Хранитель вод
Часть 20 из 70 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
– Простите, но, на мой взгляд, вы относитесь к жизни чересчур серьезно. Вы не пробовали хоть немного расслабиться? Поверьте, жизнь может приносить и удовольствие.
– Согласен. – Я рассмеялся и показал на книгу. – Скажите, если бы вы вдруг встретились с этим парнем лицом к лицу и у вас было бы десять секунд – что бы вы ему сказали?
Летта раскрыла книгу и задумчиво погладила страницы ладонью.
– Таких, как я, довольно много… Женщин с прошлым, женщин с целлюлитом, с шишкой на большом пальце, со взрослыми детьми, с долгами и прочим… Женщин среднего возраста, которым уже глупо надеяться, что когда-нибудь прекрасный принц спасет их, взломав двери темницы, в которую они сами себя загнали. И только этот Пасстор – этот автор, которого никто не знает, – он один помогает нам поверить, что, какими бы никчемными мы ни выглядели в глазах всего мира, у нас все-таки есть шанс… Малюсенький, но шанс! – она покачала головой. – А для таких, как я, это дорогого стоит. Простите, Мерф, но лучше я объяснить не могу.
Тут принесли наш заказ, и мы принялись за еду. Джекки лежал у меня в ногах, привязанный поводком к ножке моего стула, что псу не особенно нравилось. Впрочем, я обратил внимание, что сегодня мой мохнатый приятель выглядел как-то… задумчиво. Во всяком случае, к порции спагетти, которую положили ему в специальную собачью миску, он почти не притронулся, что было довольно странно.
– Эй, ты не заболел? – Я встал на колени и наклонился я к нему.
Приподняв уши, Джекки принюхивался к сквозняку из открытого окна. Когда я поднес миску к его пасти, он неожиданно вскочил и бросился к двери, волоча за собой стул, то и дело цеплявшийся за стулья других посетителей. Стул я успел поймать, но ременная петля уже соскользнула с ножки. Когда же я потянулся за поводком, Джекки, почувствовав свободу, совершил рывок и выбежал из кафе на улицу. Я бросился за ним, но успел только увидеть, как он стремительно пересек Орандж-авеню, повернул на восток и быстрыми прыжками понесся к мосту через реку Галифакс. Уворачиваясь от гудящих машин, Джекки бежал по двойной сплошной, бежал очень целеустремленно и быстро. Прежде чем потерять его из виду, я успел заметить, как он свернул на север – в переулок между стадионом и зданием суда.
Вернувшись в зал, я быстро расплатился, и мы бросились в погоню.
Глава 12
Намного опередив Летту, я промчался вдоль улицы, свернул и оказался на территории теннисного центра, где на шести кортах играли несколько смешанных пар.
– Эй, никто не видел здесь большую белую собаку? – крикнул я, обращаясь ко всем сразу, и один из игроков, только что неудачно отбивший мяч, показал мне ракеткой на пролом в воротах, ведущих на самые дешевые трибуны бейсбольного стадиона.
Я перелез через ворота. На трибунах никого не было, поэтому Джекки я заметил сразу: его хвост, точно флаг, мотался из стороны в сторону на первом ряду, неподалеку от «домашней площадки» – там, где обычно устраиваются зрители с «радарными пушками»[15]. Я двинулся в ту сторону и вскоре разглядел, что Джекки не один. Он буквально оседлал какого-то пожилого темнокожего мужчину – скорее бразильца или кубинца, чем афроамериканца. Его длинные и совершенно седые волосы были зачесаны назад, брови, усы и борода тоже были седыми. Мужчина лежал на бетонном полу между креслами переднего ряда и сетчатой загородкой, скрестив вытянутые ноги и подложив под голову что-то вроде скатки, так что Джекки было крайне удобно вылизывать его лицо. Глаза мужчины были закрыты, руки лежали на животе.
Я спустился и сел на одно из кресел неподалеку от его ног.
– Эй, мистер!..
Никакого ответа.
