Хороших девочек не убивают

– Макс, она пойдет в полицию. Тебе это надо? – По щекам Наоми текли слезы. – Мы должны признаться!

Макс глубоко и судорожно дышал, его взгляд метался между Наоми и Пиппой.

– Твою же мать! – прохрипел он, отпустил Наоми и пнул ножку стола.

– Черт, да что происходит? – Кара потянула Пиппу за рукав.

– Наоми, выкладывай! – потребовала Пиппа.

Макс снова опустился в кресло; волосы упали ему на лицо.

– Зачем тебе это? Почему не оставишь все как есть?

Пиппа проигнорировала его вопрос.

– Наоми, выкладывай! Сэл ушел от Макса не в половине одиннадцатого, верно? Он ушел в четверть первого, как и сказал полиции. Он никогда не просил вас врать, чтобы обеспечить ему алиби; оно у него и так было. Он провел весь вечер с вами и никогда не лгал полиции; а вот вы все во вторник солгали. Вы опровергли его алиби.

Наоми зажмурилась. Слезы застилали ей глаза. Потом посмотрела на Кару, медленно перевела взгляд на Пиппу и кивнула.

– Говори же!





Глава двадцать восьмая




Наоми продолжала молча смотреть на свои ноги.

– Зачем? – повторила Пиппа.

– Нас заставили, – шмыгнула носом Наоми. – Нас заставили это сделать.

– Что значит «заставили»?

– Мы – то есть я, Макс, Джейк и Милли – в понедельник вечером получили одинаковые эсэмэски. Номер не определялся. От нас потребовали удалить все фото, сделанные в ночь исчезновения Энди, на которых присутствовал Сэл, и выложить в сеть остальные, как обычно; а во вторник попросить старшего преподавателя позвонить в полицию и сказать, что мы готовы сделать заявление. В полиции мы должны были «признаться», будто бы Сэл на самом деле ушел от Макса в половине одиннадцатого, а нас попросил его прикрыть.

– Но почему вы это сделали?

– Потому что… – Наоми старалась сдержать рыдания, – потому что этот кто-то знал, что мы натворили.

Она не могла больше сдерживаться и закрыла лицо руками. Между пальцев катились слезы. Побледневшая от испуга Кара вскочила с места и обхватила сестру за талию, сердито взглянув на Пиппу.

– Макс? – Пиппа переключила внимание на него.

Макс откашлялся и начал, не зная, куда деть руки:

– Мы… В общем, на сочельник 2011 года кое-что случилось. Очень плохое. По нашей вине.

– Мы? – вскинулась Наоми. – Мы, Макс? Это ведь только твоя вина. Ты нас во все втянул и потом заставил бросить его на дороге.

– Ложь! Мы все тогда согласились!

– Я испугалась и была в шоке.

– Наоми? – Пиппа повернулась к ней.

– Мы… э-э… мы поехали в один паршивый клуб в Амершеме.

– «За деревней»?

– Да. Мы все тогда выпили лишнего. Клуб закрывался, поймать такси было нереально; мы оказались примерно семнадцатыми в очереди, а на улице ужасный холод. И Макс, который и привез нас туда, заявил, что не так уж и пьян и в состоянии вести машину. Он уговорил нас сесть к нему в тачку. Как же глупо… Если бы хоть раз в жизни что-то можно было исправить, я выбрала бы именно этот момент… – Она умолкла.

– Сэла с вами не было? – спросила Пиппа.

– Нет. Эх, если бы… Он бы нам не позволил совершить такую ошибку. Сэл провел тот вечер со своим братом. Макс, такой же пьяный, как и все мы, помчался на скорости по шоссе А413. Было около четырех часов ночи, дорога совершенно пустая. А затем… – у нее на глаза опять навернулись слезы, – затем…

– Этот человек выскочил, как из ниоткуда, – сказал Макс.

– Неправда, Макс. Он стоял на обочине, спиной к нам. Я помню. И ты не справился с управлением.


– Ну вот, почему-то наши воспоминания сильно отличаются. Мы сбили его; а потом машину занесло. Когда наконец остановились, я съехал на обочину и мы увидели, что произошло.

– Ужасно много крови, – всхлипнула Наоми. – И ноги сломаны. Очень нехорошо сломаны.

– Он выглядел как мертвец. Так ведь? – продолжил Макс. – Мы подошли посмотреть, дышит ли он, и нам показалось, что не дышит. И мы решили, что слишком поздно вызывать скорую, ему уже не помочь. А мы все пьяные, и ясно, что огребем по полной. Уголовное дело, тюрьма. И мы решили бросить его. Все согласились.

