Хроники Ликтора. Том первый

– Осталось заехать в пару мест, и на сегодня мы закончили. – Успел крикнуть я кадету.

– Просьба оказывать полное содействие стражам Эфеса! «Служа Закону – служим народу!» – эта мантра продолжалась до тех пор, пока даже наши собственные мысли не были заглушены. Если повторять почаще и громче, никто не посмеет усомниться в правдивости сказанного, ведь так?

Из остановившегося автобуса выскочили где-то с десяток ботов, удостоенных называться стражами Эфеса. Они, лязгая металлом, оцепили округу и замерли. Все громкоговорители резко прервали свой призыв, и из автобуса, не с первого раза, но всё же достаточно энергично, спустился грузный человек с визором на голове и в неприятно облегающем комбинезоне со знаком Эфеса на правом плече.

– Оцепить место преступления! – боты зашевелились и забегали. – Никого не впускать и не выпускать! Начать сканирование.

Этот маленький человечек был Оператором. Практически все работники Эфеса были Операторами. Именно они несут закон и порядок, удаленно переключаясь между сотнями стражей-ботов по всему городу, контролируя их действия через Сатус. Вокруг Стража кровь, трупы и дерьмо, а ты лежишь в кресле под кондиционером, управляя процессом лишь на расстоянии. Параллельно этому, ты лениво раскидываешь на втором экране очередную партию «Скрубла16», напевая прилипчивый мотивчик. Сказка, не иначе. Однако этот Оператор был другим. Отличался он как минимум тем, что его Сатус находился не на предплечье, а у основания позвоночника, куда и вели провода от массивного визора.

– Приветствую, Кир, – поздоровался я. – Как дети? Потихоньку подрастают, как и твой живот?

– Ох, Ильин, – вздохнул человечек, параллельно махая руками и тыкая в воздух пальцем. – Твой искромётный юмор как всегда не к месту. Лучше бы представил свою спутницу.

– Лина Эбберт, – я махнул кадету, чтобы та подошла ближе. – Проходит стажировку на Ликтора, но ты и сам знаешь.

– Я-то знаю, – он продолжал крутить головой. – Лишь хотел позволить тебе иронично ввернуть что-то этакое, а то если твой понос скабрезностей иссякнет, ты, скорее всего, умрешь. Поэтому давай, быстрей шути про «представление твоей спутницы» или «пухлого Урфина Джуса17».

Кир перестал махать руками и сместил визор себе на лоб. Мы смотрели друг на друга секунду или две, а потом разразились звонким смехом. Вокруг возились боты, кто-то выносил из подъезда тела в прозрачном полиэтилене или проводил сканирование «кровавого» фургончика под красно-синим маревом, что раскручивали мигалки бронированного автобуса. А мы ржали.

– Пухлый Урфин Джус? – немного успокоившись, хохотнул я напоследок. – Гера нарекла?

– Жена, – улыбка Кира поникла. – Мы же на пятом месяце, живот становится больше. Гормоны, ещё и Экситейторы для «малютки». А ты же знаешь, как она всегда из-за этого переживает. Вот и бывает, срывается на мне.

– Ну, жалеть я тебя точно не буду, – внутри меня что-то предательски ёкнуло. – Твоя красавица жена любит тебя настолько, что в четвертый раз согласилась смешать свою идеальную ДНК с твоей. Цени.

– Мда, Ром… Ты, пожалуй, прав, – виновато произнес Кир. – Куплю после работы конфет, да не с этими спредовскими заменителями, а настоящими, порошковыми! И скажу, как сильно я люблю её.

– Хватит и слов, а конфеты оставь себе, – подмигнув, я похлопал Кира по животу. – Для пятого ребенка.

– Да-да. Вообще-то, я похудел, чтоб ты знал! – он перевел взгляд на задержанного. – А это что за пассажир? – опустив визор на глаза, Кир начал сканировать мистера Гочи́.

– Твой пассажир. С тобой поедет.

– Так это Туша? На допрос, значит. – Кир вздохнул. – Эх, не повезло тебе, братец, выжить.

Он сделал пару движений в воздухе, и два бота, пружиня на механических ногах, подбежали и мигом увели мистера Гочи́ в автобус.

– Вижу, кадет Эбберт, доставил он вам немалых хлопот, – Кир повернул все свои сто двадцать килограмм обаяния к Лине, продолжая барабанить пальцами в воздухе.

– Я в порядке, спасибо. – Как-то вымученно улыбнулась девушка. – По сравнению с теми семьями, что он загубил, и подавно.

Видимо, пока я здесь развлекался, ребятки «падали с лестницы» обоюдно.

– Да я не про задержанного говорю, – как-то удручающе посмотрел Кир в мою сторону. – Но не будем о грустном, давайте лучше заполним протокол по погибшим, чтобы потом вас не искать.

– Протокол в первый день работы. Вот так везение, Эбберт. – Мне захотелось слинять. – Не буду вам мешать, отвечайте на каверзные вопросы беспристрастно. Подожду вас в машине.

