Хроники Ликтора. Том первый
Часть 11 из 37 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
Я помнил всё это ещё со времён обучения, и слова Геры сливались с голосом моего преподавателя в моей же голове, превращаясь в доставаемую из глубоких воспоминаний лекцию, которую стоило заучить на всю оставшуюся жизнь.
«Далее идут силовой и умственный. «Желтый» и «синий» соответственно.
«Желтый» – поддерживает тело в тонусе, делая его сильнее, прочнее, долговечнее, лишая усталости. А также исключает ратионное отторжение.
«Синий» – стимулирует мозг так, что позволяет использовать его на пределе практически без последствий для человеческого организма, существенно увеличивая умственные показатели индивида.
С рождения человек формирует свой организм «красным». По прошествии десятилетнего возраста будущий Гражданин сдает Первый тест на профпригодность, и по его результатам назначается побочный курс: «желтый» или «синий». В редких случаях все сразу. Или вовсе ничего не назначается, если индивид в принципе не способен справиться с нагрузками. Статус гражданина перепроверяется в четырнадцать лет и окончательно присуждается в восемнадцать. В зависимости от статуса и результатов последнего теста профпригодности индивид направляется на обучение той работе, которая подходит ему по приобретённым или более развитым врожденным навыкам: в «Синий» или «Желтый» университет. В редких случаях в «Партийный», где обучаются лучшие правительственные кадры, способные выдерживать два побочных курса Экситейторов одновременно. Таким присваивается «зеленый» статус.
В двадцать лет Гражданина, окончившего тот или иной университет, распределяют на работу. Так уж выходит, что с «желтым» статусом направляются ближе к предприятиям, в «Рабочий район», а с «синим» статусом – в «Центральный». Непроизвольно разделяя людей на две касты. Такие люди как Кир или Гера и вовсе имеют «зеленый» статус. Так называемое будущее эры Илона.
– В моей голове огромное количество Ратионов для ускоренной обработки информации. Если проще, то это как находиться во множестве реальностей сразу. Словно масса абсолютно разных по назначению комнат в огромном доме, и во всех них я сейчас нахожусь и свободно перемещаюсь одновременно. Хотя бы там могу. – С грустной улыбкой закончила Гера.
– Получается, что вы знаете всё, если это можно знать. Тогда скажите, сколько людей погибло сегодня?
– Тебе общую сводку или ты про своего драчливого психопата убийцу?
– Я про наше дело. – Невозмутимо ответила Лина.
– По моим данным, из-за действий банды Гочи́ насильственной смертью сегодня погибли двадцать четыре Гражданина. Зачем тебе это? – холодно поинтересовалась Гера.
– Мы явно могли предотвратить больше убийств. Еще как минимум двое остались бы живы, если б мы штурмовали второй адрес или устроили засаду в подъезде, а не в квартире! – кадет перевела взгляд на меня. Гера последовала её примеру, видимо обе потребовали оправданий.
– Возможно, ты и права, Лина, – кадет изменилась в лице, явно не ожидая от меня такого ответа, а губы Геры тронула едва заметная улыбка. – Может мне пора на пенсию, а тебе – занять моё место, чтобы с помощью своего прогрессивного ви́дения наконец-то уже навести порядок в Городе–3B3Х. И тогда счастливые граждане вдохнут полной грудью, начнут кружиться в вечном хороводе весёлой жизни. – Меня распирало от негодования, и я еле сдерживался, чтобы не послать Эбберт.
– Я не это имела в виду. Вовсе не ставлю под сомнение ваш опыт и… временами проскальзывающий профессионализм. Просто хотелось бы побольше конструктива. – С нажимом на последнее слово произнесла кадет.
Ну, всё. Этого я уже стерпеть не мог.
– Конструктива?! Ты, соплячка, кто такая? Партийный клерк? Я на этой работе такого дерьма повидал, что тебе и не снилось! Двенадцать лет я разгребаю его на улицах! Тот уровень говна, что имеется сейчас – и есть результат усилий всего Эфеса! Мы вкалываем, чтобы не стало хуже!
