Книги Мертвых

– У такого инструмента имеется специальное название, только я его не помню. Каждая ватага обманников имела кайло вроде этого. Правда, не золотое. Применялось оно после убийства, в церемониальном погребении. Душилы дробили им кости жертвы, чтобы сложить ее в клубок. Иногда им же рыли могилу. Все с соответствующими ритуалами, конечно, для ублажения богини. Мне и впрямь кажется, что нужно показать кайло Дщери Ночи и послушать, что она скажет.

Все не отрываясь смотрели на меня – должно быть, ждали, что я вызовусь добровольцем.

– Чур, не я, – сказала я. – Мне пора баиньки.

И что же? Все взгляды по-прежнему прикованы ко мне. Ой, да черт с вами. Как-никак я здесь главная, сама взялась за этот гуж. Такие задачи, как эта, не для рядовых парней.

– Хорошо. Дядюшка, Тобо, Гоблин, вы со мной, прикроете. У этой милашки наверняка есть таланты, о которых мы даже не догадываемся.

Мне уже сообщили, что пленница по-прежнему норовит по ночам выбраться из тела, несмотря на все применяемые к ней меры сдерживания. Достойная дочь обеих своих матерей. А что может произойти, если она слишком разволнуется, – этого даже представить себе никто из нас не мог.

– Не люблю я находиться рядом с ней, – запротестовал Тобо. – Аж мороз по коже.

Гоблин опередил меня:

– Парень, мы все ее боимся. Я за полтора века не встречал никого жутче. Привыкай, учись справляться со страхом. Это необходимо в работе – в той самой, для которой ты якобы рожден и к которой так рвешься.

А вот это любопытно. Гоблин в качестве учителя и тренера выражается гораздо членораздельнее, чем Гоблин, которому охота выглядеть бездельником и лодырем.

Маленький колдун продолжал давать указания:

– Ты понесешь Ключ. Ты молодой и сильный.

Когда мы вошли в палатку, Дщерь Ночи не подняла глаз. Может быть, даже не заметила нашего появления. Выглядела она так, будто медитировала. Или беседовала с Матерью Тьмы. Гоблин постучал по решетке, с которой лавиной сошла ржавчина.

– Нет, вы только посмотрите! Ловко!

– Что такое? – спросила я.

– Это какое-то колдовство, воздействующее на железо. Оно ржавеет в тысячу раз быстрее. Сообразительная девчонка. Только…

Сообразительная девчонка посмотрела вверх. Наши взгляды встретились. Меня до костей пробрал холод.

– Только – что? – спросила я.

– Только все чары, удерживающие ее саму, привязаны к этой клетке. Все, что творится с клеткой, происходит и с ней. Посмотрите на ее кожу.

Я поняла, что он имел в виду. Дщерь Ночи, конечно, не заржавела, но ее кожа стала пятнистой и дряблой.

Взгляд пленницы сместился в сторону дядюшки, Гоблина и Тобо… Она ахнула в изумлении, как будто впервые увидела мальчика. Медленно поднялась и подошла к решетке, не сводя с него глаз. Озадаченно нахмурилась. Ее взгляд метнулся к предмету, который Тобо держал в руках.

Она открыла рот, и, клянусь, из него вылетел рев, которому позавидовал бы взбешенный слон. Глаза стали как блюдца. Она ринулась вперед. С решетки снова посыпалась ржавчина, прутья согнулись, но не поддались. Девчонка просунула между ними руку в отчаянной попытке схватить Ключ. Кусочки почерневшей кожи отваливались, как ржавчина от решетки. И все равно девушка была чудо как хороша.

– Полагаю, теперь можно не сомневаться, что эта вещь имеет определенное значение для обманников, – заметила я.

– Похоже на то, – согласился Гоблин.

Уже вся рука девушки выглядела так, точно побывала в огне.

– Давайте унесем Ключ и попробуем еще что-нибудь узнать о нем. А также укрепим клетку и заменим кандалы. Тобо! – (Парнишка смотрел на девушку с таким выражением, словно и он видел ее впервые.) – Только не говорите мне, что он втюрился. У меня и без того проблем столько, что вот-вот хребет треснет.

