Хранители. Чернобыль Лэнд
Часть 22 из 35 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
«Стоп! А как такое возможно? Если Зоны больше нет, значит, и способность Скитальца должна пропасть бесследно. Только вот его слепота возникает время от времени и длится недолго. Максимум сутки-двое. Тут явно что-то не так. Надо над этим подумать», – решил Лекарь.
Он вышел из комнаты Скитальца, аккуратно притворив за собой дверь. Потом сходил в приспособленную под медицинские нужды половину жилища, сунул в карман заранее приготовленные шприцы с мощным седативным средством и вышел из дома.
Глава 14
Помощь друга
До научного центра путники добрались за два часа. Дорога прошла без приключений. Никто не встретился им на пути, а значит, и прятаться не пришлось. Любой человек без карточки клиента и чипа в комбинезоне считался на территории парка нелегалом, и разговор с ним был короткий. Вернее, с такими людьми вообще не разговаривали. Им вязали руки за спиной, заталкивали в машины и увозили в неизвестном направлении.
Ходили устойчивые слухи, что пленников используют как бесплатную рабочую силу на секретных объектах парковой инфраструктуры. Поскольку никто из проводников и обслуживающего персонала парка не знал, где находятся эти объекты и существуют ли они на самом деле, подобные предположения оставались на уровне домыслов и будоражащих воображение страшилок.
Ключевую роль в поисках и поимке нелегалов, как и прежде, играли военные. Раньше они охраняли периметр Зоны от попыток незаконного проникновения сталкеров на запретную территорию, а теперь защищали интересы инвесторов «Чернобыль Лэнда». Администрация парка заключила долгосрочный контракт с ВСУ, и военизированные патрули продолжали нести службу, как в былые времена. Только вот если раньше вояки вымогали у сталкеров хабар, то теперь они требовали деньги с безбилетников, обещая тем свободу взамен. В противном случае нарушителей границ частной собственности ждала передача представителям администрации парка, а те уже заботились о суровом наказании любителей халявы.
Спутники вышли из полупрозрачного лесочка, пересекли шелестящее травой на ветру поле и по грунтовой дороге направились к обнесенному бетонным забором научному центру. Стальные полотнища ворот вздрогнули, когда путешественники попали в объектив закрепленной на вершине железной мачты камеры с инфракрасной подсветкой. Лекарь с давних пор был внесен в базу данных научного городка, как один из его внештатных сотрудников, поэтому система безопасности послала соответствующий сигнал на контроллер электромагнитного замка.
Это было одно из нововведений профессора. Неделю назад с его подачи техники научно-исследовательской базы автоматизировали процесс открытия ворот, так что теперь нужда в дежурных отпала. С размеренным гудением скрытых от глаз электромоторов массивные створки медленно раскрылись и поползли обратно, стоило гостям оказаться на территории городка.
Профессор так обрадовался визиту Болотного Лекаря, что лично встретил того на полпути к зданию исследовательского центра.
– Ба! Какие люди! – воскликнул он, подходя к старому другу с распростертыми объятиями.
Судьба свела их вместе много лет назад. Тогда Олег Иванович был младшим научным сотрудником полевого филиала Киевского института исследования Зоны и активно занимался изучением растительного и животного миров территории отчуждения вокруг ЧАЭС.
В составе крупной исследовательской миссии двадцатипятилетний Олег Шаров отправился на болота с целью собрать больше сведений о проживающих там мимикрах – уникальных тварях, способных моментально менять облик. Внешне похожие на лысых кошек с кроличьими ушами на почти что собачьей голове, мутанты обладали невероятно длинными лапами с круто загнутыми когтями, а их острые кривые клыки отдаленно напоминали зубья бензопилы. Ученым было мало принесенных сталкерами трупов этих созданий. Они хотели понаблюдать за животными в их естественной среде обитания и заполучить несколько живых особей для дальнейшего изучения в лабораториях научно-исследовательского центра.
