Книги Мертвых

Когда кто-то отходит от Шиветьи, следом увязывается шар, испускающий землисто-коричневое свечение, и сопровождает человека повсюду в безымянной крепости. Шар держится в воздухе чуть выше правого или левого плеча. Он не дает много света, но там, где без него стояла бы кромешная темнота, этого вполне хватает. Шары тоже создает голем. У Шиветьи есть и такие способности, которыми он даже не пользуется, – давно забыл, как это делать. Он вполне мог бы стать второстепенным божеством, не будь пригвожден к древнему трону.

Нож спустился почти на тысячу ступеней, прежде чем повстречал идущего наверх. Солдат нес тяжелый тюк.

– Сержант Ван.

Солдат был измотан подъемом. Ни у кого не хватало сил больше чем на одно такое путешествие в день. Зная, что может не увидеть Вана еще несколько дней, Нож сообщил ему плохую новость:

– Нам надо тащить все наверх. Она уже почти готова выступать.

Ван пробормотал то, что обычно бормочут солдаты в ответ на подобные вести, и побрел дальше. А Нож задумался: как Дрема намерена везти гору сокровищ, что уже набралась наверху? Их за глаза хватит, чтобы профинансировать крупную войну.

Пока спускался еще на тысячу ступеней, он повторил сообщение несколько раз. Нож сошел с лестницы на ярусе, который назвали Пещерой Древних из-за его обитателей. Он часто бывал здесь, навещал друга. Это был ритуал уважения. Корди Мэзер умер. Многие узники пережили долгий плен в магическом оцепенении. А Корди каким-то образом разорвал кокон. И этот успех стоил ему жизни. Мэзеру не удалось найти выход из пещеры.

Древние Плененные ничего не значили для Ножа или Отряда. Лишь Шиветья знал, кто они такие и как сюда попали. Одно не вызывало сомнений: они прогневили того, кто был способен запереть их здесь.

Но среди них находились и мертвецы, которые были при жизни братьями Отряда. Очевидно, причиной гибели стала попытка Корди Мэзера их пробудить. Прикосновение к Плененному без соблюдения магических предосторожностей неизменно убивало.

Нож исполнил свое желание, дал пинка Длиннотени. Этот безумный колдун считался в стране Неизвестных Теней бесценным сокровищем. Именно благодаря ему Отряд стал богатым и многочисленным. И продолжал процветать.

– Как поживаешь, Хозяин Теней? Похоже, тебе придется посидеть здесь еще.

Нож полагал, что колдун не способен его услышать. Он не мог вспомнить, улавливал ли какие-то звуки, когда сам сидел здесь в коконе. Хотя Мурген утверждал, что иногда Плененные осознают окружающее.

– За тебя еще не дали настоящую цену. Ужасно не хочется этого признавать, но ты теперь очень популярен.

Отроду не отличавшийся щедростью, умением прощать или хотя бы сочувствовать, Нож стоял, уперев руки в бока и разглядывая колдуна. Длиннотень превратился в скелет, едва прикрытый изъязвленной кожей. На лице застыл безмолвный вопль.

– Наверху знай твердят: «Все зло умирает здесь бесконечной смертью». И часто имеют в виду тебя.

Неподалеку от Длиннотени сидел другой пленник Отряда, полоумный колдун Ревун. Врезать ему хотелось даже сильнее. Нож не видел никакого смысла в том, чтобы оставлять Ревуна в живых. Этот гаденыш имел на своем счету очень много измен, и не было уверенности, что в заключении исправится его характер. Он уже пережил однажды плен. Продолжавшийся не один век.

Нет, не нужно Тобо постигать зловещие секреты Ревуна. А обучение парня, как слышал Нож, – единственная причина, по которой этот мерзавец еще жив.

Зато Мэзеру Нож оказал глубочайшую почесть. Этому человеку он был обязан жизнью. И будь у него выбор, сам бы принял смерть вместо лучшего друга. Корди хотел жить. А Нож считал, что тянет лямку существования лишь по привычке.



