Хранитель вод
Часть 24 из 70 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
Летта засунула руки в задние карманы шортов и покачала головой.
– Вероятно.
– Я вас понимаю. – Я немного помолчал. – А теперь представьте, что ваша дочь потеряла сознание после… после слишком большой дозы наркотика и ее сбросили с яхты в море. Сколько у вас будет времени? Секунд десять она будет оставаться на поверхности, но потом… Разве тогда вы не пожалеете, что никогда не учились плавать?
Ее лицо сделалось жестким. Сжав зубы, Летта зашла в воду по середину бедра и остановилась, озираясь по сторонам и скрестив на груди руки.
– Пожалею.
Я зашел в воду чуть глубже и остановился, только когда вода дошла мне до подбородка. Дно было твердое, песчаное, и я протянул Летте руки. Она шагнула вперед, но снова остановилась. Теперь вода доходила до середины ее живота.
Оттолкнувшись от дна, я поплыл от островка обратно к выходу из канала. Расстояние было небольшим – ярдов пятьдесят-шестьдесят, а глубина (по моему глубиномеру) – от десяти до двенадцати футов, так что Летте, чтобы добраться до меня, в любом случае пришлось бы загребать руками. Именно этого я и добивался. Я вовсе не собирался учить ее кролю и баттерфляю – для моих целей было вполне достаточно, если она научится плавать «по-собачьи».
Остановившись примерно на полпути, я перевернулся на спину и снова протянул ей руку, но Летта отрицательно покачала головой.
– Смелее!
Она шагнула вперед. Вода дошла ей до ключиц.
– Сложите ладони «чашечкой» и гребите. Вам пока не нужно никуда плыть, стойте где стоите. Главное, вы должны почувствовать, что можете отталкиваться от воды.
Она послушалась, но ничего не сказала.
– Сильнее! Так, чтобы ваши ноги оторвались от дна!
Летта сделала неуклюжий гребок, который поднял ее из воды всего на полдюйма.
– Еще сильнее!
Она попробовала еще раз. На этот раз Летта запрыгала в воде, как поплавок, всякий раз возвращаясь на безопасное дно. Я знал, что она – бесстрашная, мужественная женщина, которой ничто не помешает найти дочь, но воды она боялась. Должно быть, в детстве или в ранней юности с ней все же случилась какая-то неприятность, связанная с водой, но какая? Я этого не знал. Возможно, сама Летта тоже не знала, но это ничего не меняло: она продолжала бояться, а на страх у нас не было времени.
Я переплыл проливчик в обратном направлении и, встав рядом с Леттой, развернул ее лицом от себя.
– Вы мне доверяете? – спросил я, опустив руки на ее бедра.
Она покачала головой и положила свои ладони поверх моих.
– Ни капельки.
– А вы хотели бы мне доверять?
Немного поколебавшись, она кивнула.
– Да.
– Сейчас я приподниму вас в воде и зайду на более глубокое место. Не беспокойтесь, я не дам вам утонуть. Я буду поддерживать вас, а вы в это время гребите руками и ногами. Договорились?
На этот раз она кивнула гораздо скорее, словно боясь слишком задумываться о том, что ей предстояло.
Я крепче сжал ее бедра, приподнял и сделал несколько шагов вперед, где было поглубже. Прямая как стрела, она стояла в воде, мертвой хваткой вцепившись в мои руки. Похоже, для начала следовало выбрать упражнение попроще, и я сказал:
– Попробуйте отталкиваться от воды ногами, как вы только что делали руками.
Она попробовала, но без особого успеха.
– Уж не хотите ли вы сказать, что, имея сильное тело и ноги профессиональной танцовщицы, вы не в состоянии оттолкнуться от воды как следует?
Летта дрожала от страха, но мои слова все же дошли до ее сознания. Не выпуская моих рук, она совершила ногами несколько сильных движений, которые подняли ее из воды не меньше чем на фут. Если бы я не держал ее, она, вероятно, смогла бы станцевать на поверхности.
Наша возня привлекла внимание Клея, который подался в гамаке чуть вперед, чтобы лучше видеть. Что касалось Солдата, то он никогда не упускал возможности выкупаться. Бросившись в воду, он плавал вокруг нас широкими кругами и чувствовал себя превосходно. Время от времени пес подплывал к нам, чтобы лизнуть меня или Летту. Если не считать этого, Солдат мог принести нам большую пользу.
– Посмотрите внимательнее, как он плывет. Ну, видите?..
Летта перестала двигать ногами и снова вытянулась в струнку, крепко держась за мои руки. Некоторое время она внимательно всматривалась в движения Солдата, потом нерешительно кивнула.