Я подошел к Лине и со всей учтивостью, на какую был способен, жестом попросил отдать мне шлем и жилет. Дальнейший диалог меня не особо интересовал. Пока я шел до багажника и переодевался, признаюсь, у меня промелькнула мысль: «А вдруг кадет неправильно обрисует все то, что произошло за этот короткий рабочий день? Или что еще хуже – обрисует правильно? Все же она здесь чтобы заменить меня, и парочка облизанных задниц и цепкий ум ей вполне могут в этом помочь».

Я отогнал эти мысли. Все мои действия оправданы. Свою работу я делаю уже двенадцать Илонов. И делаю её хорошо. А в случае чего, Капитан или Гера поручатся за меня. Да, последние события – это тревожный звонок для Партии. Но! Если и впредь добросовестно выполнять свою работу, то они оставят меня Ликтором. И какая-то пигалица, у которой нет в голове ни черта́, кроме заученных книжек и «обучающих» видео, не заменит меня. Факт. И партийцы не дураки, тоже это понимают, но её все же направили. Зачем? Чтобы я всполошился и держал всё время руку на пульсе? Тогда Лина не опасна. Пусть играет в Ликторов сколько хочет. Облажается, и её уволят, или облажается и погибнет. Или поймет, что это не для неё, и уйдет сама, оставив себе хотя бы крупицу розовых суждений о мире. Надеюсь, сбудется всё-таки последний вариант. Однако досье сто́ит прочесть.

Все это время я размышлял, сидя в машине, и крутил сигарету в пальцах. Не помню, как надел плащ и достал томик Библии, но это не столь важно. В последний раз, позволив себе втянуть запах терпкого табака, я убрал содержимое в полы плаща. Главное – не путать дыры подкладки с карманами, за пару лет я к этому приноровился. Тяжесть в голове немного отступила, а желудок настойчиво оповестил, что неплохо было бы съесть чего-нибудь. На часах двадцать минут шестого, смысла прямо сейчас ехать в участок я не видел, поэтому можно и перекусить, а к Гере загляну позже.

– Эбберт! – окликнул я кадета. – Поехали, а то опоздаем!

Парочка повернула головы ко мне, и после того, как Кир едва уловимым движением указал на меня, они побрели в мою сторону, попутно о чем-то судача. Визор Кира снова был на лбу, а диалог явно не нёс протокольный характер. О чем же они говорили? Определенно обсуждали меня. Но в каком ключе? И является ли это проблемой? Вряд ли. Кир довольно добродушный и мягкий для полевого Оператора. У него обычно все на лице написано. Если оно, конечно, не закрыто визором. И сейчас его пухлая физиономия расплывалась в учтивой ухмылке. Скорее всего, просто рассыпались друг другу в любезностях и сетовали на злого и страшного дядю Ликтора. Несущественно.

– …в общем, просто будь осмотрительнее в следующий раз. – Пожурил Кир Лину, как будто она его дочь.

– Спасибо вам за совет. – Лина поклонилась чуть дольше того раза, когда приветствовала нас с Капитаном, и села на пассажирское сидение спереди.

– Эй, Кир, – решил прервать я эту дружескую идиллию, – у тебя или твоих робопсов есть нитки?

Снова опустив визор на глаза, Кир заставил своих стражей одновременно повернуться в нашу сторону. Если Оператор хотел этим действием нагнать на нас жути, то у него получилось.

– У моих «робопсов», Ильин, есть дубинки. Может, лучше их? – видимо обиделся за своих «сослуживцев» Кир.

– Понял вас, товарищ Оператор. Поеду, пожалуй. – Напоказ извинился я.

– Езжай-езжай. – Из-за визора не было видно лица, но мимолетная улыбка Кира выглядела весьма искренней. Хотя, на фоне металлических болванов, всё равно казалась жутковатой. – Жду не дождусь нашей скорой встречи, Роман!

– Мы же обычно встречаемся на местах преступления! – я нажал на кнопку стеклоподъёмника. – Цена – жизнь невинных! Думай, что говоришь! Ну и мрак, Кир!


Демонстративно закатив глаза, я направил свой автомобиль в сторону «Центрального района».





Глава 5. Точки над тире




– Что мы здесь делаем?

Мы стояли у довольно опрятного кирпичного зданьица, скрытого от глаз снующих прохожих массивными, одноликими, сверкающими даже в туманном мареве, стеклянными высотками. Через длинный переулок силился пробиться мерцающий блеск бурлящего неоном «Центрального района». Его свет едва доставал до крыльца, образуя подобие тусклой дорожки, маня зайти.

– Как что? Самая важная часть дня! – ответил я.

Массивный охранник на мгновение выступил из тени при нашем приближении, но, рассмотрев меня, едва кивнул и указал рукой на дверь, пропав в той же тени. Его рука всегда была в перчатке, наводя на мысль, что это, скорее всего, протез. Возможно, часть руки даже была ратионной18. Но наша учтивая молчаливая игра длилась не один год, и нарушать приятную традицию ради любопытства не хотелось. Поэтому, лишь кивнув в ответ, я открыл входную дверь, тем самым приглашая кадета войти.