Нож продолжил спуск, минуя пещеры с сокровищами, которые выгребали его солдаты, чтобы обеспечить возвращение Отряда домой. Грабеж обещал стать рекордным.

Нож не имел обыкновения поддаваться эмоциям или приступам паники. Хладнокровие помогло ему, шпиону Отряда, выжить в лагере Длиннотени. Но сейчас, спускаясь все глубже, он уже потел от страха. Его шаги замедлились. Он миновал последнюю изученную пещеру. Теперь внизу лишь заклятый враг, сама Матерь Тьмы. Этот враг будет терпеливо ждать своего часа, даже когда все прочие недруги, рангом пониже, будут отброшены в сторону или уничтожены.

Для Кины Черный Отряд всего лишь жалкий комар, который раздражающе пожужжал возле уха и улизнул с каплей ее крови. И которому не хватило ума улететь подальше и навсегда.

Нож пошел еще медленнее. Следующий за ним огонек постоянно тускнел. Если прежде Нож ясно видел на двадцать ступеней вперед, то теперь лишь на десять, причем последние четыре словно окутывались густым черным туманом. Здесь мгла казалась почти живой. И она все уплотнялась, подобно тому как растет давление воды, когда погружаешься в нее все глубже.

Нож обнаружил, что дышать стало труднее. Он сделал несколько энергичных вздохов и двинулся дальше, преодолевая упорное сопротивление инстинкта. Всего пятью ступеньками ниже из тумана показался серебряный кубок – простая высокая чаша из благородного металла. Это Нож его здесь поставил, отметив самую нижнюю ступеньку, которой удалось достичь.

Теперь с каждым шагом он словно преодолевал сопротивление жидкой смолы. Тьма давила на него все сильнее. А свет за спиной до того ослаб, что его не хватало даже на следующую после кубка ступеньку.

Нож часто повторял эти спуски, считая, что упражняет силу воли и храбрость. И каждый раз ему удавалось достичь кубка. Помогала злость – на то, что дальше пройти никак не получается.

В этот раз он испробовал нечто новое. Бросил в темноту горсть монет, прихваченных в одной из пещер. Рука ослабела, но гравитация не утратила силы, а мрак не смог поглотить звуки. Монеты звенели, скатываясь по лестнице. Но недолго. Вскоре донесся другой звук – похоже, они катятся по полу. Наступила тишина. А потом тонкий голосок где-то вдали прокричал:

– Помогите!





13

Страна Неизвестных Теней. Путешествие по Хсиену





Физическая география страны Неизвестных Теней очень близка к нашему миру. Существенная разница заключается в деятельности людей.

Однако моральная и культурная топографии у этих миров совершенно различные. Даже нюень бао все еще с трудом устанавливают здесь реальные связи – несмотря на то что у них и у Детей Смерти общие предки. Но нюень бао сбежали от Маричи Мантары Думракши и ему подобных века назад, а затем образовали островок цивилизации, постоянно омываемый чуждыми волнами.


Хсиен простирается примерно на этих же территориях, которые в нашем мире были известны под названием Тенеземье в те времена, когда для Хозяев Теней все шло хорошо. Дальние пределы Хсиена, где никто из нас так и не побывал, заселены гораздо плотнее тех мест, где мы находимся сейчас. В древние эпохи каждый здешний город был очагом сопротивления Хозяевам Теней. Лишь немногие из городов общались между собой – тогдашние правители всячески ограничивали передвижение. Тем не менее, когда вспыхнуло восстание, везде хватило храбрецов, чтобы обеспечить его успех.

Бегство последнего Хозяина Теней создало вакуум власти. Вожди сопротивления принялись заполнять его собой. Хсиен так и остался под управлением их потомков, постоянно конфликтующих военачальников, лишь немногие из которых с тех пор мало-мальски усилили свое влияние. Любого, кто начинал набирать силу, разрывали в клочья соседи.

Шеренга Девяти – анонимный совет старших военачальников, предположительно выдвинутых из девяти провинций Хсиена. Это неправда и никогда не было правдой – хотя мало кому вне Шеренги о том известно. Просто очередная выдумка, поддерживающая нынешнее состояние хаоса.