Зная от сталкеров примерное место гнездовья мимикров, группа исследователей заплутала в неожиданно опустившемся на болота тумане и вышла в полутора километрах западнее нужной точки. Недалеко от логова болотных гнусей.
Дальние родственники сушильщиков мало чем отличались от своих сухопутных собратьев. Они имели такие же длинные руки, дынеподобную голову и мощные, как у конькобежцев, бедра. Могли менять окраску тела, становясь практически невидимыми. Вот только вместо ротовых щупальцев у монструозных антропоморфов были похожие на присоску миноги подвижные выросты с расположенными внутри роговыми зубами.
Болотные кровопийцы обрадовались незваным гостям и радушно пригласили тех на обед. Точнее, использовали ученых в качестве главного блюда. Избежать печальной участи удалось немногим. В их числе оказался и будущий профессор Шаров.
Двое суток Олег блуждал по топям в надежде выбраться на твердую землю. Когда сил бороться за жизнь почти не осталось, он упал лицом в лужу черной маслянистой воды, запнувшись о торчащую из моховой кочки корягу. Стиснув зубы, молодой ученый с трудом дополз до растущей посреди зеленого островка чахлой березки, прислонился спиной к кривому стволу и провалился в трясину беспамятства.
Там бы он и умер от голода и обезвоживания, если бы не помощник и, по совместительству, единственный на тот момент друг Лекаря зомби Бенито. Мертвяк на руках принес стонущего в бреду ученого в дом на болоте.
Лекарь выходил младшего научного сотрудника исследовательского центра и незаметно сдружился с ним. Потом они не раз помогали друг другу выпутаться из различных ситуаций, а когда «чистильщики» оставили на попечение Хранителя Зоны найденного в логове сушильщиков ребенка, Шаров принял в воспитании мальчика деятельное участие, став в итоге для того кем-то вроде наставника[2].
– Давно не виделись. Какими судьбами? – Профессор крепко обнял и энергично похлопал друга по спине, кивнул Балаболу как старому знакомому и снова сосредоточил внимание на Лекаре.
– Да вот решил в гости заглянуть. Захотелось узнать, чем занимается светило мировой науки в отсутствие объекта изучения, – улыбнулся тот.
– Скажешь тоже, светило, – фыркнул профессор, но по довольному лицу было видно, что слова Лекаря пришлись ему по душе.
Тем временем Балабол озирался по сторонам. Он знал эти места, поскольку прекрасно помнил, что не раз бывал тут раньше. Видел полукруглые ангары, огромную спутниковую антенну на бетонном постаменте, модульные домики, неоднократно встречал самого профессора и снующих по дорожкам людей в технических робах и белых халатах, но его не покидало странное ощущение, что он оказался здесь впервые.
– Ох! А что я вас на улице держу? – спохватился Олег Иванович и лукаво прищурил глаза: – Совсем старый стал, голова уже не соображает.
– Ну-ну, хватит прибедняться. Котелок у тебя варит что надо. Опять время тянешь, чтобы кто-нибудь из твоих помощников устроил для нас сюрприз. Зря стараешься. На меня эти уловки давно не действуют, а ему, – Лекарь кивнул в сторону Балабола, – думаю, все равно, как и чем ты нас встречаешь.
– А ты все такой же проницательный, старый лис, – шутливо погрозил пальцем Олег Иванович. – Тебя на мякине не проведешь.
Лекарь развел руки в стороны:
– Ну так, столько лет тебя знаю. Успел за это время изучить как облупленного.
Как и предположил Лекарь, лаборанты готовили сюрприз для гостей профессора. Точнее, перекус на скорую руку. Один из них резал сыр, колбасу и копченое мясо, а другой намазывал хлеб маслом, а сверху накладывал нарезку.
