Книги Мертвых

Зло, живущее в Душелов, капризно и несобранно. Порочность и безумие Длиннотени, напротив, устойчивы и целостны.

Даже сейчас это безумие смотрело на меня из его глаз. Я сделала пометку в уме: этого типа мы трогать не будем, пусть останется здесь. Может, у кого-то были насчет него другие планы, но пока что я тут за старшего. Если мы когда-нибудь найдем способ укрепить Врата Теней нашего мира, то, возможно, предадим этого монстра заслуженной казни.

Я двинулась, мысленно отделяя своих от чужих и недоумевая, почему так много лиц мне незнакомо. Наверное, эти люди вступили в Отряд, пока я находилась в стороне от центра событий.

– Ох, проклятие!

– Что такое? – Одноглазый, оказывается, уже почти догнал меня, шустрый старикашка. Голос у него дребезжал, точно эхо.

– Это Хрипатый. Он не в оцепенении.

Колдун хмыкнул с явным безразличием. Старик Сопатый вышел из того же племени, что и Одноглазый, но был больше чем на век моложе. Ни разу я не заметила между ними хотя бы тени обоюдной приязни.

– Пусть спасибо скажет – он заслужил худшего.

Сопатый был стар и умирал от чахотки еще пятнадцать лет назад, когда примкнул к шедшему на юг Отряду. И тем не менее он выжил, несмотря на свою немощь и на испытания, выпавшие на нашу долю.

– Здесь Свеча и Клетус. Они тоже мертвы. А еще пара нюень бао и двое шадаритов, я их не знаю. Тут что-то произошло. Семеро покойников, и все в одном месте.

– Не двигайся, Малышка. Не прикасайся ни к чему, пока я не осмотрю все как следует.

Я застыла. Самое время взяться за дело специалисту.





85





Я еще не нашла их! – крикнула я Сари и Радише. – И буду стоять на месте, пока Одноглазый не заверит, что я не погублю никого одним своим присутствием.

Вопреки всем советам, эти двое знай шагали вперед, пока не дошли до черты, которую я категорически запретила переступать. Их желание поскорее увидеть мужа, брата и друзей было, конечно, по-человечески понятно, но нужно все-таки и разум иметь. Необходимо сдерживать себя, пока не станет ясно, что можно делать, не причиняя вреда мужу, брату и друзьям.

Сари метнула в меня колючий взгляд.

– Прости, – сказала я неискренне. – Подумай хорошенько. По-моему, с того места, где ты стоишь, видно, что оцепенение перестало действовать на тех, кто находится рядом с нами. Лебедь, как далеко тянется эта пещера за поворотом? – Мне видна была группа из восьми лежащих, но среди них вроде не было Капитана, Госпожи, Мургена, Тай Дэя, Корди Мэзера и Ножа. – Я вижу всех, кроме одиннадцати.

– Не помню, – угрюмо ответил Лебедь.

Раскаты басовитого эха принялись гоняться друг за другом по пещере. Однако стало еще хуже, когда в эту игру вступило эхо моего голоса, более высокого.

– Что, чары уже не действуют? Снова память ослабела?

– Не думаю. Скорее всего, я этого и не знал. По-прежнему воспоминания о случившемся здесь обрывочны и сумбурны.

Одна из серьезнейших проблем состояла в том, что никто не знал, сколько Плененных находится в этих пещерах. Лебедь, конечно, был лучшим из всех возможных свидетелей, но в его памяти сохранились лишь главные фигуры. Мурген тоже практически не мог ничем помочь в этом вопросе. Оказавшись здесь, среди Плененных, он, похоже, утратил способность изучать свое непосредственное окружение.

– Мургена нужно разбудить первым, только он знает все имена и лица. – Не исключено, что кое-кто из людей, мною не узнанных, вообще не входит в Отряд. – Одноглазый, придумай, как привести в чувства этих бедняг. Когда найдем Мургена, растормоши его – нам нужно поговорить. Ну что, могу я идти дальше?

Вздорное эхо тут же напомнило мне, что надо говорить потише.

– Да, – раздраженно ответил Одноглазый. – Только ни к кому не прикасайся. И ни к чему, если это тебе незнакомо. А еще прекрати понукать меня.

– Ты можешь вывести их из оцепенения?

– Да не знаю я пока! И хватит лезть с дурацкими вопросами. Не будешь мешать, – может, я придумаю что-нибудь.

Так, характер у нас стремительно портится, а о манерах мы и вовсе забыли. Я вздохнула, потирая лоб, виски – начиналась головная боль – и прислушиваясь к доносящемуся с лестницы многоногому топоту.

– Лебедь, следи, чтобы ни один болван сюда не сунулся, пока Одноглазый не даст добро.

Я без особого энтузиазма посмотрела вперед. Как только пещера повернула вправо, наклон пола резко набрал крутизну. Сам пол, отшлифованный водой, сверкал изморозью – не самая надежная опора для ног.

– Карр!

Белая ворона все время болталась наверху, постоянно напоминая о своем присутствии, причем с каждым разом все беспокойнее.

Я осторожно двинулась вперед. Добравшись до места, где начала увеличиваться крутизна, опустилась на четвереньки и принялась сметать иней.


– Раз уж так неймется, черт с вами, тащитесь за мной, только будьте вдвойне осторожны! – разрешила я Сари и Радише.

Они, конечно, не отказались. И были осторожны. Во всяком случае, никто из нас не поскользнулся и не заскользил вниз по склону.

