут он был прав. К настоящему моменту практически все мои знакомые ребята с нашего и соседних дворов вошли в нашу компанию «колочения кулаками по газетным подшивкам». Вследствие чего в овраг теперь по утрам сбегалась толпа в два десятка рыл. Ну если считать с «детдомовскими», число которых, кстати, также увеличилось… Но большая часть, какое-то время потолкавшись там, раскрутила родителей и на то, чтобы они записали их в спортивные секции и в те же «художку» с «музыкалкой». Так что я теперь точно знал, куда нужно идти, чтобы записаться на бокс или самбо. Увы, других видов единоборств у нас в городке не было и не предвиделось… Так что и туда мы теперь ходили веселой гурьбой. И только тройка ребят, в которую входил и Козя, продолжали упорствовать в своей «дворовой» жизни. Что выглядело несколько странно. Поскольку занятия в секциях и кружках в настоящее время вполне себе являлись неким текущим мейстримом. Ибо всяких детских школ, секций и кружков в это время – огромное количество. И отыскать ребенка, не ходящего вообще никуда, то есть хотя бы в Дом пионеров на какой-нибудь кружок по судо- или авиамоделизму, было очень сложно. А у нас тут – на тебе, аж трое таковых! Непорядок! Команду надо развивать…
– Знаешь, Козя, Зема тут вот на сто процентов прав. Если ты хочешь не только вырасти в дылду, но и прожить интересную жизнь – в первую очередь надо напрягать не мышцы, а мозги!
– И как это интересно я их буду напрягать, рисуя карандашиком? – язвительно поинтересовался Козя.
Я кровожадно усмехнулся. Ну, попал парень!
– Козя, – вкрадчиво начал я, – а ты когда-нибудь слышал такое выражение – «мелкая моторика»?
Глава 10
– Почему?
– Да я…
– Молчать! Почему?!
– Да мы…
– Молчать! – Заместитель директора пионерского лагеря «Галактика» по воспитательной работе Диана Александровна кипящим чайником нависала над тремя пионерами, неловко переминающимися перед ней, опустив глаза. Вернее, нет, не над тремя, а над двумя. Третий стоял спокойно и молча смотрел ей в глаза.
– Ну, чего молчите? Сказать нечего?!
– Да вы же сами приказали – молчать! – возмутился этот самый третий.
– Молчать!!! – Диана Александровна едва не задохнулась от возмущения, но сумела-таки немного взять себя в руки и продолжила чуть более спокойным тоном: – Как? Как вам вообще в голову могло прийти такое устроить? Это – конкурс строя и песни! На этом конкурсе исполняются строевые песни, понятно? Строевые! А вы что устроили?! – Она грозно обвела взглядом стоящую перед ней троицу, а затем перевела взгляд на еще двух личностей, также находящихся в этом кабинете.
– Ну а вы что молчите? Тектаров? Хаецкая? Вы-то куда смотрели, а? Это ж вы должны были проконтролировать подготовку отряда к этому конкурсу. Вы же во-жа-ты-е!
– А мы что, плохо прошли строем? – осторожно вступил я.
– А ты вообще молчи, Марков! – взвилась Диана Александровна. – Я же знаю – это все твоя работа! Откуда ты вообще раскопал эту… эту… эту поганую песню?!
Чувствовалось, что она едва удержалась, чтобы не прорычать «антисоветскую», но подобное обвинение было слишком серьезным. Вся «антисоветчина» сейчас в ведении идеологического отдела и КГБ. Так что обвини она нас в этом – и в действие придут такие силы, что достанется всем. И нам, и ей. Ей так уж точно. Потому как не уследила, не предотвратила, не заметила… Ну-с на этом и будем играть.
– Да почему поганую-то? – очень натурально возмутился я. – Вот вы сами посудите – орден Александра Невского разве поганый?
Диана Александровна замолчала, покосилась на стоящих в стороне вожатых нашего отряда, студентов педагогического техникума из Калуги Кольку Тектарова и Майю Хаецкую, после чего насупилась и, поджав губы, недовольно произнесла:
– А это-то тут при чем?
– Нет, вы ответьте! Орден Александра Невского, учрежденный в самый разгар Великой Отечественной войны в сорок втором году, – поганый или нет?
– Конечно нет! Что ты мне тут голову морочишь? И какое это имеет отношение к вашей песне? При чем тут легионы всякие, императоры, сирийские города? Как у тебя только совести хватило такую песню на конкурс притащить?