В кабинете Олега Ивановича Балабол испытал то же самое чувство, что и на улице. Он вертел головой, глядя на занятые склянками с биологическими образцами шкафы, рабочее место профессора, на экраны во всю стену, на суетящихся возле накрытого одноразовой скатертью и заставленного чашками и тарелками лабораторного стола двух молодых людей в белых халатах, и никак не мог отделаться от странного ощущения.
Шаров обратил внимание на поведение гостя.
– Что-то не так? – спросил ученый.
– Нет, – помотал головой Балабол, помолчал немного и сказал: – Вернее, да. Я не понимаю, что со мной.
– А что с тобой? – поинтересовался профессор. Лекарь открыл было рот, но Шаров шикнул на него: – Погоди, пусть он сам скажет, что его гнетет.
Какое-то время Балабол молчал, сомневаясь, стоит ли ему говорить, но потом все-таки поделился терзающими его ощущениями:
– Обстановка в научном городке, в этом здании, кабинете кажется до боли знакомой и привычной, как и люди, которых я тут встретил. Но в то же время у меня такое чувство, что я впервые вижу весь этот персонал, здания, мебель, предметы интерьера.
– Это дежавю, у меня такое же бывает, – сказал вдруг раскладывающий нарезку лаборант. Наверное, захотел показать профессору, какой он разносторонне образованный человек.
– А вот и нет, мой юный друг. Вы заблуждаетесь, – заявил профессор. – Дежавю в дословном переводе означает «уже виденное». Это такое психическое состояние личности, при котором человек ощущает, что бывал в подобной ситуации или в подобном месте, но, при всем желании, не может связать ложное воспоминание с конкретным моментом из прошлого. Наш гость, скорее, пережил некое подобие жамевю, что значит «никогда не виденное». Так в психиатрии называют ощущение, когда кажется, что впервые видишь хорошо знакомые места, людей и предметы. А вообще, французы придумали и другие термины, описывающие определенные состояния нашего мозга. Например, дежа векю – уже пережитое, дежа антандю – уже услышанное и дежа епруве – уже испытанное. Как несложно догадаться, существуют и противоположные явления. Это жаме векю – никогда не пережитое, жаме антандю – никогда не услышанное и жаме епруве – никогда не испытанное.
Профессор откашлялся и продолжил:
– Есть еще прескевю, что в дословном переводе означает «почти увиденное», но связан этот феномен, как ни странно, не с глазами, а с речью. Испытывающий сию окклюзию индивид порой несколько часов или дней не может вспомнить нужное слово или термин, при этом в его памяти всплывает масса информации о необходимом ему понятии и появляется ощущение, что забытое вот-вот вспомнится. В вашем случае, молодой человек, было бы намного лучше, испытай вы подобный эффект пару минут назад. По крайней мере, мне не пришлось бы краснеть за вас перед моими гостями. Разве вам невдомек, что встревать в чужой разговор как минимум неприлично?
Олег Иванович пристально посмотрел на проштрафившегося лаборанта. Тот смущенно потупился в пол. Щеки налились краской, уши стали пунцовыми, словно его только что оттаскали за них.
– Поскольку вы дали мне возможность немного поучить вас, а заодно и вашего коллегу, хорошим манерам и французскому языку, я оставлю без внимания совершенную вами грубейшую ошибку. – Профессор погрозил указательным пальцем: – Но если вы позволите себе еще хоть раз допустить подобную бестактность, я вышвырну вас из исследовательского центра и приложу все усилия для того, чтобы вы не смогли сотрудничать ни с одним уважающим себя ученым.
Шаров стер суровую маску с лица и улыбнулся гостям:
– Прошу к столу. Как говорится, отведайте что бог послал.
Балаболу поплохело при одной только мысли о том, что придется снять маску и все присутствующие здесь увидят его изуродованное лицо. Он дернул Лекаря за рукав. По испуганным глазам парня тот догадался, что происходит в его душе, и поспешил отказаться.
