Книги Мертвых

– Лебедь, Душелов ходила туда, дальше, пока вы были здесь?

Он посмотрел в направлении моего взгляда.

– Нет. Но она могла там побывать раньше.

Кто-то прошел в ту сторону недавно – по меркам пещеры. На инее совершенно отчетливо виднелись следы. Возникло неприятное ощущение – скорее предчувствие: пойди я по ним – ничего хорошего не обнаружу. Однако выбирать не приходится. Хватит того, что я упустила Нарайяна и Дщерь Ночи. И то, что им, без сомнения, помогла Кина, существенного значения не имеет. Мне следовало подготовиться получше.

– Одноглазый, так как насчет оживления?

– Если отцепишься от меня хотя бы на пять минут, отвечу на этот вопрос.

– Получай свои пять минут, сладенький. С голоду мы за это время не умрем.



Ты проболтался без толку весь срок, который выпросил, – сказала я Одноглазому. – Докладывай: можешь или нет? Больше никаких проволочек.

– Я не в форме, мне нужно отдохнуть.

Речь Одноглазого снова сделалась вялой, расплывчатой, ритмически несуразной – попробуй разбери. Но он, конечно же, был прав: мы все нуждались в отдыхе. Вот только ничуть не меньше мы нуждались в том, чтобы закончить здесь свои дела и вернуться наверх. Голод – уже не просто грозная перспектива, и он никуда не денется. Глазом моргнуть не успеешь, как он надолго станет твоим злобным сожителем. В этом я имела несчастье убедиться в Джайкуре.

Я уже решила придерживаться плана, на котором настаивал дядюшка Дой. Сейчас мы воскресим несколько человек, а за остальными вернемся позже. Но это означает очень суровый выбор. И кому-то он наверняка придется не по вкусу, а следовательно, у меня прибавится недругов. Будь я по-настоящему умной, нашла бы какой-нибудь добрый старомодный способ в духе Гоблина – и виноватыми оказались бы все вокруг. Тот, для кого ожидание затянется, не сможет возненавидеть за это всех.

А еще, Дрема, существует то, о чем не следует забывать: старый добрый самообман. Ты ведь имеешь дело с человеческими существами, верно? А человеческим существам свойственны упрямство, безрассудство и несносность, и, конечно же, эти качества проявляются в самое неподходящее время.





86





Есть еще кто-нибудь наверху? – спросила я.

Такое впечатление, что сюда сбежались все.

Выбрав подходящий момент, я решила немного вздремнуть. Однако сон затянулся, он даже мог бы плавно перейти в беспробудный, а потом и в вечный – не будь рядом со мной столько народу. Мне что-то снилось, это точно, но я ничего не запомнила. Ноздри еще хранили запах Кины, так что я знала, где могла бы остаться навсегда.

Одноглазый сидел рядом – наверное, аккомпанировал моему храпу. Появился обеспокоенный Гоблин, желая убедиться, что его уснувший лучший друг не отправился в слишком уж далекое путешествие. Позади меня матушка Гота вела увлеченные дебаты с белой вороной. Классический диалог между теми, кто друг другу неинтересен.

– Начиная с этого момента, Дрема, не делай необдуманных движений, – принялся поучать меня Гоблин. – Обязательно осмотрись сначала, убедись, что даже нечаянно не причинишь вреда кому-нибудь из наших.

Быстро, тихо, деловито заговорил Тобо, но слов было не разобрать. Где-то вдалеке затараторил дядюшка Дой.

– Что происходит?

– Начинаем побудку. Это не так сложно, как мы опасались, но требует много времени и сил. И еще: от проснувшихся не будет никакого толку. Это на случай, если у тебя имеются какие-то планы. Одноглазый все подготовил, а потом вырубился… – Голос маленького колдуна зазвучал вдруг неожиданно мрачно.

– Вырубился? В смысле, от усталости?

– Не знаю, в каком смысле, и знать не хочу. Сейчас не до этого. Надо дать ему хорошенько отдохнуть. На грани оцепенения, или даже в нем, если понадобится. Когда к нему вернутся телесные силы, я его приведу в чувства и выясню, что там со здоровьем. – В речи Гоблина не слышалось оптимизма.

– Может, лучше подержать его здесь, в оцепенении, пока не найдем способа вылечить? – спросила я и сразу же кое-что вспомнила. – Надеюсь, они не будут вести себя как младенцы? Мы не сможем кормить с ложечки такую ораву.

Конечно, просиди ты пятнадцать лет без движения, не важно, в магическом оцепенении или нет, вряд ли сможешь сам о себе позаботиться. Очень может быть, что они и впрямь утратили все необходимые для жизни навыки, которые придется долго восстанавливать.

– Нет, Дрема. Мы разбудим пять человек. И только.

– Гм… Хорошо. Эй! Куда, черт возьми, подевалось знамя? Оно стояло вон там. Я знаменосец. Я должна знать, где…

– Я отнес его к лестнице. Кто-нибудь пойдет наверх, захватит его с собой. Перестань суетиться и нервничать, этим у нас Сари занимается.

– Кстати о Сари… Тобо! Куда это ты собрался? – Пока я разговаривала с Гоблином, парень проскользнул мимо и двинул в ту сторону, куда вели неизвестные следы.

