Хозяйственная история графини Ретель

Агнесс опускает веки, подтверждая мои слова.

— Не волнуйтесь на этот счёт. Золота достаточно.

А будет ещё больше, но в будущем году, как только стает снег. Золотая жила принесёт достаток графству и его людям. А вот от беды нужно уберечься уже сейчас. За золотом будут охочи все — от бедных до богатых. Представляю, какое паломничество начнётся в моё графство. Но об этом всём умалчиваю. Ни к чему знать настоятельнице о таких вещах, а то ещё сон потеряет от тяжких дум.

— Бывший управляющий Зерран разграбил графство до самого исподнего и припрятал награбленное в моём замке. А я, такая нехорошая графиня, взяла да и нашла это добро, — рассказываю и улыбаюсь ей.

Агнес качает головой.

— Лихое дело вы затеяли, госпожа графиня. Благородное, но лихое. Я буду на вашей стороне и поддержу, потому как вижу, что вы добрый человек, да наивный. Думаю, нам нужно быть готовыми к приходу градоправителя и служителя Инмария. Знайте, гспожа графиня, они будут вежливы с вами, красивых слов скажут много, комплиментами осыплют, да выразят похвалу вашему поступку, а за глаза потом скажут совсем другое. Да ещё и королю отпишут по-своему, выставив вас в дурном свете. Как бы беды не случилось потом с вами.

Драная политика… Черти её возьми!

— У вас есть мысли как предотвратить беду? — спрашиваю эту мудрую женщину.

Она снова прикрывает веки, говоря тем самым «да».

— И-и-и?.. — не могу утерпеть.

— Отпишите королю сами, прямо сейчас, госпожа. Не теряйте времени. И мы отправим письмо с нашим голубем. Если отправите письмо позже, то его перехватят люди градоправителя или служителя, да и другие письма тоже начнут отслеживать. А сейчас ещё время есть.

Она права. Я должна оказаться на шаг впереди. А лучше на тысячу шагов впереди всех этих «благородных» мужей.

А что я должна, собственно говоря, написать королю?!

Ваше Величество, извиняйте, но это снова я, графиня Изабель Ретель-Бор. Пишу вам вперёд стукачей, от которых тоже письма придут, с вестью, что я в Расторге всех рабов купила. Ну-у-у… так получилось…

Откуда деньги? От Зеррана.

В смысле не он сам выделил средства на покупку рабов, просто я нашла и взяла денежки, что он, собственно говоря, и стырил у графства.

Так что имейте в виду, я не какая-то там сумасшедшая! Я нормальная здоровая женщина с тонкой душевной организацией. Дурных мыслей не имею. Людей мне стало жалко, вот и выкупила я их, сердобольная душа. А чтобы у вас всё равно мыслей чёрных не возникло меня в монастырь упечь, знайте, Величество, я ещё один дар имею, очень-очень крутой: землю «слышу» и у меня в графстве в горах протянут золотой пояс. Так что, если не хотите золотишко потерять, то не пытайтесь от меня избавиться, а то фиг вам, а не золото.

Так что ли?

Ну тогда меня точно в монастырь не упрячут. Меня сразу на виселице вздёрнут или на костёр отправят… Или сначала одно, а потом другое, для верности, так сказать.

Охо-хо-хо…

Видимо все мои мысли отразились на моём лице, потому что Агнесс кладёт свою тёплую ладонь на мою ладонь, чуть сжимает её и участливо говорит:

— Сообщите королю, госпожа, что вам требуются дополнительные руки для ваших дел в графстве. Мастера, служанки, воины… Графство же после войны бедствует, а мужчин мало. И про золото не всю правду говорите. Скажите, что кое-что нашли в тайниках управляющего. Воровал он?

Киваю. Да, воровал.

— Вот. Да и продали вы очень много своих личных вещей, дабы своим людям помочь. И люди ваши с ярмарки вернулись — всё ведь продали, госпожа.

Точно! А я совсем забыла про наши-то вещи из замка! Платья, украшения, утварь, ткани!

— А я подтвержу госпожа ваши деяния… И что сердце у вас доброе, и что затеяли богоугодные дела вы… Подпишусь под вашими словами в письме и печать свою поставлю.

— Агнесс… — у меня перехватывает дыхание.

Как же мне повезло встретить такую чудесную и мудрую женщину! Хоть мне мудрости боги не отсыпали, так хоть спасибо за людей умных, что на пути встречаются.

— Как же я вам благодарна… Прямо сейчас и напишу. Вы абсолютно правы!