– Ничего не знаю, – помотал головой профессор. – Если не попьете со мной чаю, я расценю это как личное оскорбление.
– Да пойми ты, Олег, ему нельзя. – Лекарь ляпнул первое, что пришло на ум: – У него серьезные проблемы с пищеварением. Хочешь, чтобы он тут наблевал?
Шаров поморщился. Видимо, живо представил неприглядную картинку.
– Ну хоть ты-то не откажешься перекусить со мной? Столько лет не виделись.
– Я? Конечно не откажусь.
– Ну вот и славненько. Тогда дернем по маленькой за встречу. – Обрадованно хлопнул в ладоши профессор и поманил к себе все еще красного как рак лаборанта. Тот мигом рванул к нему и, как солдат перед генералом, вытянулся по струнке. – Послушайте, невежа, кажется, я знаю, как вам загладить вину. Принесите-ка нам с Лекарем бутылочку хорошего коньяку и пару бокалов, да не задерживайтесь, а то я передумаю насчет вашего прощения.
– Я мигом, Олег Иванович! Одна нога здесь, другая там! – крикнул лаборант и пулей вылетел из кабинета.
– Голубчик, вы тоже можете идти.
Второй младший научный сотрудник обладал характерным разрезом глаз и типажом лица. Балабол решил, что он родом из Японии и, скорее всего, попал в исследовательский центр по программе обмена молодыми учеными. Его предположения подтвердились, когда лаборант поклонился, держа тесно сжатые ладони на уровне груди, сказал: «Сайонара» – и вышел за дверь.
Посланный за коньяком лаборант отсутствовал меньше двух минут. Профессор с гостями только-только сели за стол, как в дверь постучали. Молодой ученый протиснулся в кабинет, поставил на стол бутылку с бокалами и поклонился, как японец до этого. Только не попрощался на языке Страны восходящего солнца, а пожелал приятного аппетита и покинул помещение.
– Ну, за встречу, – сказал Олег Иванович, открывая бутылку и разливая коньяк по бокалам.
– За встречу, – эхом отозвался Лекарь. Он взял бокал в руку, посмотрел на тонкий слой плещущегося на дне благородного напитка, втянул носом приятный запах дубовых бочек и причмокнул в предвкушении удовольствия.
Звонко звякнуло стекло о стекло. Старые друзья выпили.
– Божественный вкус, – констатировал профессор, цокнув языком. – Так, давай еще по маленькой, и тогда поговорим.
Он снова плеснул немного коньяка в бокалы. На этот раз пили не чокаясь.
– Ну так что тебя привело ко мне? Только не говори, что соскучился. Ни за что не поверю.
– Правильно сделаешь, – кивнул Лекарь. – Я к тебе по делу пришел.
– Так я и думал. А просто прийти, значит, друга проведать – не судьба? Я, может, все эти годы скучал по тебе.
– Не ворчи. Вроде не старый пока, – поморщился Лекарь и хитро усмехнулся: – А коли скучал, чего сам в гости не зашел?
– Некогда, – буркнул профессор. – Работы много.
– Ну вот сам и ответил на свой вопрос. Я, знаешь, тоже не бездельничал, но об этом в другой раз поговорим. Просьба у меня к тебе, Олежа, помочь надо парню.
– А что с ним не так?
– Сейчас узнаешь. – Лекарь положил ладонь на предплечье соседа: – Сними маску, не стесняйся. Профессор свой человек.
Дима помедлил несколько секунд, потом медленно поднял руки к затылку, развязал тесемки и стянул маску с лица.
– Матерь божья, – выдохнул профессор, прижав пальцы к губам. Теперь он понял, почему голос, хотя с дикцией были проблемы, глаза и лоб второго гостя показались ему знакомыми. – Балабол, это кто ж так с тобой поступил?
– Ты знаешь его? – Лекарь удивленно округлил глаза. Линзы очков усилили эффект, так что казалось, что его зенки такие же выпуклые, как у морского окуня.