– Просто хочу взглянуть, что там.

– Нет. Ты просто хочешь остаться здесь и помочь дядюшке и Гоблину позаботиться о твоем отце, Капитане и Лейтенанте.

Тобо сразу помрачнел. Все-таки он еще мальчишка. Я усмехнулась, увидев надутые губы.


Сзади подошел Лебедь:

– У меня проблема, Дрема.

– Это уже которая по счету?

– Не могу найти Корди. Корди Мэзера. Нигде.

Краем глаза я заметила, что Радиша прислушивается к нашему разговору. До этого она сидела на корточках перед братом, а тут медленно поднялась, поглядывая в нашу сторону. Но ни единым словом не выдала заинтересованности. О ее близких отношениях с Мэзером знали не все.

– Ты уверен?

– Уверен.

– А вы точно спустили его сюда?

– Абсолютно точно.

Я промычала что-то нечленораздельное. Речь шла о человеке, чье отсутствие меня обеспокоило бы меньше всего, если бы не тот факт, что его исчезновение не имело никакого рационального объяснения. И было не единственным. Оборотень Лиза Бовок, так и оставшаяся в облике черной пантеры, тоже находилась среди пленников, которых Отряд взял с собой на плато. Однако я не видела ее ни среди мертвых наверху, ни среди спящих внизу.

Лиза Бовок лютой ненавистью ненавидела Черный Отряд и особенно Одноглазого, ведь именно ему она была обязана тем, что не могла сменить облик огромной кошки ни на какой другой.

– А что насчет пантеры, Плетеный? Ее здесь тоже нет.

– Что за пантера? А, оборотень… Нет, ничего не могу сказать. – Он огляделся с таким видом, будто заподозрил, что его закадычный друг Мэзер прячется за каким-нибудь сталагмитом. – Помню только, что ее пришлось оставить наверху – мы не сумели протащить клетку через первый же поворот лестницы. Думаю, получилось бы, если бы мы с Душелов спускали пантеру не в связке с остальными. Душелов решила оставить клетку на потом. А что случилось, когда настало это «потом», я не помню. Как и многое другое из того, что произошло после спуска. Может, Одноглазому еще поколдовать над моей памятью? – Говоря это, он теребил волосы – точно нервная девчонка, честное слово! – и смотрел в пол. – Я знаю, что оставил Корди вот на этом самом месте, рядом с Ножом. Мне казалось, что здесь им будет удобно.

«Это самое место» приходилось на конец шеренги из семи мертвецов. Явно тут имеется какая-то связь.

– Гоблин, что ты копаешься? Мы собираемся будить этих людей или нет?

Усмешка Гоблина переросла в самодовольную лягушачью ухмылку.

– Я уже вытащил Мургена.

– Прекрасно. Хочу немедленно поговорить с ним.

– Я имею в виду, что вытащил его из оцепенения, дурища. Он вот там. Сейчас я работаю над Капитаном и Госпожой. Тобо и Дой готовят Тай Дэя и Прабриндра Дра.

В точности как я и ожидала. Двое последних попали в список исключительно по политическим соображениям. Ни тот ни другой не прибавили славы Отряду и даже не сыграли существенной роли в его выживании.

Я пошла туда, где похрапывал Мурген. На его лице таяла ледяная паутина – единственное перемена, которую я заметила, если не считать раскатов эха, вторившего храпу. Я присела на корточки.

– Кто-нибудь догадался принести одеяла?

Я – нет. Когда дошло до самого напряженного этапа, по части организации я определенно дала маху. Мне не пришло в голову захватить с собой ни одежду, ни одеяла, ни еще что-нибудь полезное. Хорошо планировать мне удается только кровопролития и другие грязные дела.

Где-то здесь, внизу, должны быть сокровищницы. Я мельком видела их во сне. Там может найтись что-нибудь пригодное – но сначала должны найтись они сами.

В животе заурчало от голода. Да, еще немного – и положение станет отчаянным.

Мурген открыл глаза. Хотел улыбнуться Сари, но не хватило сил. Его взгляд сместился в мою сторону, губы с невероятным усилием шепнули:

– Книги… Найди… Дщерь…

Глаза закрылись. Все правильно. Вряд ли в ближайшее время пробужденные смогут плясать тарантеллу.

Я поняла, что он хотел сказать. Книги Мертвых находятся здесь, внизу. Нужно что-то предпринять, чтобы Дщерь Ночи не смогла возобновить их копирование. Я не сомневалась, что она нашла бы способ этим заняться даже в плену у Душелов. Как-никак ей помогает сама Кина.

– Ладно, сделаю.

Проклятие! Мне бы хоть крошечный намек, с чего начать.





87





Освобождение Плененных напоминало работу осадного орудия, хорошо смазанного, но лишенного кое-каких мелких деталей. Мургена и Костоправа уже понесли наверх на импровизированных носилках.

Костоправ не произнес ни слова и даже не попытался шевельнуть языком, хотя пребывал в полном сознании. Он долго и пристально разглядывал меня. Я понятия не имела, что творится у него в голове. Лишь от всей души надеялась, что он в своем уме.