И остался только пепел
Часть 6 из 27 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
— Слышишь?
Мужчина тоже прислушался.
— Лошадь? — нахмурил он брови.
Исха быстро натянула рубаху на плечи и потуже затянула ленты.
— Кто-то едет сюда на повозке. И очень быстро гонит лошадь.
— Может, не к тебе?
Исха покачала головой.
— Сам знаешь, что здесь нет ни дороги, ни других домов поблизости. Тебе нужно уходить. И быстро. Нельзя, чтобы тебя видели здесь в такое время.
И почему у всех что-то случается всегда непременно ночью? Исха была порядком обескуражена произошедшим, злилась на себя за слабость и была раздражена тем, что кому-то пять что-то от нее нужно именно сейчас. Она на скорую руку заплетала в косу непослушные волосы. Григ медлил.
— Ну же! — ведунья набросила верхнее платье на рубаху и в нетерпении распахнула дверь.
— Ты права, — тихо заметил жрец. — Нам обоим это ни к чему…
Спрашивать, что конкретно он имел в виду, не было времени. Повозка была уже совсем близко, они услышали, как фыркает лошадь. Только хозяйка успела закрыть за гостем маленькую калитку, выходящую на сторону леса, у ворот с передней стороны дома остановилась телега, запряженная белой кобылой.
— Госпожа Исха! Госпожа Исха! Помоги! — завидев ее через забор, закричал огромный, чем-то напоминающий быка, мужчина.
Женщина узнала его. Это был кузнец из деревни, расположенной неподалеку от Лога. Она открыла ворота, позволив ему заехать во двор. На телеге лежал худой грязный мальчишка не старше десяти зим, на лбу у него расцвела огромная шишка, отчетливо видная даже в лунном свете.
— Учил лошадь подковывать, — виновато начал кузнец. — Это подмастерье мой, Ерох. А она его как лягнула, да прямо по лбу. Мальчонка упал, дышит да не откликается… Делать что не знаю, как его отцу в глаза смотреть-то буду…
— Заноси его в дом, — устало вздохнула ведьма.
Глава 5
— Убийца! У-у-уби-и-и-ийца!!! — где-то вдалеке надрывно кричала женщина. Исха, как зачарованная, уставилась на свои руки, покрытые кровью. Ее было так много, что она собиралась на кончиках пальцев в крупные капли и падала на землю и ведьмину юбку. «Когда я успела так запачкаться?» — отстраненно подумала она.
— У-у-у-уби-и-ийца! — продолжался вой. Внезапно ведунья вернулась в реальность. Крик доносился не издалека. Женщина вопила прямо у ее ног, качая на руках молодую черноволосую девицу с ярко-алой лентой в косе. Ее темные, почти черные глаза были широко раскрыты и смотрели высоко в небо, а рука сжимала грубо выкованную дешевую медную диадему. Из глубокой раны в проломленном затылке все еще текла кровь, хотя девушка уже не дышала. — Доченька моя-я-я-я! До-о-о-ченька! — продолжала рыдать женщина.
У ведьмы потемнело в глазах, преодолевая дурноту, она посмотрела вокруг и поняла, что их окружает толпа, хотя кроме голосящей от горя матери никто не издавал ни звука. Исха медленно попятилась назад, люди расступались перед ней, как перед прокаженной. Она отступала спиной вперед, пока не добралась до края центральной площади, а потом резко повернулась и побежала. Никто даже не пытался ее остановить. Она все ускорялась, на бегу вытирая руки о юбку. Ей часто приходилось иметь дело с кровью, но в этот раз было по-другому. К ней всегда приходили за помощью. А теперь… Неужели это и вправду она убила? Нет, нет, нет, это все случайность! Она этого не хотела! Это было случайно. Это было случайно! Случайно!
Случайно ли? Или все произошло по ее воле? Ведь незнакомка помешала ей хотя бы раз в жизни почувствовать себя частью этого общества. Нужной и желанной.
Исха, задыхаясь от долгого бега, привались к двери своего домика. Руки дрожали, она все никак не могла попасть ключом в замочную скважину.
— Да откройся ж ты! — в сердцах крикнула ведьма.