Народ верит, что Шеренга Девяти – хунта, из-за кулис контролирующая все и вся. Шеренга очень хочет, чтобы это соответствовало действительности, но реальной власти у нее очень мало. Сама ситуация оставляет очень немного рычагов для навязывания своей воли. Любая попытка хоть что-то изменить автоматически раскроет анонимность кого-то из Девяти. Поэтому они по большей части издают указы и делают вид, будто говорят от имени всего Хсиена. Иногда люди их слушают. А иногда слушают монахов Хань-Фи. Или Судей Времени. Поэтому умасливать нужно всех.

Черный Отряд внушает страх в основном потому, что это джокер в военной колоде. У него нет обязательств перед местными. В любой момент может пойти куда захочет. Что еще хуже: все уверены, что в нем есть могучие колдуны, помогающие умелым солдатам, которыми командуют опытные командиры и сержанты, отнюдь не склонные к жалости или сочувствию.

Популярность, которой пользуется Отряд, выросла потому, что он сумел доставить на суд в Хсиен последнего из Хозяев Теней. А для крестьян важен тот факт, что нервные генералы существенно ослабили взаимную грызню – решили дождаться, когда этот непредсказуемый и быстрорастущий монстр отправится на юг.

Сейчас все официальные и неофициальные правители Хсиена предпочли бы, чтобы Отряд ушел. Слишком уж сильно наше присутствие нарушает привычное состояние дел.

Я включил себя в состав направляющейся в Хань-Фи делегации, хотя еще не окреп окончательно. Мне уже никогда не стать на сто процентов прежним. Правый глаз видит плохо. Досаждают и свежие шрамы. Никогда не вернется былая подвижность к пальцам правой руки. Но я убежден, что смогу принести пользу в переговорах, касающихся тайны Врат.

Одна лишь Сари согласна со мной. Но Сари наш министр иностранных дел. Только у нее хватает терпения и такта вести дела с раздробленной на фракции Шеренгой Девяти, для которой одна из главных проблем заключается в том, что наши женщины способны на нечто большее, чем готовить и раздвигать ноги.

Разумеется, я подозреваю, что из Госпожи, Сари и Радиши только Сари сумеет вскипятить воду и не обвариться. Возможно, и она уже разучилась.

Отряд, направляющийся к интеллектуальному сердцу Хсиена, – ходячий кошмар, судя по реакции крестьян. И это несмотря на тот факт, что в нашей делегации всего лишь двадцать один человек, включая охранников.

Ночные приятели Тобо сопровождают нас в таком количестве, что им попросту невозможно постоянно быть невидимыми. Позади извергаются древние страхи и предрассудки, и вот уже волна ужаса обгоняет нас. Люди при нашем приближении разбегаются. Им не объяснишь, что друзья Тобо ведут себя прилично. Предрассудки перевесят любые практические доказательства.

Будь наша делегация многочисленнее, ее не пропустили бы в ворота Хань-Фи. Даже там, среди интеллектуалов, страх перед Неизвестными Тенями настолько плотный, что его можно резать ножом на ломтики.

Сари уже давно поняла, что ни Госпоже, ни Одноглазому, ни Тобо не будет позволено войти в обитель знаний. У монахов развилась сущая паранойя насчет чародеев. До сих пор это устраивало Дрему, которая выполняла их пожелания.

Поэтому никто из этих троих не прошел вместе с нами через нижние ворота Хань-Фи.

Зато среди нас была странная молодая женщина, называющая себя Шихандини, или коротко – Шихи. Ей не составило бы труда пробудить страсть почти в любом мужчине, не знающем, что перед ним переодетый Тобо. Никто не удосужился объяснить мне, зачем это нужно, но Сари точно что-то задумала. Очевидно, Тобо – для нее козырь, припрятанный в рукаве. Более того, она подозревает, что кое-кто из Девяти копит зловещие амбиции, которые вскоре себя проявят.

Что? Человек, обладающий властью, вынашивает тайные планы? Быть такого не может!