– Нет, – успокоил меня дядюшка Дой. – Конечно, это не любовь. Но возможно, предощущение будущего.

Мои настойчивые расспросы ни к чему не привели. На то он и дядюшка Дой, таинственный жрец из племени нюень бао.





67





Все текло гладко после того, как мы разобрались с прибывшим по нашу душу отрядом. Мурген сказал, что без помощи из-за гор больше никто не осмелится бросить нам вызов. Но, к сожалению, эта помощь была уже в пути. Душелов уселась на ковер и устремилась на юг. Перемещалась она почему-то небольшими скачками, но все же приближалась быстрее, чем если бы двигалась любым другим способом. Даже если бы ехала на волшебном жеребце из тех, что сопровождали Отряд от Башни в Чарах. Хотя, конечно, ее ковер летел подозрительно медленно. Учитывая, что Ревун покрывал расстояние между Вершиной и Таглиосом за одну ночь.

Протектору требовалось несколько часов отдыха на каждый час движения. Но она двигалась, и это было главное. Весть о ее приближении взбудоражила наше войско. Узнав, что у нас остались считаные дни, если не часы, все энергично взялись за дело. Никто не отлынивал, не тратил времени зря. Все были серьезны, сосредоточенны. Особенно в том, что касалось военной подготовки.

Занимался ею и Суврин со своими людьми. И как старался! С нами без году неделя, а уже теряет лишний вес, фигура обретает приличную форму. Вскоре после того, как от Мургена и Гоблина стали поступать регулярные сообщения о продвижении Душелов, Суврин подошел ко мне.

– Я хочу остаться с вами, сударыня, – сказал он.


– Чего-чего? – удивилась я.

– Не уверен, что хочу вступить в Черный Отряд, но в одном уж точно не сомневаюсь: дожидаться здесь Душелов мне не следует. Поговаривают, что она не слишком доверчива. И сколько бы я ни клялся, что оказал вам сопротивление, она наверняка сочтет меня лжецом.

– Еще бы! Ты жив – значит, не очень-то сопротивлялся. Ну, она восполнит этот пробел. Разумеется, самым неприятным образом, какой только позволят обстоятельства.

Его затрясло.

– Не горюй, Суврин. Ты сдержал слово – потрудился на совесть.

– Известно ли тебе, что означает слово «суврин»?

– «Младший», да? Ну что поделаешь, оно к тебе прилипло крепко-накрепко. В Отряде почти нет людей, носящих имена, полученные при рождении; в ходу все больше клички. Но даже тех, у кого вроде бы есть имена, на самом деле зовут совсем иначе. Все мы порвали со своим прошлым. И с тобой будет то же самое.

Он состроил недовольную мину.

– Ступай к шри Сантараксите. Будешь помогать ему, пока я не найду тебе другого дела. От старого Баладиты вообще никакого проку. Сантараксита до того увлекся книгами, что совершенно забыл о необходимости собираться в путь.

Библиотекарь ухитрился даже в этой дыре найти несколько древних томов, чудом переживших бесчисленные бедствия, которые опустошали край в течение последних десятилетий.

Суврин поклонился:

– Благодарю.

И удалился, вмиг обретя бодрость походки.

Возможно, у них с Сантаракситой много общего. Если на то пошло, Суврин даже умеет читать.

Появился Тобо:

– Отец велел сказать тебе, что Душелов уже добралась до Чарандапраша. И решила отдохнуть, прежде чем пересекать Данда-Преш.

– Это дает нам еще несколько часов, и есть шанс, что здесь она нас не застанет. Как у тебя с матерью? Собираешься наладить с ней отношения?

– Папа советует поставить дозорного с горном, чтобы протрубил, когда Душелов опасно приблизится. И пусть кто-нибудь уже сейчас следит за перевалом – на случай, если она раздумает отдыхать.

Хорошие идеи.

Ранмасту и Рекоходу не повезло – как раз в этот момент они попались мне на глаза. Я немедленно отправила их выполнять предложения Мургена.

