Хозяйка Кладбища

Час от часу не легче! В моем «кошельке», виртуально болтающемся перед глазами, сейчас было всего около полутысячи марок — всё, что осталось наутро после обязательной уплаты налогов, прошедшей почти без моего участия. Вынуть счета из ящика перед выездом на дуэль оказалось делом минутным, я и не стала зацикливаться на этом.

— Это же чистой воды грабеж! — возмутилась я суммой.

— Здоровье, как говорится, не купишь. Но лекарство может его вернуть, — мягко упрекнул меня доктор.

— Но может скидку за первую покупку? — предложила я.

— Госпожа Аджаи, — – вздохнул доктор, — торги хороши на рынке, но никак не на пороге смерти.

— Не дождетесь, — пообещала я, вставая с кровати. Голова слегка закружилась, но других вариантов у меня не осталось. Лучше уйти отсюда, пока не содрали денег за консультацию.

— Если только вы не согласитесь испробовать мое новое лекарство, — уже в спину мне сказал доктор.

— И сколько это мне будет стоить? И из чего оно сделано? — уточнила я. Мало ли, вдруг бурда наварена из лапок пауков и жабьих глаз.

— Совсем ничего! — – ответил на первый вопрос доктор, и сразу следом на второй: — – Это мой личный рецепт, на травах! Вам нужно будет только выпить из флакона и описать свои ощущения. А результат я так или иначе увижу.

— То есть я или умру от снадобья, или выживу?

— Но вероятность выжить существенно выше, чем умереть, если не пить вообще ничего! — – с жаром заявил доктор.





Глава 23




Что–то мне этот доктор не нравится. Слишком активно уговаривает, не оставив перед этим выбора чем лечиться. Потому как очевидно же, посмотрел на мое «Богатство» и понял — можно раскрутить свежего «кролика». Подопытного. Оно мне надо?

Не надо.

И так почти каждый убить пытается, а худо–бедно доверять удается очень немногим.

Неожиданно эта мысль отрезвила.

Наскоро попрощавшись с доктором, я вышла из лечебницы. Постояла, глядя на шпиль собора, прислушалась к мерно гудящему городу. Вдохнула прохладно–острый осенний воздух.

Надо собраться с мыслями, а то игра не дает вздохнуть уже несколько дней подряд, гоня куда–то. Или от чего–то?

Я неторопливо шагала по улице, припоминая последние дни. Что–то грызло изнутри, червячком засев в голове. Что–то я упускаю.

Клац–клац–клац — пополнился виртуальный кошелек. Пошли продажи, или на кладбище кто–то арендовал могилу.

Цок–цок–цок — мои деревянные башмаки простучали по каменной мостовой. Из бедного квартала с грязной улицы я перешла в квартал получше. И ведь действительно, я совсем не обратила внимания, что лечебница находится в бедном квартале. Хотя за услуги доктор потребовал совершенно фантастическую сумму. И наверняка я не единственная его клиентка.

Каменная мостовая неожиданным образом закончилась воротами. Высокими. Коваными. И башней–тюрьмой за ними.

Что–то опять царапнуло за душу. В тюрьме же нет никого, кто был бы для меня интересен. А кто там был — уже мертвы. Я присмотрелась к зданию, возвышающемуся над морем, и наконец–то вспомнила.

Я ведь приняла обязательство найти убийц игрового «отца». И до сих пор не сделала ничего, что бы хоть как–то продвинуло меня в этом.

И еще нужно найти убийц Амира Като. Связаны они или нет, мне неизвестно. А для того, чтобы найти убийц Като, надо найти вход к тому выходу из тоннеля под теперь уже коллегией магов.

Нет, не туда.

Обязательство найти убийц отца я получила раньше. Значит, заниматься нужно им. София же получила свою зацепку и вполне может сама раскопать что и как.

А ведь кроме герба на бляхе я не видела ни одного человека или здания с таким гербом. Кто это и чем занимается — неизвестно. Нет, кое–что известно. Рауль сказал, что существа, которыми управляли бляхи с гербом принадлежат Кукольнику, что бы это ни значило.

Опять мысли сорвались не туда. Убийцы отца. Они приходили в тюрьму, их видела мать и они общались с Вампой. Но Вампу и мать теперь уже не спросить.

Так.

А если зайти иначе?

Я посмотрела на запертые створки ворот, но увы, они казались неприступными, при всей своей ажурности. Просто потому что не было никого, кто мог бы их открыть. Ни привратника, ни стражей, никого. Да и при моих посещениях я как–то не обратила внимания, как и кто их открывает.

Попробовала постучаться, но мне не ответили. Тюрьма словно вымерла.

— Да что ж такое, — вполголоса ругнулась я. И еще раз посмотрев на равнодушную каменную громадину, вдруг заметила кружащийся над ней значок. Пригляделась к нему.


Здание улучшается. Посещения запрещены. — вылезло сообщение перед глазами.

Вот оно в чем дело.

Я еще раз окинула взглядом тюрьму, и решительно пошла к городской ратуше. Если не пускают добром, надо сделать так, чтобы открыли сами.