– Алло?! – Я потряс его за ногу, но мужчина никак не отреагировал, и я, встревожившись, взял его за руку, чтобы проверить пульс. Пульс был очень слабым, нитевидным, и я тряхнул незнакомца сильнее. Мужчина пошевелился, но в себя не пришел и глаз не открыл. С ним что-то было неладно, и я спихнул с него Джекки. Похоже, мужчине нужна была медицинская помощь, но, учитывая, где он устроился на ночлег, я не был уверен, хотел ли он, чтобы ему помогали.
За трибунами хлопал и трещал на ветру флаг пожарного депо, и я, приказав Джекки оставаться на месте, что, по-видимому, полностью совпадало с его намерениями, бросился обратно к воротам трибуны. На переходе через улицу я столкнулся в Леттой. Попросив ее покараулить Джекки, я помчался к депо, где какой-то пожарный наводил блеск на красную автоцистерну под номером 29. Выслушав мои торопливые объяснения, он и еще двое его коллег бросились к стадиону, таща большие сумки и на бегу переговариваясь с кем-то по наплечным рациям.
Темнокожий старик был там, где я его оставил. Насколько я мог судить, его состояние не изменилось ни к худшему, ни к лучшему. Джекки лежал рядом, положив голову ему на грудь. Пожарные сразу ввели старику в вену капельницу, потом один из них сбегал в депо за колесными носилками. Уложив на них старика, который оказался довольно крупным и тяжелым, мы покатили его к депо. Джекки трусил следом, поглядывая то на носилки, то на меня.
В пожарном депо было попрохладнее. Пока пожарные обсуждали, как доставить пострадавшего в больницу, Джекки запрыгнул на носилки и снова принялся вылизывать мужчине лицо. Не знаю, что оказалось действеннее – этот энергичный массаж или лекарства из капельницы (сам я склонен был считать, что скорее первое, чем второе), однако несколько секунд спустя старик открыл глаза и тут же потрепал Джекки за ушами, и пес в полном восторге перевернулся на спину, подставляя брюхо. Старик тут же начал его чесать и чесал до тех пор, пока правая задняя Джекки не начала экстатически подергиваться от наслаждения.
– У вас что-нибудь болит, сэр? – спросил старика один из пожарных. – Как вы себя чувствуете? Вы помните, как вас зовут?
Старик медленно сел на носилках, и я заметил у него на запястье больничный идентификационный браслет. Левый локоть был забинтован, словно у него недавно брали на анализ кровь или, наоборот, вливали какие-то лекарства. Пробормотав что-то неразборчивое в ответ на обращенные к нему вопросы, старик продолжил как ни в чем не бывало ласкать Джекки.
Некоторое время пожарные задумчиво чесали в затылках, потом один из них повернулся ко мне:
– Он говорит, что у него ничего не болит. Кроме того, он утверждает, что прилег вздремнуть после обеда, а мы ему помешали. На мой взгляд, у него легкое обезвоживание, так что разумнее всего будет дождаться, пока закончится раствор в капельнице, после чего мы сможем вернуть вам вашего приятеля.
– Моего приятеля? – удивился я.
– Но ведь это вы позвали нас к нему, не так ли?
– Я его даже не знаю!
– Не знаете?
– Я впервые увидел его минут двадцать назад, когда он лежал на стадионе… Мне показалось, что ему нужна помощь, а вы были ближе всего.
– Понятно. Ну ладно, не болейте. – И пожарные отправились по своим делам, а старик повернулся ко мне и заговорил:
– Добрый день, сэр.
Я протянул руку, и мы обменялись рукопожатием. Ладонь у него была огромной, как медвежья лапа, и моя рука – тоже не маленькая – практически утонула в ней. Когда-то его руки были, наверное, сильными, жесткими, мозолистыми; даже сейчас его пожатие оставалось достаточно крепким, но кисть, которую он мне протянул, производила впечатление скорее жилистой, а кожа на ладони была мягкой и гладкой.
– Простите за глупый вопрос, – сказал я, – но мне показалось, что эта собака хорошо вас знает. Я не ошибся?