– Но люди…
– Что люди? А я не человек, что ли? Я не бронированный танк, чтобы их от пуль закрывать! – виски́ болезненно пульсировали от вернувшегося похмелья, но я уже не мог остановиться. – А ты? Первый день на работе, чуть в обморок не упала при виде трупа и тут – здрасьте! Собралась штурмовать с шокером банду головорезов, не зная даже, сколько их! Ты сегодня сказала мне, что я дольше всех на службе, и знаешь почему?! Потому что я не лезу бездумно спасать всех на свете! Я защищаю закон – это работа Ликтора! Ты, видимо, участками ошиблась?! Мы, черт возьми, не из бригады пожарных! – я запыхался и замолчал, чтобы перевести дух, но вмешалась Гера.
– Ребята, вы меня утомили, – Аналитик закатила наигранно глаза. – Давайте побыстрее закончим с вашим делом. Лина, будь добра, на первом этаже есть автомат с «эксами», купишь мне один средне-калорийный, со вкусом цитруса? Перевела тебе пару парткойнов. Должно хватить. – Гера принялась мило хлопать глазками кадету и улыбаться.
– Да, хорошо. – Эбберт была явно рада скрыться подальше, судя по тому, как быстро она выскочила за дверь.
Улыбка медленно пропадала с лица Аналитика, пока она переводила взгляд на меня.
– Я понимаю, что в твоей жизни не лучшая пора, но эта милашка в этом не виновата. – Гера была явно настроена на серьезный разговор.
– Не ну ты же слышала? – не унимался я. – В подъезде она засаду устроит, сука! Мы их с поличным взяли, главаря поймали, остальных чисто устранили, семью спасли. А ей засаду в подъезде подавай! Без визуальной поддержки с камер, без предварительной информации о банде! А если бы во время перестрелки какая-нибудь сраная глухая бабка зашла в подъезд?! Что тогда, а?!
– Знала я когда-то Ликторов, которые бы поступили так, как она сказала.
– Вот то-то и оно, что знала.
Возникла пауза. Было что-то, что Гера не очень хотела рассказывать.
– Насчет перестрелки, – она с шумом вдохнула. – Те пистолеты, что были у банды, это самодельные инъекторы. Одновременно всем членам семьи они впрыскивали через Сатус амидотризоат натрия.
Не нужно быть химиком, чтобы понять – данный коктейль был смертельным. Это лишь означало, что нам бы они не смогли причинить вреда. Зная это тогда, возможно, я бы принял другие решения, и, скорее всего, водитель был бы жив.
– Ну и на хрена ты мне подсунула это дело? – возмутился я.
– Ты сам выпросил, Ильин! – рассердилась в ответ Гера.
Снова возникла пауза. Аналитик вздохнула и продолжила.
– Чего ты испугался? Так сильно переживаешь за себя? Или за неё?
– За тебя. Не хотелось бы, чтобы с твоей новой подружкой, что-то случилось.
– Поэтому попросил дело второго уровня опасности? Умно, Ильин. Я тебе что, блондинка? – корила меня Гера, тормоша черные кабели на голове. – Колись давай!
Я секунд тридцать думал, стоит ли говорить, что именно беспокоит меня. Ладно уж, скажу. Пусть хохочет.
– Не хочу, чтобы меня «повысили» до должности таксиста. Попробуй разубедить, что это не похоже на какой-то трюк Партии. Очень уж не вовремя она появилась.
– Ты что совсем свои мозги в отпуске пропил? Ваши надуманные «Регламенты Партии» уж точно не будут на Ликторов распространяться! Вас и так мало, да еще и мрёте постоянно… – Гера резко прикусила нижнюю губу. – Прости.