– Тобо, нельзя игнорировать собственную мать. Иначе все это закончится тем, что твои отношения с ней станут еще хуже, чем ее – с твоей бабушкой.

– Дрема… ну почему она никак не поймет, что я расту?

– Потому что ты ее ребенок, болван! Неужели непонятно? Даже если проживешь вдвое больше Одноглазого, ты все равно останешься ее ребенком. Единственным, которого у нее не отняла злая судьба. Или забыл, что у твоей матери были другие дети, которых она потеряла?

– Ну… да, помню.

– У меня никогда не было детей. И я никогда не хотела их иметь. Отчасти потому, что хорошо представляю себе, как это страшно, когда с ними что-то случается. Когда у тебя на глазах гибнет твоя собственная плоть и кровь, а ты не в силах этому помешать. Что может быть ужаснее? У вас, нюень бао, семья всегда была священна, – нет ничего важнее семьи. Я хочу, чтобы ты взялся за ум. Вот прямо сейчас, на этом самом месте. Иди сюда, сядь на валун. Потрать два часа на размышления – только о том, каково было твоей матери увидеть мертвыми твоих брата и сестру. Представь, как она боится пережить это снова. Подумай, через что ей пришлось пройти и как на ней отразится еще и эта потеря. Ты умный парень, при желании сможешь все это понять.

Долгое общение с людьми учит чувствовать их реакцию. Первой реакцией Тобо была обида; несомненно, он хотел напомнить, что я была моложе его, когда привязалась к Бадье и ушла с Отрядом. Пример не слишком подходящий, но в таком возрасте хватаешься и за слабые аргументы, если нет других.

– Когда хочешь что-то сказать, сначала подумай, имеет ли это смысл. Ведь если ты не способен мыслить логически и спорить, руководствуясь разумом, а не чувствами, то вряд ли из тебя получится хороший колдун, каким бы талантливым ты ни родился. Я знаю, что говорю. На первый взгляд кажется, чем сильнее колдуны, тем они безумнее. Но в рамках своего безумия каждый из них математически рационален. На службе у этого безумия вся мощь их разума. И если что-то идет наперекосяк, то лишь тогда, когда они позволяют эмоциям и желаниям взять верх над рассудком.

– Ладно, сдаюсь. Буду сидеть на этом проклятом камне, пока до чего-нибудь не додумаюсь. Да, папа сказал еще, что Нарайян Сингх где-то рядом. Папа чувствует обманника, но не может точно определить его местонахождение. Сингха защищает Кина. Папа сказал, что ты должна попросить белую ворону о помощи. Конечно, если сумеешь найти ее и заставишь себя выслушать.

– Охотница-на-Ворон. Как по-твоему, подходящее имя? Эффектнее звучит, чем какая-то Дрема.

– Тобо звучит ненамного лучше Дремы.

Мальчик уселся на валун. Надеюсь, зерна, которые я посеяла, укоренятся и прорастут, пока он будет сидеть тут и думать о чем угодно, кроме того, о чем следует.

– Ну, ты сможешь взять себе другое имя, когда вырастешь…



Нет, Охотница-на-Ворон свое имя не оправдала. Поиски белого чудища оказались напрасной тратой времени.

Тогда я пошла к Сари, чтобы побыть с ней. Хотя поначалу она не выказала радости. Мы вспоминали былые дни, суровые времена. Обсуждали, насколько ее муж далек от совершенства и прочее в том же духе. Потом, убедившись, что она достаточно расслабилась, я сочла возможным выложить ей, что думаю о Тобо.

Этот разбойник угодил в яблочко, появившись в самый подходящий момент с оливковой ветвью в руках. Я решила исчезнуть, раз дела пошли на лад. Надеюсь, мир между ними установится надолго. Жаль, что нельзя сказать – навсегда.

Мы в одном шаге от цели. Всего через неделю будем знать, можно ли воскресить Плененных. Через неделю либо погибнем на плато Блистающих Камней, либо возродимся как сила, которая все сметает со своего пути. Или, быть может…