Замок раскололся на две части и упал, а вдоль толстой дубовой двери, прямо в середине, длинной змеей пробежала глубокая трещина. — О, нет! Я не этого хотела! — Исха разрыдалась. Кое-как прикрыв покалеченную дверь, она сразу же принялась стаскивать запачканные вещи, оставшись в тонкой нижней рубашке. Не думая о судьбе одежды, она скомкала ее и кинула в угол, а сама принялась отмывать руки от запекшейся крови прямо в ведре с водой, откуда обычно черпала для питья. В голове был какой-то сумбур, она не могла поймать ни одной мысли. Только голос безутешной матери все повторял и повторял: «Убийца! Убийца! Убийца!»
Да что эти скоморохи вообще нашли в ней? Почему захотели сделать ее «великой княжной» на время выступления? А она? Зачем поощрила и улыбнулась тому веселому артисту в зеленом кафтане, который, в поисках «самой красивой девицы этого города» выхватил ее взглядом из толпы и уже подошел к ней, протягивая обе руки. В одной из них была медная диадема. Конечно, с настоящими дорогими украшениями, которые носили богатейшие и знатнейшие вольмирки она не имела ничего общего. Но для выступлений, которые артисты давали почти каждый день в новых местах, и этой грубой подделки хватало с лихвой. Вторую руку паренек с полупоклоном подал Исхе, чтобы помочь ей взойти на «престол» — тоже весьма неумело сколоченный и уже слегка накренившийся стул с куском красной тряпки на сидении. Только рядом возьми да и окажись эта черноволосая красавица. А ведь Исха сразу поняла, что уступает ей внешне. Ни болотно-зеленые глаза, ни медные вьющиеся волосы не шли, по ее мнению, ни в какое сравнение с этими огромными ярко-синими озерами очей и длинной, ниже пояса, насыщенно-черной косой. А о фигуре и говорить нечего: такая тяжелая и большая грудь и полные бедра уж наверняка мужчинам нравятся гораздо больше скромных размеров ведьмы. Поэтому, когда брюнетка бесцеремонно ее оттолкнула, заступая на ее место, Исха даже ничего не сказала, а покорно посторонилась. Конечно, было немного обидно от такой бестактности. Все-таки приятно, когда тебе так искренне улыбается незнакомый молодой мужчина. Пусть и артист. Местные никогда не предложили бы ей такую роль, но скоморохи-то приезжие и знать не знали, кто она такая. К несчастью. Уж лучше бы держались от нее подальше…
***
Тихий Лог не часто удостаивался чести встречать приезжих артистов, а своих тут не водилось, поэтому каждые такие гастроли становились для города всенародным гуляньем и собирали зрителей еще больше, чем казни. Впрочем, нужно признать, что и такие специфические развлечения тут бывали не часто, это же не Вольмира. Столица славилась изощренными публичными наказаниями.
Жрец предполагал, что на сегодняшнюю молитву придут только самые истые веряне, а на тяжелых лавках будет полно свободных мест. Он и сам не прочь был бы глянуть на выступления хотя бы одним глазом, да только жрецу не пристало ходить по таким гулянкам. Григ тосковал по столице, ведь там на любые проступки смотрели сквозь пальцы. Здесь же, в этом маленьком городке, все были, как на ладони.
Косые лучи вечернего солнца возвестили о том, что пора бы кому-то уже и появиться в храме. Однако внутри было пусто и тихо. А вот это неожиданно. Ну хоть кто-то же должен прийти? Григ подкинул дров в жертвенные костры и уже стал терять терпение.
Запереть бы двери, когда-нибудь кому-то он все равно понадобится, а будет поздно! Но таким малодушным планам не суждено было осуществиться. Внутрь влетела Сэя с упитанным малышом на руках, он усердно копошился в пуговицах ее платья на груди, явно пытаясь добраться до маминого молока, но молодая женщина привычным жестом отвела мелкие ручонки в сторону. Мальчугану это не понравилось, и он тонко запищал.
— Господин жрец! Скорее! — она сделала еще несколько широких шагов и остановилась возле служителя, переводя дух. — Я не знала, к кому еще обратиться!
Григ непонимающе на нее уставился, но не спешил вставать с места.
— Да что случилось-то? Ты можешь нормально объяснить?
— Исху хотят сжечь!
Тут уж мужчина вскочил, будто каменная скамья превратилась в раскаленную сковороду.
— Что ты имеешь в виду? — растерялся он.
Вопреки обыкновению, он целый день провел у себя в комнатушке, читая книги, и не слышал последних новостей.
— То и имею! Целая толпа идет к ее дому. С факелами!