Я не обижался. Лишь невольно опять задумался о «Тайном Регламенте Партии». Я услышал эту теорию от своего наставника больше восьми лет назад, и она уже тогда не показалась мне безумной. Шла в то время молва, что Партия, держа в обществе только нужных людей, избавляется от лишних с помощью Экситейторов. Ведь помимо развития потенциала тела, «красный» Экситейтор влияет и на организм. Не только позволяя усиливать нужные для реализации в обществе качества, но и ослабляя ненужные, по возможности блокируя различного рода излучения, вирусы, болезни, патологии, старение клеток или предрасположенности к агрессии, насилию, жестокости. Тесты на профпригодность в том числе проводятся и для выявления аномалий в развитии мозга. Экситейторы призваны подчинить, притупить «ненужные волнения». Не то чтобы всем было плевать, что Партия сама решает, что будет в твоем «коктейле жизни», а структуры типа Дотационной Службы послушно выполняют предписания Партии, а такие, как мы – следят за их исполнением. Совсем нет. Но пользы как будто бы в разы больше. Преступность, по меркам людей до эры Илона – незначительная. Да, пусть я за двенадцать лет работы Ликтором многого насмотрелся, но в масштабах мегаполиса всё выглядит вполне спокойно. Помимо стражей, Операторов и Аналитиков на службе Ликторов находится человек двадцать от силы. А это на полуторамиллионный город! Но из-за специфики работы выходит так, что в одном Гера права. Текучка кадров на этой профессии бурная. И дело не только в количестве вариаций эпитафий на криокапсулах. Многие из Ликторов просто не выдерживали, но всегда вовремя подворачивалось «повышение», и опять же все счастливы. А что делать, если один старый Ликтор не хочет повышения, и на него проблематично влиять через Экситейторы? Как заставить такого уйти? Сразу и не ответишь. Но можно внедрить партийную ищейку, которая вынюхает возможные рычаги давления. Если они, конечно, еще остались. А может у меня просто разыгралась паранойя на старость лет, и я в страхе бегу от собственной тени? Поживём–увидим.
– Ну, и что ты там думаешь? И дальше будешь саркастично молчать или собираешься загнуть псевдофилософскую тираду о несовершенстве социума? – опершись на подлокотник кресла, Гера всё это время изучающе смотрела на меня.
– Бытия, Гера, – протянул с ухмылкой я. – Тирада о несовершенстве бытия.
– М–да. Слушай, теория про заговор Партии и скрытых агентах под личиной миловидных девчушек – бред, конечно, а вот что не бред, так это тест на подтверждение квалификации, который тебя могут заставить пройти на основании твоих выходок. Наорал на подчиненную в первый день её работы, застрелил гражданина и, черт возьми, жидкий алкоголь? Ты серьезно? От него же похмелье!
– В этом и смысл. Как остановиться, если не ощущаешь последствий? – я развел руки. – А то, что произошло с малышом Хуаном – не моя вина, а его. Я лишь делал свою работу.
– Собственно, как и он, верно? В рапорте я всё отразила как нужно, просто раньше я не замечала за тобой такую… – Гера сделала паузу, видимо подбирала более мягкое слово. – Импульсивность.
– Да, пожалуй, не стоило срываться на Эбберт, – кивнул я. Мне не нравилось, куда вел разговор.
– Возможно, дело и не в кадете вовсе? Может, надо было продлить отпуск, и полностью прийти в себя?
Лицо Геры выражало обеспокоенность, чего я никогда не видел раньше, и мне вдруг стало тошно. Сегодня я совсем не собирался идти к психоаналитику, даже если он бесплатный. Я чувствовал злость, начинающую закипать во мне, но, натянув уставшую улыбку, попытался уверить Геру, что все в порядке.
– Было бы хуже, поверь мне. А мелькающие знакомые лица помогут быстрее встроиться в рабочую колею.
– Понимаю, – она медленно кивнула, – прости, что не смогла тогда прийти. Была «связана» работой. – Сказала Гера, указывая на пучок черных проводов на голове, идущих к креслу.
Раздался неуверенный стук в дверь, и на пороге появилась кадет с запакованным в разлагаемую фиолетовую коробочку средне- калорийным Экситейтором.
– Цитруса не было, – оправдалась Эбберт, – поэтому вот, – кадет прошла в зал и протянула Гере сверток. – С черникой.
– Спасибо, милая. – Пропела Гера.
Жестом отправив Эбберт на диван, Аналитик метнулась на своем кресле к шкафу, водрузив посылку в фиолетовой коробке перед точно такими же, но оранжевыми.
– Последний штрих, и я отпущу вас. – Сказала Гера, повернувшись в кресле ближе к нам. – Что с Викшиными делаем?
Ах да. Совсем забыл про нашу спасённую семью.
– Арестуй, – махнул я безразлично. – Проведите проверку. Если подтвердится очевидное, то мальчика в детский дом. Девочку, как неимущую, в Дотационную Службу на карантин с рекомендацией Ликтора: «Продолжить начатый родителями курс во избежание возможных сбоев организма. Присвоить «синий» статус.