– Не ошиблись. – Старик усмехнулся и повернулся к Джекки, который, воспользовавшись возможностью, снова лизнул его в губы. – Я тоже хорошо его знаю.
– В самом деле? – вырвалось у меня.
– Угу. Можно даже сказать, я сам его воспитал.
Я почесал в затылке.
– А как… при каких обстоятельствах вы его потеряли? И где? Я обнаружил его к северу отсюда пару дней назад.
Старик кивнул.
– Я работал на одной яхте – подавал в баре напитки, мыл посуду. Когда яхта проходила через Джексонвилл, я почувствовал себя плохо и обратился в местную больницу. Через неделю меня выписали. Яхта к тому времени уже ушла, но Солдат поселился в больнице и ждал меня все это время. Кто-то из персонала даже принес ему миску и подкармливал… Мне не хотелось, чтобы Солдат привязался к умирающему человеку, поэтому я оставил рядом с миской записку, чтобы кто-нибудь взял его себе, а сам потихоньку выбрался через черный ход, отправился на причал и нашел буксир, капитан которого согласился меня подвезти.
– Вы говорите, его зовут Солдат?
Джекки покосился на меня.
– Да. Именно так я и сказал.
– Значит, Солдат?..
Джекки спрыгнул с носилок, подошел ко мне и ткнулся носом в колено. Некоторое время я смотрел на пса, потом повторил почти по слогам:
– Солдат?..
Он завилял хвостом.
Я наклонился и обнял его обеими руками.
– Значит, тебя зовут Солдат?
Джекки, он же Солдат, тихонько взвизгнул и лизнул меня в подбородок. Старик тем временем спустил ноги с носилок. Капельница явно придала ему сил.
– Как вы с ним встретились?
– Он плыл по реке, точнее, по Каналу. Выглядело это так, словно он пытался кого-то догнать. Вероятно, он плыл за вами.
Старик покачал головой.
– В больнице я встретил нескольких очень хороших людей. Я был уверен, что кто-нибудь из них непременно возьмет Солдата к себе. Я так и написал в своей записке…
– Боюсь, Солдат тоже прочитал вашу записку и она ему не понравилась.
– Я не удивлюсь, если так и было. – Старик тяжело закашлялся. В груди у него сипело и хлюпало, словно легкие были забиты слизью. После приступа он приходил в себя почти целую минуту. Я разглядывал его больничный браслет, ожидая, что старик что-нибудь скажет, но он либо не испытывал такой потребности, либо просто экономил силы. Не зная, как быть, я наконец сказал:
– Что ж… однажды вы его уже оставили. Вы уверены, что хотите получить его назад? Правда, чтобы встретиться сегодня с вами, Солдат проплыл по Каналу почти девяносто миль, а это чего-нибудь да стоит…
– На самом деле мне очень не хотелось его бросать. Более умной собаки я в жизни не видел, но… – старик покачал головой. – Оставить Солдата у себя было бы несправедливо по отношению к нему. – Он поднял на меня взгляд. – Вам нужна собака, сэр?
Я сделал отрицательный жест.
– Нет, но я его не брошу.
Летта вошла в депо и встала рядом со мной. Старик коротко взглянул на нее, потом снова повернулся ко мне.
– Скажите… – Старик (теперь я ясно видел, что передо мной не просто пожилой, а уже старый человек) снова раскашлялся. На этот раз приступ был даже более сильным, да и приходил в себя старик дольше, чем в первый раз. – Вы, кажется, сказали, что приплыли сюда на яхте?
Я кивнул.
– И куда вы направляетесь, если не секрет?
Я показал на юг.
– Далеко?
– Еще пару сотен миль.
Старик поднялся на ноги. Дышал он все еще тяжело.
– А еще для одного место на вашей яхте найдется?
Я посмотрел на его больничный браслет, на забинтованный локоть, на опустевшую «наволочку» капельницы, болтавшуюся на штативе над его головой, на изможденное, худое лицо.
– Скажите, вас ведь не выписали из той больницы в Джексонвилле?