– Знаю, причем давно. Скажу больше, он недели две назад заходил ко мне, но тогда его лицо было в порядке. Так что все-таки случилось?
Он вышел из комнаты Скитальца, аккуратно притворив за собой дверь. Потом сходил в приспособленную под медицинские нужды половину жилища, сунул в карман заранее приготовленные шприцы с мощным седативным средством и вышел из дома.
Глава 14
Помощь друга
До научного центра путники добрались за два часа. Дорога прошла без приключений. Никто не встретился им на пути, а значит, и прятаться не пришлось. Любой человек без карточки клиента и чипа в комбинезоне считался на территории парка нелегалом, и разговор с ним был короткий. Вернее, с такими людьми вообще не разговаривали. Им вязали руки за спиной, заталкивали в машины и увозили в неизвестном направлении.
Ходили устойчивые слухи, что пленников используют как бесплатную рабочую силу на секретных объектах парковой инфраструктуры. Поскольку никто из проводников и обслуживающего персонала парка не знал, где находятся эти объекты и существуют ли они на самом деле, подобные предположения оставались на уровне домыслов и будоражащих воображение страшилок.
Ключевую роль в поисках и поимке нелегалов, как и прежде, играли военные. Раньше они охраняли периметр Зоны от попыток незаконного проникновения сталкеров на запретную территорию, а теперь защищали интересы инвесторов «Чернобыль Лэнда». Администрация парка заключила долгосрочный контракт с ВСУ, и военизированные патрули продолжали нести службу, как в былые времена. Только вот если раньше вояки вымогали у сталкеров хабар, то теперь они требовали деньги с безбилетников, обещая тем свободу взамен. В противном случае нарушителей границ частной собственности ждала передача представителям администрации парка, а те уже заботились о суровом наказании любителей халявы.
Спутники вышли из полупрозрачного лесочка, пересекли шелестящее травой на ветру поле и по грунтовой дороге направились к обнесенному бетонным забором научному центру. Стальные полотнища ворот вздрогнули, когда путешественники попали в объектив закрепленной на вершине железной мачты камеры с инфракрасной подсветкой. Лекарь с давних пор был внесен в базу данных научного городка, как один из его внештатных сотрудников, поэтому система безопасности послала соответствующий сигнал на контроллер электромагнитного замка.
Это было одно из нововведений профессора. Неделю назад с его подачи техники научно-исследовательской базы автоматизировали процесс открытия ворот, так что теперь нужда в дежурных отпала. С размеренным гудением скрытых от глаз электромоторов массивные створки медленно раскрылись и поползли обратно, стоило гостям оказаться на территории городка.
Профессор так обрадовался визиту Болотного Лекаря, что лично встретил того на полпути к зданию исследовательского центра.
– Ба! Какие люди! – воскликнул он, подходя к старому другу с распростертыми объятиями.
Судьба свела их вместе много лет назад. Тогда Олег Иванович был младшим научным сотрудником полевого филиала Киевского института исследования Зоны и активно занимался изучением растительного и животного миров территории отчуждения вокруг ЧАЭС.
В составе крупной исследовательской миссии двадцатипятилетний Олег Шаров отправился на болота с целью собрать больше сведений о проживающих там мимикрах – уникальных тварях, способных моментально менять облик. Внешне похожие на лысых кошек с кроличьими ушами на почти что собачьей голове, мутанты обладали невероятно длинными лапами с круто загнутыми когтями, а их острые кривые клыки отдаленно напоминали зубья бензопилы. Ученым было мало принесенных сталкерами трупов этих созданий. Они хотели понаблюдать за животными в их естественной среде обитания и заполучить несколько живых особей для дальнейшего изучения в лабораториях научно-исследовательского центра.
Зная от сталкеров примерное место гнездовья мимикров, группа исследователей заплутала в неожиданно опустившемся на болота тумане и вышла в полутора километрах западнее нужной точки. Недалеко от логова болотных гнусей.