Гера кивнула мне, одобряя решение. Я посмотрел на Лину. Как будто знал, что там увижу. Она выглядела ошарашенной, но ожидаемых комментариев я не получил.
– Они явно нарушили второй пункт Резолюции, – разжевывал я. – Ты не согласна со мной?
– Согласна. – Сухо ответила кадет.
– Но это уже не наша забота. Наша – поймать ответственных за все эти убийства.
– И поможет вам в этом сверх полный анализ произошедшего от сверх полезного Аналитика. – Гера перебила меня, извлекая из подлокотника две выезжающие карты, и протянула их нам.
Трудно было бы найти бо́льший намёк на то, что пора уходить.
– Спасибо, Гера, за данные. Пожалуй, нам пора, – я забрал свой чип. – Еще увидимся.
– Буду рада видеть вас обоих, Ликторы. – Улыбнулась Гера на прощание.
Махнув рукой и Гере и на её слова, я направился в сторону лифта. Дожидаться прощания двух новоиспечённых подружек я не хотел, поэтому решил благополучно выбраться на улицу один.
***
Отвратная погода. Туман всё густел. Но в дрожь меня начало бросать еще в лифте. Захотелось осушить содержимое фляги залпом, чтобы согреться. Но тогда я бы вряд ли смог уехать отсюда. А убраться тянуло, и как можно скорее.
Но почему-то я не двигался. Крутя пальцами в дырке кармана, я думал о том, что найти в этом городе такой раритет, как нитки с иголкой, будет сравни чуду. Просто стоял на сером мраморном крыльце Эфеса и смотрел в небо. Сквозь туман я едва различал солнечные фермы, которые спускались на землю. Это напомнило мне о детстве, когда я любил наблюдать, как огромные конструкции с солнечными батареями наполнялись горячим воздухом и взмывали в небеса. Помню, как сидел на плечах деда, а он рассказывал, сколько калорий энергии способен аккумулировать тот или иной аппарат за двенадцать часов полёта. Как отличить аэростат от стратостата? Какие из установок предназначены для ловли молний или передачи сверхбыстрого ГОЛОНЕТа? А некоторые летающие агрегаты при помощи нагревательных элементов из алюминия и вовсе были способны синтезировать питьевую воду чуть ли не из воздуха! Раньше для топлива таких машин использовались взрывоопасные газы и жидкости, а теперь более «мирные» электрические генераторы, заряжаемые энергией солнца и ветра. Дед всегда рассказывал что-то новое. Возможно, он даже больше разговаривал сам с собой, но мне нравилось слушать его рассуждения и сравнения двух разных миров. Он вырос в эру Илона, в этом городе, когда он только зарождался, но отчего-то очень много знал про мир Древних. Возможно, он единственный, кто говорил без брюзжащей желчи про ту эпоху, в том числе сетуя на малый перечень летательных аппаратов. Он связывал это с развитием безотходного топлива и страхом людей. Ведь до эры Илона множество изобретений были созданы лишь для того, чтобы нести смерть. Смерть не только людям, но и ареалу их обитания. Поэтому «стрекозы» нравились нам обоим. Деду, как он говорил, за простоту воплощенной идеи и боевую недееспособность, а мне – за сверкающие крылья.
За столько лет ничего не поменялось, и я все так же мог заворожённо глазеть на блеск огромных «стрекоз». Изменилось лишь одно. В детстве мне нравилось наблюдать, как они взмывают навстречу солнцу. Сейчас же я ощущал странное удовольствие от вида спускающих воздух аэростатов, медленно тянущихся к земле из-за тяжести заряженных батарей.
Нарастающий звук шагов вырвал меня из пучины мыслей. Если бы я повернулся посмотреть, кто это, то точно перестал бы считать себя Ликтором. Она встала слева от меня, шумно вздохнув носом.
– По крайней мере, они добились своего. – Вырвалось у меня.
– Пусть так. Благодаря вам, девочка со временем, возможно, переедет в «Центральный круг», – тихо произнесла Лина. – Но одна.
– Они знали, что может произойти. В Резолюции всё прозрачно написано. Нужно было думать до того, как получать разрешение на ребёнка.