В ответ старик только медленно повел головой из стороны в сторону, предпочитая не тратить силы на слова.
– Хотите ускорить конец?
– Согласен. – Я рассмеялся и показал на книгу. – Скажите, если бы вы вдруг встретились с этим парнем лицом к лицу и у вас было бы десять секунд – что бы вы ему сказали?
Летта раскрыла книгу и задумчиво погладила страницы ладонью.
– Таких, как я, довольно много… Женщин с прошлым, женщин с целлюлитом, с шишкой на большом пальце, со взрослыми детьми, с долгами и прочим… Женщин среднего возраста, которым уже глупо надеяться, что когда-нибудь прекрасный принц спасет их, взломав двери темницы, в которую они сами себя загнали. И только этот Пасстор – этот автор, которого никто не знает, – он один помогает нам поверить, что, какими бы никчемными мы ни выглядели в глазах всего мира, у нас все-таки есть шанс… Малюсенький, но шанс! – она покачала головой. – А для таких, как я, это дорогого стоит. Простите, Мерф, но лучше я объяснить не могу.
Тут принесли наш заказ, и мы принялись за еду. Джекки лежал у меня в ногах, привязанный поводком к ножке моего стула, что псу не особенно нравилось. Впрочем, я обратил внимание, что сегодня мой мохнатый приятель выглядел как-то… задумчиво. Во всяком случае, к порции спагетти, которую положили ему в специальную собачью миску, он почти не притронулся, что было довольно странно.
– Эй, ты не заболел? – Я встал на колени и наклонился я к нему.
Приподняв уши, Джекки принюхивался к сквозняку из открытого окна. Когда я поднес миску к его пасти, он неожиданно вскочил и бросился к двери, волоча за собой стул, то и дело цеплявшийся за стулья других посетителей. Стул я успел поймать, но ременная петля уже соскользнула с ножки. Когда же я потянулся за поводком, Джекки, почувствовав свободу, совершил рывок и выбежал из кафе на улицу. Я бросился за ним, но успел только увидеть, как он стремительно пересек Орандж-авеню, повернул на восток и быстрыми прыжками понесся к мосту через реку Галифакс. Уворачиваясь от гудящих машин, Джекки бежал по двойной сплошной, бежал очень целеустремленно и быстро. Прежде чем потерять его из виду, я успел заметить, как он свернул на север – в переулок между стадионом и зданием суда.
Вернувшись в зал, я быстро расплатился, и мы бросились в погоню.
Глава 12
Намного опередив Летту, я промчался вдоль улицы, свернул и оказался на территории теннисного центра, где на шести кортах играли несколько смешанных пар.
– Эй, никто не видел здесь большую белую собаку? – крикнул я, обращаясь ко всем сразу, и один из игроков, только что неудачно отбивший мяч, показал мне ракеткой на пролом в воротах, ведущих на самые дешевые трибуны бейсбольного стадиона.
Я перелез через ворота. На трибунах никого не было, поэтому Джекки я заметил сразу: его хвост, точно флаг, мотался из стороны в сторону на первом ряду, неподалеку от «домашней площадки» – там, где обычно устраиваются зрители с «радарными пушками»[15]. Я двинулся в ту сторону и вскоре разглядел, что Джекки не один. Он буквально оседлал какого-то пожилого темнокожего мужчину – скорее бразильца или кубинца, чем афроамериканца. Его длинные и совершенно седые волосы были зачесаны назад, брови, усы и борода тоже были седыми. Мужчина лежал на бетонном полу между креслами переднего ряда и сетчатой загородкой, скрестив вытянутые ноги и подложив под голову что-то вроде скатки, так что Джекки было крайне удобно вылизывать его лицо. Глаза мужчины были закрыты, руки лежали на животе.
Я спустился и сел на одно из кресел неподалеку от его ног.
– Эй, мистер!..
Никакого ответа.