Дальние родственники сушильщиков мало чем отличались от своих сухопутных собратьев. Они имели такие же длинные руки, дынеподобную голову и мощные, как у конькобежцев, бедра. Могли менять окраску тела, становясь практически невидимыми. Вот только вместо ротовых щупальцев у монструозных антропоморфов были похожие на присоску миноги подвижные выросты с расположенными внутри роговыми зубами.
Болотные кровопийцы обрадовались незваным гостям и радушно пригласили тех на обед. Точнее, использовали ученых в качестве главного блюда. Избежать печальной участи удалось немногим. В их числе оказался и будущий профессор Шаров.
Двое суток Олег блуждал по топям в надежде выбраться на твердую землю. Когда сил бороться за жизнь почти не осталось, он упал лицом в лужу черной маслянистой воды, запнувшись о торчащую из моховой кочки корягу. Стиснув зубы, молодой ученый с трудом дополз до растущей посреди зеленого островка чахлой березки, прислонился спиной к кривому стволу и провалился в трясину беспамятства.
Там бы он и умер от голода и обезвоживания, если бы не помощник и, по совместительству, единственный на тот момент друг Лекаря зомби Бенито. Мертвяк на руках принес стонущего в бреду ученого в дом на болоте.
Лекарь выходил младшего научного сотрудника исследовательского центра и незаметно сдружился с ним. Потом они не раз помогали друг другу выпутаться из различных ситуаций, а когда «чистильщики» оставили на попечение Хранителя Зоны найденного в логове сушильщиков ребенка, Шаров принял в воспитании мальчика деятельное участие, став в итоге для того кем-то вроде наставника[2].
– Давно не виделись. Какими судьбами? – Профессор крепко обнял и энергично похлопал друга по спине, кивнул Балаболу как старому знакомому и снова сосредоточил внимание на Лекаре.
– Да вот решил в гости заглянуть. Захотелось узнать, чем занимается светило мировой науки в отсутствие объекта изучения, – улыбнулся тот.
– Скажешь тоже, светило, – фыркнул профессор, но по довольному лицу было видно, что слова Лекаря пришлись ему по душе.
Тем временем Балабол озирался по сторонам. Он знал эти места, поскольку прекрасно помнил, что не раз бывал тут раньше. Видел полукруглые ангары, огромную спутниковую антенну на бетонном постаменте, модульные домики, неоднократно встречал самого профессора и снующих по дорожкам людей в технических робах и белых халатах, но его не покидало странное ощущение, что он оказался здесь впервые.
– Ох! А что я вас на улице держу? – спохватился Олег Иванович и лукаво прищурил глаза: – Совсем старый стал, голова уже не соображает.
– Ну-ну, хватит прибедняться. Котелок у тебя варит что надо. Опять время тянешь, чтобы кто-нибудь из твоих помощников устроил для нас сюрприз. Зря стараешься. На меня эти уловки давно не действуют, а ему, – Лекарь кивнул в сторону Балабола, – думаю, все равно, как и чем ты нас встречаешь.
– А ты все такой же проницательный, старый лис, – шутливо погрозил пальцем Олег Иванович. – Тебя на мякине не проведешь.
Лекарь развел руки в стороны:
– Ну так, столько лет тебя знаю. Успел за это время изучить как облупленного.
Как и предположил Лекарь, лаборанты готовили сюрприз для гостей профессора. Точнее, перекус на скорую руку. Один из них резал сыр, колбасу и копченое мясо, а другой намазывал хлеб маслом, а сверху накладывал нарезку.
В кабинете Олега Ивановича Балабол испытал то же самое чувство, что и на улице. Он вертел головой, глядя на занятые склянками с биологическими образцами шкафы, рабочее место профессора, на экраны во всю стену, на суетящихся возле накрытого одноразовой скатертью и заставленного чашками и тарелками лабораторного стола двух молодых людей в белых халатах, и никак не мог отделаться от странного ощущения.