Забыв о приличиях, женщина схватила служителя за руку и потащила к выходу.
— Да постой же ты! — уперся тот. — Объясни нормально, что случилось!
Но Сэя, не замечая сопротивления, ломовой лошадью тянула мужчину вдвое крупнее себя вперед.
— По дороге расскажу, — пообещала она, перекрикивая недовольный писк снова давшего о себе знать младенца.
Улицы будто вымерли. И дело было вовсе не в сгущающихся сумерках, ведь в такое время Лог еще не спал. Обычно горожане спешили по домам, чтобы скорее поужинать, а торговцы сворачивали свои лотки, бросая друг другу короткие реплики о том, как прошел день. Только не сейчас. Иллюзию полного запустения разрушал разве что слепой и безногий нищий, просящий милостыню в одном из переулков. Но сегодня был явно не его день.
— И вот он взял ее за руку, — продолжала рассказ запыхавшаяся от быстрой ходьбы Сэя, — и повел на подмостки, эти скоморохи их сами и установили с утра перед выступлением. А она вышагивала ну точно княжна! Красивая девка такая, глаз не оторвать! Тут два шага оставалось до трона их этого деревянного, скоморох ее и отпустил. А она возьми и оступись. Вот на ровном месте просто! Будто… — женщина запнулась. — Будто колдовство какое-то. Равновесие не удержала и вниз полетела. А там — камень острый лежал, она об него голову и проломила. Крови-и-и-ищи было, жуть!
Грига уже не нужно было тащить волоком, он и сам с каждым словом все ускорял шаг.
— Исха сразу к ней подбежала, за голову взяла и над раной рукой водить стала. Долго что-то шептала, а потом поднялась, как чумная. На руки свои глядит, словно в первый раз видит. А девка та уже не дышит, бедная мать ее такой вой подняла! Мол, ты убила доченьку мою. Да только не верю я, что это она. Исха хорошая, никому зла не делала никогда. Хоть и говорят про нее и тебя, господин жрец, всякое…
— Что — «всякое»? — Григ уже почти бежал, Сэя заметно отстала. Он резко остановился, позволяя той нагнать себя.
— Ну…
— Сэя, быстрее, говори, сейчас не время для смущения!
Тяжело дыша и хватаясь за бок свободной рукой, она, наконец, нагнала мужчину.
— Будто околдовала она тебя.
Жрец высказал, что он об этом думает одной короткой фразой, которую люди его положения не должны даже знать. Он больше не ждал Сэю. Выбежав за городские ворота, служитель пустился во весь дух по знакомой дорожке, ведущей к дому ведьмы. Нужно успеть, пока ее не схватили. Народная расправа сурова и беспощадна, а городского суда, похоже, никто ждать не собирался. Как он не догадался взять на постоялом дворе лошадь? Теперь уже поздно. Добраться можно только пешком. Вернее, бегом.
***
Исхе снова снился кошмар. На этот раз он ужасал новыми подробностями. Она сидела на полу своей избы, без сил привалившись к бревенчатой стене у ведра с мутноватой водой. Кровь из-под ногтей так и не вымылась, успев намертво присохнуть. Где-то далеко были слышны голоса. Много. Будто бушует толпа. Это было слишком необычно для глуши, в которой стоял ее дом, однако сейчас ведьма не обратила на этот звук никакого внимания. Она все смотрела на свои руки, будто на что-то чужое и далекое. Из забытья ее вывел крик незнакомого мужчины, заглянувшего в открытое окно.
— Здесь она! Давай!
Кто-то другой истерично закричал: «Сжечь ведьму!!!» Несколько нестройных голосов подхватили клич. Толпа одобрительно заворчала, как голодный хищный зверь, уже держащий свою добычу в зубах. В следующий миг в горницу влетел ярко горящий факел. За ним еще один — уже из другого окна. Первыми загорелись легкие занавески. Огонь стал старательно лизать оконный проем, поощряемый свежим воздухом. Почти сразу же загорелся большой, в полкомнаты, ковер. Ведьма вскрикнула, но не смогла даже пошевелиться. Этот сон преследует ее уже много лет. И каждый раз она цепенеет. Она даже не попыталась потушить огонь, хотя под рукой стояло целое ведро воды. Женщина нашла силы лишь на то, чтобы отползти подальше от пламени и забиться в угол. Температура быстро накалялась, Исха закашлялась от едкого черного дыма, которым почти полностью заволокло избу. На руку попал уголек, больно обжигая кожу. Ведьма смахнула его и зажмурилась, пытаясь проснуться. Иногда это удавалось раньше, чем она умирала. Но внезапно женщина поняла: это никакой не сон. Все происходит наяву!