– Макс уговорил нас, – сказала Наоми. – Задурил нам головы, припугнул. Потому что знал – реальные проблемы будут у него. И мы согласились.

– Мы все согласились, Наоми. Все четверо! – завопил Макс. Его лицо пошло красными пятнами. – Мы поехали ко мне домой; родители были в Дубае. Отмыли машину, а затем врезались в дерево рядом с нашей подъездной дорожкой. Родители ничего не заподозрили и через пару недель купили мне новую.

Теперь плакала и Кара, старательно вытирая слезы, чтобы Наоми не заметила.

– Он умер? – спросила Пиппа.

Наоми покачала головой.

– Он пролежал несколько недель в коме и тем не менее сумел выкарабкаться. Только… вот… – Ее лицо страдальчески сморщилось. – Он парализован. Ездит в инвалидном кресле. И во всем виноваты мы. Нельзя было его бросать.

Все слушали ее молча. В перерывах между всхлипываниями Наоми жадно хватала воздух.

– Кто-то, – наконец заговорил Макс, – узнал про случившееся. И написал, что, если мы не выполним его требования, он сдаст нас полиции. Мы его послушались. Удалили фото и солгали насчет Сэла.

– Тогда каким образом этот кто-то пронюхал о ДТП и о том, что вы бросили пострадавшего?

– Не знаем, – сказала Наоми. – Мы поклялись друг другу молчать. Я никому не проболталась.

– Я тоже, – добавил Макс.

Наоми сквозь слезы взглянула на него с издевкой.

– Ты чего? – насупился он.

– Мы с Джейком и Милли всегда думали на тебя.

– Да неужели?

– А кто из нас почти каждый вечер никакой?

– Я никому ничего не говорил. – Он снова повернулся к Пиппе. – Понятия не имею, как нас могли вычислить.

– Похоже, у тебя вошло в привычку выбалтывать секреты, – сказала Пиппа. – Наоми, Макс как-то проговорился, что ты в ночь гибели Энди сама на время исчезала с радаров. Где ты была? Я хочу знать правду.

– С Сэлом. Он решил поговорить со мной наедине по поводу Энди, и мы поднялись наверх. Она что-то натворила – он не сказал, что именно, – и Сэл очень рассердился. Когда они вдвоем, Энди совсем другая, а как она обращается с людьми – просто ужасно, он не мог больше с этим мириться. В тот вечер он решил порвать с ней. И, кажется… даже испытывал облегчение.

– Итак, подведем итоги, – сказала Пиппа. – В ночь исчезновения Энди Сэл находился у Макса до четверти первого. В понедельник некто угрозами заставил вас пойти в полицию, заявить, что Сэл ушел в половине одиннадцатого, а потом подчистить все следы. Днем позже Сэла нашли в лесу мертвым. Вы хоть понимаете, что это значит?

Макс опустил голову и принялся ковырять под ногтями. Наоми снова закрыла лицо руками.

– Сэл невиновен.

– Мы же не знали этого наверняка, – буркнул Макс.

– Сэл невиновен. Убийца Энди расправился с ним, предварительно организовав, чтобы преступление однозначно повесили на Сэла. Ваш лучший друг невиновен, и вы пять лет это знали.

– Мне так жаль, – запричитала Наоми. – Так жаль. Мы не знали, что делать. Влипли по уши. Нам и в голову не пришло, что Сэл погибнет. Думали, потянем время, потом полиция найдет настоящего убийцу, и Сэла оправдают. И у нас опять все будет хорошо. Убедили себя, что это лишь маленькая ложь. Сами не понимали, что творим.

– Из-за вашей маленькой лжи Сэл погиб. – У Пиппы внутри все перевернулось от ярости.

– Мы же не знаем наверняка, – пролепетал Макс. – Ведь Сэл все-таки мог быть замешан в том, что случилось с Энди.

– Нет. У него не хватило бы времени.

– Что ты собираешься сделать с фото? – спросил Макс.

Пиппа перевела взгляд на Наоми, на ее багровое измученное лицо. Кара держала сестру за руку и смотрела на Пиппу; по щекам подруги текли слезы.

– Макс, скажи, это ты убил Энди?

– Что? – Он вскочил и откинул с лица спутанные волосы. – Я всю ночь пробыл дома!

– Ты вполне мог уйти, когда Наоми и Милли уснули.

– Мог, но не уходил. Ясно?

– Тебе известно, что случилось с Энди?