Шаров обратил внимание на поведение гостя.
– Что-то не так? – спросил ученый.
– Нет, – помотал головой Балабол, помолчал немного и сказал: – Вернее, да. Я не понимаю, что со мной.
– А что с тобой? – поинтересовался профессор. Лекарь открыл было рот, но Шаров шикнул на него: – Погоди, пусть он сам скажет, что его гнетет.
Какое-то время Балабол молчал, сомневаясь, стоит ли ему говорить, но потом все-таки поделился терзающими его ощущениями:
– Обстановка в научном городке, в этом здании, кабинете кажется до боли знакомой и привычной, как и люди, которых я тут встретил. Но в то же время у меня такое чувство, что я впервые вижу весь этот персонал, здания, мебель, предметы интерьера.
– Это дежавю, у меня такое же бывает, – сказал вдруг раскладывающий нарезку лаборант. Наверное, захотел показать профессору, какой он разносторонне образованный человек.
– А вот и нет, мой юный друг. Вы заблуждаетесь, – заявил профессор. – Дежавю в дословном переводе означает «уже виденное». Это такое психическое состояние личности, при котором человек ощущает, что бывал в подобной ситуации или в подобном месте, но, при всем желании, не может связать ложное воспоминание с конкретным моментом из прошлого. Наш гость, скорее, пережил некое подобие жамевю, что значит «никогда не виденное». Так в психиатрии называют ощущение, когда кажется, что впервые видишь хорошо знакомые места, людей и предметы. А вообще, французы придумали и другие термины, описывающие определенные состояния нашего мозга. Например, дежа векю – уже пережитое, дежа антандю – уже услышанное и дежа епруве – уже испытанное. Как несложно догадаться, существуют и противоположные явления. Это жаме векю – никогда не пережитое, жаме антандю – никогда не услышанное и жаме епруве – никогда не испытанное.
Профессор откашлялся и продолжил:
– Есть еще прескевю, что в дословном переводе означает «почти увиденное», но связан этот феномен, как ни странно, не с глазами, а с речью. Испытывающий сию окклюзию индивид порой несколько часов или дней не может вспомнить нужное слово или термин, при этом в его памяти всплывает масса информации о необходимом ему понятии и появляется ощущение, что забытое вот-вот вспомнится. В вашем случае, молодой человек, было бы намного лучше, испытай вы подобный эффект пару минут назад. По крайней мере, мне не пришлось бы краснеть за вас перед моими гостями. Разве вам невдомек, что встревать в чужой разговор как минимум неприлично?
Олег Иванович пристально посмотрел на проштрафившегося лаборанта. Тот смущенно потупился в пол. Щеки налились краской, уши стали пунцовыми, словно его только что оттаскали за них.
– Поскольку вы дали мне возможность немного поучить вас, а заодно и вашего коллегу, хорошим манерам и французскому языку, я оставлю без внимания совершенную вами грубейшую ошибку. – Профессор погрозил указательным пальцем: – Но если вы позволите себе еще хоть раз допустить подобную бестактность, я вышвырну вас из исследовательского центра и приложу все усилия для того, чтобы вы не смогли сотрудничать ни с одним уважающим себя ученым.
Шаров стер суровую маску с лица и улыбнулся гостям:
– Прошу к столу. Как говорится, отведайте что бог послал.
Балаболу поплохело при одной только мысли о том, что придется снять маску и все присутствующие здесь увидят его изуродованное лицо. Он дернул Лекаря за рукав. По испуганным глазам парня тот догадался, что происходит в его душе, и поспешил отказаться.
– Ничего не знаю, – помотал головой профессор. – Если не попьете со мной чаю, я расценю это как личное оскорбление.