Вот теперь ее накрыла настоящая паника. Исха попыталась погасить пламя, вызвав силу, однако не произошло ничего. Вообще. Будто она самый обычный человек. Ведунья всхлипнула. К двери и окнам уже не подобраться, к погребу тоже… Легкие разрывались от кашля, в глазах начало темнеть. Или это просто дым? Нестерпимо горячо. Кажется, это конец.
В следующий момент произошло сразу несколько вещей. С грохотом, перекрывая рев огня, внутрь влетела входная дверь. Приток свежего воздуха вызвал еще один огромный клуб пламени и черного дыма. В проеме показался силуэт и тут же скрылся в дыму. Деревянная балка на потолке не выдержала и ухнула вниз, прямо на лежавшую на полу ведьму. Боль пронзила лицо. Исха вскрикнула в последний раз и отключилась.
***
От долгого и быстрого бега у непривычного к таким нагрузкам жреца во рту стоял привкус крови. Он тяжело дышал, пропихиваясь сквозь притихшую толпу. Казалось, здесь собралось никак не меньше половины Лога, если не весь. Люди облепили забор со всех сторон, самые смелые вошли во двор и смотрели «представление» в первых рядах. Григ опоздал. Они не стали хватать Исху. Не отвели даже к судье, чтобы он разобрался во всех обстоятельствах дела и вынес приговор. Они решили сжечь ее прямо здесь.
Из окон полыхал уже открытый огонь. Обычно, когда случался пожар, такие дома было уже не спасти, оставалось только заботиться о том, чтобы пламя не перекинулось на соседние строения. Но здесь не было соседних домов. С каким-то ледяным упрямством и даже спокойствием мужчина взял одеяло с широкого кресла-качалки. Опустил его в тяжелую дубовую бочку с дождевой водой, которой горожане подперли дверь. Ему никто не мешал.
— Помоги, — коротко приказал он стоящему ближе всех мужику. Что-то было в голосе жреца такое, от чего ослушаться человек не посмел. Вместе они отодвинули преграду. Григ запахнулся в мокрое одеяло с головой и одним резким движением ноги вбил открывающуюся наружу дверь внутрь. Она с громким щелчком развалилась на две части, аккуратно по трещине, которую недавно оставила ведьма. Из проема вырвалось пламенное облако, чуть не задев жреца. За его спиной дружно ахнули. От решимости лезть в это пекло почти не осталось и следа. Нужно смотреть правде в глаза: в доме уже нет никого живого.
Короткий вскрик подействовал на мужчину как ушат холодной воды. Сделав глубокий вдох, он вошел внутрь. Откуда исходил крик, понять он не успел, но хорошо помнил, что и как расположено внутри избы. Как-то совсем не к месту мелькнула мысль, что нормальный человек внутрь уже не полез бы. Крыша вот-вот рухнет.
А что если и вправду околдовала?
Жрец буквально споткнулся о женщину, потому что рассмотреть что-то в одеяле сквозь дым и огонь было просто невозможно. Обжигая ладони, он сбросил с ее безвольного тела отвалившийся кусок балки и взял на руки. Рядом рухнуло что-то еще. Григ непроизвольно пригнулся. Несколько шагов и все будет кончено. Но как он их преодолел, да еще с ношей на руках, мужчина не помнил.
***
Последней к горевшему дому добралась Сэя. Это только кажется, что младенцы легкие. Попробуй пронести его хотя бы пару верст и руки, кажется, отваливаются. Она наткнулась на стену тишины, какая только может быть при большом скоплении народа. Ярко полыхала изба. Громко треща, умирал в пламени дом. Жрец стоял посреди двора, не выпуская из рук девичью фигурку в местами обгоревшей грязной длинной рубахе. Вдруг все услышали топот копыт. Люди поспешно расступились, пропуская в раскрытые ворота повозку, запряженную одной пегой кобылой.
— Скорее, сюда! — крикнул жрецу грузный седой мужчина, в котором многие признали местного торговца Статруна. Григ еще раз обвел всех тяжелым взглядом, от которого почти все отводили или опускали глаза. И в полном безмолвии понес ведьму к повозке.