– Кажется, вижу, но…
– Постарайтесь делать то же самое. Сначала ноги… Отлично! Теперь подключаем руки. Отпустите меня и гребите. Ну, делайте, как он!..
Летта нерешительно ослабила одну руку, но тотчас вцепилась в меня снова. Чтобы не пугать ее лишний раз, я подтянул Летту к себе, и она обхватила меня ногами.
– Вы мне верите, Летта?
Она пристально уставилась на меня и не отводила взгляда почти целую минуту.
Страх утонуть – один из самых сильных человеческих страхов. С ним мы рождаемся, и убедить себя, что в воде нам ничто не грозит, очень трудно. Почти невозможно. Для этого необходима очень сильная воля.
– Вы мне верите? – повторил я.
Летта опустила ноги, и я развернул ее спиной к себе. По-прежнему держась за меня, Летта начала отталкиваться от воды ногами, потом медленно, по одной, отпустила мои руки. Она почти плыла, но, чтобы не испугать ее, я продолжал поддерживать ее за пояс. В этом не было особой необходимости, просто Летта должна была знать, чувствовать, что я рядом. Она, однако, оказалась настолько сильной, что мне стоило большого труда удерживать ее на одном месте. Как только она почувствовала ритм, а ее движения стали более скоординированными, я перестал ее поддерживать, но рук не убрал. Летта, таким образом, по-прежнему чувствовала, что мои пальцы касаются ее кожи, но еще не понимала, что я больше ей не помогаю.
Так прошла примерно минута, потом страх вернулся, и Летта снова схватила меня за руки, хотя ее ноги продолжали ритмично сгибаться и распрямляться, отталкиваясь от воды. Что ж, это был хотя и маленький, но все-таки успех. Насколько я понял, проблема заключалась вовсе не в том, что Летта не умела плавать. Она почти умела, и мешало ей только одно – страх. Я, однако, не сомневался, что ей не понадобится слишком много времени, чтобы это осознать.
Я сделал несколько шагов назад, к берегу. Как только ноги Летты почувствовали дно, она выпустила меня и вышла на песок самостоятельно. Клей в гамаке встретил ее громкими аплодисментами. Выглядела она, как мокрый котенок, но на лице ее сияла улыбка – Летта была очень горда собой. Она пока не подозревала, что следующий урок будет не таким веселым, но предупреждать ее я не собирался.
Загасив костер, к тому времени уже почти прогоревший, мы снова погрузились на лодку и взяли курс на Стюарт. Зона тихого хода продолжалась еще с полмили, поэтому Летта сидела рядом со мной. Что касалось Клея, то он снова устроился на своем «бобовом мешке».
Судя по тому, как улыбалась Летта, урок плавания ей понравился. Она была горда и рада, что сумела чего-то достичь. Показав большим пальцем себе за плечо, Летта сказала:
– Это напомнило мне танцы… Те времена, когда я еще танцевала по-настоящему, танцевала на сцене… В зависимости от того, какой мюзикл мы играли, партнер брал меня за талию – ну совсем как вы! – и вдруг подбрасывал высоко в воздух. – Она засмеялась. – И иногда, когда весь мир представлялся прекрасным и светлым, – а так бывало далеко не всегда, – я успевала совершить полный оборот и охватить взглядом всю публику в зале – ну, как будто в замедленной съемке. Эти картины до сих пор стоят у меня перед глазами. Конечно, теперь я вижу их совсем не так отчетливо, как раньше, но все-таки я их вижу!
Не отвечая, я вытянул перед собой руку, посмотрел на нее, выпрямил пальцы, потом сжал их в кулак.
– Что-нибудь не так, Мерф? – спросила Летта с легкой тревогой. – С вами все в порядке?
За годы мои руки хорошо мне послужили, но уже давно я не прикасался ими к женским бедрам. Во всяком случае – с нежностью. Сегодня это произошло впервые за много, много лет, и теперь я время от времени с удивлением посматривал на них, гадая, как это могло получиться. Быть может, я наконец начал стареть?..
– Все в порядке. Не волнуйтесь.
Она положила руку мне на плечо.
– Вы хороший учитель, Мерф…
Глава 15
Мне нужно было добраться до Стюарта, а теперь, когда мы прошли через Хауловер-канал, ветер дул нам почти в корму. Чтобы воспользоваться этим обстоятельством, я опустил транцевые плиты, благодаря чему «Китобой» несся по самым гребням волн со скоростью тридцати пяти миль в час или даже больше. Одним из преимуществ моей лодки был довольно большой для ее размеров вес, благодаря чему «Китобой» мог двигаться плавно, как кадиллак, даже при сильном волнении. Правда, на неглубокой воде подобное преимущество могло обернуться недостатком, но я подумал, что эту проблему я буду решать, когда столкнусь с ней непосредственно. Сейчас «Китобой» находился в своей стихии и спокойно пожирал милю за милей.