– Да пойми ты, Олег, ему нельзя. – Лекарь ляпнул первое, что пришло на ум: – У него серьезные проблемы с пищеварением. Хочешь, чтобы он тут наблевал?
Шаров поморщился. Видимо, живо представил неприглядную картинку.
– Ну хоть ты-то не откажешься перекусить со мной? Столько лет не виделись.
– Я? Конечно не откажусь.
– Ну вот и славненько. Тогда дернем по маленькой за встречу. – Обрадованно хлопнул в ладоши профессор и поманил к себе все еще красного как рак лаборанта. Тот мигом рванул к нему и, как солдат перед генералом, вытянулся по струнке. – Послушайте, невежа, кажется, я знаю, как вам загладить вину. Принесите-ка нам с Лекарем бутылочку хорошего коньяку и пару бокалов, да не задерживайтесь, а то я передумаю насчет вашего прощения.
– Я мигом, Олег Иванович! Одна нога здесь, другая там! – крикнул лаборант и пулей вылетел из кабинета.
– Голубчик, вы тоже можете идти.
Второй младший научный сотрудник обладал характерным разрезом глаз и типажом лица. Балабол решил, что он родом из Японии и, скорее всего, попал в исследовательский центр по программе обмена молодыми учеными. Его предположения подтвердились, когда лаборант поклонился, держа тесно сжатые ладони на уровне груди, сказал: «Сайонара» – и вышел за дверь.
Посланный за коньяком лаборант отсутствовал меньше двух минут. Профессор с гостями только-только сели за стол, как в дверь постучали. Молодой ученый протиснулся в кабинет, поставил на стол бутылку с бокалами и поклонился, как японец до этого. Только не попрощался на языке Страны восходящего солнца, а пожелал приятного аппетита и покинул помещение.
– Ну, за встречу, – сказал Олег Иванович, открывая бутылку и разливая коньяк по бокалам.
– За встречу, – эхом отозвался Лекарь. Он взял бокал в руку, посмотрел на тонкий слой плещущегося на дне благородного напитка, втянул носом приятный запах дубовых бочек и причмокнул в предвкушении удовольствия.
Звонко звякнуло стекло о стекло. Старые друзья выпили.
– Божественный вкус, – констатировал профессор, цокнув языком. – Так, давай еще по маленькой, и тогда поговорим.
Он снова плеснул немного коньяка в бокалы. На этот раз пили не чокаясь.
– Ну так что тебя привело ко мне? Только не говори, что соскучился. Ни за что не поверю.
– Правильно сделаешь, – кивнул Лекарь. – Я к тебе по делу пришел.
– Так я и думал. А просто прийти, значит, друга проведать – не судьба? Я, может, все эти годы скучал по тебе.
– Не ворчи. Вроде не старый пока, – поморщился Лекарь и хитро усмехнулся: – А коли скучал, чего сам в гости не зашел?
– Некогда, – буркнул профессор. – Работы много.
– Ну вот сам и ответил на свой вопрос. Я, знаешь, тоже не бездельничал, но об этом в другой раз поговорим. Просьба у меня к тебе, Олежа, помочь надо парню.
– А что с ним не так?
– Сейчас узнаешь. – Лекарь положил ладонь на предплечье соседа: – Сними маску, не стесняйся. Профессор свой человек.
Дима помедлил несколько секунд, потом медленно поднял руки к затылку, развязал тесемки и стянул маску с лица.
– Матерь божья, – выдохнул профессор, прижав пальцы к губам. Теперь он понял, почему голос, хотя с дикцией были проблемы, глаза и лоб второго гостя показались ему знакомыми. – Балабол, это кто ж так с тобой поступил?
– Ты знаешь его? – Лекарь удивленно округлил глаза. Линзы очков усилили эффект, так что казалось, что его зенки такие же выпуклые, как у морского окуня.
– Знаю, причем давно. Скажу больше, он недели две назад заходил ко мне, но тогда его лицо было в порядке. Так что все-таки случилось?