Исха была мертва.
Глава 6
Мужчина тоже прислушался.
— Лошадь? — нахмурил он брови.
Исха быстро натянула рубаху на плечи и потуже затянула ленты.
— Кто-то едет сюда на повозке. И очень быстро гонит лошадь.
— Может, не к тебе?
Исха покачала головой.
— Сам знаешь, что здесь нет ни дороги, ни других домов поблизости. Тебе нужно уходить. И быстро. Нельзя, чтобы тебя видели здесь в такое время.
И почему у всех что-то случается всегда непременно ночью? Исха была порядком обескуражена произошедшим, злилась на себя за слабость и была раздражена тем, что кому-то пять что-то от нее нужно именно сейчас. Она на скорую руку заплетала в косу непослушные волосы. Григ медлил.
— Ну же! — ведунья набросила верхнее платье на рубаху и в нетерпении распахнула дверь.
— Ты права, — тихо заметил жрец. — Нам обоим это ни к чему…
Спрашивать, что конкретно он имел в виду, не было времени. Повозка была уже совсем близко, они услышали, как фыркает лошадь. Только хозяйка успела закрыть за гостем маленькую калитку, выходящую на сторону леса, у ворот с передней стороны дома остановилась телега, запряженная белой кобылой.
— Госпожа Исха! Госпожа Исха! Помоги! — завидев ее через забор, закричал огромный, чем-то напоминающий быка, мужчина.
Женщина узнала его. Это был кузнец из деревни, расположенной неподалеку от Лога. Она открыла ворота, позволив ему заехать во двор. На телеге лежал худой грязный мальчишка не старше десяти зим, на лбу у него расцвела огромная шишка, отчетливо видная даже в лунном свете.
— Учил лошадь подковывать, — виновато начал кузнец. — Это подмастерье мой, Ерох. А она его как лягнула, да прямо по лбу. Мальчонка упал, дышит да не откликается… Делать что не знаю, как его отцу в глаза смотреть-то буду…
— Заноси его в дом, — устало вздохнула ведьма.
Глава 5
— Убийца! У-у-уби-и-и-ийца!!! — где-то вдалеке надрывно кричала женщина. Исха, как зачарованная, уставилась на свои руки, покрытые кровью. Ее было так много, что она собиралась на кончиках пальцев в крупные капли и падала на землю и ведьмину юбку. «Когда я успела так запачкаться?» — отстраненно подумала она.
— У-у-у-уби-и-ийца! — продолжался вой. Внезапно ведунья вернулась в реальность. Крик доносился не издалека. Женщина вопила прямо у ее ног, качая на руках молодую черноволосую девицу с ярко-алой лентой в косе. Ее темные, почти черные глаза были широко раскрыты и смотрели высоко в небо, а рука сжимала грубо выкованную дешевую медную диадему. Из глубокой раны в проломленном затылке все еще текла кровь, хотя девушка уже не дышала. — Доченька моя-я-я-я! До-о-о-ченька! — продолжала рыдать женщина.
У ведьмы потемнело в глазах, преодолевая дурноту, она посмотрела вокруг и поняла, что их окружает толпа, хотя кроме голосящей от горя матери никто не издавал ни звука. Исха медленно попятилась назад, люди расступались перед ней, как перед прокаженной. Она отступала спиной вперед, пока не добралась до края центральной площади, а потом резко повернулась и побежала. Никто даже не пытался ее остановить. Она все ускорялась, на бегу вытирая руки о юбку. Ей часто приходилось иметь дело с кровью, но в этот раз было по-другому. К ней всегда приходили за помощью. А теперь… Неужели это и вправду она убила? Нет, нет, нет, это все случайность! Она этого не хотела! Это было случайно. Это было случайно! Случайно!
Случайно ли? Или все произошло по ее воле? Ведь незнакомка помешала ей хотя бы раз в жизни почувствовать себя частью этого общества. Нужной и желанной.
Исха, задыхаясь от долгого бега, привались к двери своего домика. Руки дрожали, она все никак не могла попасть ключом в замочную скважину.
— Да откройся ж ты! — в сердцах крикнула ведьма.