– Здесь Лонго и Искра, – сказала я. – А этот, похоже, Ревун.

Без сомнения, это был он – маленький, уродливый, но очень и очень умелый колдун. Когда-то давно, на далеком севере, Ревун был подручным у Госпожи, а потом стал нашим врагом. Он попал в плен вместе со своим союзником Длиннотенью. Госпожа, должно быть, имела на него какие-то виды, иначе бы давно прихлопнула. Но пока я тут командую, Ревун останется в оковах. Он ведь даже безумнее Душелов – конечно, по-своему.

Ворона принялась бранить меня за то, что копаюсь.

Ревун проснулся. Его воля была настолько сильна, что он смог ворочать глазами, – правда, дальше этого не зашло. В глазах такое безумие, что я окончательно убедилась: нельзя допустить, чтобы этот субчик вернулся в наш мир.

– Будьте с ним крайне осторожны, – предупредила я спутников. – Не то захомутает вас, как Душелов Лебедя. Одноглазый, Ревун уже проснулся, зыркает.

Одноглазый с отсутствующим видом повторил мое предостережение:

– Не подходите к нему слишком близко.

Ворона продолжала меня пилить. Ее голос тоже порождал эхо, но с крайне раздражающим побочным эффектом.

– Ага!.. Радиша. Вот и твой брат. И вроде в отменной форме. Нет! Не прикасайся! Кто знает, отчего нарушилось оцепенение у мертвых? Нужно просто еще немного потерпеть. Не только тебе, но и всем нам.

Ответом мне было нечто вроде утробного рычания.

Ледяной потолок над нами негромко потрескивал, аккомпанируя раскатам эха.

– Трудно, я понимаю, – продолжала я. – Но сейчас только терпение поможет благополучно вытащить их отсюда.

Убедившись, что остальные осознали необходимость держать себя в руках, я помаленьку двинулась дальше. Белая ворона продолжала нетерпеливо каркать. Я подумала вслух:

– Когда-нибудь не выдержу и сверну этой птице шею.

– И отяготишь свою карму, – предостерегла Радиша. – В следующей жизни можешь стать вороной или попугаем.

– Одно из преимуществ веднаитской религии состоит в том, что никакой следующей жизни не предвидится. Значит, и беспокоиться не о чем. А Бог всемогущий и милосердный к воронам совершенно равнодушен. Кроме тех случаев, когда нужно через них наслать чуму на неверных. Кто-нибудь знает, не собирался ли спуститься сюда шри Сантараксита?

Мои организаторские способности уснули мертвым сном, как только обозначилась возможность добраться до Плененных. С огромным опозданием я сообразила, что знания библиотекаря могли бы здесь пригодиться; не исключено, что он нашел бы связь содержимого этой пещеры с известными мифами.

Ответа не последовало.

– Я пошлю за ним, если понадобится. Ага, Сари, вот и твой любимый. Не прикасайся!

Я произнесла последние слова чуть громче – эхо загремело неистово. Несколько сосулек упало с потолка, разбившись с почти металлическим звоном.

Ворона сказала совершенно отчетливо:

– Иди сюда!

Я, найдя ее взглядом, ответила:

– Если твои манеры существенно не улучшатся, ты рискуешь навсегда остаться здесь.

Птица нервно бегала туда и обратно перед Костоправом и Госпожой. Вот где Душелов потрудилась на славу. Эти двое сидели рядышком, прижавшись друг к другу. Капитан обнимал Госпожу за талию, а она держала его руку в своих. В этой сцене злобное чувство юмора ведьмы достигло апогея; она не пожалела усилий, чтобы воссоздать крошечный кусочек мирной жизни.

Если Душелов и расставила где-то ловушки, то они должны быть здесь.

– Одноглазый! Нужна твоя помощь.

Глаза Госпожи были открыты, и пыль на них отсутствовала. Она гневалась, и белая ворона явно хотела именно это довести до моего сведения.

– Терпение, – сказала я Госпоже, чувствуя, что сама уже теряю его. – Лебедь, Одноглазый, идите сюда.

Лебедь первым добрался до меня, хотя и находился дальше.

– Не помнишь, Душелов ничего особенного не делала с этими двумя? Какую-нибудь маленькую подлость?

– Не помню. Тогда меня это не волновало. Усадив их, она просто занялась следующими. Такая у нее натура: начав дело, полностью погружается в него, забывая обо всем на свете. А когда идет дальше, напрочь выкидывает из головы случившееся совсем недавно.

– Приятно обнаружить, что ей не чуждо человеческое. – Я не собиралась обсуждать это сейчас. – Одноглазый, осмотрись, нет ли тут ловушек. И пошевели мозгами. Скажи мне наконец, ты можешь пробудить этих людей или нет, черт возьми? – Головная боль у меня не прошла, хотя, хвала Богу милосердному, больше не усиливалась.

Упала еще одна сосулька.

– Да знаю я, знаю. Слышал, когда ты первый раз спрашивала. – И тихонько попенял на то, что не знает магического способа улучшить мою личную жизнь.

Я прошла мимо Костоправа и Госпожи. Пещера здесь не заканчивалась. Бледный свет освещал ее едва-едва, золотистый оттенок теперь начисто отсутствовал. Немного серебряного, чуть-чуть серого, а в основном – льдисто-голубой. Похоже, осадочная порода там, впереди, сменилась почти чистым льдом.