Двигаясь по Индейской реке, мы вскоре оказались вблизи редко посещаемых илистых отмелей к северу от мыса Канаверал. Пейзаж здесь был совершенно марсианский. На протяжении нескольких миль вдоль берегов Канала из воды торчали под самыми фантастическими углами искривленные, почерневшие древесные стволы. Один такой ствол, вывернутый вместе с комлем, лежал в воде ярдах в ста от нас на краю протяженной – не менее двух миль в длину – отмели, где глубина воды составляла не больше двух футов. Ветер между тем понемногу набирал силу, и расходившиеся волны все чаще обдавали нас мелкими, холодными брызгами. Разговаривать на скорости около сорока миль в час довольно трудно, поэтому я знаком показал Летте, чтобы она встала с другой стороны от меня – там, где за ветровым стеклом образовался безопасный и тихий «глаз бури». Чтобы перейти слева направо, требовалось сделать всего два коротких шага, но Летта все равно успела повернуться вокруг своей оси. Должно быть, она действительно проделывала это танцевальное па совершенно бессознательно.
Что касалось Клея, то, похоже, непогода его ничуть не беспокоила. Одной рукой он обнимал за шею Солдата, другую положил себе на грудь. Время от времени Клей покашливал, но приступы больше не повторялись. Солнце все быстрее клонилось к закату, и я стал думать об Энжел и о своем спутниковом телефоне. Обычно я держал его выключенным, так как пользовался им исключительно для того, чтобы совершать звонки, а не получать их. Теперь же мне пришло в голову, что на островах Флорида-Кис, куда, как я думал, направлялась яхта «Дождь и Огонь», сотовая связь работает не слишком уверенно, и, если я хотел, чтобы Энжел, случись ей оказаться в зоне с нормальным покрытием, дозвонилась мне с первого раза, мне следовало достать телефон из рундучка и держать его под рукой.
Обогнув «марсианские отмели», мы повернули на юг и прошли под разводным железнодорожным мостом Флорида-Ист-Кост. Он не особенно высок, поэтому бо́льшую часть времени его подвижные фермы находятся в поднятом состоянии, а зеленые огни на крайних опорах сигнализируют лодкам и яхтам, что проход разрешен. Когда же к мосту приближается поезд, зажигается мигающий красный огонь, сирена моста дает четыре длинных гудка, потом еще четыре, после чего – ровно через восемь минут – фермы моста опускаются.
Мост я увидел, когда до него было еще мили две. Пока я его разглядывал, зеленый сигнал сменился красным. По правому борту я заметил и поезд. Товарный состав был таким длинным, что я не видел, где он кончается. Он мог задержать нас на полчаса, а то и больше, причем все это время, пока оператор моста ковырял в зубах и потягивал колу, мы болтались бы близ моста под боковым ветром, дувшим со скоростью не меньше тридцати узлов.
В общем, я решил, что успею проскочить.
Зная, что у меня в запасе еще восемь минут, я дал газ, доведя обороты двигателя до шести тысяч в минуту. «Китобой» послушно ускорился, и мы помчались по волнам со скоростью больше пятидесяти миль в час. Когда громада моста понеслась нам навстречу, Клей на носу поднял вверх обе руки и запел. Из-за рева мотора я не мог разобрать ни слова, но был уверен, что это – песня свободы. Я бы и сам запел что-нибудь героическое, но сейчас у меня были заботы поважнее.
Когда мы приблизились к мосту, сирена завыла снова. Должно быть, включавший ее оператор моста заметил меня и понял мое намерение. Если мы не успеем, стальная конструкция моста опустится достаточно низко, чтобы снести крышу центральной консоли как раз на уровне моей головы. Я не сомневался, что мы проскочим, но оператор, несомненно, считал иначе, поскольку дал третью серию гудков. Сирена взревела, заглушая Клея, и Летта крепко вцепилась мне в плечо. Мы мчались со скоростью кометы, но я все равно вдавил газ до отказа, направив лодку в самую середину открытого пролета моста. Однако этого мне показалось мало, и я изменил наклон двигателя так, что в воде оставался только гребной винт со втулкой.