Замок раскололся на две части и упал, а вдоль толстой дубовой двери, прямо в середине, длинной змеей пробежала глубокая трещина. — О, нет! Я не этого хотела! — Исха разрыдалась. Кое-как прикрыв покалеченную дверь, она сразу же принялась стаскивать запачканные вещи, оставшись в тонкой нижней рубашке. Не думая о судьбе одежды, она скомкала ее и кинула в угол, а сама принялась отмывать руки от запекшейся крови прямо в ведре с водой, откуда обычно черпала для питья. В голове был какой-то сумбур, она не могла поймать ни одной мысли. Только голос безутешной матери все повторял и повторял: «Убийца! Убийца! Убийца!»
Да что эти скоморохи вообще нашли в ней? Почему захотели сделать ее «великой княжной» на время выступления? А она? Зачем поощрила и улыбнулась тому веселому артисту в зеленом кафтане, который, в поисках «самой красивой девицы этого города» выхватил ее взглядом из толпы и уже подошел к ней, протягивая обе руки. В одной из них была медная диадема. Конечно, с настоящими дорогими украшениями, которые носили богатейшие и знатнейшие вольмирки она не имела ничего общего. Но для выступлений, которые артисты давали почти каждый день в новых местах, и этой грубой подделки хватало с лихвой. Вторую руку паренек с полупоклоном подал Исхе, чтобы помочь ей взойти на «престол» — тоже весьма неумело сколоченный и уже слегка накренившийся стул с куском красной тряпки на сидении. Только рядом возьми да и окажись эта черноволосая красавица. А ведь Исха сразу поняла, что уступает ей внешне. Ни болотно-зеленые глаза, ни медные вьющиеся волосы не шли, по ее мнению, ни в какое сравнение с этими огромными ярко-синими озерами очей и длинной, ниже пояса, насыщенно-черной косой. А о фигуре и говорить нечего: такая тяжелая и большая грудь и полные бедра уж наверняка мужчинам нравятся гораздо больше скромных размеров ведьмы. Поэтому, когда брюнетка бесцеремонно ее оттолкнула, заступая на ее место, Исха даже ничего не сказала, а покорно посторонилась. Конечно, было немного обидно от такой бестактности. Все-таки приятно, когда тебе так искренне улыбается незнакомый молодой мужчина. Пусть и артист. Местные никогда не предложили бы ей такую роль, но скоморохи-то приезжие и знать не знали, кто она такая. К несчастью. Уж лучше бы держались от нее подальше…
***
Тихий Лог не часто удостаивался чести встречать приезжих артистов, а своих тут не водилось, поэтому каждые такие гастроли становились для города всенародным гуляньем и собирали зрителей еще больше, чем казни. Впрочем, нужно признать, что и такие специфические развлечения тут бывали не часто, это же не Вольмира. Столица славилась изощренными публичными наказаниями.
Жрец предполагал, что на сегодняшнюю молитву придут только самые истые веряне, а на тяжелых лавках будет полно свободных мест. Он и сам не прочь был бы глянуть на выступления хотя бы одним глазом, да только жрецу не пристало ходить по таким гулянкам. Григ тосковал по столице, ведь там на любые проступки смотрели сквозь пальцы. Здесь же, в этом маленьком городке, все были, как на ладони.
Косые лучи вечернего солнца возвестили о том, что пора бы кому-то уже и появиться в храме. Однако внутри было пусто и тихо. А вот это неожиданно. Ну хоть кто-то же должен прийти? Григ подкинул дров в жертвенные костры и уже стал терять терпение.
Запереть бы двери, когда-нибудь кому-то он все равно понадобится, а будет поздно! Но таким малодушным планам не суждено было осуществиться. Внутрь влетела Сэя с упитанным малышом на руках, он усердно копошился в пуговицах ее платья на груди, явно пытаясь добраться до маминого молока, но молодая женщина привычным жестом отвела мелкие ручонки в сторону. Мальчугану это не понравилось, и он тонко запищал.
— Господин жрец! Скорее! — она сделала еще несколько широких шагов и остановилась возле служителя, переводя дух. — Я не знала, к кому еще обратиться!
Григ непонимающе на нее уставился, но не спешил вставать с места.
— Да что случилось-то? Ты можешь нормально объяснить?
— Исху хотят сжечь!
Тут уж мужчина вскочил, будто каменная скамья превратилась в раскаленную сковороду.
— Что ты имеешь в виду? — растерялся он.
Вопреки обыкновению, он целый день провел у себя в комнатушке, читая книги, и не слышал последних новостей.
— То и имею! Целая толпа идет к ее дому. С факелами!
Забыв о приличиях, женщина схватила служителя за руку и потащила к выходу.