— Пройдёмте в мой кабинет. Как только послушницы всех расселят и накормят, мне сообщат. Я полагаю, вы захотите пообщаться с каждым невольником?

— Да, обязательно нужно со всеми переговорить, — киваю ей.

— Хорошо. Вот пергамент, перо и чернила. Как напишите — позовите меня, я буду снаружи помогать остальным.

— Агнесс, — окликаю её у самых дверей.

Она смотрит на меня спокойно — никакого гнева, сердитости или злости. Немного непонимания во взгляде и любопытства. Но ведь это не так плохо, верно?

— Спасибо.

Она коротко улыбается, кивает и уходит.

А я сажусь за письмо. Закусываю кончик пера и начинаю сочинять вступление.


Эх! Приступим!





* * *


Изабель Ретель-Бор

Рассматриваю пятерых кельранов. Внимательно гляжу на мужчин, отмечая для себя малейшие детали.

Вольные воины, свободные клинки. Верные своему слову и делу, кельраны — выходцы из суровой восточной страны, где даже женщины обучаются воинскому искусству и владеют любым видом оружия.

Как такие матёрые волки оказались среди невольников? Вопрос, однако.

— Как вы попали в рабство? — задаю вопрос, закончив осмотр.

Судя по незалеченным ранам и суровому взгляду, они отказались от помощи целителя.

Гордость? Или нежелание быть обязанными женщине?

Думаю и то, и другое.

Как сказала мне Агнесс, они и от еды отказались, лишь воды напились и на этом всё.

Что ж, не зря я начала знакомство и общение именно с кельранов.

На мой вопрос мужчины долго молчат, с пренебрежением глядя на меня. Но вот заговаривает один из них. Тот самый, что так нагло и бесцеремонно на меня глядел с помоста для рабов.

— Мы не отчитываемся за свои деяния и свою судьбу, — отвечает мужчина хриплым, словно простуженным голосом, да ещё и с небольшим акцентом. — Назовите вашу цену, чтобы мы могли стать свободными. Или же сразу убейте. Мы не рабы. Мы воины.

Вот так сразу перешёл к торгу? И выдвинул свою позицию.

Смело. И глупо. Даже не поинтересовался, зачем я выкупила их.

Эрдан со своими воинами находятся на изготовке. Мало ли что придёт в голову кельранам. Даже в цепях они опасны.

— Я не считаю рабами ни вас, ни тех других людей, что я выкупила, — говорю, глядя без страха и заискивания в глаза воинам. — Я не собираюсь вас неволить.

Мужчины напрягаются. Так и вижу суровость на их лицах и недюжинную силу в руках.

Решаю рискнуть. Поворачиваюсь к Эрдану и говорю ему:

— Освободи благородных воинов. Слова не должны расходиться с делом.

Эрдан чуть дёргается, но сохраняет лицо. Мы уже обговорили с ним этот момент, но мужчина всё равно нервничает.

Он послушно кивает и осторожно подходит к кельранам.

— Только без глупостей, — говорит он воинам с угрозой в голосе.

Люди Эрдана синхронно сжимают руки на своих мечах.

Несколько минут и с кельранов сброшены оковы и цепи.

Они трут шею и запястья, хрустят суставами, разминая их от долгого пребывания в магическом металле.

Эрдан напряжён и недовольно глядит на кельранов, готовый сиюминутно вступить с ними в бой, возможно даже со смертельным исходом.

Агнесс тоже волнуется, хоть старается и не показывать своего состояния. Женщине непросто. Впервые на её веку происходят какие-то интересные и необычные события. Явилась в обитель сама графиня, выбрав не богатый постоялый двор, а скромный дом божий. Да ещё и дела странные творит. Вроде и богоугодные, но такие необычные для данной эпохи и суждения местных.

Я сижу за столом и спокойно смотрю на мужчин.

Когда они освобождены от оков, указываю им на лавки со спинками, что были принесены в кабинет специально для общения с бывшими невольниками. Рядом стоит небольшой стол с деревянной посудой и кувшином с водой, если кому-то захочется пить.

Кельран усмехается одним уголками губ и демонстративно складывает сильные руки на груди. Его воины следуют его примеру.

Вот как, значится, дают понять, что они сами себе хозяева. И садиться не собираются. Они воины, а не неженки какие.

А этот, самый наглый, похоже, командир их небольшого отряда.

Ну да ладно, мы не гордые, но цену себе знаем. Пусть сейчас делают вид надменных вояк, не страшно. А если уговорю кельранов, то получу великолепных воинов, совершенных убийц и верных людей к себе на службу.