И мы успели. Фермы моста начали опускаться; до них оставалось меньше двадцати футов, когда мы пронеслись под ними. Оператор, наверное, еще продолжал выражать (вслух, скорее всего) свое недовольство моим недисциплинированным поведением, когда мы выскочили с другой стороны моста. Здесь Летта отпустила мое плечо, которое сжимала мертвой хваткой. Она тяжело дышала, ее щеки разрумянились от возбуждения. Клей на носу продолжал петь, подняв руки над головой. Ящик Дэвида как ни в чем не бывало светился оранжевым.
В Стюарте можно было без проблем заправиться, поэтому я плюнул на экономию топлива и продолжил двигаться со скоростью сорока с лишним миль в час. Космический центр имени Кеннеди остался позади, и слева от нас возник остров Меррит. Когда справа появился город Коко, я показал Летте налево, на почти незаметный грузовой канал для барж.
– Он ведет через весь остров к порту Канаверал, где базируются подводные лодки «Трайдент».
После Коко Индейская река начинает сужаться, причем остров Меррит защищает ее от ветра. Заметив, что волны стали совсем мелкими, я снова прибавил скорость, так что теперь мы мчались со скоростью сорока семи миль в час. За считаные минуты мы оставили позади Коко-бич, базу ВВС Патрик, Сателлит-бич и оказались вблизи Мелборна и Палм-бей, где я наконец снизил скорость до тридцати. Клей к этому времени перестал петь и раскашлялся, и я подумал, что, быть может, причиной этому был сильный поток встречного воздуха. Как бы там ни было, как только мы замедлились еще немного, его кашель почти прошел.
Прошло еще сколько-то времени, и мы оставили за кормой и Палм-бей, и Малабар, и Винтер-бич. У Веро-бич Канал сузился, а плотность движения увеличилась: то и дело мы либо встречали яхты, идущие на север, либо обгоняли рыбаков, возвращавшихся домой после многочасовой рыбалки в манграх. Вечер уже вступил в свои права, и я, стараясь выиграть еще хоть немного времени, делал все, чтобы преодолевать кильватерные волны встречных судов с минимальными потерями. Несмотря на все мои старания, толчки все же получались довольно сильными, и вскоре я заметил, что Клей переносит их не особенно хорошо. Если бы не «бобовый мешок», который их смягчал, он, быть может, и вовсе их не выдержал бы, однако даже с «мешком» ему приходилось туго, хотя за Веро-бич началась зона тихого хода Сент-Луси и Форт-Пирса. После автомобильного моста, по которому проходила магистраль А1А, зона тихого хода закончилась, но, обернувшись через плечо, я убедился, что проигрываю гонку с заходящим солнцем. С тяжелым сердцем я вновь прибавил газ и не сбавлял хода, пока мы не прошли через мост у Сьюэл-Пойнт, который находился уже почти на окраине Стюарта.
Вскоре наступили сумерки, и водное пространство украсилось красными и зелеными ходовыми огнями многочисленных лодок и яхт. Только тогда я выключил передачу, позволив «Китобою» скользить по инерции по гладкой, как стекло, воде. Судя по выражению лица Летты, она была в восторге от наших сегодняшних достижений и предвкушала завтрашние перспективы. Действительно, за прошедший день мы преодолели довольно большое расстояние, однако ей было невдомек, что, будь я в лодке один, сейчас я находился бы на сотню миль южнее.
Но я не стал ей ничего говорить. Снова включив малый ход, я направил лодку дальше. Слева от нас тянулся остров Хатчинсон; несколько огней обозначали вход в пролив, ведущий в океан, но двигаться к нему по прямой я не мог из-за наносного песчаного вала, который протянулся почти на полмили. Во время отлива он появлялся над водой и служил излюбленным местом отдыха для любителей походить на веслах или покататься на гидроциклах. Насколько я знал, большинство местных жителей приобретали лодки исключительно для того, чтобы иметь возможность добраться до этого вала.
Здесь я заглушил мотор и, пустив «Китобой» по течению, отвел Летту на корму, сделав вид, будто хочу ей что-то показать. Она, разумеется, не подозревала никакого подвоха, поэтому, когда я столкнул ее в воду, для нее это стало полной неожиданностью. Как, впрочем, и для Клея, который от удивления даже поднялся, держась за стойку крыши. Солдат с лаем бросился на корму и хотел прыгнуть следом, но я удержал его за ошейник.
В первую секунду Летта ушла под воду, но вскоре ее голова появилась над поверхностью. Летта отплевывалась и размахивала в воздухе руками.
– Плывите, – сказал я спокойно, но твердо. – Плывите, Летта.