– Алло?! – Я потряс его за ногу, но мужчина никак не отреагировал, и я, встревожившись, взял его за руку, чтобы проверить пульс. Пульс был очень слабым, нитевидным, и я тряхнул незнакомца сильнее. Мужчина пошевелился, но в себя не пришел и глаз не открыл. С ним что-то было неладно, и я спихнул с него Джекки. Похоже, мужчине нужна была медицинская помощь, но, учитывая, где он устроился на ночлег, я не был уверен, хотел ли он, чтобы ему помогали.
За трибунами хлопал и трещал на ветру флаг пожарного депо, и я, приказав Джекки оставаться на месте, что, по-видимому, полностью совпадало с его намерениями, бросился обратно к воротам трибуны. На переходе через улицу я столкнулся в Леттой. Попросив ее покараулить Джекки, я помчался к депо, где какой-то пожарный наводил блеск на красную автоцистерну под номером 29. Выслушав мои торопливые объяснения, он и еще двое его коллег бросились к стадиону, таща большие сумки и на бегу переговариваясь с кем-то по наплечным рациям.
Темнокожий старик был там, где я его оставил. Насколько я мог судить, его состояние не изменилось ни к худшему, ни к лучшему. Джекки лежал рядом, положив голову ему на грудь. Пожарные сразу ввели старику в вену капельницу, потом один из них сбегал в депо за колесными носилками. Уложив на них старика, который оказался довольно крупным и тяжелым, мы покатили его к депо. Джекки трусил следом, поглядывая то на носилки, то на меня.
В пожарном депо было попрохладнее. Пока пожарные обсуждали, как доставить пострадавшего в больницу, Джекки запрыгнул на носилки и снова принялся вылизывать мужчине лицо. Не знаю, что оказалось действеннее – этот энергичный массаж или лекарства из капельницы (сам я склонен был считать, что скорее первое, чем второе), однако несколько секунд спустя старик открыл глаза и тут же потрепал Джекки за ушами, и пес в полном восторге перевернулся на спину, подставляя брюхо. Старик тут же начал его чесать и чесал до тех пор, пока правая задняя Джекки не начала экстатически подергиваться от наслаждения.
– У вас что-нибудь болит, сэр? – спросил старика один из пожарных. – Как вы себя чувствуете? Вы помните, как вас зовут?
Старик медленно сел на носилках, и я заметил у него на запястье больничный идентификационный браслет. Левый локоть был забинтован, словно у него недавно брали на анализ кровь или, наоборот, вливали какие-то лекарства. Пробормотав что-то неразборчивое в ответ на обращенные к нему вопросы, старик продолжил как ни в чем не бывало ласкать Джекки.
Некоторое время пожарные задумчиво чесали в затылках, потом один из них повернулся ко мне:
– Он говорит, что у него ничего не болит. Кроме того, он утверждает, что прилег вздремнуть после обеда, а мы ему помешали. На мой взгляд, у него легкое обезвоживание, так что разумнее всего будет дождаться, пока закончится раствор в капельнице, после чего мы сможем вернуть вам вашего приятеля.
– Моего приятеля? – удивился я.
– Но ведь это вы позвали нас к нему, не так ли?
– Я его даже не знаю!
– Не знаете?
– Я впервые увидел его минут двадцать назад, когда он лежал на стадионе… Мне показалось, что ему нужна помощь, а вы были ближе всего.
– Понятно. Ну ладно, не болейте. – И пожарные отправились по своим делам, а старик повернулся ко мне и заговорил:
– Добрый день, сэр.
Я протянул руку, и мы обменялись рукопожатием. Ладонь у него была огромной, как медвежья лапа, и моя рука – тоже не маленькая – практически утонула в ней. Когда-то его руки были, наверное, сильными, жесткими, мозолистыми; даже сейчас его пожатие оставалось достаточно крепким, но кисть, которую он мне протянул, производила впечатление скорее жилистой, а кожа на ладони была мягкой и гладкой.
– Простите за глупый вопрос, – сказал я, – но мне показалось, что эта собака хорошо вас знает. Я не ошибся?
– Не ошиблись. – Старик усмехнулся и повернулся к Джекки, который, воспользовавшись возможностью, снова лизнул его в губы. – Я тоже хорошо его знаю.