Хань-Фи – центр учебы и духовной жизни. Хранилище знаний и мудрости. Монастырь этот чрезвычайно древний, он пережил Хозяев Теней. Он требует к себе уважения всех Детей Смерти во всей стране Неизвестных Теней. Это нейтральная территория, где никто из военачальников не имеет права командовать. Поэтому путники, направляющиеся в Хань-Фи или возвращающиеся оттуда, теоретически неприкосновенны.

Но теория и практика не всегда ладят друг с другом. Поэтому мы никогда не позволяли Сари ездить без очевидной защиты.

Хань-Фи построен на склоне горы и возвышается на тысячу белоснежных футов. Самые верхние здания даже не видны снизу, они прячутся в вечных облаках.

В нашем мире на этом же месте голые скалы расступаются, образуя южный вход на единственный хороший перевал через горы Данда-Преш.

Человек, чья жизнь прошла на войне, непременно задастся вопросом, не было ли это сооружение изначально крепостью? Несомненно, оно доминирует на этом краю перевала. Я стал высматривать поля, необходимые для пропитания монастырских обитателей. И увидел цепляющиеся за склоны террасы, этакие лестницы для кривоногих великанов. Люди веками носили сюда землю, преодолевая как минимум несколько лиг, – корзина за корзиной, поколение за поколением. Эта работа, несомненно, продолжается и сейчас.

Шри Сантараксита, Мурген и Тай Дэй встретили нас снаружи, возле украшенных орнаментом нижних ворот. Я давно не видел этих двоих, хотя они приезжали на похороны Готы и Одноглазого. Сам я тогда валялся без сознания.

Толстый шри Сантараксита больше никуда не ходит и не ездит. Пожилой ученый решил закончить свои дни в Хань-Фи, якобы в роли агента Отряда. Здесь он нашел братьев по духу; здесь его ждут тысячи исследовательских задач. Здесь он встретил людей, столь же страстно желающих учиться у него, как и он у них. Этот корабль обрел наконец свою пристань.

Сантараксита поприветствовал Дрему, раскрыв объятия:

– Дораби! Наконец-то! – Старик упорно называл ее Дораби, потому что при знакомстве она представилась этим именем. – Пока ты здесь, обязана увидеть главную библиотеку! Жалкая кучка книг, что была у нас в Таглиосе, ей и в подметки не годится.

Он оглядел нас, и радость его покинула. Дрема привела с собой грубых мужланов. Которые, как он считал, способны холодной ночью бросить книгу в костер. Парни вроде меня, со шрамами, без нескольких пальцев или зубов и с кожей того цвета, какого в стране Неизвестных Теней прежде не видели.

– Я приехала сюда не отдыхать, шри, – ответила Дрема. – Так или иначе, но я должна получить информацию о Вратах. Новости, приходящие с той стороны, не радуют. Необходимо привести Отряд в полную боеготовность, пока не стало слишком поздно.

Сантараксита кивнул, огляделся, не подслушивает ли кто, подмигнул и снова кивнул.

Плетеный Лебедь задрал голову и спросил у меня:

– Как думаешь, тебе хватит сил забраться на самый верх?

– Запросто, если дашь мне пару дней. Кстати, я сейчас даже в лучшей форме, чем был в ту роковую ночь. Сбросил немало лишнего веса и накачал мускулы.

Но по-прежнему быстро выдыхаюсь.

– Отлеживайся сколько угодно, старина.

Лебедь спешился и передал поводья одному из мальчишек, что выбежали нас встречать. Всем было от восьми до двенадцати лет, и все упорно молчали, словно им вырезали голосовые связки. Дети ходили в одинаковых светло-коричневых балахонах. Этих мальчиков еще младенцами отдали в монастырь родители, неспособные их прокормить.

Встретившие нас мальчики уже миновали какую-то веху на своем пути к монашеству. И вряд ли мы увидим здесь кого-то моложе.

Лебедь подобрал камень размером с небольшое яблоко.

– Брошу с вершины, когда поднимемся. Хочу посмотреть, как он станет падать.