— Да постой же ты! — уперся тот. — Объясни нормально, что случилось!
Но Сэя, не замечая сопротивления, ломовой лошадью тянула мужчину вдвое крупнее себя вперед.
— По дороге расскажу, — пообещала она, перекрикивая недовольный писк снова давшего о себе знать младенца.
Улицы будто вымерли. И дело было вовсе не в сгущающихся сумерках, ведь в такое время Лог еще не спал. Обычно горожане спешили по домам, чтобы скорее поужинать, а торговцы сворачивали свои лотки, бросая друг другу короткие реплики о том, как прошел день. Только не сейчас. Иллюзию полного запустения разрушал разве что слепой и безногий нищий, просящий милостыню в одном из переулков. Но сегодня был явно не его день.
— И вот он взял ее за руку, — продолжала рассказ запыхавшаяся от быстрой ходьбы Сэя, — и повел на подмостки, эти скоморохи их сами и установили с утра перед выступлением. А она вышагивала ну точно княжна! Красивая девка такая, глаз не оторвать! Тут два шага оставалось до трона их этого деревянного, скоморох ее и отпустил. А она возьми и оступись. Вот на ровном месте просто! Будто… — женщина запнулась. — Будто колдовство какое-то. Равновесие не удержала и вниз полетела. А там — камень острый лежал, она об него голову и проломила. Крови-и-и-ищи было, жуть!
Грига уже не нужно было тащить волоком, он и сам с каждым словом все ускорял шаг.
— Исха сразу к ней подбежала, за голову взяла и над раной рукой водить стала. Долго что-то шептала, а потом поднялась, как чумная. На руки свои глядит, словно в первый раз видит. А девка та уже не дышит, бедная мать ее такой вой подняла! Мол, ты убила доченьку мою. Да только не верю я, что это она. Исха хорошая, никому зла не делала никогда. Хоть и говорят про нее и тебя, господин жрец, всякое…
— Что — «всякое»? — Григ уже почти бежал, Сэя заметно отстала. Он резко остановился, позволяя той нагнать себя.
— Ну…
— Сэя, быстрее, говори, сейчас не время для смущения!
Тяжело дыша и хватаясь за бок свободной рукой, она, наконец, нагнала мужчину.
— Будто околдовала она тебя.
Жрец высказал, что он об этом думает одной короткой фразой, которую люди его положения не должны даже знать. Он больше не ждал Сэю. Выбежав за городские ворота, служитель пустился во весь дух по знакомой дорожке, ведущей к дому ведьмы. Нужно успеть, пока ее не схватили. Народная расправа сурова и беспощадна, а городского суда, похоже, никто ждать не собирался. Как он не догадался взять на постоялом дворе лошадь? Теперь уже поздно. Добраться можно только пешком. Вернее, бегом.
***
Исхе снова снился кошмар. На этот раз он ужасал новыми подробностями. Она сидела на полу своей избы, без сил привалившись к бревенчатой стене у ведра с мутноватой водой. Кровь из-под ногтей так и не вымылась, успев намертво присохнуть. Где-то далеко были слышны голоса. Много. Будто бушует толпа. Это было слишком необычно для глуши, в которой стоял ее дом, однако сейчас ведьма не обратила на этот звук никакого внимания. Она все смотрела на свои руки, будто на что-то чужое и далекое. Из забытья ее вывел крик незнакомого мужчины, заглянувшего в открытое окно.
— Здесь она! Давай!
Кто-то другой истерично закричал: «Сжечь ведьму!!!» Несколько нестройных голосов подхватили клич. Толпа одобрительно заворчала, как голодный хищный зверь, уже держащий свою добычу в зубах. В следующий миг в горницу влетел ярко горящий факел. За ним еще один — уже из другого окна. Первыми загорелись легкие занавески. Огонь стал старательно лизать оконный проем, поощряемый свежим воздухом. Почти сразу же загорелся большой, в полкомнаты, ковер. Ведьма вскрикнула, но не смогла даже пошевелиться. Этот сон преследует ее уже много лет. И каждый раз она цепенеет. Она даже не попыталась потушить огонь, хотя под рукой стояло целое ведро воды. Женщина нашла силы лишь на то, чтобы отползти подальше от пламени и забиться в угол. Температура быстро накалялась, Исха закашлялась от едкого черного дыма, которым почти полностью заволокло избу. На руку попал уголек, больно обжигая кожу. Ведьма смахнула его и зажмурилась, пытаясь проснуться. Иногда это удавалось раньше, чем она умирала. Но внезапно женщина поняла: это никакой не сон. Все происходит наяву!