– Анализ улик? – гадала Лина, медленно поднимаясь по ступенькам крыльца. – Информатор?

– Лучше, Эбберт! – мы вошли внутрь, попадая под теплый мягкий отсвет старых ламп. – Обед!

Это был ресторан. Вернее, я бы даже сказал, ресторанчик. Вполне себе уютное и тихое место, про которое говорят: «для своих». Одно из немногих мест, где можно поесть не синтезированные блюда19.

Как всегда, ненавязчиво играла приятная ретромузыка. Что-то типа «клауд-мамбл-хип-хопа» двадцатых, тридцатых годов до эпохи Илона. Создавалась атмосфера хорошего отрадного настроения, которое не получишь от современной бездушной какофонии звуков.

– В седьмом часу вечера? Скорее уж ужин, сэр. – Кадет хоть и пыталась быть невозмутимой, но, пока нас провожали за стол, явно с интересом осматривала интерьер заведения.

– Ну, я встал только четыре часа назад, – нас расположили в углу за миниатюрным столом с уютными диванчиками. – Так что у меня обед. Но если твоим вкусовым рецепторам так аппетитнее, то ты можешь и отужинать.

Я снял плащ и аккуратно водрузил его на спинку диванчика. Галантным жестом указал кадету на диван напротив, предлагая сесть.

Эбберт была явно озадачена.

– Желаете как обычно? – спросил официант после того, как мы расположились.

– Мне да. А девушке меню. – Ответил я за двоих.

– Прошу вас, – официант протянул Лине кожаную папку. – Когда будете готовы сделать заказ – кликните меня. Приятного вечера!

Официант поклонился и удалился в подсобное помещение.

Я смотрел на кадета. Меня немного забавляло её состояние. Растерянные глаза девушки скользили по открытому меню, словно она вдруг оказалась ребенком, потерявшим родителей в толпе.

– Что это за место? – Лина, наконец, подняла взгляд на меня. – Здесь что, подают растительную и животную пищу? Меню не электронное, заказ делать через официанта, да и тот человек?!

– Да, все верно. Здесь нет физиологически полезного спреда или калорийных Экситейторов. Животные и растения жили-жили, а потом их убили, чтобы принести их зажаренные останки нам на стол.

– Я думала, это варварство давно исчезло!

– Варварство? Это не варварство! Убийство – жизненно необходимая штука, знаешь ли.

– Вы хотите мне сказать, что убийство животных кого-то спасает? – возмутилась Лина – Вы смеётесь надо мной?

– Ты разве не в курсе, в каком мире мы живем? В условиях дефицита ресурсов демография населения держится в жёстких рамках. Без специальных стимуляторов и квоты на ребенка женщина не сможет родить нового Гражданина во славу Партии. А Партия регламентировала довольно конкретное число людей – полтора миллиона особей, плюс-минус пара тысяч. Но природа никогда не подчинялась людским законам. У неё своя правда! И всё работало как часы, пока мы не вторглись в её владения и не разрушили её догмы еще задолго до огня войны. Мы знаем, что за стенами Города–3B3Х нет жизни, и я не про людей. Сама планета отравлена, а экосистема нарушена. И такие города, как наш, построены на отголосках прошлых райских мест. У нас есть вода, но она синтезируется на основе подземных вод, есть физиологически полезная еда, и высококалорийные энергетические стимуляторы и Экситейторы, но всё это производится на основе живого биоматериала. Нельзя создать что-то, имея в чашке Петри лишь воздух. Да и тот восполняется искусственно, потому что без обилия растений мы не получаем достаточного количества кислорода, чтобы прокормить большое количество животных, если они будут бездумно плодиться. У животных нет квот на детей. Они ведь глупые, не под стать нам.

Официант принес мой обед, и, бросив взгляд на закрытое меню в руках кадета, удалился.

– Так что, съев эту свиную рульку с молодым картофелем, я спасу наш мир от краха, – я быстро свернул монолог. – Приятного мне аппетита.

Пришлось прервать свою тираду, так как жир, стекающий с мяса, напомнил, как сильно я проголодался. Пока был в запое, не мог вспомнить, когда последний раз вообще питался нормально.

Этикет – хорошая вещь, если пытаешься произвести впечатление на даму, но вспомнил я об этом лишь тогда, когда держал свиную ногу руками, а мои зубы впивались в аппетитную поджаристую корочку мяса.

– Но есть Экситейторы! – выпалила кадет.

– Ага. И бесплатные подопытные для их тестирования. – Промямлил я ртом, набитым вкуснейшей свининкой.

– Но можно же хотя бы не есть их! Это не гуманно!

– А что делать? Да, вполне можно и не есть. А тесты проводить на Тушах. Отпустить с миром за стены всю живность, ареал обитания которых был давно разрушен. И тогда в этом самом мире больше не будет никого, кроме человека.

А ведь мы до сих пор считаем свой вид венцом эволюции. Хотя, раз только мы и выжили, значит, так оно и есть.