В том крыле, где располагался суд, было довольно пустынно. Никого — ни Галеаццо, все еще занимающего должность Судьи, ни просителей, ни зрителей. Если сегодня суды и были, то все уже давно закончилось. И только секретарь суда, бессменный НПС, скучал около своей конторки.

Но стоило мне подойти, как он оживился, встрепенулся, словно выходя из полусонного забытья, и поприветствовал меня. Долго разговаривать с ним было неинтересно, так что я быстро изложила суть своего посещения и тут же была обрадована, что мне назначен еще один дополнительный год посещения церкви к тем двум, которые и так остались.

Что ж, с обязательными формальностями покончено. Вернувшись в главный холл ратуши я встала в бесконечную очередь к еще одному клерку. Очередь действительно была бесконечной — не успевал отойти один человек, как в нее вставал следующий. Так что к тому моменту, как я оказалась перед клерком, за мной стоял внушительный хвост.

— Желаете потратить много, неприлично много или возмутительно много денег? — поинтересовался этот клерк.

Я проверила счет. Вроде на задуманное хватало.

— Хочу подать заявление на должность, — ответила я.

— Вы выбрали?

— Да. Должность Писаря, — я протянула ладонь, над которой сразу же засветилась горка монет.

Сзади сразу раздалось возмущенное шипение. Я забрала последнее вакантное место. Вот и славненько. Все равно портить отношения с горожанами дальше и так некуда, так что неуспевшие могут дуться сколько хотят.

Следующий пункт программы на сегодня — палатка Софии. Я нашла ее на рынке, и с удивлением заметила вместе со своими черепушечками–фонариками и браслетами ее зелья и эликсиры.

— У меня осталось немного, так что я решила их продать, — -– ответила травница на мой молчаливый вопрос.

— А что–нибудь от простуды есть? — поинтересовалась я, и получила отрицательный ответ. — Или купить можешь? И с Никко передать? — чувствовала я себя не ахти, и искать аптеку не хотелось. София же знает город всяко лучше меня и может найти нужное гораздо быстрее и точнее.

Еще один пункт программы — лавка брата Джованни. Она нашлась там же где и раньше, в той части рынка, которая прилегала к собору. И даже работала.

— Что, блудница, мужика соблазнить решила? — нагло поинтересовался служка, когда я выбрала самый приличный на мой взгляд из стихов. Выбор был невелик, и я надеялась, что одного свитка будет достаточно.

— Так ведь жениха же! — отбрехалась я от брата Джованни, и потопала дальше.

Уже еле переставляя ноги я добралась до кузницы Рауля, и просто вручила свиток со стихами, не слушая игровой интерфейс, залопотавший об очередном повышении репутации. От высказываний жениха я и вовсе отмахнулась.

Мое состояние стремительно ухудшалось. Еле дыша от невыносимой боли в легких, вернулась домой и остаток дня тупо сидела около очага. Самым важным вопросом сейчас было чтобы не кончились дрова.

Сознание путалось. Перед глазами плыло, казалось, что не около горячего очага греюсь, а в ледяном гробу лежу. Ледяном, прозрачном и окружённом точно такими же холодными глыбами льда, в которых замерли хрупкие стрекозы.

Такие же люди, погруженные в анабиозный сон, — пробилась мысль. И сразу угасла, продрав неожиданным жаром по хребту. Не хочу, только не в реальность. Я еще не все закончила.

В абсолютной темноте перед глазами снова заплясал огонек очага. Я должна смотреть на него, удержаться, не рухнуть в ледяную бездну.

Холодным сквозняком скользнуло по лопаткам. Я обернулась, и увидела лежащий на столе конверт. С печатью Ксара.

Которого мгновением назад там не было.

Стоило только развернуть шелестящую бумагу, как сразу же появился таймер, требующий отправиться в путь. И донесся приглушенный топот копыт с улицы, вперемешку с бурчаньем Никко и скрипом телеги.

— Хозяйка! — позвал он. — Туточки госпожа травница вам велели передать!

Входить в дом он не стал. То ли не мог, то ли права не имел, а может — и из вежливости, поди знай. Пришлось встать, разогнуть затекшее тело и сделать неуверенные шаги по комнате. Свет от очага отразился в чернильнице на столе, и я повернула голову от блика, ударившего по глазам. Неприятно.

Повернула — и замерла в очередной раз.

Мой аватар держал в руках еле тлеющую свечку. Да и вообще со стены на меня смотрела изможденная женщина неопределенного возраста, уже явно давно утратившая очарование юности.



Да черт же побери всю эту игру.

Вот что только я ввязалась и зачем? Не сиделось дома, — могла ведь подключить связи, соблазнить нового мужа или иначе избавиться от Малькольма, а теперь приходится страдать вот совершенно ни за что! Но нет, захотелось приключений, новых открытий, почувствовать себя первооткрывательницей и вообще хозяйкой собственной земли. Тьфу!

Я вполголоса выругалась и закашлялась опять.

— Хозяйка, тут ведь лекарства наверна, — снова заканючил мой возница снаружи. — Выйдете? Иль мне зайти?

— Да иду я, иду, — прохрипела я уже совсем разболевшимся горлом.

Стоило только высунуть нос за дверь, как Никко пихнул мне в руки два высоких флакона с какой–то жижей. Они были совсем не похожи на те, что были у доктора в лечебнице.