Вот теперь ее накрыла настоящая паника. Исха попыталась погасить пламя, вызвав силу, однако не произошло ничего. Вообще. Будто она самый обычный человек. Ведунья всхлипнула. К двери и окнам уже не подобраться, к погребу тоже… Легкие разрывались от кашля, в глазах начало темнеть. Или это просто дым? Нестерпимо горячо. Кажется, это конец.
В следующий момент произошло сразу несколько вещей. С грохотом, перекрывая рев огня, внутрь влетела входная дверь. Приток свежего воздуха вызвал еще один огромный клуб пламени и черного дыма. В проеме показался силуэт и тут же скрылся в дыму. Деревянная балка на потолке не выдержала и ухнула вниз, прямо на лежавшую на полу ведьму. Боль пронзила лицо. Исха вскрикнула в последний раз и отключилась.
***
От долгого и быстрого бега у непривычного к таким нагрузкам жреца во рту стоял привкус крови. Он тяжело дышал, пропихиваясь сквозь притихшую толпу. Казалось, здесь собралось никак не меньше половины Лога, если не весь. Люди облепили забор со всех сторон, самые смелые вошли во двор и смотрели «представление» в первых рядах. Григ опоздал. Они не стали хватать Исху. Не отвели даже к судье, чтобы он разобрался во всех обстоятельствах дела и вынес приговор. Они решили сжечь ее прямо здесь.
Из окон полыхал уже открытый огонь. Обычно, когда случался пожар, такие дома было уже не спасти, оставалось только заботиться о том, чтобы пламя не перекинулось на соседние строения. Но здесь не было соседних домов. С каким-то ледяным упрямством и даже спокойствием мужчина взял одеяло с широкого кресла-качалки. Опустил его в тяжелую дубовую бочку с дождевой водой, которой горожане подперли дверь. Ему никто не мешал.
— Помоги, — коротко приказал он стоящему ближе всех мужику. Что-то было в голосе жреца такое, от чего ослушаться человек не посмел. Вместе они отодвинули преграду. Григ запахнулся в мокрое одеяло с головой и одним резким движением ноги вбил открывающуюся наружу дверь внутрь. Она с громким щелчком развалилась на две части, аккуратно по трещине, которую недавно оставила ведьма. Из проема вырвалось пламенное облако, чуть не задев жреца. За его спиной дружно ахнули. От решимости лезть в это пекло почти не осталось и следа. Нужно смотреть правде в глаза: в доме уже нет никого живого.
Короткий вскрик подействовал на мужчину как ушат холодной воды. Сделав глубокий вдох, он вошел внутрь. Откуда исходил крик, понять он не успел, но хорошо помнил, что и как расположено внутри избы. Как-то совсем не к месту мелькнула мысль, что нормальный человек внутрь уже не полез бы. Крыша вот-вот рухнет.
А что если и вправду околдовала?
Жрец буквально споткнулся о женщину, потому что рассмотреть что-то в одеяле сквозь дым и огонь было просто невозможно. Обжигая ладони, он сбросил с ее безвольного тела отвалившийся кусок балки и взял на руки. Рядом рухнуло что-то еще. Григ непроизвольно пригнулся. Несколько шагов и все будет кончено. Но как он их преодолел, да еще с ношей на руках, мужчина не помнил.
***
Последней к горевшему дому добралась Сэя. Это только кажется, что младенцы легкие. Попробуй пронести его хотя бы пару верст и руки, кажется, отваливаются. Она наткнулась на стену тишины, какая только может быть при большом скоплении народа. Ярко полыхала изба. Громко треща, умирал в пламени дом. Жрец стоял посреди двора, не выпуская из рук девичью фигурку в местами обгоревшей грязной длинной рубахе. Вдруг все услышали топот копыт. Люди поспешно расступились, пропуская в раскрытые ворота повозку, запряженную одной пегой кобылой.
— Скорее, сюда! — крикнул жрецу грузный седой мужчина, в котором многие признали местного торговца Статруна. Григ еще раз обвел всех тяжелым взглядом, от которого почти все отводили или опускали глаза. И в полном безмолвии понес ведьму к повозке.
Исха была мертва.
Глава 6