– В самом деле? – вырвалось у меня.
– Угу. Можно даже сказать, я сам его воспитал.
Я почесал в затылке.
– А как… при каких обстоятельствах вы его потеряли? И где? Я обнаружил его к северу отсюда пару дней назад.
Старик кивнул.
– Я работал на одной яхте – подавал в баре напитки, мыл посуду. Когда яхта проходила через Джексонвилл, я почувствовал себя плохо и обратился в местную больницу. Через неделю меня выписали. Яхта к тому времени уже ушла, но Солдат поселился в больнице и ждал меня все это время. Кто-то из персонала даже принес ему миску и подкармливал… Мне не хотелось, чтобы Солдат привязался к умирающему человеку, поэтому я оставил рядом с миской записку, чтобы кто-нибудь взял его себе, а сам потихоньку выбрался через черный ход, отправился на причал и нашел буксир, капитан которого согласился меня подвезти.
– Вы говорите, его зовут Солдат?
Джекки покосился на меня.
– Да. Именно так я и сказал.
– Значит, Солдат?..
Джекки спрыгнул с носилок, подошел ко мне и ткнулся носом в колено. Некоторое время я смотрел на пса, потом повторил почти по слогам:
– Солдат?..
Он завилял хвостом.
Я наклонился и обнял его обеими руками.
– Значит, тебя зовут Солдат?
Джекки, он же Солдат, тихонько взвизгнул и лизнул меня в подбородок. Старик тем временем спустил ноги с носилок. Капельница явно придала ему сил.
– Как вы с ним встретились?
– Он плыл по реке, точнее, по Каналу. Выглядело это так, словно он пытался кого-то догнать. Вероятно, он плыл за вами.
Старик покачал головой.
– В больнице я встретил нескольких очень хороших людей. Я был уверен, что кто-нибудь из них непременно возьмет Солдата к себе. Я так и написал в своей записке…
– Боюсь, Солдат тоже прочитал вашу записку и она ему не понравилась.
– Я не удивлюсь, если так и было. – Старик тяжело закашлялся. В груди у него сипело и хлюпало, словно легкие были забиты слизью. После приступа он приходил в себя почти целую минуту. Я разглядывал его больничный браслет, ожидая, что старик что-нибудь скажет, но он либо не испытывал такой потребности, либо просто экономил силы. Не зная, как быть, я наконец сказал:
– Что ж… однажды вы его уже оставили. Вы уверены, что хотите получить его назад? Правда, чтобы встретиться сегодня с вами, Солдат проплыл по Каналу почти девяносто миль, а это чего-нибудь да стоит…
– На самом деле мне очень не хотелось его бросать. Более умной собаки я в жизни не видел, но… – старик покачал головой. – Оставить Солдата у себя было бы несправедливо по отношению к нему. – Он поднял на меня взгляд. – Вам нужна собака, сэр?
Я сделал отрицательный жест.
– Нет, но я его не брошу.
Летта вошла в депо и встала рядом со мной. Старик коротко взглянул на нее, потом снова повернулся ко мне.
– Скажите… – Старик (теперь я ясно видел, что передо мной не просто пожилой, а уже старый человек) снова раскашлялся. На этот раз приступ был даже более сильным, да и приходил в себя старик дольше, чем в первый раз. – Вы, кажется, сказали, что приплыли сюда на яхте?
Я кивнул.
– И куда вы направляетесь, если не секрет?
Я показал на юг.
– Далеко?
– Еще пару сотен миль.
Старик поднялся на ноги. Дышал он все еще тяжело.
– А еще для одного место на вашей яхте найдется?
Я посмотрел на его больничный браслет, на забинтованный локоть, на опустевшую «наволочку» капельницы, болтавшуюся на штативе над его головой, на изможденное, худое лицо.
– Скажите, вас ведь не выписали из той больницы в Джексонвилле?
В ответ старик только медленно повел головой из стороны в сторону, предпочитая не тратить силы на слова.
– Хотите ускорить конец?